Глава 6
«Эльф» был небольшим баром-подвальчиком на Волжской улице, недалеко от здания редакции «Вестей Поволжья». Я прошла сквозь шелестящую бамбуковую занавеску в зал бара ровно в четыре. Огляделась – за одним из столиков мрачно уставился в газетный лист «Вестей» парень лет двадцати пяти. Не знаю, как выглядела Максимовская, но у нее был хороший вкус – мальчик был весьма смазлив, хоть и не в моем вкусе. Голубые глаза, аккуратная модельная прическа, высокие скулы, твердый подбородок. Очень приятное молодое лицо.
Я подошла к его столику и сказала:
– Я Охотникова – это я вам звонила.
– Добрый вечер! – Парень торопливо отложил газету и встал. – Меня зовут Александр Харламов.
– Это я уже поняла!
– Так что вы хотели мне сказать и что у меня узнать? – спросил меня Александр, когда я села напротив него.
– Не знаю, как вы отнесетесь к тому, что я вам скажу. – Я решила пощадить чувства парня и начала издалека: – Возможно, то, что я вам скажу, не очень вам понравится!
– Вы это о чем? – удивленно и обеспокоенно посмотрел на меня Харламов.
– Дело в том… – я немного помедлила, перед тем как это сказать, – дело в том, что у меня имеются веские основания полагать, что Елену Максимовскую убили!
Он вздрогнул, когда это услышал. Вначале у него в глазах появилось удивление, потом оно сменилось возмущением, потом в них появилась боль. Глубокая, сильная душевная боль. Наверное, этот парень действительно ее любил.
– Как… – Он запинался, когда говорил. – Почему вы… Почему вы так решили?
– Дело в том, что моя работа столкнула меня с человеком, который видел, как ее тело было сброшено с моста.
Мне было очень трудно ему об этом говорить, но что делать? Кто-то должен был ввести этого парня в курс дела.
– Не может быть… – Харламов сокрушенно покачал головой.
– Мне очень жаль…
– Я знал, что она не могла этого сделать сама! В Ленке было столько жизненной силы! Не могли эти дурацкие неприятности ее сломать… – Александр говорил так, как будто меня рядом не было.
– Какие неприятности? – спросила я.
– Что? – словно очнулся Харламов.
– Вы сказали, что у Лены были какие-то неприятности.
– Ах, это… Да, у нее действительно были неприятности…
– И какие же?
– Да все эти дурацкие снимки, чтоб им пусто было!
– Снимки? – удивилась я. – Какие снимки?
– В том-то и дело, что я их так и не видел! Ленка была такая увлеченная натура, просто фанатка своего дела! Мнила себя крутой папарацци! Все бегала со своим «Никоном», искала сенсаций! И каждого считала конкурентом, даже меня! Я ведь криминальную хронику веду… Хотя какая в нашей провинции может быть криминальная хроника! То собутыльники на кухне друг друга порежут, то машину у кого-нибудь уведут! Разве только по большим праздникам какого-нибудь авторитета подстрелят… Вот пришлось писать о гибели собственной девушки… – Александр грустно усмехнулся.
– Вы были близки? – спросила я.
Он помолчал некоторое время, затем вздохнул и сказал:
– Я два раза делал ей предложение. Последний раз это было всего за два дня до ее… – Он запнулся. – Ну до того, как это произошло! И мы тогда еще поссорились…
– Конечно, это не мое дело, но что все-таки между вами произошло?
– А! – Он неопределенно махнул рукой куда-то в пространство. – Я же сказал, что Ленка была очень взбалмошная. И характер у нее был сложный, тяжелый. Как она сама сказала, у нее была в кармане сенсация. Она мне этой своей сенсацией все уши прожужжала! Были какие-то снимки, но мне она их так и не показала – будто бы я могу их сглазить и ей не удастся их продвинуть. Единственное, что она сказала, – эти снимки просто взрывные! И она их опубликует во что бы ни стало!
– Но, насколько я поняла, у нее ничего не получилось?
– Она показала снимки нашему редактору. Ленка сказала мне, что вначале он от них пришел в восторг! Обещал дать чуть ли не на первой полосе. Но вот потом, потом…
– Что было потом?
– А потом он вдруг заявил, что печатать их не будет. Мол, они могут нарушить сложившееся политическое равновесие в области. Что особенно важно накануне выборов губернатора.
– Батюшки! Так что же все-таки там было?
– Увы, кроме редактора, этого так никто и не узнал. А сам редактор никому их показывать не собирался.
– А Лена?
– А что Лена! Лена была вне себя от бешенства. Вот в этот момент я сдуру и сказал, что хочу, чтобы она просто была со мной, и не надо нам никаких сенсаций. А она на меня жутко обиделась, заявила, что я совершенно ее не понимаю и вообще ее никто не понимает! И ушла, так и не рассказав, что это были за снимки.
– Принципиальная барышня! – сказала я.
– Да уж! – ответил Александр. – На другой день она подала заявление об уходе, а еще через день ее нашли на волжском льду. Ее тело…
– Печальная история! – сказала я. – А вам никто не угрожал?
– Пока нет… – Он пожал плечами. – Был один звонок, но не с угрозами.
– Да? – заинтересовалась я. – И что же это был за звонок?
– Позвонил какой-то мужик мне домой. Сказал, что из милиции. Спрашивал, были ли какие-либо обстоятельства, могущие подвигнуть Лену к самоубийству. И спрашивал про эти самые снимки, не знаю ли я чего про них.
– И что вы сказали?
– Да все как есть и рассказал: что мы поссорились незадолго до ее гибели и что про снимки только слышал.
– И что он ответил?
– Извинился и положил трубку! И все!
Я усмехнулась:
– Тебе крупно повезло! Во-первых, ты сказал, что не видел снимков и ничего не знаешь. Во-вторых, тебе поверили! А могли бы и не поверить!
– Что вы хотите этим сказать? – Недоуменно посмотрел на меня Харламов.
– То, что если бы тебе не поверили, то скорее всего мы бы с тобой сейчас не беседовали!
– Вы хотите сказать, что звонили…
– Не из милиции! Я сегодня была там – человек, который занимается этим делом, только сегодня узнал о вашем существовании!
– Значит, меня просто проверяли?
– Именно! Решили проверить, нет ли еще одного канала для утечки информации. Видимо, ты говорил весьма убедительно, раз тебе поверили и ты до сих пор жив!
– Да… – протянул побледневший Харламов.
– Вот так! А вот другому человеку не повезло – и теперь ему угрожают, причем очень серьезно. Так что о нашем сегодняшнем разговоре – никому! И вообще – обо всем, что касается этого дела, – молчок!
– Понятно! – кивнул Харламов.
– И вот еще что! Мне все-таки очень хотелось бы взглянуть на эти фотографии. Вы случайно не знаете – были ли где-нибудь у Лены их копии или негативы?
– А вам-то это зачем?
– Я не собираюсь расследовать это дело – на это есть милиция, которая, кстати, наверняка скоро тоже захочет с вами поговорить. Но в данном случае я хочу узнать, что за подонки угрожают моему клиенту. Возможно, что эти снимки навели бы меня на их след. А уж что будет потом – это мои проблемы. Так вы не знаете, где могут быть негативы?
Он замялся.
– Нет, не знаю… Лена мне ничего не говорила…
Он врал – не знаю почему, но я была в этом уверена.
– Милиция наша не очень расторопна! А я могу выйти на след убийц вашей Лены гораздо быстрее! Мне это важно, так как я хочу обезопасить своего клиента. А заодно и вас. Подумайте, что будет, если эти люди решат, что вы для них опасны? Или если они узнают о том, что я с вами встречалась?
Он передернул плечами, словно представил себе, что может быть с ним при таком раскладе.
– Есть одно место… Скорее всего там…
– Где?
– У Ленки дома, в ее лаборатории. – Он усмехнулся. – Хотя, какая лаборатория! Ванная комната обычной хрущевки! Но там у нее был тайник!
– Тайник?
– Да… Четыре плитки на левой стене, почти около пола, отодвигаются. За ними что-то вроде ниши.
– Откуда вы знаете?
Он грустно улыбнулся.
– Мы же не всегда ссорились!
– Извините… Я понимаю, как вам тяжело…
– Да ладно! Все в порядке! Надеюсь, что негативы находятся именно там…
– Я тоже на это надеюсь! Итак, мы договорились – о нашей встрече никому, кроме милиции!
– Да, конечно!
Я встала и направилась к выходу.
– Евгения Максимовна, Женя! – окрикнул он меня.
– Что? – Я обернулась.
– Если что – обращайтесь. Я помогу, чем смогу!
– Хорошо, спасибо!
– Удачи вам!
– Вам тоже!
Удача сейчас нам была очень нужна… Нужна, как никогда!
* * *
– Вот это ни фига себе! – ошарашенно произнес Станислав, когда я рассказала ему о том, что произошло днем.
– Да уж! Это тебе не лекции в банке читать! Наши друзья нервничают, так что сейчас я отвезу тебя в наше новое убежище – спасибо тете Миле: она все устроила!
– А там будет безопасно?
– Думаю, что гораздо безопаснее, чем в таком злачном месте, как «Братислава»! К тому же сегодня вечером тебе скорее всего придется побыть одному. У меня есть план, и надеюсь, что мне удастся претворить его в жизнь.
– Как это? Что за план? Ты же должна постоянно меня охранять, разве не так сказано в условиях нашего контракта?
– Но я еще и должна делать все для того, чтобы снизить опасность для твоей жизни. Там и это сказано. Вот я как раз и собираюсь кое-что выяснить.
– А это не опасно?
– Ты еще спрашиваешь про опасность, после всего того, что пережил? Впрочем, думаю, что в данном случае это совсем не опасно. К тому же я туда собираюсь не одна.
– А с кем? – Эта фраза прозвучала почти как у ревнивого мужа.
– С Лисовским. Правда, он об этом пока еще не знает. Но сейчас мы ему сообщим. Надеюсь, что он не уходит рано с работы.
– И куда вы собираетесь?
– Слушай, ты слышал про то, что «меньше знаешь – дольше живешь»? Это сказано как раз про тебя, дорогой!
Он обиделся. И насупился. Перетерпит, это же для пользы дела.
Мы заехали к подруге тети Милы и взяли у нее ключи от нашего нового пристанища.
– Главное условие – никаких домашних животных! – Ирина Константиновна – а именно так звали нашу новую хозяйку – сделала суровый обрубающий жест рукой, как бы показывая, что будет с нарушителем этой заповеди.
Ирина Константиновна была сухая, высокая пожилая женщина со строгим надменным лицом, в больших круглых очках. Она походила на строгую завуч средней школы.
– Животных у нас нет! – сказала я с совершенно серьезным видом. – Не успели еще никого завести!
– Вот и не заводите! – ответила Ирина Константиновна. – По крайней мере, пока живете в моей квартире.
– А все остальное можно? – спросила я.
– Все остальное – пожалуйста, но вот чтобы живности никакой не было.
Убедив строгую, но справедливую женщину в искренности и доброте наших намерений относительно ее недвижимости, мы направились эту самую недвижимость занимать. Квартира, конечно, по своим удобствам была далека от нашего люкса в «Братиславе». Но все же это было вполне приличное жилище. Пятый этаж обычной хрущевки, две комнаты, санузел совмещенный и так далее…
– В любом случае долго здесь жить нам не придется! – сказал Станислав, скептически осматривая довольно обшарпанные стены в жилых комнатах.
– Что это еще за пессимизм? Или ты хочешь сказать, что нас скоро достанут твои преследователи? – пошутила я.
– Я хотел сказать, что мне через три дня уезжать! – вздрогнув от моей шутки, совершенно серьезно ответил он.
* * *
Итак, я позвонила Лисовскому на работу. Было уже почти семь часов, но почему-то я была совершенно уверена, что он еще на своем рабочем месте. И угадала!
– Лисовский слушает! – раздался из трубки его бодрый голос.
– Это Охотникова! У меня есть кое-какие новости!
– Новости? Это хорошо! Встретимся завтра?
– Лучше сегодня!
– А не поздно?
– А по-моему, самое время. Или вы уже собрались домой?
– Да нет, я собирался еще как минимум час поработать.
– Тогда давайте я заеду за вами минут через двадцать. Идет?
– Идет!
Однако поздновато заканчивают свой рабочий день оперативные работники!
– Так куда все-таки вы собираетесь? – спросил Станислав, когда я положила трубку.
– Хочу съездить на квартиру к Максимовской. И для этого мне нужен представитель закона. Квартирка-то наверняка опечатана!
– Думаешь, этот Лисовский сможет снять печать? Вроде бы он этим делом не занимается.
– Не сможет – заставим. Не умеет – научим! – несколько перефразировала я старый военно-спортивный лозунг, которым, кстати, очень активно пользовались наши инструкторы в спецшколе.
– Тогда я с вами! – заявил Станислав.
– Ну уж нет! Тебе директива – сидеть здесь и не высовываться! К телефону не подходить, к двери тоже! Смотри телевизор, читай книжки – надеюсь, что старая интеллигентка Ирина Константиновна заботится об интеллектуальном состоянии своих жильцов и интересное чтиво здесь есть.
Из книжек в основном были старые толстые журналы, но тем не менее я все равно оставила своего клиента наедине с ними. А сама отправилась в УВД, забрать оттуда Сергея Лисовского. Нам предстояло выяснить, за что же поплатилась жизнью несчастная Лена Максимовская и почему теперь я должна защищать Стаса Головина.
* * *
Когда я добралась до Московского проспекта, Лисовский уже стоял около главного подъезда нашего доблестного Управления внутренних дел. Его фигура в длинном кожаном плаще напоминала каменное изваяние, поставленное для украшения довольно скучного в архитектурном смысле здания, ставшего прибежищем для городских милиционеров. Его проницательный взгляд был устремлен куда-то вдаль, где, видимо, скрывалась истина об убийцах Максимовской и еще бог знает о чем.
Остановившись неподалеку от старшего оперуполномоченного, я несколько раз нажала на клаксон. Услышав призывный зов моего «Фольксвагена», Лисовский медленно перевел взгляд на машину. Увидев за рулем меня, изваяние ожило и направилось к «гольфу».
– А вы пунктуальная девушка! – сказал Сергей, садясь на переднее сиденье рядом со мной. – Ровно двадцать минут.
– Стараемся! – ответила я, трогая машину с места.
– Куда вы хотите меня отвезти?
– Домой к Максимовской. Возможно, там мы с вами поймем, кто виноват в ее смерти и кто угрожает Головину.
– А вы хоть знаете, куда ехать? – усмехнулся Лисовский.
– Вы мне сейчас покажете! – ответила я как ни в чем не бывало.
– Я думаю, что там нам нечего делать. Там уже все осмотрели и ничего не нашли. Кроме того, я не обладаю достаточными полномочиями для того, чтобы войти в эту квартиру. Дело закрыто, стало быть, милиции там делать нечего!
– То, что мы там, возможно, обнаружим, даст вашему начальству веские основания это дело снова открыть.
– Послушайте, прекратите наконец говорить загадками! Что мы там обнаружим? Что же вам такого рассказал Харламов?
– Незадолго до своей смерти Максимовская сделала какие-то сенсационные снимки. Из-за них у нее возник конфликт с руководством «Вестей Поволжья», и из-за них она подала заявление об уходе. И скорее всего за них же она поплатилась жизнью.
– Интересная деталь! Как же она выпала из материалов следствия?
– А как выпал из материалов следствия Саша Харламов? Неужели никто из ваших следователей не смог выяснить, что он и Максимовская были близки? Он, кстати, два раза делал ей предложение.
В ответ Лисовский только озадаченно покачал головой:
– «Тьма египетская», а не дело!
Для простого опера он был слишком начитан. Да, пожалуй, и слишком красив. Я краем глаза посмотрела на его орлиный профиль рядом с собой. Да, определенно, ему надо было работать не в уголовке, а сниматься в каком-нибудь западном полицейском сериале. Там бы он действительно был на своем месте – соблазнял бы длинноногих красавиц и стрелял бы из огромного кольта по плохим ребятам, продающим крэк доверчивым американским подросткам на улицах Лос-Анджелеса.
– Не думаю, что все так плохо! Если мы сейчас поедем в квартиру Максимовской и посмотрим, что находится у нее в тайнике…
– Каком тайнике?
– Уф… Ну что делать с нашей милицией! Ничего она не знает!
– Да ладно вам меня прикалывать! – обиделся Лисовский. – Лучше расскажите все толком, и желательно без сарказма!
– Хорошо, больше не буду! – ответила я, тормозя около очередного светофора. – В конце концов, никто, кроме Харламова, про тайник в лаборатории Лены не знал.
– Так у нее в лаборатории был тайник?
– Был… И надеюсь, что до сих пор есть! И именно там скорее всего находятся негативы тех самых злополучных снимков. Так я вас убедила в необходимости несанкционированного проникновения в чужое жилище?
– У нас есть вариант подождать до завтра. А уж завтра я получу ордер, и мы все посмотрим.
– По-моему, наши неизвестные благожелатели настроены очень серьезно. Так что не стоит ждать до завтра.
– Но ключей-то у нас нет!
– Это я беру на себя!
– Вы что, домушница?
– У меня много хобби!
– Ну ладно! Вы меня уговорили! Поехали к Максимовской! Кстати, вы, как ни странно, до сих пор держали правильное направление. Она жила на Октябрьской улице, ближе к Волге. Знаете гастроном «Толстяк»?
– Знаю.
– Это дом напротив.
– Понятно! – Я прибавила газу, и наш «гольф» понесся вниз по Московскому проспекту.
