Глава 7
В конце переулка он свернул направо и побежал в сторону старых кварталов, которые мисс Фридлендер назвала бы Гарлемом. На кривых, плохо освещенных улочках беглец мог без труда затеряться. Судя по всему, именно так он и собирался поступить.
Но его подвела плохая физическая подготовка. С каждой минутой он заметно терял силы и сбавлял темп. Ноги все хуже повиновались ему и с трудом несли грузное тело по неровному асфальту. До меня доносилось надсадное, сбивающееся дыхание убегающего. В какой-то момент он сдернул что-то с головы и швырнул на землю. Пробегая мимо, я увидела, что это черный женский чулок.
Дорога пошла в гору. Мужчина окончательно выдохся. Он в отчаянии озирался на бегу и никак не мог решить, куда ему свернуть. В таком состоянии люди охотно хватаются за железо, поэтому я была настороже и следила за каждым движением мужчины. Он уже едва перебирал ногами и даже перестал оглядываться.
Я настигла его возле уличного фонаря. Момент был самый подходящий, и я провела подсечку. Мужчина рухнул на асфальт как подкошенный и, кажется, с огромным облегчением от сознания, что бежать больше не надо.
Однако я была слишком сердита, чтобы позволить ему так легко отделаться. Не давая беглецу опомниться, я завернула ему левую руку за спину и наступила коленом на шею. Он захрипел и застонал одновременно, не в силах пошевелиться от боли.
— Конверт! Быстро! — потребовала я.
Он попытался что-то сказать, но язык не повиновался ему. Я убрала колено с его горла, и мужчина, не отрывая щеки от асфальта, пробормотал:
— В пиджаке конверт… да отпустите руку! Боль — но же!
Немного подумав, я выполнила просьбу — он уже не казался мне особенно опасным. Получив свободу, мужчина с трудом перевернулся на спину и безропотно позволил мне обыскать себя. Во внутреннем кармане пиджака я нашла конверт и заглянула в него.
Там лежал свернутый вчетверо листок — ксерокопия какого-то плана, — надписи на плане были сделаны от руки, нетвердым почерком, но мне сразу бросились в глаза старинные яти, щедро разбросанные по тексту. Кажется, это было то, что нужно.
Я посмотрела на мужчину. Он сидел, привалясь спиной к фонарному столбу. Грудь его тяжело вздымалась, взгляд был мутен. Но больше всего меня поразило, что лицо мужчины украшали бородка и один-единственный ус!
Мне не удалось сдержать нервный смешок, и я произнесла классическую фразу:
— У вас ус отклеился.
Мужчина мученически посмотрел на меня и вялым жестом потрогал верхнюю губу. Лицо его исказила гримаса огромной досады, и он в сердцах оторвал свой единственный ус. Я ахнула — мне определенно было знакомо это лицо!
Парамонов скривился и решительным жестом сорвал накладную бороду.
— А-а, теперь все равно! — сказал он с отвращением. — Ваша взяла! Но я тоже не ожидал… Век живи — век учись!
— Чего вы не ожидали? — спросила я удивленно. — Что мне удастся вас поймать? Странная наивность. Вы когда последний раз делали зарядку?
— Зарядку? — сердито сказал Парамонов. — При чем здесь зарядка? Мужчина я физически крепкий…
— Вы хотите сказать — тяжелый, — поправила я. — А это не одно и то же.
— Крепкий! — настойчиво повторил Парамонов. — Я любого нетренированного мужика одной рукой скручу! Конечно, с каким-нибудь «качком», с «гориллой» мне не совладать… Поэтому я искал телохранителя-женщину, понятно? А когда вас увидел, то совсем успокоился. Ну эту-то, думаю, соплей перешибешь! И вот как не повезло!
— Так вы же знали, что я — профессионал, — удивилась я. — Вам же, наверное, все про меня рассказали?
— Мало ли что мне рассказали, — угрюмо сказал Парамонов. — Я пока сам все на зуб не попробую, не поверю…
— Ну, теперь попробовали? — поинтересовалась я.
— Да чего там! Вам просто повезло, — презрительно заявил Парамонов. — Если бы я вас во дворе догадался покрепче приложить…
— Если бы да кабы, — рассердилась я. — Большой вопрос, кто кого приложил бы! А если я вас? Интересно, что бы вы стали объяснять своей клиентке…
Парамонов быстро посмотрел на меня и глубоко задумался.
— Вы собираетесь ей все рассказать? — спросил он наконец.
— Это будет зависеть от того, что расскажете мне вы, — твердо произнесла я.
— Я расскажу все, — пообещал Парамонов. — Все равно у меня теперь нет никаких шансов. Не убивать же вас!
— Знаете что, — серьезно сказала я. — Меня собирались убить очень многие. И даже принимали необходимые в таких случаях меры. Но я — вот она, стою перед вами. А из некоторых уже давно, как говорится, ромашки растут… Поэтому я не советую вам говорить таких вещей.
— Я же просто шучу, — поморщился Парамонов. — Что мне теперь остается — только шутить.
— Этим не шутят, — отрезала я. — И вообще, поднимайтесь с асфальта, крепкий мужчина, пока не заработали простатит!
Парамонов принужденно засмеялся и с трудом встал, отряхивая брюки и пиджак от уличной пыли. Дыхание его немного успокоилось.
— Пойдемте обратно, — предложила я. — По дороге мне все расскажете.
Мы медленно зашагали вниз по улице. Я не думала, что Константин Ильич на самом деле способен на убийство, но все-таки сохраняла дистанцию и исподволь контролировала каждое его движение. Но он, кажется, окончательно смирился с поражением и сник. Теперь его, видимо, волновал единственный вопрос — расскажу я обо всем мисс Фридлендер или не расскажу.
— Итак, почему я вас нанял, вы уже поняли, — хмуро заговорил Константин Ильич. — Я хотел убить двух зайцев сразу — замазать Линде глаза, обеспечив охрану, и облегчить работу себе, потому что такая охрана казалась мне игрушечной… Ради такого случая я даже не пожалел денег…
— Так вы предлагали мне собственные деньги? — воскликнула я.
— Разумеется. Линда терпеть не может платить авансом, — сказал Парамонов. — Для надежности я хотел даже слупить с вас расписку, что безопасность Линды целиком на вашей совести…
— Это уже чересчур! — возмутилась я. — Мало того что вы отказались видеть во мне профессионала, вы разом меня и в дурочки записали…
— Есть грех, — улыбнулся Парамонов. — Но зато на мою удочку, что я хочу побыстрее отвалить из города, вы клюнули обе… Между прочим, я очень неплохо знаю Тарасов. Одно время я даже жил здесь, правда, недолго… Ну вот… А когда вы вычеркнули меня из памяти, я приступил к делу. Я следил за всеми перемещениями Линды… Оставалось только выкрасть у нее план и придумать что-нибудь, чтобы ее выставили из города…
— Но ради чего все это? — спросила я. — Что это за план?
— Ради денег, конечно, — сказал Парамонов. — Вы знаете что-нибудь важнее денег?
— Многие вещи важнее денег, — убежденно заявила я. — Физическая подготовка, например.
— Вы парадоксально мыслите, — одобрительно заметил Парамонов. — Но даже вы не обходитесь без денег. Двадцать долларов в час — это круто.
— Мы говорим сейчас не обо мне, — возразила я. — Кстати, этих мордоворотов натравили вы?
— Ну что вы! — возмущенно ответил Парамонов. — Как вы могли подумать! Они мне самому чуть все не испортили! Нет, для меня это полнейшая неожиданность!
— А стрельба тоже была для вас неожиданностью?
— Еще какой! — признался Константин Ильич. — Но я сразу узнал, кто это.
— Я тоже.
— В самом деле? — Парамонов посмотрел на меня с интересом. — Как вы узнали?
— У девушек свои секреты, — ответила я. — Но вы продолжайте.
— Да, разумеется, — спохватился он. — Все вышло случайно. Артур Фридлендер разыскал меня в Москве и предложил сделку. Он знал, что я занимаюсь делами его сводной сестры и она мне вполне доверяет. Вообще-то она действительно мне доверяла, но не до такой степени, чтобы делиться со мной своими тайнами. А то, что рассказал Артур, было настоящей тайной. Откуда он прознал о ней, не представляю. Они с Линдой не ладили. Она — бизнесмен до мозга костей, удачливая и беспощадная. За лишний цент может удавиться — я не шучу. А ее сводный брат по американским понятиям — типичный неудачник, игрок и пьяница. Весьма показательно, что свое дело отец мисс Фридлендер оставил ей, а не старшему сыну.
— Все это очень интересно, — ядовито сказала я, — но не пора ли раскрыть мне эту тайну? Вы как будто радиоспектакль передо мной разыгрываете. С продолжением.
— Простите, но я хотел изложить ситуацию так, чтобы все стало понятно, — виновато сказал Парамонов. — А тайна? Тайна весьма банальна. Предки мисс Фридлендер были очень состоятельными людьми. Вернее, стали таковыми перед самой революцией — какое-то умопомрачительное наследство… И тут вся жизнь перевернулась вверх тормашками — господа Фуфлыгины даже не успели вкусить от своего богатства — пришлось вострить лыжи. О том, чтобы вывезти все сокровища, не было и речи — взяли самое необходимое. Вокруг уже пылала гражданская война — речь шла о жизни и смерти.
Короче, Фуфлыгины замуровали свое состояние в стену дома, где жили, и подались на Запад. Может быть, они рассчитывали когда-нибудь вернуться, не знаю… Известно только, что и дед и бабка мисс Фридлендер похоронены на главном кладбище Миннеаполиса. Незадолго перед смертью бабушка под большим секретом рассказала все любимой внучке и начертила план здания, в котором спрятано сокровище. Линда уже в юные годы отличалась сообразительностью и сохранила план. Вспомните, что было хотя бы десять лет назад — иностранец мог тогда попасть в Тарасов разве что в телячьем вагоне под прицелом автоматов. О том, чтобы американец приехал сюда за наследством своих предков, и подумать было смешно. Но Линда была дьявольски терпелива. И она дождалась своего часа. Едва только «железный занавес» начал приоткрываться, она начала налаживать связи с городом, в котором жили ее дед с бабкой. Связи получились не очень прочные, как вы убедились, но вот Тарасов стал открытым городом, и Линда наконец решилась. Единственное, что теперь ей мешало, это собственный брат, который сразу смекнул, в чем дело. Видимо, в детстве она все-таки что-то ему разболтала, в общих чертах. Сначала он тоже не придавал этому значения, но потом инстинкт игрока подсказал ему, что пора действовать. И он пришел ко мне.
— А, собственно, зачем он пришел к вам, не понимаю? — сказала я.
— У него не было ничего — ни адреса, ни плана, — уж этого-то ему сестра не сказала. Он знал одно, что сокровище существует.
— И что же вы сделали?
— Я указал ему на дверь, — ответил Парамонов. — После его признания мы находились в равных условиях. Даже, пожалуй, некоторое преимущество было на моей стороне. Он находился в чужой стране, абсолютно не знал языка. Я понял, что вполне могу обойтись без него. Но он оказался настырным парнем. Вот увидите, он еще подоспеет к дележу.
— Да-а, история увлекательная, — сказала я. — Но не совсем представляю, как мисс Фридлендер будет ковырять стены в чужом доме.
— Не знаю. Имея точный план, она может использовать несколько вариантов: снять комнату, откупить квартиру, просто заплатить за беспокойство, наконец!
— И все-таки не представляю ее с кайлом в руках, — сказала я.
— Здравствуйте! А негр на что? — презрительно сказал Парамонов.
— У меня сложилось впечатление, что он бухгалтер, — заметила я. — И страшный чистюля притом.
— Да, он окончил бухгалтерские курсы, — кивнул Парамонов. — Но большую часть жизни он занимался как раз взламыванием дверей, долблением стен и спуском в узкие колодцы. Ему известен миллион способов проникновения в недоступные места.
— Он что — взломщик?
— Отнюдь нет, он работал спасателем в службе 911. Благородная профессия.
— Надо же! А по его виду этого не скажешь! — удивилась я.
— По вашему виду тоже этого не скажешь, — напомнил Парамонов. — Это я к тому, что вам не мешало бы проявить благородство…
— То есть отпустить вас с миром? — уточнила я.
— Вот именно, — заискивающе сказал Парамонов. — И желательно, чтобы мисс Фридлендер осталась в неведении насчет нашей беседы. Раз уж я лишился сокровищ, я мог бы подработать…
— В качестве доверенного лица? — с иронией уточнила я.
— Конечно. Если речь идет об умеренных суммах, мне вполне можно доверять, — без тени смущения сказал Парамонов.
— И что вы сделаете, если я выполню вашу просьбу?
— Я сейчас же уеду из города! — горячо пообещал он.
— Вы уже один раз уезжали, — напомнила я. — И чем это закончилось?
— Согласитесь, теперь у меня нет ни малейшей причины здесь задерживаться, — ответил Парамонов. — Я полностью в ваших руках.
— Хорошо, — сказала я. — Вы свободны.
— Тогда прощайте, — произнес он. — Вам, наверное, сейчас налево? А я двину прямо на вокзал…
Я и не заметила за увлекательной беседой, как мы дошли до Стального переулка. Он был тих и пустынен, словно ничего особенного здесь не происходило с самого семнадцатого года.
— Прощайте! — сказала я. — И попробуйте хотя бы делать зарядку.
Он радостно взмахнул рукой и быстро пошел прочь. Я наблюдала за ним, пока не убедилась, что он действительно повернул в сторону вокзала, а потом вошла в переулок.
«Теперь еще не хватает, чтобы появился переводчик Стас со своими претензиями на дореволюционное наследство, — подумала я. — Нисколько не удивлюсь, если именно так и получится. Все слетаются на это сокровище, точно мухи на мед».
А ведь сокровищ скорее всего и нет. Мисс Фридлендер следовало бы почитать «Двенадцать стульев», прежде чем отправляться в Россию. Шутка ли, прошло более восьмидесяти лет! Если хорошенько порыться в старых подшивках городских газет, то наверняка там обнаружится заметочка, озаглавленная вроде «Клад в стене» или «Золото буржуев — на строительство социализма». Но где взять время, чтобы пересмотреть все эти газеты?!
С другой стороны, если мисс Фридлендер все-таки найдет клад, то она может попытаться избавиться от меня — мало ли что взбредет этой американке в голову! Вдруг она вообразит, что я потребую половину этих сокровищ или отниму у нее весь клад… Но я тоже не буду хлопать ушами и смогу, в крайнем случае, постоять за себя и принять соответствующие меры. Именно так я скажу этой мисс Фридлендер. Но не раньше, чем получу причитающийся мне гонорар. Не нужно торопить события, они и так стали развиваться слишком стремительно.
Я перешла на противоположную сторону улицы, чтобы не попасть в объектив бинокля мистера Фридлендера. В доме напротив — в нашем доме — царила тишина. Многие окна уже погасли. Стрельба на улицах теперь перестала быть такой уж экзотикой — даже милиция не всякий раз выезжает по такому поводу, если нет трупа. А у нас сегодня обошлось, к счастью, без жертв.
И все-таки меня беспокоило сегодняшнее нападение. Кому было нужно нападать на нас? Может быть, Парамонов кривил душой — и мордоворотов нанял он? Честно говоря, мне в это не верилось. Артур Фридлендер тоже не сумел бы этого сделать. Друзья Борзыкина-Ситного? Но почему именно сегодня и именно здесь? Или произошло недоразумение, и нас приняли за других? В такое совпадение тоже очень трудно поверить.
Так или иначе, все уже было в прошлом, а думать следовало о будущем. Для меня самым главным оставались деньги. Но не те полумифические миллионы, замурованные в кирпичную стену, а те, что должна заплатить мне мисс Фридлендер за верную службу. Я боялась, что, получив такую встряску, она может пересмотреть наш контракт. Благородный Джимми наверняка будет ей подпевать: ведь в схватке он пострадал больше всех. Особенно он будет шокирован, если сообразит, кто нанес ему разящий удар шестом.
Одним словом, мне представлялось, что мои работодатели станут всячески зажимать положенный мне гонорар. Только я решила твердо, что этот номер у них не пройдет. В конце концов, в моем рукаве припрятан джокер — ксерокопия бесценного плана. Я верну его, лишь когда получу твердые гарантии.
«Фольксваген», слава богу, стоял на прежнем месте. Было слишком темно, и я не могла разглядеть, есть ли кто в салоне. На секунду в моей душе шевельнулся страх — вдруг там никого нет и мои подопечные исчезли?
Я поспешно подошла к автомобилю и открыла дверцу. Изнутри донесся радостный вскрик мисс Фридлендер, и камень свалился с моей души. Они оба были в машине.
— Как вы, в порядке? — бодро спросила я.
— Где вы были, дорогая? — плачущим тоном произнесла мисс Фридлендер. — Я места себе не нахожу! Каждую минуту я жду, что придут какие-нибудь люди и убьют нас!
— Ну, это вы напрасно, Линда, — сказала я укоризненно. — Мы же не на Диком Западе!
— Именно это меня и пугает, — призналась мисс Фридлендер. — Со мной никогда не случалось ничего подобного! Вы не поверите — они меня били! Кстати, кто это был?
— Хороший вопрос, — ответила я. — Но пока у меня нет на него ответа. Для меня самой все это было полнейшей неожиданностью. Видимо, кому-то мы очень сильно мешаем. Может быть, вашему Ситному?
— Вы так думаете? — оживилась мисс Фридлендер. — Завтра утром он должен прибыть в гостиницу, и я спрошу его об этом прямо. Я по глазам вижу, когда человек врет.
— Ну, для этого по крайней мере нужно иметь эти глаза перед собой, — пробормотала я. — Не думаю, что нам представится такая возможность…
Мисс Фридлендер с испугом посмотрела на меня.
— Может быть, стоит тогда обратиться в полицию? — неуверенно спросила она. — Мне кажется, что вам не вполне удается обеспечить нашу безопасность…
«Начинается», — подумала я, а вслух сказала:
— Не возражаю против этого предложения, но давайте поедем сейчас в гостиницу и там все спокойно обсудим…
Хорошо, что час был уже довольно поздний, но все-таки многие постояльцы «Славянской» получили бесплатное развлечение, когда наша компания появилась в вестибюле. На стороне Джимми было такое преимущество, как черная кожа, и поэтому его синяки и ссадины не слишком бросались в глаза. Зато мисс Фридлендер являла собой живописное зрелище — в разорванной грязной одежде, с кровоподтеками под обоими глазами она была похожа на обитательницу тарасовских трущоб.
Портье со шкиперской бородкой узнал меня и сочувственно улыбнулся. Наверное, он подумал, что мы попали в аварию. В вестибюле было много зеркал, но мисс Фридлендер, как мне показалось, смотрела на свое отражение довольно равнодушно, скорее всего отказываясь признать его своим. Джимми в зеркало вообще не смотрел, стараясь сохранять обычную свою невозмутимость, но теперь это ему не очень удавалось, потому что при ходьбе он приволакивал правую ногу, а голову был вынужден держать несколько вбок — на шее у него вздулся огромный желвак.
В полном молчании мы прошли в номер мисс Фридлендер. Она предложила нам сесть и сказала, что должна сначала привести себя в порядок, после чего проследовала в ванную. Едва она скрылась за дверью ванной, как оттуда раздался душераздирающий крик. Мы с Джимми бросились на помощь, но оказалось, что мисс Фридлендер всего-навсего разглядела наконец свое отражение.
Увиденное потрясло ее. Намерения моей клиентки переменились мгновенно и кардинально. Она завопила, что подаст на всех в суд — на тех, кто посмел напасть на нее, на Ситного, на меня и даже на полицию города Тарасова, которая не обеспечивает надлежащего порядка на улицах.
Она даже раздумала приводить себя в порядок — видимо, желая сохранить следы надругательства до суда. На мой взгляд, в ее словах было больше эмоций, чем трезвого расчета, но кучерявому помощнику мисс Фридлендер они понравились. Он все время согласно кивал головой и бросал на меня торжествующие злорадные взгляды.
Пока мисс Фридлендер металась по комнатам, выплескивая накопившееся раздражение, я преспокойно уселась в кресло, достала из своей сумочки сигареты и закурила, надеясь, что буря скоро закончится.
Через минуту она вылетела из смежной комнаты и остановилась как вкопанная, вытаращив на меня глаза. Что и говорить, видок у нее был жутковатый — я деликатно отвела глаза в сторону.
— Что вы делаете, Евгения! — произнесла мисс Фридлендер трагическим тоном.
— Курю, как видите, — ответила я.
— Вы курите?! — загробным голосом спросила она.
— Иногда, — пояснила я. — В трудную минуту.
— Неслыханно, — прошептала мисс Фридлендер. — Она еще и курит… Немедленно прекратите! — Она схватилась руками за голову и простонала: — О-о, эта дикая страна!
— Это страна ваших предков, — напомнила я, затушив сигарету.
Взгляд мисс Фридлендер сделался немного осмысленнее, она оглянулась по сторонам и плюхнулась в кресло напротив меня.
— Хорошо, — сказала она неожиданно деловым тоном. — Давайте обсудим все спокойно. Надеюсь, вы понимаете, что меня не устраивает такое положение, когда я в любую минуту могу подвергнуться нападению?
— Другими словами, вы хотите отказаться от моих услуг? — хладнокровно спросила я. — Нет ничего проще. Только прошу расплатиться за эти три дня. В конце концов, меня устроит тысяча долларов.
Мисс Фридлендер сделала изумленные глаза и всплеснула руками:
— Но, дорогая, это же несерьезно! Вы их не заработали, дорогая! Посмотрите, я чудом осталась жива — за что же я должна платить?
— Ну, знаете! — возмутилась я. — Вы сами во всем виноваты, мисс Фридлендер! Вы заварили такую кашу, которую трудно расхлебать в одиночку! Начать с того, что вы скрыли от меня свои истинные намерения, вы не объяснили мне, кто этот человек в бейсболке, которого вы так опасаетесь, вы сосредоточили мое внимание на этом дурацком фонде, до которого вам нет никакого дела, вы отказались обратиться по поводу мошенничества в милицию, вы морочите мне голову своей ностальгией, которой нет и в помине, а теперь еще спрашиваете, за что платить?
— Что вы говорите, Евгения? — произнесла мисс Фридлендер ледяным тоном. — Вы, кажется, вообразили себя шантажисткой? Запомните, шантажировать можно того, кому есть, что скрывать. А с вами я сию же минуту порываю всякие отношения. В суд подавать на вас я, пожалуй, не буду, но от услуг отказываюсь. — И, чтобы порадовать своего Джимми, она добавила по-английски: — Этой девушке, Джимми, мы ничего не платим!
Глаза у него вспыхнули торжествующим огнем. Они оба смотрели на меня так, словно сорвали куш на ипподроме. Меня это позабавило.
— Ну что ж, — сказала я, вставая. — Не буду говорить, что было приятно с вами работать, но и устраивать истерик тоже не буду. Прощайте!
Я пошла к выходу и уже в дверях обернулась.
— Да, чуть не забыла, — спокойно сказала я. — Тот человек, который напал на вас последним, похитил план вашего дома. Мне удалось его вернуть, — я полезла в карман и достала конверт. — Вот он. Было бы неприятно, если бы вы его лишились, верно? Без плана искать клад — последнее дело. — Я бросила конверт на тумбочку и вышла из номера. Последнее, что я успела заметить, — это отвалившаяся челюсть мисс Фридлендер.
Но не успела я пройти и десяти метров, как дверь номера с шумом распахнулась, и мисс Фридлендер бегом нагнала меня.
— Дорогая! — задыхаясь, воскликнула она. — Куда же вы? Евгения! Это же меняет все дело! Я предлагаю вам продолжить переговоры…
— Сначала деньги, — сухо сказала я. — И ежедневная оплата в последующем.
— Какой разговор! — восхитилась мисс Фридлендер. — Я согласна на любые условия. Но вы не должны покидать меня, — добавила она лукаво.
— Хорошо, я вас не покину, — сказала я снисходительно. — Только передайте мне сейчас же полторы тысячи долларов, а с завтрашнего дня я сама буду отмечать свое рабочее время.
Мисс Фридлендер не возражала. Мы вернулись в номер, и она тут же отсчитала мне полторы тысячи долларов из своей сумочки. Я положила их в карман, даже не удостоив взглядом ошеломленного бухгалтера Джимми. А он настолько был сбит с толку, что даже осунулся и сделался похож на тяжелобольного.
Мы опять расселись по креслам, и переговоры возобновились.
— Скажите, дорогая, — вкрадчиво спросила мисс Фридлендер, — откуда вы узнали о кладе?
— Просто догадалась, — ответила я, — я сообразительная. Между прочим, я догадалась также о том, что человек в бейсболке — Артур Фридлендер, ваш сводный брат, который тоже хочет свою долю наследства…
— Понимаю! — воскликнула американка. — Он все вам рассказал! Но вы ему не верьте, дорогая, он не имеет никаких прав на это наследство.
— Вы ошибаетесь, — холодно заметила я. — Не в том, что касается наследства, а в том, что ваш брат что — то мне рассказал. По-моему, для этого он слишком хитер. Но должна вас разочаровать — по законам моей страны вы тоже не имеете прав на это наследство.
— Я не имею прав на свое собственное наследство? — ахнула мисс Фридлендер.
— Не имеете, — подтвердила я. — Потому что сейчас это просто клад. А по закону все клады принадлежат государству. Вам полагаются только вознаграждение в размере четверти стоимости найденного клада. А ведь его еще надо найти! Мне кажется, что сделать это будет нелегко. Может, попросим администрацию города помочь? — мне становилось весело.
Мисс Фридлендер побледнела. Ей сделалось по-настоящему плохо. Несколько секунд она не могла вымолвить ни одного слова. Потом она умоляющим жестом протянула ко мне руку и сказала:
— Не стоит… не стоит беспокоить администрацию… Мы вполне можем справиться сами… Я и вы. Вы меня понимаете, дорогая?
— Признаться, не очень, — сказала я.
— Ну вы же совсем не обязаны сообщать о каждом своем шаге! — Мисс Фридлендер сделала умильное лицо. — Мы бы вполне могли с вами договориться… Сколько вы хотите? Хотите я заплачу вам три тысячи авансом?
— Хочу, — сказала я, весьма довольная своим шантажом. Но, как известно, с волками жить — по-волчьи выть.
Под обалделым взглядом Джимми она отсчитала еще три тысячи. Ее покладистость насторожила меня, хотя, если подумать, успех всего предприятия был теперь у меня в руках. Но я решила больше не делать ошибок.
— Итак, надеюсь, мы договорились? — ласково спросила мисс Фридлендер. — Теперь нам нужно обдумать, каким образом мы добудем мое наследство. Вы не возражаете, если я применю именно этот термин?
— Не возражаю, — ответила я. — Прежде всего надо узнать, в какой части дома находится тайник и кто там проживает. А потом как-то договариваться с хозяевами. Чтобы сохранить все в секрете, придется пойти на некоторые расходы…
— Что вы имеете в виду? — озабоченно спросила мисс Фридлендер.
— Возможно, этим людям придется купить квартиру, чтобы избавиться от нежелательных свидетелей, — небрежно сказала я.
— Во сколько это может обойтись? — Голос американки охрип от волнения.
— От пяти до десяти тысяч, — ответила я. — Но об этом говорить пока рано. Все будет видно на месте.
Мы договорились встретиться в десять утра в вестибюле гостиницы — мисс Фридлендер все еще надеялась, что Лжеситный нанесет ей визит, — и необыкновенно тепло расстались. Моя клиентка, боясь меня спугнуть, тщательно выбирала слова и жесты. А я испытывала огромное удовлетворение от полученной суммы и тоже вела себя соответственно. Но прежде чем уйти, я незаметно пристроила под сиденьем кресла миниатюрный магнитофон — чудесная японская штучка для промышленного шпионажа, — теперь я решила вести себя осмотрительнее. Слишком уж непредсказуемой была эта семейка Фридлендеров.