Глава 15
— Быстро! — Я вскочила на ноги, запихивая в карман джинсов спичечный коробок. — Запирай дверь изнутри и сиди здесь.
— А ты? — заволновалась Галина.
— За меня не волнуйся. Что бы ни случилось, не открывай дверь никому, кроме меня.
Я выскочила наружу и первым делом обесточила подвал. Свет погас, и на другом конце коридора послышались негодующие возгласы.
Рукоятку рубильника, раскачав ее рукой, я вытащила из паза. И положила на пол, чуть в стороне от рубильника. Но так, чтобы потом можно было ее найти. А бандиты пусть-ка попробуют включить свет сами.
Я была не одна. Со мной теперь верный друг молодежи и частных телохранителей — темнота. Буду действовать, как дядя Ник, герой Рутгера Хауэра в фильме «Слепая ярость». Правда, у того человека в руках был острый меч, а у меня…
А у меня в руках будет… паяльная лампа. Чем не оружие против бандюг? Правда, от пистолетной пули лампа не спасет, поэтому надо быть очень осторожной.
Я побежала в ту комнату, в которой мы были заперты всего двадцать минут назад. Где-то здесь должна стоять наша спасительница, уж один раз выручившая… Вот дьявол! Где же она? Я вроде оставила ее справа от двери, возле стены. Или слева?
В коридоре бандюги принялись чиркать спичками и зажигалками, ругаясь на чем свет стоит.
— Проверь рубильник! — послышалось распоряжение дяди Вовы.
В голосе старого уголовника звучали недовольные интонации: или у него появились нехорошие предчувствия, или же путешествие за десятью тысячами долларов оказалось безуспешным.
Наконец я нашла лампу. Взяла ее в руки, достала из кармана спички, чиркнула одной и открыла заслонку.
Черт, обожгла пальцы! Слишком далеко от себя и слишком близко к соплу вытянула руку.
Комната немного осветилась, стали видны очертания предметов, находящихся внутри. Скамейки, верстак, лежащий на полу металлический совок. Совок я подобрала с пола, поставила у стены. Какое-никакое, но оружие. Мало того, я потихоньку опрокинула набок верстак, изобразив тем самым что-то вроде заградительного щита. Подхватив паяльную лампу, спряталась за ним.
— Ручки нет! — заорал в ответ дяде Вове один из бандитов.
По-моему, это был косматый.
— Какой ручки?
— На рубильнике!
— Куда же она делась?
— Не знаю. Слушай, здесь горелым пахнет.
— Я заметил. Давай-ка проверим девок.
Бандюги на ощупь направились к комнате, в которой запирали нас.
— Здесь пахнет сильнее всего. И звук какой-то…
— И свет…
— Е-мое, да они дверь выжгли!
— Как это они смогли сделать?
Бандюги, светя зажигалками, ввалились в помещение.
— Где эти сучки?
— Здесь! — крикнула я, выскакивая из-за укрытия, и сунула паяльную лампу в лицо первому, кто оказался на моем пути.
Это был мужик с длинным подбородком.
Страшно закричав, он схватился руками за лицо и бросился прочь из помещения. Но промахнулся мимо двери и ударился головой о стену.
Загремели выстрелы. Бандюги принялись стрелять по скрываемой темнотой мишени, которую я собой представляла.
Я отшвырнула в сторону паяльную лампу, а сама бросилась за щит. Лампа развалилась на две части, бензин растекся по полу, и вспыхнуло пламя.
Выстрелы продолжались, пока не кончились патроны в обойме. Я тихо лежала на бетонном полу. В лежащую мишень, да еще в темном помещении, трудно попасть.
Раненый бандит выбрался в коридор и орал там благим матом. Затем его голос стал стихать. Наверное, он решил выбраться из темного помещения на улицу и поискать того, кто окажет ему первую помощь.
Один готов. Осталось трое. У одного из них пистолет, точно. Интересно, у него есть с собой запасная обойма? Сейчас у меня не было уверенности, что у других бандитов нет огнестрельного оружия. В темноте этого не заметишь. Тем более лежа на бетоне.
Зажигалки стали обжигать мужикам пальцы. Одна за другой они гасли.
Наконец дядя Вова подал голос:
— Галя! Женя! Мы сдаемся. Отпускаем вас на волю безо всяких условий. Можете уходить.
Так я тебе и поверила…
Неслышно передвигаясь, используя тактику лучших в мире партизан — воинов-апачей, я двинулась вдоль стены и подобрала совок. Теперь он был моим единственным оружием.
Я услышала, даже можно сказать, почувствовала грязное дыхание. Один из бандитов двигался мне навстречу. Видимо, хотел обползти комнату вокруг, чтобы распознать, где именно мы находимся.
Будь что будет. Я понимаю, что иногда поступаю не по-человечески, проявляя излишнюю, может быть, жесткость. Но, простите, речь идет о жизни и смерти. И становится не до женственности и доброты, когда против тебя четверо бандюг со стволами и перьями, а ты выходишь против них с голыми руками. Пусть меня осудят те, кто только этим и занимается. Но если обстановка вынуждает меня на жестокие действия, то я становлюсь жестокой. Только это не со зла.
Крепко сжав рукоятку совка, я размахнулась и нанесла удар.
Ответом был дикий крик человека, сброшенного с высокой скалы. Чудовищно неприятный тембр вопля ударил по моим барабанным перепонкам, пытаясь взорвать их.
Я кожей почувствовала, что бандит согнулся пополам, пытаясь унять боль. Даже звук его голоса ушел куда-то вниз.
Второй удар я нанесла сверху вниз. Он пришелся по голове головореза.
До чего невыносливые существа эти мужчины. Женщина может перетерпеть любую боль, а вот вы, господа мужики… Позор вам, делающим историю.
Бандюга рухнул к моим ногам и захрипел. Не волнуйся, приятель, это не смертельно. Полежишь немного на холодном бетоне, а потом поползешь зализывать раны… пока милиция не остановит.
Где, кстати, она, родная милиция?
— Иван, — послышался голос дяди Вовы, — что случилось?
Вместо Ивана ответила я:
— Ему очень плохо. Он лежит на полу и страдает.
— Сука! — заорал главный мафиозник. — Я убью тебя! Ты слышишь? Убью!!! — И снова загремели выстрелы.
Я бросилась на пол, как учит оборонительная тактика, прикрыв голову руками.
Исконно русское имя Иван. Я считала, что его носят самые лучшие сыны нашего народа. Но, оказывается, ошиблась. Такое славное имя измазано дерьмом. Господи, что происходит с нами? Да ничего не происходит. Как жили в дерьме, так и живем. Причем дерьме не бытовом, а духовном. Пятьдесят процентов народа — обыкновенное быдло, от которого тошно остальным пятидесяти процентам.
Господи, о чем я думаю в то время, когда меня хотят убить?
Выстрелы смолкли. Я услышала, как бандит меняет обойму. Есть время, чтобы откатиться назад.
И где, действительно, в это самое время мотается наша прославленная милиция? Давно должна быть здесь. Я же не смогу всю ночь сдерживать напор бандитов. Хотя их осталось всего двое, зато самых изощренных и решительных. Остальных я уже вывела из игры.
Бандюги ретировались. Они выбрались в коридор и стали совещаться. Я слышала их голоса, но не могла разобрать, о чем они говорили.
Пора выбираться из этого помещения, пока мои враги не придумали, как устроить мне апокалипсис в подвале.
— Надо взять фонарь в офисе, — услышала я приглушенный голос.
— Ты с ума сошел! Хочешь стать мишенью? — ответил голос дяди Вовы. Этот голос я запомню на всю жизнь. Никогда его не забуду.
— Твоя правда. Что будем делать?
— Ждать. Я пойду контролировать выход, а ты подготовь сварочный аппарат.
— Что я с ним буду делать?
— Заваришь все засовы до утра, а завтра разберемся.
— Так я ж ничего не вижу в темноте…
— Начнешь варить, увидишь.
Я застыла у стены коридора. Кто-то прошел мимо меня, держась за противоположную стенку. Наверное, дядя Вова. Я размахнулась и нанесла удар…
Промахнулась. Проклятая темнота.
Человек остановился. Застыла и я. Несколько мгновений, длиной в вечность, прошли мимо.
Некто снова двинулся вперед. Других попыток напасть на противника я не предпринимала. Пусть идет дальше, я займусь им позже. Раз дядя Вова собрался ждать меня у выхода, я пойду совсем в другую сторону.
Второй бандюган полез в одну из комнат. Наверное, за сварочным аппаратом.
Слабый свет дал мне подсказку. Я осторожно приблизилась к открытому помещению и заглянула внутрь. Видно было мало чего, но я угадала контуры фигуры, пытавшейся на ощупь обнаружить нужный инструмент.
Я приблизилась. Фигура застыла на месте.
— Вовик? — послышался голос.
Вместо ответа я нанесла ему удар ногой прямо в голову. Надеюсь, что это была именно голова. Била я, ориентируясь на голос.
Человек упал лицом вниз. Послышался звук, будто падали бочки с бензином. Наверное, упавший бандюга сбил сварочный аппарат, который пытался приготовить к работе. Смешно — собрались в полной темноте работать со сваркой. Дебилизм! Только русские мозги могли придумать такое.
Итак, мы остались один на один: я в конце коридора и дядя Вова у выхода из подвала.
Я пошла вдоль стены, пока не наткнулась на металлический кожух рубильника. Где-то здесь, справа на полу, лежит рукоятка. Надо поставить ее на место, пора включить свет и положить конец приключениям в подвале.
Ручка была на месте. Но в темноте я долго не могла приладить ее на место. Возилась минут пять, наверное. Наконец немаловажная деталь оказалась там, где ей надлежало быть.
Я не торопилась включать свет. Приблизившись к двери, за которой спряталась Галина, я тихонько постучала и позвала:
— Галя…
За дверью послышался шорох и ничего больше.
— У тебя все в порядке? — спросила я вполголоса.
— Женя?
— Да, это я. Как ты?
— Мне страшно, Женя. Когда все это закончится?
— Скоро, не волнуйся. Остался только дядя Вова. Очень скоро все будет хорошо.
В этот момент в конце коридора, у дверей послышался шум и требовательные возгласы: «Стоять!», «Лицом к стене!» и так далее.
Наконец-то!
Можно включать свет. Я толкнула вверх ручку рубильника, и коридор озарился светло-желтым сиянием.
То, что я увидела, мне совсем не понравилось.
Дядя Вова не подчинился требованиям ментов и мчался по коридору, наставив на меня пистолет.
— Убью, сука!
То, что было дальше, вообще выходит за рамки нормального поведения.
Галина открыла дверь, видимо, ей надоело сидеть одной взаперти, и вышла в коридор, блаженно улыбаясь. Вот чокнутая!
Увидев еще одну мишень, дядя Вова направил на нее пистолет и выстрелил.
Я едва успела броситься на Галину и, свалив ее на бетонный пол, накрыла своим телом. Наверное, мне конец.
Старый уголовник уже был рядом. Сейчас выстрелит, и все.
Я продолжала прикрывать своим телом Галину, которая лежала и не шевелилась. Дядя Вова остановился, направил на меня ствол и нажал на спусковой крючок.
Щелк. Щелк.
Выстрела не последовалою. У него закончились патроны.
Настал мой черед.
Я вскочила на ноги и кинулась к бандиту.
Тот бросил мне в лицо свой уже ненужный пистолет. Я увернулась, и оружие пролетело мимо, ударившись в серую бетонную стену.
Мы схватились друг с другом.
Дядя Вова размахнулся кулаком, целясь мне в лицо. Я перехватила его руку и, развернувшись, резко опустила ее на свое правое плечо. Послышались хруст сустава и вопль его владельца.
Удар ногой в живот окончательно вывел старого уголовника из строя. Когда бригада ОМОНа подхватила падающего дядю Вову под руки, он уже не мог сказать ничего вразумительного.
У меня защемило в левой стороне груди. Последнее, что я увидела, сползая по стене и схватившись за сердце, это лицо Николая Симонова.
— Женя, ты в порядке? — склонился он надо мной.
Я прошептала только:
— Галина…
— Я о ней позабочусь, не волнуйся!
* * *
В палате на четырех человек было просторно. Моя койка стояла у окна, которое глядело во двор клиники. Рядом у изголовья пристроилась белая крашеная тумбочка, покрытая газетой с телепрограммой за июль месяц. На тумбочке стоял пакет, доверху наполненный свежими фруктами: бананами, яблоками, гранатами. И даже ветка винограда пристроилась сверху.
Беленые потолки были покрыты замысловатыми тоненькими трещинками, по которым можно было изучать методику преподавания изобразительного искусства в начальных классах средней школы. Стены, выкрашенные темно-синей краской, смотрелись мрачновато для кардиологического отделения. Вместе со мной в палате лежала старушка лет шестидесяти и две женщины средних лет, уже успевшие сдружиться друг с дружкой.
— Сердечная болезнь молодеет, — сокрушенно кивала одна, поглядывая на меня.
— Господи, спаси Россию, — вторила ей другая. — Скоро некому будет нам на пенсию работать.
Возле моей кровати на старых обшарпанных стульчиках, специально принесенных из коридора, сидели Николай и Галина. На плечах у них белели халаты.
— Как у вас дела? — спросила я.
— Да про нас разговор короткий, — ответил Николай. — Живем под одной крышей…
— Гости еще приходили?
— Заглядывали пару раз. Пришлось отшить. Я с ребятами договорился: они днем, когда меня дома нет, если мимо проезжают, то заходят. Так что все в порядке.
— Проходной двор, — усмехнулась я.
— Зато весело! — радостно сообщила Галина. — Лучше расскажи о себе. Что говорят врачи?
— У меня все нормально. — Я махнула рукой. — Приступ был чистой случайностью. Сказалась перегрузка. Все от перенапряжения и беспорядочного образа жизни. Ночью не спишь, сплошные драки… Сколько можно?
— Значит, пора отдохнуть, — кивнул Симонов.
— Рада бы, да некогда. Один раз вырвалась в дом отдыха, так и там пришлось заниматься раскрытием убийства. Меня эти происшествия просто преследуют по пятам. Вот такая жизнь. Может быть, и возьму отпуск на пару недель, но не раньше, чем найдем десять тысяч долларов.
— Кстати! — произнес Николай. — Врач не запрещает ужасы слушать? Тебя негативная информация не растревожит?
— Когда она меня тревожила? Я такого не помню.
— Короче — мы произвели осмотр подвала. Под полом нашли три трупа. Люди пропали без вести, кто пару лет назад, кто пару месяцев. Все бизнесмены. Но не простые, а связанные с криминалом. Их грабили, а потом убивали.
— У меня была такая мысль, — кивнула я. — Подвал мне сразу не совсем обычным показался.
— Бандитам теперь пожизненное заключение светит. Особенно доказывать ничего не надо будет, все и так ясно. Выйдут из лазарета, начнется расследование.
— Из лазарета?
— Ты их здорово поуродовала. У одного сильный ожог лица, у другого морда разбита аж на две половинки. Ты в следующий раз будь поосторожней, что ли. Они на тебя хотят заяву сделать. Но мы хода не дадим, не волнуйся. Тем более что парламент разрешил любые средства самозащиты к действию.
— Тебя скоро выпустят? — спросила Галина.
— Три дня прошло, пора выходить. Не люблю лежать на больничной койке. Кстати, денег при бандитах не нашли?
— Пару тысяч рублей. Мы наведывались к Сизанову с Чернышевым. Бандиты успели прошмонать их, но безуспешно. У ребят не густо с наличкой, она вся в обороте.
— Значит, они чисты, — произнесла я про себя.
— Что? — не понял Симонов.
— Так, ничего. Короче, я уже отдохнула, пора приступать к делам.
Николай посмотрел на часы.
— Дела твои подождут. Тебе действительно не помешает отлежаться хорошенько. Ладно, не будем тебе мешать. Пойдем, пожалуй.
— Коля, я задержусь на пару минут, — произнесла Галина. — У нас есть один женский секрет.
— Хорошо, я подожду на улице.
Николай вышел из палаты, а Галина извлекла из-под халата небольшой полиэтиленовый пакет, перетянутый резиночкой для волос, и протянула мне.
— Что это? — спросила я.
— Одна тысяча шестьсот сорок пять долларов!.. — торжественно произнесла моя клиентка.
— Откуда?
— У бандитов в подвале нашла. Пока ты с ними разбиралась в коридоре, я времени зря не теряла — перерыла всю бендежку. В тайничке под столом нашла эти деньги. Они твои. Так сказать, авторский гонорар. Бандитам они не понадобятся, верно?
— А вдруг эти деньги понадобятся милиции? Я не имею права скрывать вещественные доказательства.
— Какие же это вещественные доказательства? Деньги, отобранные у таких же бандитов, как и они сами.
— Ладно, — произнесла я, пряча пакет под подушку. — Я придумаю, как распорядиться ими.
— Распорядись в личном плане, пожалуйста, — продолжала убеждать меня Галина. — Считай, что это найденный клад, который я передаю тебе в качестве благодарности за проделанную работу.
— Но я еще ничего не сделала, — возразила я. — Десять тысяч твоего мужа Михаила не найдены!
— Зато ты не раз спасала мою жизнь. За это я готова сделать все, что угодно.
— Да? Ну-ка рассказывай тогда, на какой стадии у вас отношения с Николаем?
Галина удивленно уставилась на меня.
— Откуда ты знаешь?
— Не забывай — я же бывшая разведчица. Что скажешь?
Моя клиентка порозовела в лице.
— Он мне нравится.
— Вот и хорошо. Иди, не заставляй его ждать.
— Не буду.
Галина чмокнула меня на прощание в щечку и заторопилась к двери. Выходя из палаты, она махнула мне рукой и исчезла в коридоре больничного корпуса.