Книга: Нет человека – нет проблем!
Назад: Глава 10
Дальше: Глава 12

Глава 11

— Вы что-то долго, — нервно сказал Феофанов, когда я вошла в комнату семейного общежития. Потом, глядя в окно, спросил: — А вот машина, на которой вы приехали, что у подъезда, она очень напоминает мою.
— Это и есть ваша машина, — буркнула я, ставя на стол пластиковую канистру с керосином, купленную по дороге.
— Замечательно. Значит, вы угнали мою машину? — растерянно улыбнулся Феофанов. — Позвольте узнать, для чего? Ездить на ней все равно нельзя. Никита уже вечером подаст в розыск. Нас сразу вычислят.
— В этом как раз вся соль — чтобы вычислили, — ответила я, ссыпая в канистру толченые таблетки нафталина, которые я расплющивала прямо на столике при помощи молотка.
— А канистра? Снова дымовая завеса? — Феофанов настороженно следил за моими действиями.
— Это чтобы ваш труп не смогли опознать, — между делом бросила я.
— Мой труп?! — вскричал Феофанов. — Вы что же…
— Не орите, — одернула я архитектора, — я хочу имитировать вашу смерть. Труп неизвестного уже в вашей машине. Надо сделать так, чтобы его не смогли опознать.
— Откуда вы взяли труп? — с расширенными глазами спросил архитектор. Слово «труп» он произнес сдавленным шепотом. — Неужели, неужели вы кого-то… я имею в виду…
— Неужели, неужели, — передразнила я Феофанова. — Не потейте. Труп я просто купила в морге у своего человека. Повезло найти именно вашей комплекции и возраста. Какой-то бомж, наверное. Нашли на улице. Причина смерти — переохлаждение. Через несколько дней похоронили бы в общей могиле под плитой с номером. А так он поможет доброму делу и упокоится по всем правилам, но, правда, под вашей фамилией. В канистре самодельный напалм, чтобы от трупа как можно меньше осталось. Опознают вас по остаткам документов, которые я разбросаю вокруг взорванной машины. — Я показала Феофанову пакетик с обожженными остатками документов.
— Мой паспорт! — воскликнул Феофанов, заглядывая в пакет. Вдруг в его глазах мелькнула догадка. Он резко распрямился и завопил: — Взорванной машины? Это мою машину…
Я припечатала ему рот рукой, встряхнула, а потом прошипела в ухо:
— Да не орите же вы так. Соседи услышат.
Феофанов убрал мою руку с лица и тихо проговорил:
— Но что, разве обязательно взрывать мою машину?
— Какая разница? Она, считай, уже не ваша, — ответила я, возвращаясь к работе. — Трупы не имеют личного имущества. Ясно?
— Ясно, — кивнул Феофанов. Новость поразила его в самое сердце. — Вот так работаешь, копишь, а потом все за один раз прахом идет, — пробормотал он подавленно. — Вынужден бежать и скрываться от всяких сволочей.
— Если бы вы не начали мухлевать с проектами, не пришлось бы и скрываться, — бросила я, помешивая содержимое канистры длинным обломком оконного штапика. Феофанову нечего было на это ответить.
Закончив с канистрой, я подготовила устройство направленного взрыва с таймером, затем позвонила Никите Тимофеевичу Селиванову.
— Привет. Узнал или богатой буду? — хихикнула я в трубку.
— Не будешь, — мрачно заверил меня Никита. — Чего тебе надо? Я сделал, что ты просила.
— Да я по другому поводу. — Я вздохнула. — Ходят слухи, что ты ищешь покупателя на пять килограммов героина.
— Что?! — заорал Никита в ярости. — Ах да. Эта падла, Зеленов, на меня накапал. Вот достану я его, тогда взвоет!
— Не достанешь, он в ФСБ, — заверила я его. — Молись, чтобы на тебя чего не наплел.
— А что он наплетет? — резко сказал Никита. — Что я велел ему найти покупателя на пять кило героина, так это метод у меня такой, ловить на живца. Я бы этого покупателя на сделке и арестовал. Такое во всем мире практикуется.
— У меня есть для тебя покупатель, — обрадовала я Никиту.
— Что, в смысле, торговец? — пробормотал он. Потом сказал со злостью: — Ты что думаешь, я тебе поверю? Я что, осел?
— Про осла не знаю, но поверить придется, — решительно ответила я. — Во-первых, не забывай о диске с информацией, которая в любой момент может тебя потопить. Во-вторых, этот человек, которого я собираюсь подставить, и есть тот самый, что подсылал в квартиру твоей сестры гоблинов. Он ищет проект, который ваш Витя для него делал. Не удивлюсь, если он решит украсть Анжелу, чтобы шантажировать Феофанова. Третья причина, почему его придется арестовать, это то, что его деятельность может привести к аресту Феофанова. Если же его арестуют, то не исключена конфискация имущества, так как оно нажито преступным путем.
— Говорил же я сестре не связываться с этим хлюстом, ведь на морде же написано «мошенник»! — горько воскликнул Никита. Далее последовала характеристика архитектора матерными выражениями.
— Так что, мы договорились насчет героина? — спросила я с нажимом. — Или всем будет плохо. Конфискация, разжалование…
— Ладно, я знаю, что спорить с тобой бесполезно. Говори, как ты планируешь это провести, — сдался Никита.
— Дом шестнадцать на улице Жижиной, рядом с «Мальвиной». Ты с порошком подходишь к углу со стороны проспекта без пяти минут два, мой человек его забирает, — начала я объяснять.
— Только помни, вокруг будут мои люди. Не старайся кинуть меня, — предостерег Никита.
— Не кину, — пообещала я. — Сделка состоится в кафе «Мальвина». Вы проследите за моим человеком, увидите, с кем он встретится, и при передаче денег накрываете всех, но потом даете моему человеку уйти.
— Человек, с которым будет встречаться твой человек, придет на сделку один или с поддержкой? — поинтересовался Никита.
— Сомневаюсь, что один, поэтому предлагаю перекрыть район как следует, чтобы никто не ушел, — ответила я.
— На подготовку операции нужно время. Я не смогу согласовать все за два с половиной часа, как ты хочешь, — сказал Никита и попросил: — Перенеси операцию на вечер, часов на шесть или лучше на семь. Я как раз все подготовлю, подтяну людей, спецназ.
— Нет, я не могу перенести сделку, — отрезала я. — Подтягивай всех в процессе. Зато потом легче будет объяснить начальству, почему курьер ушел.
— Хорошо, сделаем, — пробурчал Никита.
Мы обговорили систему паролей и сигналов.
Отключив сотовый, я попросила Феофанова рассказать о Лабише Эдуарде Глебовиче. Когда я проверяла информацию по «Альбатросу» в штате фирмы, я не заметила заместителя директора по общим вопросам или вообще кого-то по фамилии Лабиш. Сначала я не придала значения этому факту. Теперь же мне стало казаться, что заместитель Каримова не так прост, как кажется.
— Ну что про него рассказать, — задумался Феофанов, — нормальный мужик, держится со всеми наравне, хоть и должность директорская, не то что Каримов. Тот заносчивый, только приказы раздавать. А Эдуард мог прийти к нам в отдел, попить чаю, поговорить за жизнь. Всегда интересовался, какие у людей проблемы, старался помочь, если мог.
— Он занимался безопасностью фирмы? — спросила я.
— Нет, безопасностью занимался наш финансовый директор Бандурин, — ответил Феофанов. — Штат у нас небольшой, и он совмещал должности.
— А чем же занимался Лабиш? — с недоумением спросила я.
— Да не знаю, — после секундного раздумья сказал Феофанов. — Иногда я видел, как он принимал каких-то посетителей. Может, договора заключал с субподрядчиками.
— Как же он мог заключать договора, если не включен в штат фирмы? — спросила я, и архитектор растерялся.
— Ну не знаю я, чем он занимался. Вроде бы они с генеральным давно дружили, и Каримов взял Лабиша просто так, по старой дружбе, — выпалил он мне.
— А как давно Каримов и Лабиш друг друга знают? — поинтересовалась я.
— Они мне не докладывали, — съязвил Феофанов. — Правда, один раз я слышал, что Каримов сказал Лабишу: «Эдик, ты меня семнадцать лет знаешь, пора бы уже доверять».
— О чем разговор был? — требовательно спросила я.
— Не помню, — недовольно скривился Феофанов. — Да и что, это важно, что ли? Сдался вам этот Лабиш. Он вообще не играл никакой роли в фирме. Если бы его убрали, ничего бы не изменилось.
— Нет, Виктор Арсентьевич, вы не правы, — сказала я спокойно. — Этот Лабиш смог меня вычислить, а из того, как он разговаривал со мной по телефону, и по вашему рассказу, как он держал себя с работниками, я могу заключить, что в фирме он играет не последнюю роль. Он профессионал, косил под своего, вел с вами доверительные разговоры, а сам зондировал атмосферу в коллективе. Каримов — этот прожженный авантюрист, в свою шарашку никогда бы не взял случайного человека, который бы просто так занимал свое место, даже если это его друг.
— Все вы так и знаете прямо, — скептически заметил Феофанов.
— Знаю, — заверила я. — Я уверена, что именно Лабиш организовал охоту за вами по приказу Каримова. Сам Каримов не в состоянии провернуть подобное. Я смотрела его досье. Он не служил в армии, не имеет специальной подготовки, обычный мошенник.
— Ладно. Рыбак рыбака… как говорится, — пробурчал Феофанов. — Вы, как профессионал, определили и в нем профессионала. Дальше что? Вы сможете его переиграть?
— До этого же получалось, — напомнила я. — Думаю, получится и сегодня на встрече. Только одно меня беспокоит — я не знаю, как Лабиш выглядит, а проверять его по своим каналам нет времени. В «Мальвине» он будет прикрывать Каримова, поэтому мне важно знать его внешность, чтобы вовремя среагировать. Виктор Арсентьевич, вы на работе не фотографировались с коллективом во время праздников там каких-нибудь, везде это как традиция.
— Да, конечно, мы фотографировались на праздники, — кивнул Феофанов, — только Лабиш всегда отказывался и уходил. Он говорил, что просто не любит всей этой ерунды, что он нефотогеничен, и нес тому подобную чушь.
— Что, он ни разу не сфотографировался? — не отставала я.
— Ни разу, — разочаровал меня Феофанов.
— Ладно, — вздохнула я, — хоть опишите его. Это лучше, чем ничего.
Феофанов налил себе чая, сел на диван и неторопливо принялся описывать внешность Лабиша.
— Невысокий, худощавый, лет под пятьдесят, голубые глаза или серые, может, серо-зеленые…
— Не помните, и нечего гадать, — перебила я Феофанова. — Лицо какое? Круглое? Вытянутое? Цвет волос. Уши большие или маленькие?
— Лицо, — задумчиво повторил Феофанов, — вроде бы обычное лицо, не вытянутое, не сплюснутое, самое обычное. Волосы светлые с сединой. Уши нормальных размеров.
— Есть усы, борода, какая прическа, брови — густые, редкие или сросшиеся? — помогала я.
— Ни усов, ни бороды, брови обычные, прическа — короткая стрижка. Он приглаживал все время волосы рукой.
— Особые приметы — шрамы, родинки, бородавки есть? — уже без особой надежды спросила я.
— Нет, ничего особенного, — покачал головой Феофанов и отпил из бокала горячий чай.
— Понятненько! — Я с досадой хлопнула себя ладонью по колену. — Значит, самый обычный человек, без особых примет, с непонятным цветом глаз. Это мне здорово поможет!
Феофанов только с сожалением пожал плечами:
— А что я могу? У него внешность какая-то незапоминающаяся, серая. Думал, помню, а начал описывать, и оказалось, что ничего подобного. Общались ведь почти каждый день, а лицо точно вспомнить не могу.
— Не помните так не помните. — Я достала из свертка гримировальный наборчик.
— Что, опять! — воскликнул Феофанов в отчаянии.
— Ага, — кивнула я, раскладывая принадлежности. — Вы же скоро погибнете при взрыве. Если после вашей смерти кто-нибудь из знакомых увидит вас на улице, выйдет конфуз.
— Только без выбривания лысины, — попросил Феофанов. — Что угодно, только не лысина.
— Нет вопросов, — пожала я плечами. — Садитесь на стул и расслабьтесь, все будет в лучшем виде. — В миске я развела краску, дающую кирпичный оттенок рыжего, и кисточкой нанесла на волосы архитектора.
— Опять седина? — спросил он, скосив глаза на меня.
— Да, что-то вроде этого, — подтвердила я. Закончив с краской, я сходила к умывальнику в крохотной кухоньке, вымыла миску с кисточкой. Феофанов в это время сидел со старым номером какой-то газеты в руках, старался разгадать кроссворд, выжидая положенное для окрашивания время. Поставив миску в сушилку, я развязала узел с одеждой. Не только Феофанову, но и мне следовало преобразиться, чтобы незаметно подобраться к кафе и разведать обстановку. Я разложила на диване спортивный костюм, кроссовки, плеер, бейсболку, темные очки. Буду опять изображать подростка-раздолбая.
— Что, мне долго еще ждать? — подал голос Феофанов. — Эта штука на голове, кажется, начинает разъедать мне кожу.
— Можете идти смыть краску, — велела я ему, а сама проверила и перезарядила револьвер.
Архитектор, смыв краску, высушил волосы над газовой плитой.
На подоконнике валялся грязный осколок зеркала. Взглянув в него, Феофанов выругался:
— Что за дерьмо! Сделали меня рыжим!
— Нормально, не привередничайте. — Я привела его в комнату и усадила на стул. — Теперь продолжим.
Волосы архитектора были зализаны назад. На затылке я прикрепила конский хвост, сымитировав прическу старого хиппи. Контактные линзы, немного морщин, добавила коже болезненной желтизны, предварительно хорошо ее загримировав тональным кремом. Измененное лицо Феофанова хорошо дополнили очки в толстой роговой оправе. Из привезенного с собой пакета я достала вещи — серо-коричневый блейзер, ветровку, серые брюки. Феофанов стал одеваться, а я следила, чтобы он не смазал грим. Когда он закончил, я поправила погрешности. Феофанов без возражений выполнял все мои приказания.
— Вот это возьмите, — я сунула ему в руки трость со стальным сердечником, — так, на всякий случай. При ходьбе имитируйте легкую хромоту.
Затем я сама нанесла макияж, сделала себе прыщи, быстро переоделась. Пристегнув под спортивную куртку револьвер в кобуре, надела пояс со скрытыми в нем метательными ножами, две штуки укрепила в браслетах на запястьях, положила в карман электрошокер. Надев очки, я нахлобучила на голову бейсболку и опустила козырек пониже. Положив в спортивную сумку диск, я испортила замок, так чтобы при открывании он расходился не полностью, а лишь ровно настолько, чтобы просунуть внутрь руку. Я повесила сумку на плечо, взяла канистру, взрывное устройство.
— Все, Виктор Арсентьевич, идем!
Когда мы вышли из подъезда, я велела Феофанову идти вдоль дома к противоположному углу. Он заковылял, а я, проводив его взглядом, подошла к машине, открыла дверцу, подвинула накрытый одеялом труп на водительское сиденье. Затем подсунула канистру ему под ноги, прикрепила к ней взрывное устройство, вставила ключи в замок зажигания. Захлопнув дверцу и отступив в сторону на шесть шагов, я незаметно рассыпала по земле обожженные документы архитектора. После этого, не оглядываясь, пошла к Феофанову, маячившему на углу. Действовала я быстро, и мои действия не должны были привлечь внимания жильцов. Если же кто и заметил, то рассказать он сможет, что видел какого-то парня, ставившего что-то в машину.
На улице никого не было, потому что, несмотря на солнечную погоду, все равно было холодно и очень ветрено. С ночи остался тонкий снежный покров, припорошивший землю. Вместе с Феофановым мы отошли за газон. Я вынула из кармана пульт дистанционного управления от игрушечного катера и нажала кнопку. Взрыв больше напоминал громкий хлопок. Взрывной волной разворотило крышу «десятки» и повыбивало стекла. В салоне тут же полыхнуло жаркое чадящее пламя.
— Все, пошли дальше, — потянула я Феофанова за руку. — Поздравляю с удачной смертью!
— Спасибо, — буркнул Феофанов, прихрамывая рядом со мной. — А не лучше ли было взорвать машину за городом? Так свидетелей меньше.
— В нашем положении, да еще ехать на вашей машине с трупом за город, а потом возвращаться — затея самоубийственная, — пояснила я, — а здесь мы раз — и затерялись. Думаете, кто-нибудь из жильцов этой общаги пойдет в свидетели? Да ничего подобного. Около дома полгода назад зарезали двоих среди бела дня, и никто ничего не заметил. Так что не волнуйтесь. Все будут молчать в тряпочку, полагая, что это бандитская разборка.
Мы вышли к дороге. Я поймала такси и попросила водителя отвезти нас к городской библиотеке.
— Зачем нам библиотека? — вполголоса спросил у меня Феофанов, когда такси умчалось, оставив нас в пункте назначения.
— Посмотрите туда, — я указала через дорогу на здание УВД. — Здесь на вас побоятся напасть. Садитесь в читальном зале библиотеки, вон у окна. Если возникнет какая-нибудь опасность, разбивайте тростью окно, выпрыгивайте на улицу и бегите к зданию милиции.
— Я не уверен, смогу ли я четко среагировать, — с сомнением сказал Феофанов, разглядывая огромные, во всю стену, витринные окна библиотеки. Внутри был виден читальный зал. Несколько человек сидели на скамейках за столами, сосредоточенно перелистывая страницы внушительных фолиантов. Пара девушек стояли у абонемента, хихикали, обменивались фразами, а старая библиотекарша тем временем изучала книжки, которые они сдали.
— Если припрет, то вы все сможете, — пообещала я Феофанову. — Но не волнуйтесь, по теории никакие опасности вам сейчас угрожать не будут. «Хвоста» за такси не было. Никто не знает, что мы здесь. Идите в библиотеку, почитайте какую-нибудь умную книжку, а я улажу наши дела.
— О’кей! — кивнул Феофанов. — Будьте поосторожнее там. Без вас я и дня не проживу.
— Не драматизируйте, — бросила я ему. — Если что, звоните мне и действуйте, как договорились.
— Ну, удачи. — Он махнул мне рукой и пошел к входу.
Я махнула проезжавшей мимо маршрутке. Та ехала как раз куда нужно. Без пятнадцати два я выбралась из «Газели» прямо перед кафе «Мальвина» и развязной походкой перешла на другую сторону улицы. Остановилась перед киоском, где продавалась аудио— и видеокассетная продукция, компакт-диски, DVD. Не привлекая внимания, я огляделась. В стеклах киоска отражалась вся улица. Я обошла его кругом и заметила подозрительный «Форд». Двое мордоворотов в нем нет-нет да и поглядывали на вход в кафе. Оторвавшись от витрины киоска, я пошла вдоль по улице, покачиваясь в такт несуществующей в надетых наушниках музыке и делая вид, что настраиваю плеер, висевший на шее на ремне. На расстоянии в нескольких метрах от «Форда» я заметила, как подтаял снег под машиной. Темное пятно широко расползлось по снежной пороше. Значит, стояли давно, а судя по тому, что водитель открыл пакет сока, сидеть они настроились долго. Я прошла мимо, завернула за угол и обошла кафе кругом. Во дворике, неподалеку от черного хода кафе, стояла еще одна машина с тонированными стеклами — микроавтобус «Фольксваген». Был ли кто внутри, разглядеть не удалось, но под машиной также было темное пятно. Кроме того, неподалеку околачивалась парочка парней в легких спортивных куртках. Они курили, негромко о чем-то переговариваясь. Их настороженные глаза скользнули по мне, потом перескочили на женщину в коричневом плаще с распущенными волосами, процокавшую каблуками мимо меня. Ускорив шаг, я двинулась к месту встречи с Никитой. Несмотря на обещание, он мог попытаться меня захватить, поэтому я внутренне готовилась к сложностям. Когда я вышла к дому на перекрестке улицы Жижиной и проспекта Ленина, Никита ждал меня с пластиковым пакетом в руках.
— Эй, папаша, не подкинешь деньжат, двадцатки не хватает, — сказала я хриплым загрубленным голосом, изо всех сил напрягая связки. Это был наш пароль.
С недовольной миной Никита окинул меня взглядом и сказал в ответ:
— Возьми натурой, у самого ни гроша, — скривился, протянул мне пакет со словами: — Что за детский сад?
Я взяла пакет и, дав ему сумку, велела:
— Подержи, я переложу, — быстро начала перекладывать запечатанные пакеты с белым порошком.
— Вот черт, что, обязательно прямо на улице? — Никита нервно заозирался по сторонам, закрывая меня собой.
— Нет времени. — Запихнув в сумку последний пакет, я спросила: — Порошок настоящий?
— Не весь, — буркнул Никита. — Чтобы догнать до пяти килограммов, я в некоторые пакеты подмешал сахарной пудры.
— Хрен с ним, — буркнула я. — Люди вокруг кафе ваши?
— Да, мои, — кивнул Никита.
— Пусть так не светятся, — посоветовала я и пошла к кафе.
С центрального входа у тротуара припарковался серебристый «Мерседес». Из машины выбрался Каримов. Высокий, худой, с ежиком черных жестких волос, генеральный директор «Альбатроса» был одет в длиннополое серое пальто, а в руках нес кейс, наверное, выкуп за проект. Шофер, тащивший ноутбук, открыл перед Каримовым двери кафе, вошел сам, следом еще двое крепко сбитых парней в черных плащах.
Еще один бугай в коричневой кожаной куртке остался дежурить у «Мерседеса». Я остановилась, закурила, прошла к остановке автобусов, будто собираясь уехать. Посмотрела на часы — было ровно два.
— Жду еще две минуты и захожу, — решила я, затягиваясь. Больше всего меня радовало, что приехал Каримов. Было много сомнений, что он появится. Мог бы послать вместо себя Лабиша, а сам ждать вестей в какой-нибудь норе. Ищи его потом. Без его ареста я не смогла бы устранить опасность, грозящую мне и тете. Каримов с помощью Лабиша пытался меня вычислить. Эдуард Лабиш не появился вместе с Каримовым. Но без директора он сам по себе не был опасным. Лишившись шефа, он просто заляжет на дно и будет ждать развития событий. Ему нет смысла действовать самостоятельно, рискуя оказаться в одной компании с Каримовым за решеткой. Он профессионал, работает за деньги. Потом сообщат о смерти Феофанова. Каримов с ума сойдет, ломая голову, кто это сделал. Ему будет не до меня. Обвинение в убийстве — штука посерьезней мошенничества. А я тем временем смогу вычислить Лабиша, пользуясь неразберихой.
Докурив, я вразвалку направилась к кафе. Мордоворот из «Мерседеса» проследил за мной глазами и со скучающим видом отвернулся, наблюдая за противоположной стороной улицы. Я толкнула входные двери и прошла в небольшой зал, заставленный овальными синими столиками.
Молодой парень в белой толстовке заказывал у буфетной стойки пирожное. Его девушка прокричала ему, чтобы взял еще зеленый чай с жасмином. У входа за столиком расположились парни Каримова в черных плащах. Они не спеша потягивали кофе, даже не взглянув в мою сторону. Шофер Каримова сидел за спиной у шефа за отдельным столиком. Еще двое серьезных парней в спортивных костюмах занимали столик в центре. Кроме чая, на их столиках стояли две тарелки с салатами, хлеб, тарелка с пиццей, половину которой они уже съели. Обычные посетители. Приметив все это за мгновение, я прошла и села за столик Каримова, спиной чувствуя, как напряглись парни в плащах.
— Тут занято, молодой человек, — вежливо сказал Каримов, взглянув на меня выразительными карими глазами. — Пересядьте, пожалуйста, за свободный столик.
Шофер Каримова обернулся и с интересом посмотрел на меня, легко ли будет вправить наглому молокососу мозги, если начнет бузить.
— Мне и здесь нравится, — сказала я нагло и добавила: — К тому же, Гамзат Ильхомович, разве вам уже не нужен проект торгового центра? — Мой голос в сочетании с нарядом парня произвели на него впечатление. Глаза Каримова удивленно расширились.
— Шеф, у вас проблемы? — спросил негромко шофер из-за соседнего столика. — Этот крысеныш вас достает? — На лице шофера обозначилось выражение чрезвычайной свирепости, адресованное мне.
— Нет, спасибо, Вася, все нормально, — бросил ему Каримов.
Потерев указательным пальцем расплющенный в какой-то давней драке нос, шофер отвернулся.
— Деньги с собой? — спросила я Каримова, стянув из его тарелки печенье.
— Да, со мной. А проект с вами? — в свою очередь спросил Каримов.
— Покажите деньги и узнаете, — предложила я.
Каримов изучал меня с минуту немигающим взглядом, потом кивнул на кейс на соседнем стуле:
— Они там.
— Я хочу их увидеть.
— Откройте и загляните осторожно, чтобы не привлекать внимания, — велел Каримов, не спуская с меня глаз.
Я подвинула к себе кейс, приоткрыла, держа под углом, и заглянула внутрь. Пространство внутри было заполнено пачками стодолларовых ассигнаций. Я взяла пачку, просмотрела купюры. Вроде бы в порядке. Полезла глубже, но в этот момент Каримов резким движением придавил кейс, зажимая мою руку.
— Все, хватит, насмотрелись. Теперь я хочу взглянуть на проект. Где диск?
Я убрала руку из кейса. Каримов поставил на столик ноутбук, поднял экран и вопросительно посмотрел на меня:
— Ну, я жду.
— Он в сумке, — сказала я, указывая глазами на спортивную сумку у своих ног, — но прежде чем я его вам отдам, пообещайте, что не будете преследовать Феофанова.
— Обещаю, что не буду. Давайте диск, — нетерпеливо сказал Каримов.
— Гамзат Ильхомович, можно мне еще раз посмотреть деньги, — попросила я, — что-то на душе как-то неспокойно. Чувствую, что хотите меня обмануть.
— Ну все, хватит. — Каримов с гневом кивнул своим парням. — Не двигайтесь, кто бы вы ни были, иначе получите серьезные травмы.
Парни в плащах встали у меня за спиной, как часовые. Сидевший за соседним столиком шофер Каримова жестоко улыбнулся и подмигнул мне. Мрачный, сосредоточенный Каримов, наклонившись, взял мою сумку, поставил себе на колени, потянул за язычок «молнии» и выругался, когда замок намертво заклинило. Он безуспешно подергал его, затем протиснул в сумку руку.
— Я что-то не чувствую диска, — поджав губы, сказал он, пошурудив в ее недрах.
— В самом деле? — сказала я, сдерживая улыбку.
Каримов пощупал дно другой рукой, покопался еще и наконец вытащил диск.
— Молись, чтобы тут было то, что мне нужно, — посоветовал он, вставляя диск в дисковод своего ноутбука. Потянулись томительные мгновения, пока открывался диск, пока Каримов изучал информацию. Оторвавшись от монитора, он облегченно улыбнулся. — Все в порядке.
Дальше по моему плану я должна была выйти из кафе с деньгами, что послужило бы сигналом на штурм команде Никиты Селиванова.
Если же меня будут задерживать, то придется начинать штурм самой.
— Так, теперь я хочу узнать, где скрывается Феофанов? — спросил Каримов, извлекая из пачки «Мальборо» сигарету. — Скажете сразу или отвезти к нам в гости?
— Я не знаю, где он, — ответила я. — Мне сказали передать сумку и забрать деньги. Я просто курьер.
— Значит, не желаем говорить? — протянул Каримов и посмотрел на своих подручных. — Ребята, берите это дерьмо, — он указал на меня, — и тащите в машину.
С двух сторон меня грубо схватили под мышки. Настало время действовать. Повиснув на руках нападавших, я левой ногой лягнула по столу, переворачивая его. Каримов попытался схватить падающий компьютер, но не сумел и сам опрокинулся вместе со стулом.
— Что вы делаете? — закричала буфетчица.
Правой ногой я сломала ногу верзиле, державшему меня справа, и, рывком высвободив руку, врезала ему же коленом в лицо, отбросив верзилу в сторону. Затем, выхватив метательный нож, вонзила его в плечо второму верзиле, ударила его коленом в пах, завернула за спину руку и спереди ударила ребром ладони по горлу. Шофер Каримова вскочил из-за стола. Его рука скользнула под куртку. Я выхватила ножи, спрятанные на запястьях. Прежде чем шофер успел навести на меня пистолет, я пронзила его плечо ножом. Второй нож, брошенный мной, вонзился ему в колено. Поврежденная рука отключилась, и пистолет выпал из пальцев на стол. Одним прыжком я очутилась перед ошалевшим шофером, провела прямой удар в голову, и водитель свалился на пол как подкошенный, так и не успев схватить пистолет здоровой рукой. Бой длился шесть секунд. Каримов на карачках полз по полу к выходу, сжимая остатки ноутбука.
Я рванулась к пришедшему в себя охраннику, который получил от меня коленом в нос. У того по лицу обильно текла кровь. Глаза с ненавистью глядели на меня. Сбоку пробежали к выходу двое парней в спортивных костюмах. Один оттолкнул в сторону Каримова, так что тот растянулся на полу. Парень и девушка испуганно жались в углу, а буфетчица набирала телефон милиции у себя за стойкой.
Я, как в замедленном кино, двигалась к бандиту, улавливая каждое движение вокруг себя. Сзади, за витриной кафе, парни Никиты налетели на бандита, дежурившего у «Мерседеса» Каримова. От черного хода послышался быстрый топот ног. Обнажив в дьявольской ухмылке осколки зубов, бандит на моих глазах вытащил из-за пазухи гранату и выдернул пальцем чеку.
— Не подходи, сука, взорву! — заорал он истошно. — Дай мне уйти!
Мои уши уловили щелчок предохранителя пистолета. Я мгновенно упала на колени и перевернулась на бок, выхватывая последний метательный нож из-за пояса. За спиной громыхнул выстрел, потом другой. Пули просвистели совсем рядом. Одна из них задела буфетчицу.
Зажимая рану в простреленной руке, женщина ринулась к подсобке. Бандит с гранатой схватил буфетчицу и подтянул к себе, завывая от боли в раненой руке. В эту же секунду в помещение ворвалась милиция.
— Оставаться на местах! Бросайте оружие! — заревел Никита, вламываясь через дверь черного хода из подсобки с пистолетом наготове. За ним влетели трое собровцев в масках при полной выкладке.
— Я взорву ее! — заорал бандит, разворачивая визжащую женщину лицом к Никите и поднимая выше руку с гранатой.
Оценив ситуацию, я прыгнула вперед, ожидая выстрелов в спину, перехватила руку бандита с гранатой, а метательный нож вонзила ему в крестец, что вызвало мгновенный паралич.
— Никому не стрелять! — предостерегающе крикнул Никита на всякий случай.
Я мягко опустила хрипящего бандита на пол, не давая сработать гранате. Раненая женщина, высвободившись, кинулась, рыдая, на грудь Никите. Я растерянно оглянулась, ища, чем бы перевязать гранату. У входа двое собровцев держали прижатого к полу Каримова. В руке у него был зажат пистолет. Поняв, что на улицу ему не выйти, он решил пристрелить меня в спину, но вовремя появились собровцы. Трое в гражданском с пистолетами в руках стояли рядом с собровцами, пожирая глазами гранату в моей руке.
— Ковальчук, чего таращишься? Помоги ему с гранатой! — крикнул Никита, кивая на меня кому-то из парней в штатском.
К входу в кафе подкатила «Скорая помощь». Вой сирены прошелся по моим нервам, как по натянутым струнам. Ковальчук, лысеющий парень лет под тридцать, присел рядом со мной и аккуратно отобрал гранату.
— Панин, отведи женщину к «Cкорой»! — скомандовал Никита, проходя мимо. Рывком подняв меня с пола, Никита прорычал мне в лицо: — Пойдешь со мной, и без фокусов. — Он достал наручники. У меня в голове мелькнула мысль, а не ошибку ли я сделала, сдавшись Никите?
Он вывел меня на улицу. Звякнули ключи от машины. Подтягивая меня к своей «девяносто девятой», Никита вставил ключи в замок.
— Что, дура, думала, я тебя выпущу? — прошептал он над моим ухом.
— Нет, не думала, — бросила я в ответ. Короткий удар в солнечное сплетение, наручники упали к моим ногам, а Никита, хрипя и хватая ртом воздух, повалился на тротуар. Выдернув из дверцы ключи, я прыгнула в машину, завела двигатель и, переключив скорость, дала по газам. Вслед мне не стреляли, что было очень удивительно. Скорее всего, обалдели от неожиданности. Свернув за угол, я на скорости под сотню километров погнала по проспекту, затем свернула в боковую улочку и, бросив машину, пошла прочь. На следующей улице я поймала машину. Темно-синяя «Хендаи» с тонированными стеклами вылетела мне наперерез и остановилась, едва я подняла руку.
— Куда? — спросил улыбчивый шофер в очках-хамелеонах, взглянув через приспущенное дверное стекло.
— В центральную библиотеку, — бросила я, глубоко вдыхая ледяной воздух. Сзади приближались звуки милицейских сирен.
— Не вопрос, — улыбнулся шофер еще шире, — в библиотеку так в библиотеку. Садись!
Я прыгнула на заднее сиденье, и машина стартовала с места. На приличной скорости мы обошли «ЗИЛ», груженный лесом, обогнали несколько легковушек, подрезали «Газель».
— Не надо так быстро, — попросила я шофера, подумав, что такие гонки несомненно привлекут внимание преследователей. Лучше ехать спокойнее. Впереди показался патрульный автомобиль ДПС. Инспектора зорко вглядывались в проезжающие машины.
— Я думал, вы торопитесь в библиотеку. Запыхались, будто бы бежали, — пробормотал шофер, снижая скорость.
— Нет, вы ошиблись, я не запыхалась, а просто дышала свежим воздухом. Люблю, знаете ли, подышать. Гимнастика такая. — Я искоса наблюдала за гаишниками. Мысленно я уже видела, как взлетает полосатый жезл, воздух режет трель свистка. Однако ничего подобного не случилось. Мы незамеченными проехали мимо.
— Вы как-то напряжены, — подал голос шофер, глядя на меня в зеркало заднего вида. — Что, у вас что-то случилось? Может, я могу помочь?
— Нет, спасибо, все нормально. — Я оглянулась назад, провожая взглядом гаишников. Те тормознули вишневую «девяносто девятую» и проверяли документы у водителя. — Ваше дело рулить. Сейчас подъедем к библиотеке, быстро заберем одного человека и скажу, куда ехать дальше.
— Не хотите говорить — ваше дело, — кивнул шофер, сворачивая в арку девятиэтажного дома. Наши глаза встретились в зеркале заднего вида, и между нами словно прошел разряд тока.
У меня появилось чувство, что мы знакомы, какое-то ощущение дежавю. Видно было, что он также обеспокоен.
— Тут до библиотеки ближе, — пояснил он.
Я, знавшая Тарасов как свои пять пальцев, напряглась. Шофер или не знал город, что сомнительно, или нагло врал. Я не подала виду, но незаметно сунула руку в карман за электрошокером. Машина резко затормозила. Плавным грациозным движением шофер выхватил из-под куртки пистолет с глушителем и развернулся. Этот маневр я предвидела. Интуиция спасла меня в очередной раз. Уклоняясь от выстрела, я успела перехватить руку с пистолетом, отвела ее вправо, так что пуля прошила стекло. Водитель же успел блокировать мою руку с электрошокером. Голубая искра разряда зависла в сантиметре от его шеи. Следующие две пули вошли в сиденье рядом со мной. Напрягая все силы, водитель стремился вырвать у меня свое оружие и отстранить электрошокер. Я ослабила правую руку, сделав вид, что поддаюсь, а затем, используя силу противника, сместила шокер к его руке с пистолетом. Тряхнуло нас обоих. Еще во время учебы в «Ворошиловке» я заметила, что могу хорошо переносить удары током, поэтому считала, что в данный момент это даст мне преимущество. Только и водитель оказался крепким парнем. Он вскрикнул, выронил пистолет, но не потерял боеспособности. Когда я вновь обрела способность видеть после разряда, то едва успела уклониться от кулака, направленного мне в голову. Затем, предотвратив захват, я сама вывернула руку противника и из положения полулежа лягнула его ногой в лицо, лишь чудом не свернув шею. Убийца потерял сознание, повис на спинке сиденья.
Тяжело дыша, я ухватила бандита за обе руки и перетащила на заднее сиденье, обыскала одежду, затем тщательно связала руки за спиной брючным ремнем, а ноги непосредственно брюками. В багажнике машины нашлись моток веревки, рулон целлофановой пленки, мешок извести и лопата. Это наводило на неприятные мысли. Человек, которого я вырубила, заранее готовился к моему убийству, незаметно вел меня от кафе «Мальвина», что говорило о высоком уровне его профессионализма.
Когда я пошла от брошенной машины пешком, он объехал вокруг и встретил меня на противоположном конце улицы, сделав вид, что желает меня подвезти. Если бы я раньше решила перейти дорогу, то он устроил бы банальный наезд со смертельным исходом. С мотком веревки я заглянула на заднее сиденье машины, вгляделась в лицо бандита. По приметам все совпадало. Невзрачная внешность, неопределенный серо-зеленый с голубым цвет глаз, светлые с сединой волосы. Передо мной был не кто иной, как Лабиш Эдуард Глебович собственной персоной. Наверно, Каримов приказал быть ему снаружи и, если я выйду из кафе, проследить и устранить. Быстро и аккуратно я опутала его веревкой и, оставив на заднем сиденье, заняла место водителя и поехала к библиотеке. Притормозив у входа, я посигналила, потом высунулась в окошко, чтобы Феофанов меня увидел и вышел. Однако мой клиент что-то не торопился это сделать. Я накинула на бессознательного Лабиша плед, который лежал на заднем сиденье, спрятала под спортивную куртку пистолет и, выбравшись из машины, двинулась к входу здания библиотеки. Беглого взгляда хватило на то, чтобы убедиться, что Феофанова в читальном зале нет. В принципе я видела это и с улицы, через окно, но хотела убедиться, что это не бред. Куда он мог деться? Мы же условились, что он будет сидеть здесь! Я бросилась по коридору, заглядывая в двери — «Зал периодики», «Абонемент», «Отдел патентной литературы». Нет, милиция Феофанова взять не могла, иначе меня тоже бы ждали. Может, он сам пошел сдаваться или его похитил кто-нибудь из оставшихся членов группировки? За несколько минут, показавшихся мне вечностью, в голове прокрутились самые ужасные версии произошедшего. Но тут вдруг дверь, к которой я приближалась, открылась, и из нее вышел Феофанов в сопровождении молоденькой библиотекарши.
— Значит, вы считаете, что абстракционизм — единственное направление в живописи, которое заслуживает внимания? — несмотря на мерзкую внешность, коей я его одарила, Феофанов продолжал разыгрывать из себя донжуана.
— Искусством интересуетесь? — резко спросила я, и архитектор вздрогнул.
— А, это вы. — Он с виноватым видом поправил очки. — Решил вот посмотреть, что в зале искусств и культуры. Мне порекомендовали…
Без разговоров я ухватила его за руку и потащила к выходу.
— Да я сам могу идти! — возмутился Феофанов, вцепился в вестибюле в решетку гардероба. — Дайте я хотя бы куртку надену!
Я позволила ему задержаться, чтобы взять куртку из гардероба.
Мы вышли на улицу, сели в машину.
— Вы что, ее угнали? — спросил Феофанов, регулируя положение кресла.
— Я взяла ее у владельца с его согласия, — пробормотала я, завела двигатель и добавила: — С молчаливого согласия.
Феофанов нахмурился, оглянулся, заметил тело, накрытое пледом. Из его рта вырвался сдавленный стон, а глаза полезли на лоб.
— Он мертв?!
— Нет, конечно. — Я откинула плед с лица Лабиша. — Узнаете? Может, видели где?
— Да, — шумно вздохнул Феофанов, — я узнал его.
Я закрыла лицо бандита пледом и обратно повернулась к рулю.
— Пытался пристрелить меня, сволочь. Ну, я его и отоварила по полной. — Моя рука коснулась рычага переключения скоростей. — Вывезем его в укромное место, расспросим, а потом сдадим в милицию.
— Евгения Максимовна, знаете… — начал Феофанов, но тут резкий удар в голову заставил его отключиться. Очухавшийся и каким-то непостижимым образом освободившийся Лабиш атаковал нас обоих с отчаянной стремительностью. На мое горло он успел накинуть веревочную петлю. Мне еле удалось втиснуть под веревку ладонь, прежде чем она окончательно перекрыла дыхательные пути. Лабиш с рычанием упирался коленями в спинку моего сиденья и изо всех сил тянул веревку. Свободной рукой я потянулась к Феофанову, прикорнувшему на приборной панели. Из ссадины на виске у него текла кровь. Мои пальцы дотронулись до дужки очков. Они съехали с лица архитектора и были придавлены его щекой к крышке бардачка.
— Ты, сука, вместе со своим дружком порушила мой бизнес! — донесся сзади свистящий шепот Лабиша. — Подохни!
Я рванулась, ухватилась за дужку очков Феофанова, потянула за нее, извлекая на свет божий узкое пятисантиметровое острейшее лезвие, скрытое там. Лабиш рванул за веревку так, что у меня чуть не оторвалась голова.
«Если он меня не сможет задушить, то свернет шею», — подумала я и ударила лезвием за спину, где, по всем расчетам, должна была находиться нога Лабиша. Я чувствовала его колено, упирающееся мне в спину через сиденье. Наконец лезвие погрузилось в мягкое. Лабиш вскрикнул. Я изо всех сил резанула по ноге. Теплая кровь брызнула мне на руку. Затем я быстро перерезала веревку, развернулась и ударила Лабиша в шею ребром ладони. Он как раз хорошо открылся, дергая за ручку двери, намереваясь сбежать. Получив нокаутирующий удар, он отключился. Для страховки я врезала ему еще пару раз и, перебравшись на заднее сиденье, сначала связала его как можно крепче, чтоб не получилось, как в первый раз. Потом перевязала жгутом, обнаруженным в аптечке, рану на его ноге.
— Что вы с ним хлопочете? — проворчал Феофанов. Он очнулся и наблюдал за моими действиями. — Вам надо было его вообще сразу пристрелить.
— Стрелять рядом со зданием УВД не очень умно, не находите ли, Виктор Арсентьевич? — заметила я, накладывая Лабишу повязку. — Вожусь же я с ним по простой причине: он должен дать признания в милиции. Ведь, судя по его фразе «порушили мой бизнес», именно он является организатором всей этой преступной шайки мошенников и убийц. У меня были какие-то смутные подозрения, но я не могла собрать все факты воедино.
— Организатор же Каримов, — удивленно буркнул Феофанов. — Не понимаю, с чего вы решили?
— Да с ваших же слов, — перебила я архитектора. — Помните, вы рассказывали, что Лабиш ничем в фирме не занимается, даже не числится в ней по документам и тем не менее считается замом генерального по общим вопросам. Зачем Каримову держать такого человека? Ответ тут напрашивается один: либо Лабиша поставил реальный хозяин фирмы, либо Лабиш сам является хозяином фирмы. В милиции разберутся, что к чему.
Я перебралась на переднее сиденье, развернула машину, так чтобы она стояла передом к зданию УВД. Потом, выгнав на улицу Феофанова, передвинулась на пассажирское сиденье, а на водительское сиденье перетащила Лабиша. Процедура, надо сказать, непростая. С меня семь потов сошло. Я завела машину, поставила ногу Лабиша на педаль газа, его ладони просунула в просветы рулевого колеса, наклонила все тело бандита вперед, чтобы держал руль, бросила на колени пистолет. Выбравшись из салона, я с улицы переключила скорость и захлопнула дверцу, когда «Хендаи» тронулась с места.
— Что вы задумали? — испуганно спросил Феофанов.
— Пусть сам себя доставит в руки Фемиды, — бросила я. — Надо сваливать отсюда, пока нас не заметили. — В глаза мне бросилась кровоточащая ссадина клиента. Такое заметят и прохожие. — Утритесь, у вас кровь! — Я бросила Феофанову носовой платок. — На виске, зажмите и держите.
Мы быстрым шагом пошли по тротуару вправо от библиотеки, параллельно наблюдая за «Хендаи», медленно ползущей к крыльцу УВД. Вот она подпрыгнула на бордюре, вильнула вбок. Столпившиеся на крыльце милиционеры с удивлением уставились на странную машину. Под их изумленными взорами «Хендаи», не останавливаясь, протаранила крутой сине-серебристый джип. Заскрежетало мнущееся железо, зазвенели битые стекла, загудел надрывно клаксон «Хендаи». Прохожие на улице стали оборачиваться, стараясь понять, что там происходит.
— Шире шаг, — тихо скомандовала я Феофанову.
Из окна на четвертом этаже УВД высунулся какой-то мужик в штатском и истошно заорал:
— Что ж ты делаешь, гад! Я сейчас выйду, и ты у меня кровью умоешься!
К «Хендаи» с заглохшим двигателем ринулись все, кто находился на крыльце УВД. Машину окружили.
— У него оружие! — крикнул кто-то пронзительно. Дальнейшее было скрыто от наших глаз, так как мы повернули за угол.
По дороге медленно ползла маршрутка, конечной точкой которой был Речпорт.
— Куда мы едем? — спросил негромко Феофанов уже в маршрутке.
— К вашему приятелю домой, — коротко пояснила я, — в подъезде дома которого на вас напали хулиганы.
— Но его ведь нет дома, он как раз должен был уехать к родственникам, — зашептал мне Феофанов, косясь на пассажиров.
— Вот и хорошо, — буркнула я. У меня не было желания все ему разжевывать прилюдно. Я объяснила ситуацию, лишь когда мы вышли на остановке.
— Виктор Арсентьевич, теперь вы официально мертвы, и не стоит показываться на глаза своим знакомым. Постарайтесь ни с кем не здороваться. Помните, что вы в гриме и совершенно другой человек. Снимать квартиру сейчас опасно. Мы опять будем привлекать внимание к себе. А так мы тихо заходим в квартиру вашего приятеля, живем в ней пару дней, пока я улажу оставшиеся дела.
— А Лабиш? Он видел меня в машине! — воскликнул Феофанов, и мне пришлось толкнуть его локтем.
— Да тише вы. — Я незаметно посмотрела по сторонам. — Лабиш видел вас несколько секунд, когда вы сели в машину, да и то вы были в гриме. Он смотрел сбоку, под углом. Меня он опознал, потому что я с ним разговаривала практически лицом к лицу. Настоящего профессионала в такой ситуации никакой грим не обманет.
— Это они, — прошептал мне с ненавистью Феофанов, указывая на троих парней лет по восемнадцать, тусующихся у ограды детского сада.
— Кто они? — не поняла я, рассматривая обычных с виду обалдуев. Те разливали по пластиковым стаканам водку, говорили о чем-то, смеялись.
— Они тогда хотели меня убить, — процедил Феофанов сквозь зубы, — они отняли ноутбук.
— Вот видите, — улыбнулась я в ответ, — моя догадка подтверждается. Обычная шпана. Но если бы они вас тогда не встретили, не случилось бы ничего, что произошло. Вы бы спокойно продолжали проектировать свои дома, которые бы потом разваливались…
— Нет, я их проектировал не спокойно, — зло сказал Феофанов, глядя мне прямо в глаза, — особенно когда разрушился Дворец культуры. Я сказал себе: «Все, хватит». В любом случае я не стал бы продолжать это, ведь на карту были поставлены человеческие жизни. Я не убийца. У меня даже были мысли уволиться и обратиться в газеты.
— Хорошая мысль, — кивнула я. — Мы, то есть я обращусь в прессу от вашего имени. Скажу, что перед смертью вы передали мне материалы, раскрывающие деятельность банды мошенников. Они узнают всю правду, и тогда это дело невозможно будет замять.
— Отлично, — согласился Феофанов. — А что делать с ними? — Он указал на гогочущих у садика парней. — Надо сдать их в милицию.
— Давайте я позабочусь об этом позже, — пообещала я, — сейчас у нас есть более злободневные проблемы. Вас надо вывезти за границу. Поживете там по крайней мере до суда.
Мы пошли дальше, не тронув обидчиков архитектора. Не знавшие о своем везении, парни разлили оставшуюся водку по стаканчикам, а бутылку с хохотом разбили.
— Подонки, — проворчал Феофанов.
Назад: Глава 10
Дальше: Глава 12