Глава 5
Добравшись до дома, я «оседлала» свой «Фольксваген» и двинулась на улицу Пушкина. После встречи с Лепилиным-старшим всю сонливость как рукой сняло. Мозг работал на полную катушку, мышцы тела снова обрели свою упругую силу.
Я ехала вдоль пустынных улиц, освещенных иллюминацией, и город казался мне вымершим. Этакий угрюмый каменный мешок, среди прочего хлама покоящийся на темном вселенском чердаке.
Мне попался только едущий навстречу дежурный милицейский патруль. Я успела заметить номер — 525.
Улица Пушкина, которая и была едва ли не самым тихим местечком Тарасова, в этот поздний час, когда совершается большая часть всех кровавых преступлений, своей гробовой тишиной походила на висевший, казалось, строго над ней ковш Большой Медведицы.
Притормозив у дома, на котором тускло мерцала белая табличка с цифрой 8, я выключила зажигание и вышла из машины. До дома номер 12 я решила пройтись пешком — так, на всякий случай.
Дом, в котором жила Екатерина, оказался аккуратным четырехэтажным особняком, в котором располагалось всего два подъезда. Я вошла в первый и прислушалась. Меня окружала чуткая и какая-то настороженная тишина. Мне стало страшно.
«Перестань фантазировать, — уговаривала я себя, — обыкновенная ночная тишина, мирная, я бы сказала».
Поднявшись на второй этаж, я остановилась на плохо освещенной лестничной площадке и снова прислушалась. Потом подошла к железной, обитой коричневым дерматином двери и, положив для безопасности руку на кобуру, висящую под легким хлопчатобумажным пиджаком, позвонила. Ни ответа, ни привета. Я позвонила еще раз — то же самое.
Настало время пускать в ход отмычки. Я выудила из внутреннего кармана пиджака знакомую до боли связку «инструментов» и принялась за дело, стараясь максимально контролировать ситуацию.
Через несколько минут дверь поддалась. Держа ладонь на шершавой рукоятке «Макарова», я переступила порог. Лихорадочно пошарив рукой по стене справа, я нашла выключатель и резко нажала на кнопку. То, что открылось моим глазам, можно было смело назвать бардаком.
Прихожая являла собой печальное зрелище кардинального разгрома. Дверцы антресолей были открыты настежь; скомканный блестящий плащ, шквалом чьей-то свирепой ненависти сорванный с вешалки, лежал рядом со шкафом; на симпатичном пестром коврике валялись осколки разбитого зеркала, остатки которого возвышались над матовой поверхностью модного трельяжа; изящный обувной шкафчик был пуст, а несколько коробок из-под обуви, пара туфель и босоножки были разбросаны рядом; на полу лежала опрокинутая на пол ваза с завядшими цветами, слабо поблескивая отполированным керамическим боком; обувной рожок каким-то образом очутился на пороге гостиной.
Я вынула пистолет и осторожно заглянула в комнату. Не нужно было зажигать света, чтобы увидеть, что там творилось то же самое. Я быстро прошла на кухню — чудовищный беспорядок, все шиворот-навыворот: шкафы выпотрошены, посуда разбита, скатерть скомкана и сброшена на пол, а мебель беспорядочно сдвинута.
Квартира была двухкомнатной. В гостиной и спальне царил такой же несусветный хаос. Очевидно, тот, кто причастен к исчезновению секретарши Лепилиных, побывал здесь с обыском. Не было нужды ломать голову над тем, что понадобилось этому человеку или нескольким людям в квартире Висловой.
Скорее всего искали компромат. Нашли или не нашли — неизвестно, но факт налицо: Екатерина Аркадьевна не забылась сном в объятиях любовника, не «упилась на хмельной пирушке», как поется в песне, а скорее всего…
Усилием воли я отогнала от себя эту мысль и, присев на краешек развороченного дивана из дорогого югославского гарнитура, задумалась. Впрочем, размышлять пока было особенно не о чем. Перед моим мысленным взором неотступно стоял Варази, образ которого точно и ярко, со всеми подробностями отпечатался в моем сознании.
Кому еще, кроме него, была выгодна смерть Висловой? «Какого черта ты заговорила о смерти», — одернула я себя, хотя мрачные мысли не давали мне покоя. По всему выходит, что Дил узнал о сотрудничестве Катерины с Лепилиным-старшим.
Инстинкт подсказывал мне, что искать в квартире Висловой было больше нечего, и я решила спуститься на улицу.
Обнаружив свой «Фольксваген» на том же месте, где я его и оставила, я быстро села за руль и резко тронула с места.
Позвонить Лепилину-старшему? Потом. Нечего его баловать, успею еще. А пока мне предстоит прогулка за город в два часа ночи! Ну что ж, мне не привыкать пускаться во всякого рода авантюры. Да здравствует адреналин!
Пустые дороги позволили мне существенно увеличить скорость, которую я резко сбрасывала перед неумолимо правильными светофорами, непонятно для кого сохранявшими привычный ритм переключения сигналов. Миновав пункт ГИБДД, я, переключив коробку передач, помчалась по трассе.
Несмотря на всю свою очевидность, ситуация не казалась мне такой уж простой. Уж кто-кто, а я-то знаю, в какой запутанный клубок сплетаются зачастую нити человеческих взаимоотношений. К тому же мысль, что Варази мог отчаяться на такой смелый поступок, будила во мне сомнение. Ведь он прекрасно понимал, что, в случае чего, подозрение падает прямо на него. Или он достиг такой степени цинизма и так уверен в своей непотопляемости, что мог легко решиться на такой рискованный шаг?
Еще издали, проезжая через реденький ельник, я заметила яркие огни горящих окон. Я не ошиблась — это и была резиденция коммерческого директора «Диониса-Л». Трехэтажный особняк Варази, украшенный сляпанными «под готику» башенками, следуя указаниям Лехи, отыскать было проще пареной репы.
«Неужели Автандил еще не спит? — подумала я, увидев свет в окнах особняка. — Обтяпывает „темные делишки“, как выразился Лепилин-старший?» Остановившись метрах в ста от дома, я вышла из машины и, достав из багажника веревку, отправилась на штурм «готического замка».
Подбежав к глухой кирпичной стене, я не хуже ковбоя метнула веревку вверх и закрепила ее конец на одной из чугунных пик забора. Опробовав на прочность затянувшуюся петлю, я перелезла через ограду и спрыгнула во двор.
Справа высился огромный гараж, за ним — баня.
Под старой раскидистой грушей был накрыт длинный стол. Недопитое вино в бокалах и остатки еды на тарелках свидетельствовали о том, что я успела к шапошному разбору. Тем не менее на блюдах было еще полно самой разнообразной снеди, начиная с классических балыка и икры и кончая жареным фазаном.
Я бесшумно проскользнула к стенам особняка.
Огляделась. Странно: ни собак, ни охранника! Внезапно я услышала приближающиеся шаги и мужские голоса. Я спряталась за стриженым кустарником и, сидя на корточках, услышала:
— Что ни день — то праздник! Хрен моржовый! — хрипло выругался один из мужиков и зло сплюнул.
— Заполонили нас черножопые — прохода нет…
А че им теряться, когда сами в поддавки играем?
— У-у, сука, нажрался, а теперь небось развлекается!
— А че свет не тушит? — с язвительной интонацией спросил второй мужик.
— Да у него ж там зеркала везде — ты че, не знал, что ли?.. Он своих телок в них рассматривает.
Мужики загоготали. Судя по камуфляжной форме, это были охранники. Отходили ли они «по нужде» или обходили дозором владения Варази — мне было неведомо. Да и какое это имело значение, главное — что они маячили перед домом и не давали мне никакой возможности проникнуть внутрь. Придется теперь ждать. Только вот сколько: час, два, а может, до рассвета? Сидеть здесь до первых петухов не входило в мои планы. Надо было срочно что-то придумать. Только вот что?
Покрутившись немного перед входной дверью особняка, охранники сели за стол. Решили, наверное, поживиться хозяйскими объедками. Что ж, это мне на руку. Подождав, пока они выпьют и начнут закусывать, я осторожно выбралась из своего укрытия и бесшумно приблизилась к ним сзади.
Мужики, видимо, сильно проголодались, потому что уминали за обе щеки фазана, заедая его хлебом, щедро намазанным черной икрой. Они сидели рядышком, по одну сторону стола, плечом к плечу.
— Ку-ку, — почти ласково произнесла я, стоя за их спинами.
Охранники, как по команде, повернули головы в мою сторону. Им было интересно узнать, что за птица объявилась в столь поздний час в их райском саду.
Но они так и не успели ничего разглядеть; я с силой столкнула их лбами…
Мне лично удар их черепов показался чересчур громким. Но после того как я, придержав приятелей за воротники, плавно опустила их на землю, в окно никто не высунулся, — значит, этот звук, кроме меня, никто не услышал.
Я по очереди отволокла ребят в сторону, чтобы не мозолили глаза перед входом, и положила за кустарником, где только недавно пряталась сама. Пусть отдохнут немного!
Пот лил с меня градом. Я присела, чтобы перевести дух, а заодно разрядила пистолеты лежавших рядышком охранников. Потом взяла у одного из них наручники, болтавшиеся на поясе, и нацепила браслеты им на руки.
У меня было минут двадцать-тридцать до того, как ребятки придут в себя и поднимут тревогу. Много это или мало? Вполне достаточно для того, чтобы провести небольшую разведку. Но все же нужно было торопиться.
Я метнулась к входной двери, которая оказалась незапертой. Хорошо смазанные петли позволили мне бесшумно попасть внутрь. На первом этаже света не было, и холл освещался только лампой над лестницей, ведущей наверх.
Добравшись до второго этажа, я свернула направо, к той комнате, в которой снаружи заметила свет.
Мягкие ковры заглушали мои и без того легкие шаги, и я быстро очутилась перед нужной мне дверью.
Прижав к ней ухо, я услышала приглушенные голоса, но слов разобрать мне не удалось. Можно, конечно, было попробовать приоткрыть дверь, но был велик шанс оказаться замеченной. Сейчас мне хотелось этого меньше всего. А послушать, о чем идет разговор, мне бы не помешало.
Я отошла от двери и приблизилась к другой, которая вела в соседнюю комнату. Толкнув ее, я очутилась в одной из спален дома, в которой стояла неразобранная большая кровать, видимо, предназначенная для гостей.
Подойдя к окну, я открыла его и забралась на карниз, опоясывающий дом по периметру. Рискуя свалиться вниз, я добралась до освещенного окна, которое, на мое счастье, оказалось открытым, а комната была залита ярким светом. Это было мне на руку. Голоса звучали намного отчетливей, чем из-за плотно закрытой двери. Как в хорошем кино: свет и звук — отменного качества. Я самодовольно улыбнулась и осторожно заглянула в распахнутое окно.
— Ой, Дил, ты сегодня превзошел себя, — мурлыкающим голосом сытой кошки сказала пышногрудая и крутобедрая блондинка, державшая в одной руке бокал с шампанским, а в другой — дымящуюся коричневую сигарету. По сладковатому шоколадному запаху я сразу же определила марку — «Черный капитан».
Блондинка полулежала на широкой, застеленной черными атласными простынями кровати и томным взглядом смотрела на Варази, растянувшегося в полуметре от нее и меланхолично уставившегося в зеркальный потолок. Вот он взял с прикроватной тумбочки пузатый коньячный бокал… В его ленивом жесте сквозила усталость…
В ответ на незатейливый комплимент блондинки Автандил самодовольно улыбнулся и прополоскал рот коньяком.
На иссиня-черных простынях мраморно белело точно сошедшее с рубенсовских полотен тело блондинки. Она поставила недопитый бокал и загасила в пепельнице окурок. Затем грациозно потянулась и не спеша, точно давая возможность Автандилу зафиксировать малейшее движение ее роскошного тела, поднялась с постели. На минуту она замерла посреди шикарной спальни, стены которой, как и потолок, были отделаны огромными зеркалами.
Непонятно, куда конкретно смотрел Автандил, но в любом случае он имел возможность разглядывать многократно отраженное зеркалами нагое тело статной блондинки.
— Элза, — наконец произнес разомлевший Варази, приподнимаясь на локте. — Пройдись намного.
Эльза, не без удовольствия исполнив его просьбу, соблазнительно вильнула задом и, пританцовывая, продефилировала вдоль кровати, поглаживая ладонями свои бедра и груди.
Глаза Варази заблестели, на лице появилось нетерпеливое выражение.
— Иды суда, — глухо прошептал он, сбрасывая с себя простыню, которая прикрывала его мужское достоинство.
Целых пять минут я проскучала на карнизе, созерцая эротическое действо. Наконец оно закончилось. Автандил тяжело дышал, смешно надувая щеки, и был сейчас похож на дракона, выпускающего горячий воздух изо рта и широких ноздрей.
— Уф, хорошо! — он скосил глаза на смеющуюся Эльзу. — Отлычный работа, как говарат, — Автандил со смаком шлепнул по ляжке зашедшуюся в хохоте подружку. — А Юлка твая так умээт?
— Ну ты скажешь! А че это ты Юлькой вдруг стал интересоваться? Смотри, Треха тебе мозги повышибает, — с игривой угрозой сказала блондинка.
— Треха мелько плаваэт, — пренебрежительно отозвался Автандил, перевернувшись на живот и закуривая. — Мы с Купером ему рога паабламаэм.
— А если Купер сговорится с Трехой? — Эльза с лукавым прищуром посмотрела на Варази.
— Всо рэшают дэнги, запомни это, дарагуша. А у мэна ани ест. Может, будэт эще болшэ.
— Откуда это, интересно знать? — задорно хихикнула Эльза, поправляя растрепавшиеся волосы.
— Эсли палучыца аперация с крэдитам, я буду багачэ пачты на лымон баксов, — гордо произнес Варази, — жалка, что Катька не абработала Алега… Но тэпер эта нэ имэит значэния.
— Почему это не имеет значения? — удивилась Эльза.
— Патаму чта я сам правэрну эта дэла.
— А если узнает Валерий Николаевич? — не унималась Эльза. — Я слышала, у него крутой характер.
— Мнэ его жалка, он балной чэлавэк, долга нэ пратянэт, — отмахнулся Варази.
— Но у него есть сын, который унаследует его состояние. Почему бы тебе, Автандил, пока еще Валерий Николаевич не умер, не продать ему акции и не махнуть куда-нибудь за границу?
Автандил недовольно поморщился.
— Никагда.
— Но почему?
— Эй, Элза, — Варази сделал выразительный жест, — у тэбя же ест свой рэстаран, а ты, дура, нэ панимаэщ, что таких дэнег, как в Рассии, сэйчас нигдэ нэ сдэлаэщ. Там можна жить, а бизнэс нужна здэсь дзлать.
«А грузин-то, — отметила я, — неплохо разбирается в экономической ситуации, а может, подсознательно чувствует, что в мутной воде рыбка ловится лучше».
От напряженной позы, в которой я замерла на карнизе, у меня затекли ноги. Пора было сматывать удочки. Да и разговор в спальне, похоже, начинал приближаться к своему логическому завершению.
— Давай спат, Элза, — зевнул Автандил, — завтра мнэ рана встават.
Я пробралась обратно к окну, из которого вылезала на карниз, и нырнула внутрь, мягко приземлившись на ковре. Открыла дверь и, выскользнув в коридор, прокралась к лестнице. Там все было по-прежнему.
Оказавшись снаружи, я осторожно приблизилась к кустам, за которыми отдыхала автандиловская охрана. Скоро они очухаются: мощные грудные клетки мерно вздымались в такт их дыханию. Я взобралась на крышу гаража, который был почти на одном уровне с забором, и уже через секунду шла по направлению к своей машине.
Крики охранников я услышала уже тогда, когда села за руль и запустила двигатель. Не удастся Автандилу сегодня как следует выспаться, впрочем, так же, как и мне! Единственная разница заключалась в том, что он долго будет «ломать голову» над тем, кто же нанес ему ночной визит? Я же, сопоставив то, что видела и слышала за сегодняшние сутки, могла уже делать кое-какие выводы.
Добравшись до квартиры Лепилина-младшего, я припарковала «Фольксваген» во дворе дома и поднялась на четвертый этаж. Открыв дверь, я вошла в квартиру и тихонько поднялась по винтовой лестнице на второй этаж. Олег мирно спал, по-детски причмокивая во сне губами. По сравнению с почти мефистофельской внешностью Автандила, он выглядел несмышленым мальчишкой. Что-то похожее на нежность шевельнулось в моей груди, но усилием воли я призвала себя к строгой официальности. «Он — мой клиент, я — его бодигард», — как заклинание повторила я себе, когда моя спина ощутила под собой упругую поверхность кровати.
Заснула я моментально — как только я закрыла слипавшиеся глаза. Неудивительно, ведь уже начинало светать.
