Глава 5
Мы вернулись в дом Новицких глубоко за полночь. Олигарх со Скрынником закрылись в кабинете. Спустя полчаса начальник службы безопасности вышел оттуда и уехал в ночь.
Все разошлись по комнатам, не зная, что и думать. Хуже всего пришлось Ойгену – немец ужасно беспокоился, заглядывал всем в глаза и постоянно спрашивал, что произошло и не пора ли обратиться в полицию. Новицкий с трудом сдерживался, чтобы не наорать на Берга.
Утро не принесло ясности. Новицкий к завтраку не вышел. Скрынник и его люди со вчерашнего дня бегали, как тараканы, на которых плеснули кипятком. Безопасник явно получил от своего босса какое-то задание и теперь его выполнял – отсюда и высокомерные взгляды, которые он на меня бросал.
Я понимала, что произошло нечто из ряда вон выходящее. Если бы Марину Новицкую похитили, вся полиция Тарасова стояла бы на ушах. Значит, тут что-то другое.
Андрей Станиславович появился к обеду. Лицо его заливала желтоватая бледность, и было ясно, что спать в эту ночь ему не пришлось.
В доме все ходили едва ли не на цыпочках и разговаривали вполголоса – как будто в доме покойник. Лиза постоянно спрашивала, где мама. В конце концов Новицкий прикрикнул на девочку, тут же извинился перед малышкой, расцеловал ее и велел гувернантке чем-нибудь занять Лизу. Кстати, я заметила отсутствие еще одного персонажа – Илья Таратута тоже куда-то пропал. Что бы это значило?..
Ближе к вечеру мое любопытство раскалилось настолько, что я поняла – больше не выдержу. Пора действовать.
Оставив Стаса в очередной раз пересматривать «Королевство» Ларса фон Триера, я тихонько спустилась на кухню. Там частенько можно было застать свободных от смены охранников. Сейчас там пил кофе с бутербродами Виталий. Отлично, это как раз то, что мне нужно!
Я приветливо поздоровалась с охранником, налила себе кофе и подсела к столу. Пора было начинать.
– Совсем вас Скрынник сегодня загонял, – сочувственно сказала я. Виталий попался в простенькую ловушку и ответил:
– Да, со вчерашнего дня землю носом роем. Замотались вконец.
– Лишь бы результат был, – вздохнула я. Теперь ни в коем случае нельзя показать, что я не в курсе происходящего.
– Да какой там результат! Ничего нового со вчерашнего вечера не выяснилось, – поморщился охранник. – Камеры-то еще вчера ночью отсмотрели.
Вот так постепенно, вопросик за вопросиком, ниточка за ниточкой, я вытянула из доверчивого телохранителя все подробности случившегося.
В общих чертах дело обстояло так. Вчера около десяти вечера Марина Новицкая вышла из здания, где проходил губернаторский бал. Женщина была одна – на записи явственно было видно, что никто ее не сопровождал. Жена олигарха была одета в платье по моде девятнадцатого века и легкую белую шубку. На шее у Новицкой искрилось в свете фонарей бриллиантовое колье стоимостью несколько тысяч долларов.
Марина Новицкая быстро села в подъехавшее такси и отбыла в неизвестном направлении. С тех пор ее никто не видел…
Разумеется, Виталий ни за что бы не стал выкладывать все это постороннему человеку. Но я-то была своя. И простодушный охранник был уверен, что я и так в курсе.
– Таксиста, конечно, нашли… – задумчиво проговорила я.
– Обижаешь, подруга! – хмыкнул Виталий. – Через полчаса после инцидента. Но он клянется и божится, что дамочка… то есть Марина Ивановна проехала на нем только один квартал. За углом она велела ему остановиться, мило улыбнулась, сунула пятихатку и вылезла.
– Пересела в другую машину, – сообразила я. – Ее кто-то ждал в условленном месте.
Виталий кивнул. Несмотря на внешность Кинг-Конга, тупым парень точно не был.
– И заметь – хозяйка стояла под снегом до тех пор, пока таксёр не уехал. Водила говорит, нарочно ехал медленно – хотел поглядеть, кто подберет такую кралю. Но не дождался.
– И что, тут след оборвался? – догадалась я.
Виталий поморщился:
– Вся губернаторская резиденция в огнях, как новогодняя елка. И в камерах. А за углом уже территория не их, там камер нету. Поверишь – ни одной! Провинция, блин…
– И Марина Ивановна как сквозь землю провалилась, – закончила я вместо охранника. – И теперь Скрынник с вас стружку спускает, мол, недоглядели…
– Да не видел я, как она проскочила! – тоскливо пожаловался Виталий. – Если бы я знал, что Марина Ивановна куда-то собирается, естественно, я бы ее одну не отпустил. Приглядел бы… А так нам дали распоряжение – ждать, пока мероприятие не кончится. Ну, мы и ждали. Там своей охраны как семечек…
– Поня-я-ятно, – протянула я. – И что, никаких писем или телефонных звонков с тех пор не было?
Тут Виталий наконец-то сообразил, что, кажется, наговорил лишнего, и подобрался.
– Нам про это знать не положено, – сухо сказал он.
Я перевела разговор на другую тему. Минут десять мы потрепались о том, насколько трудно найти хороший тренажерный зал в этом городишке – ведь еще Штирлиц утверждал, что в разговоре запоминается последняя фраза. Пусть Виталий думает, что мои расспросы были вызваны простым женским любопытством… После чего я вернулась к Стасу.
Юноша без особого интереса следил за перипетиями сюжета «Королевства» фон Триера, лениво грыз попкорн, но мысли его явно были далеко. Да и я думала только о Марине Новицкой.
На похищение это не похоже. Марина вышла из здания сама, пистолетом в бок ей никто не тыкал. Села в такси, которое было нужно ей только с одной целью – чтобы номер машины, поджидавшей жену олигарха, не попал в объективы камер. Такие вещи не делают спонтанно – как говорят в Одессе, мы имеем план. Причем план, разработанный человеком, который кое-что соображает в вопросах безопасности.
Что же произошло на балу?
Перед глазами у меня картина – сияющая, оживленная Марина собирается на бал, а Новицкий любуется молодой женой. Неужели жена олигарха уже тогда знала, что через каких-то два часа она навсегда покинет мужа?
Я вспомнила, как они стояли перед зеркалом – Новицкий и Марина. Как смотрели друг на друга, как улыбались. Как он ей руку поцеловал… Нет, быть такого не может!
Все это не вязалось с тем образом Марины Новицкой, который сформировался у меня за время общения с ней. Рассеянная, стеснительная, добрая и простодушная недотепа… Получается, Марина Ивановна не только змея подколодная, но и величайшая актриса современности.
Кроме того, Марина не могла не понимать очень простой вещи – развод с таким человеком, как Андрей Станиславович, – это совсем не то же самое, что расставание с сантехником Васей. К услугам Новицкого лучшие юристы. Богатые люди держатся за свои деньги точно так же, как старушка за тощий кошелек, и тратить лишнее совсем не склонны.
К примеру, одни известный мне местный предприниматель отправил жену в психушку ради того, чтобы не делить с ней имущество. Новицкий не такой человек, чтобы проделывать такие грязные трюки… но что я вообще о нем знаю? Кто знает, на что он может пойти под влиянием обиды, ревности и оскорбленного самолюбия?
Марина должна понимать – по-настоящему больших денег при разводе ей не видать, ведь она сама выступает инициатором развода. Если женщина добровольно покинула мужа-олигарха, это означает только одно – у Новицкой появился кто-то еще. Ведь не в пустоту она убежала? Женщины редко уходят в никуда. Кто же мог внушить Марине Бриллинг такую сильную страсть?
Ведь Новицкая не поговорила с мужем, не собрала свои вещи, среди которых, кстати, есть довольно ценные украшения. Я знаю, что они лежат в домашнем сейфе в библиотеке… или уже не лежат?
Не глядя на экран, я кинула в рот горсть попкорна.
И есть еще Лиза… Марина должна понимать – если она покидает мужа таким экстравагантным образом, девочку ей, скорее всего, не дадут увидеть никогда.
Так ради кого Марина Бриллинг разрушила свою налаженную жизнь – с собственными домами и яхтами, с обожающим мужем, который дарит бриллианты, пусть даже сама Марина к ним равнодушна, с маленькой дочкой и приемным взрослым сыном, который относится к молодой мачехе подчеркнуто вежливо и почтительно…
Попкорн внезапно показался мне горьким. В окружении Марины был только один человек, который годился на роль героя-любовника. Илья Таратута, неудачливый актер.
Неужели Новицкий был прав, когда неодобрительно относился к этим занятиям актерским мастерством?
И неужели Марина настолько глупа, чтобы попасться на удочку дешевого ловеласа с его замашками непонятого гения и Дон-Жуана, с его фальшивым очарованием и пластиковой улыбкой…
Насколько я знаю, у Таратуты за душой ни гроша. Марине при разводе много не светит – какое-то содержание Новицкий ей назначит, но жить вдвоем с новым супругом на пенсию, выплачиваемую бывшим мужем, это как-то уж слишком! Нет, в этой истории что-то не складывается.
И тут я вспомнила жирафа. Разноцветную игрушку, которую Марина Новицкая показала мне перед самым отъездом на губернаторский бал. Марина сказала, что подарит жирафа Лизе, когда вернется. Женщины, которые собираются тем же вечером сбежать с любовником, так себя не ведут.
Все ясно. С Мариной Бриллинг что-то случилось. И я должна немедленно рассказать о своих подозрениях Скрыннику. А лучше самому Андрею Новицкому…
– Никуда не уходи! – бросила я Стасу, вставая.
– Да я и не собирался, – растерянно произнес юноша, провожая меня удивленным взглядом. Исчезновение мачехи подействовало на Стаса сильнее, чем он пытался показать.
Новицкого-старшего я обнаружила в его кабинете. Я постучала и, дождавшись тихого: «Войдите», проскользнула в комнату. Олигарх сидел за столом, но полированная поверхность была абсолютно пуста, монитор погашен, и только телефон одиноко блестел металлом посреди столешницы. Новицкий не отрывал взгляда от телефона – ждал звонка, что ли?
– Андрей Станиславович, – вежливо, но твердо сказала я, – мне нужно с вами поговорить.
Новицкий медленно поднял на меня взгляд, и я поразилась, насколько постарел этот человек со вчерашнего дня. Под глазами набрякли мешки, волосы прилипли к черепу, отчего олигарх выглядел еще более безобразным, чем обычно.
– По-го-во-рить? – словно издалека глядя на меня, произнес Новицкий. – Зачем? Вы что, не можете подождать? Какое это теперь имеет значение?
– Это важно, – быстро сказала я, начиная терять терпение. – И ждать я не могу. Это имеет прямое отношение к… скажем так, отъезду вашей жены.
Глаза Новицкого немедленно сфокусировались на мне.
– У вас есть какая-то информация? – спросил олигарх, и мне не понравился его взгляд – расчетливый и холодный. Эх, Охотникова! Смотри, допрыгаешься ты со своей инициативой по спасению Марины Бриллинг. С олигархами шутки плохи. Чего доброго, Андрей Станиславович решит, что ты причастна к похищению его молодой супруги… И тогда держись, Евгения! Новицкий из тех, кто способен устроить по-настоящему большие неприятности…
– Нет-нет, – поспешила я заверить олигарха. – Но вчера, когда мы собирались на мероприятие, кое-что случилось…
– Сядьте! – приказал Новицкий.
Я присела на край стула и пересказала историю с жирафом.
Глаза Новицкого погасли, плечи поникли. Надежда, что на мгновение вспыхнула в нем, теперь исчезла.
– Спасибо, Евгения, что рассказали об этом… но, боюсь, все это уже не важно. Дело в том, что Марина написала мне. Объяснила смысл произошедшего. Я как раз планирую собрать в столовой небольшой семейный совет. Это… это наше семейное дело, так что я попрошу вас…
– Да, Андрей Станиславович, конечно, я все понимаю, – сказала я, вставая. – Простите, что побеспокоила.
Ну вот, Охотникова, вечно ты лезешь, куда не звали! Помнишь, что случилось с любопытной Варварой?..
Значит, олигарх знает разгадку таинственного исчезновения своей молодой жены. А совсем скоро ее узнают и остальные члены семьи Новицких. Вот только мне быть там не полагается.
Ну и что? То, что меня не пригласили на семейный совет, вовсе не означает, что информация о случившемся для меня под запретом. А значит, я имею моральное право получить эту информацию другим путем…
Столовая – просторная светлая комната на втором этаже – сейчас пустовала. На улице уже стемнело, за окнами мела метель. Дом Новицких будто вымер – не слышался Лизин смех, затихли шаги слуг и голоса хозяев, – как будто злое колдовство сковало этот уютный дом.
Не зажигая света, я проскользнула в столовую. Я знала, что все пространство дома просматривается с камер видеонаблюдения. Моя рука всего на секунду скользнула за деревянную панель, а потом я, не сбавляя шага, покинула столовую.
Я вернулась в комнату Стаса. Юноша вздрогнул, когда я вошла. Он поставил кино на паузу и потер глаз.
– Спать пора. Что-то я устал сегодня… Спокойной ночи. Хотя какая там спокойная ночь…
И юноша направился в сторону ванной.
– Не советую ложиться, – сказала я. – Что-то мне подсказывает, что совсем скоро Андрей Станиславович захочет поговорить с вами.
– Со мной?! – изумился Стас.
– Со своей семьей.
Юноша еще удивленно таращился на меня, когда в дверь постучал Виталий и сообщил:
– Андрей Станиславович просит вас в столовую.
– Вы, Женя, прямо телепат, – покачал головой мой охраняемый объект.
Стас пригладил волосы и вышел. А я кинулась в свою комнату, немного покопалась в сумочке и вскоре уже расположилась со всеми удобствами в кресле у окна, готовясь присутствовать при семейном разговоре. В ухе у меня был небольшой черный передатчик, на который шел сигнал с моего телефона, спрятанного за панелью столовой. Сейчас устройство работало на прием, и я могла слышать каждое слово.
С одной стороны, подслушивать чужие разговоры неэтично. С другой – вокруг что-то развелось многовато тайн. И разгадываться сами собой они явно не собирались.
Вот, к примеру, загадка номер один – кто стрелял в Стаса в Москве? Почему дело, которым занимаются лучшие сыщики столицы, до сих пор висит? Сын Новицкого – это вам не паренек с рабочей окраины. В него нельзя стрелять безнаказанно…
Вопрос номер два. Кто подложил взрывное устройство в машину Стаса, прикончил охранников и отправил в больницу Машу Голубеву?
Загадка третья – случайно или намеренно Скрынник забыл пистолет в кармане пальто? И почему начальник службы безопасности так агрессивно против меня настроен? Я же не собираюсь сместить его с должности и занять его место? Скрынник что-то скрывает, а что именно – мне еще предстоит узнать…
И, наконец, тайна номер четыре – что случилось с Мариной Бриллинг?
Так что деваться мне некуда – речь идет о безопасности моего клиента. А профессиональный кодекс телохранителя велит защищать клиента любой ценой. Думаю, «жучок» за панелью – за жизнь Стаса цена не слишком высокая…
В столовой присутствовали сам олигарх и его сын, а также Ольга с Ойгеном. Я так ясно слышала, как они негромко переговариваются между собой, как будто они находились от меня на расстоянии вытянутой руки. Но вот наконец Новицкий откашлялся, и все затихли, приготовившись слушать.
– Дорогие мои, – хрипло произнес Андрей Станиславович, – я собрал вас здесь, чтобы наконец поговорить откровенно.
– И давно пора! – встряла Ольга Берг. – А то развел, понимаешь, тайны Мадридского двора… Я уже не знала, что и думать.
И тут же быстро перевела слова Новицкого для мужа.
– Марина больше не будет жить с нами, – сказал олигарх. Голос его был ровным, и я поразилась самообладанию этого человека. Десять минут назад он выглядел абсолютно сломленным, а сейчас уже снова все под контролем.
– Пап, где она? – нарушил напряженное молчание Стас.
– Она уехала. Навсегда, – резко ответил олигарх.
– Спятила девка! – ахнула Ольга.
– Марина оставила мне письмо, в котором объяснила причины своего поступка, – все тем же невыносимо ровным тоном пояснил Новицкий. – Марина покинула меня по своей воле. Она полюбила другого человека. Мы начинаем процедуру развода. Теперь мы будем общаться только через своих адвокатов.
– Да что это такое! – вскипела Ольга Берг. – И чего ей не хватало?! На руках ведь носил…
– Оля! – предостерегающе повысил голос Новицкий.
– Да молчу, молчу… – пошла на попятный бывшая жена и тут же снова взвилась: – Нет, таких дур, как твоя спортсменка, еще поискать!
– Вот, собственно, и все, что я хотел вам сказать, – подвел итог Новицкий. – Давайте не будем драматизировать… И, Оля, попрошу не распространяться на эту тему с нашими общими знакомыми.
– Новицкий, ты думаешь, я совсем больная?! – огрызнулась Ольга. – Сама понимаю.
– Папа, но как же так… – растерянно произнес Стас. Казалось, это говорит не совершеннолетний красавец, а маленький мальчик. Ах, да, ведь он же пережил развод родителей, значит, для него это уже вторая травма… даже при том, что мачеху он не очень-то и любил.
И тут Новицкий меня удивил.
– Амалия, в этот трудный для нашей семьи момент я целиком полагаюсь на вас! – сказал олигарх. Я едва удержалась от того, чтобы присвистнуть. Значит, секретарь находилась в столовой вместе с членами семьи. Однако! И почему это Новицкий полагается в трудную минуту не на первую жену, не на взрослого сына, а на секретаршу?!
– Я рассчитываю, что вы возьмете на себя заботы по ведению дома, пока мы находимся здесь, – продолжал олигарх. – Хотя вы и так делаете все от вас зависящее.
– Хорошо, Андрей Станиславович, – раздался наконец холодный голос секретарши. – Как долго вы планирует пробыть в этом городе?
В устах Снежной королевы «этот город» звучало как «эта дыра». Я почувствовала укол обиды за маленький провинциальный Тарасов. Ну, погоди же, столичная штучка! Ты еще полюбишь наш городок…
– Я намерен улететь завтра первым рейсом. Закажите билет… нет, лучше чартер. Меня ждут дела. Я и так слишком долго задержался в Тарасове…
– Я все поняла, Андрей Станиславович. Сделаю, – отозвалась Амалия.
– Кстати, вы летите со мной. Вы мне нужны, – рассеянно проговорил Новицкий.
Я вспомнила, что Амалия Олеговна Сереброва много лет безответно влюблена в своего босса. Интересно, как давно она ждала этих слов – «вы мне нужны»?..
– Все, дорогие мои, – подвел итог олигарх. – Сегодня был тяжелый день. Всем спокойной ночи. Стас, останься. Амалия, я еще не закончил, подожди снаружи.
Послышались шаги, возбужденные тихие голоса – супруги Берг покинули комнату, Амалия тоже. И отец с сыном остались вдвоем.
– Пап, как она могла, а? – растерянно спросил юноша.
– Стас, давай не будем об этом, – устало произнес олигарх. – Марина взрослый человек. Она приняла решение начать все сначала. Будем уважать ее выбор. Давай на этом закончим. Я хотел поговорить с тобой о другом.
– О Маше? – тихо спросил Стас.
– Да, о Маше. И о том, как долго ты собираешься торчать в Тарасове. Что, собственно говоря, ты здесь делаешь? – в голосе олигарха звучало сдерживаемое раздражение.
– Я жду, пока моя невеста поправится. Тогда я сделаю ей предложение, – честно ответил Стас. – И до тех пор я отсюда не уеду – только если меня увезут в смирительной рубашке, ясно?
Новицкий тяжело вздохнул и сказал:
– Ладно. Надеюсь, тебе повезет в любви больше, чем мне. Оставайся, если это так необходимо. Но учти – Скрынник остается тоже. Он сам изъявил такое желание – видимо, чувствует себя виноватым, что недоглядел за тобой в прошлый раз… Телохранителей я тебе оставлю тоже, даже не думай возражать. И Евгения – само собой. Она по-прежнему будет тебя охранять. Кстати, как она тебе?
– Она настоящий профессионал, – задумчиво ответил Стас. – Дельная, умная. Совершенно меня не раздражает… а ты знаешь, как трудно мне ладить с новыми людьми. Только она…
Стас неожиданно замолк.
– Ну, говори, не стесняйся! – подбодрил сына Новицкий.
– Ну, знаешь, она чересчур секси… Иногда я забываю, что она – мой телохранитель.
Новицкий фыркнул:
– Ну, это не проблема. Вот тебе повод проверить твои чувства к Маше… Все, сын. Увидимся в Москве. Держи меня в курсе. А теперь позови Амалию…
Секретарь вошла в столовую. Некоторое время я слышала тишину, нарушаемую лишь статикой, потом олигарх произнес:
– Сколько лет ты уже со мной? Двадцать пять? Тридцать?
– Двадцать шесть с половиной, – ответила Амалия. Голос ее был все таким же прохладным – ну точно, не женщина, а киборг. Такими голосами в фантастических фильмах разговаривают бортовые компьютеры космических кораблей.
– Сколько всего мы пережили вместе, – вдруг сказал Новицкий.
– Андрей, ты хотел дать мне какое-то поручение?
Мне показалось, или в голосе Снежной королевы прозвучала легкая насмешка?
– Да, конечно, – тон олигарха немедленно стал деловым. – Я хочу поручить тебе дело, которое не могу доверить никому другому. И тем более не могу сделать это сам.
Я навострила уши. Так, сейчас я узнаю…
– Я прошу тебя рассказать все Лизе. Я не могу сообщить бедной девочке, что она больше никогда не увидит мать…
Я разочарованно откинулась на спинку кресла. Мужчины бывают такими трусами… Олигархи они, не олигархи – неважно. Сказать ребенку, что его мамочка сбежала, бросив семью, Новицкий поручает секретарше! Ладно, это не мое дело…
Я выключила передатчик и отправилась проведать, как там мой подопечный. Мы немного поболтали, потом Стас улегся спать, а я отправилась на поиски Скрынника.
Пусть начальник службы безопасности не вызывает у меня симпатии, но я просто обязана побеседовать с ним о том, что случилось.
Я нашла Скрынника в гараже – безопасник распекал своих ребят за какую-то провинность. Двухметровые парни стояли перед шефом, как первоклашки перед директором школы, и даже не пытались оправдаться. Да, строг батяня… Я подождала, пока Скрынинк закончит разнос, и только тогда рискнула обозначить свое присутствие деликатным покашливанием.
Скрынник дернулся, как будто у него над ухом выстрелили без глушителя, и резко обернулся.
– Опять вы! – сердито сказал мужчина.
– Опять я, – весело признала я. – Между прочим, я в этом доме работаю. И к вам по делу. Так что попрошу уделить мне минуту вашего драгоценного времени. Лучше пять. Ну, я понимаю, что десять – это непозволительная роскошь…
Не стоило так с ним. Люди старой закалки шуток не понимают в принципе. Но он сам виноват – нечего было наезжать на меня…
С минуту Скрынник глядел на меня холодными глазами рептилии, потом кивнул:
– Говорите.
– Что, прямо здесь? – я обвела взглядом гараж.
– Если это важно, то все равно где, – отчеканил бывший гэбэшник.
Подразумевалось: «Но, скорее всего, это очередные дамские фантазии. Так что говори поскорее, что у тебя там, и проваливай».
Я пожала плечами и произнесла:
– У меня создалось впечатление, что с исчезновением Марины Ивановны все не так просто. Перед отъездом на бал она вовсе не выглядела взволнованной или нервной. Была оживленной, но не более того. И еще – она купила игрушку для дочки и сказала, что отдаст ее вечером, когда вернется с бала. Согласитесь, женщины, которые собираются навсегда покинуть дом, так себя не ведут.
Скрынник пожевал губами. Его глаза сверлили меня, как буравчики.
– Марина ничего не взяла с собой – украшения так и остались в сейфе. У нее в руках не было даже сумочки – она оставила ее в дамской комнате. Это тоже наводит на определенные мысли – а именно, Марина решила уехать внезапно. Очевидно, ей позвонили и под каким-то предлогом выманили из здания. Кстати, где ее телефон?
Честно говоря, я не была уверена, что Скрынник мне ответит. Но он ответил.
– Того колье, что на ней было, вполне хватит на дом в Малибу, – сварливо отозвался безопасник, – а телефон остался в сумочке. Да, это странно. Марина Ивановна плохо запоминает номера, поэтому, чтобы позвонить кому-то, ей придется восстанавливать базу…
– А что с тем знаменитым письмом? – спросила я. – Андрей Станиславович так уверен, что оно подлинное? Откуда оно вообще взялось?
И снова Скрынник утолил мое любопытство.
– Почерк точно ее. А письмо Андрей Станиславович обнаружил у себя в кармане костюма.
Я вскинула брови. Да, припоминаю – сначала Новицкий метался и не находил себе места, обнаружив исчезновение Марины. А потом как-то успокоился и велел всем ехать домой.
– Она подложила письмо в карман его пиджака, когда они с мужем танцевали, – пояснил Скрынник.
Так, вспоминаем – Новицкий протанцевал со своей женой всего один тур вальса в самом начале вечера. После этого он заявил, что тут для его супруги найдутся партнеры половчее, те, что не наступают даме на ноги, и дальше Марина уже танцевала с кем попало, но не с мужем.
Ничего не понимаю! Если письмо оказалось в кармане олигарха в самом начале вечера, то это несусветная глупость! Что мешало Андрею Станиславовичу опустить руку в карман и обнаружить письмо? Тогда побег Марины не удался бы. Ну кто так делает?!
– Вы сами-то верите в то, что все так и было? Что она уехала добровольно? – не скрывая насмешки, спросила я.
Скрынник дернул ртом:
– Андрей Станиславович в это верит.
Ах, вот как! Значит, ты, дорогой господин начальник службы безопасности, готов поддерживать босса а его заблуждениях, лишь бы не вызвать его гнев и неудовольствие?! Да кто ты после этого…
Видимо, Скрынник прочел это в моем взгляде. Он сердито сдвинул брови и прокаркал:
– Факты указывают на это.
– Фа-акты? – протянула я. – Ну, может быть, в деловых вопросах ваш босс просто монстр, но в том, что касается безопасности, он полный профан. Зато вы – профессионал, верно?
– Слушай, чего тебе надо? – взорвался Скрынник, на минуту утратив контроль над собой. – Я не могу лезть в дела его семьи. Это личное, ясно?
Я шагнула вперед, теперь мы со Скрынником стояли в шаге друг от друга. Я видела морщины вокруг его глаз, дряблую кожу щек и холодные глаза.
– Скорее всего, ее похитили, – тихо, едва слышно проговорила я. – Выманили под каким-то предлогом и увезли. И вы, и я это понимаем. Вот только делать вы ничего не хотите. Интересно, почему?
Скрынник моргнул.
– Может быть, для вас важно, чтобы постель олигарха оставалась… свободной?
И тут он меня ударил. Ну, не совсем ударил – его тяжелый кулак рассек воздух там, где секунду назад находилось мое лицо. Я увернулась, и кулак просвистел мимо моего уха.
Скрынник сразу же пожалел о том, что сделал, но было поздно.
– Ну, вы даете!
Я отступила на шаг.
– Подождите! – заторопился безопасник. – Вы не так поняли…
Но я не желала с ним разговаривать. Что ж, раз начальник службы безопасности, на чью помощь я так рассчитывала, превратился в моего врага, придется действовать самостоятельно. Ну и ладно. Я всегда работаю одна…
В доме было тихо, только из библиотеки раздавались голоса. Мне показалось или там действительно кричали?
Ну, раз господин Скрынник не желает выполнять свои служебные обязанности, придется вмешаться мне.
Решив, что стучаться в такой ситуации глупо – а вдруг там как раз сейчас совершается очередное преступление? – я распахнула дверь. И замерла на пороге. Я ожидала увидеть что угодно – к примеру, олигарха с приставленным к виску пистолетом или драку между супругами Берг… Но только не это.
В библиотеке происходила самая настоящая попойка. На зеленом сукне стола выстроилась шеренга бутылок. Чего здесь только не было! Дорогущий коньяк пятидесятилетней выдержки, бутылки русской водки и виски, бренди… Из закуски присутствовала растерзанная коробка шоколадных конфет и яблочко, нарезанное на множество тонких долек. Очевидно, олигарх вспомнил студенческую юность.
За столом сидели Андрей Станиславович и Ойген Берг.
– Евге-ения! – приветствовал меня широкой улыбкой Новицкий. – Присоединяйтесь к нам, дорогая! Ойген, друг мой, ну-ка быстренько штрафную нашей очаровательной гостье!
Н-да, это же надо так надраться – да еще за такое рекордно короткое время… Ну сколько я беседовала со Скрынником? Минут пятнадцать, не больше. И что я вижу? Домашний пиджак олигарха расстегнут, физиономия красная, седые волосы венчиком вокруг лысины… ну просто добрый дедушка из тех, кто любит клюкнуть вечерком рюмашку-другую.
Но тут Новицкий поднял на меня взгляд, и я поняла, в чем дело. Глаза Андрея Станиславовича составляли резкий контраст с антуражем бесшабашной попойки. Они были абсолютно ясные и страдающие. Новицкий испытывал такую душевную боль от предательства Марины, что заглушить ее не мог даже коньяк пятидесятилетней выдержки.
Между тем Ойген, который ни слова не понимал по-русски, жестом профессионального бармена наполнил мой стакан.
– Штрафную, штрафную, Евгения! – погрозил мне пальцем олигарх.
– Вас разве догонишь, – усмехнулась я и сделала крохотный глоток. Ароматный напиток цвета чая раскрылся во рту, как знойная темная роза. Я невольно вздохнула. Это просто преступление – напиваться таким коньяком! Однако я отсалютовала стаканом Новицкому и потянулась за яблочком.
Спустя час обстановка в библиотеке сделалась совсем уж неформальной и дружеской. Мне показалось, Новицкий уже не очень понимает, кто пред ним. Обращаясь ко мне, он пару раз назвал меня «Оля», а однажды даже «Амалия». Но уж когда он обратился ко мне «Мариночка», я поняла, что олигарх, что называется, готов.
Видимо, Новицкий был из тех людей, кто не привык показывать свою слабость – просто не мог себе этого позволить. Но напиваться в одиночку – это уж слишком. Поэтому был приглашен Ойген. Немец пил, не пьянея – только физиономия его становилась все более багровой. Но рука не дрожала, и он ловко и как-то профессионально разливал спиртное, следя за тем, чтобы рюмки не пустовали.
А вот то, что Новицкий пригласил меня присоединиться к их мужской компании, говорило о том, что олигарх мне доверяет. Считает своим человеком, который не будет болтать лишнего и не продаст. Это радовало.
Новицкий с Ойгеном пили все подряд, вперемежку, и скоро олигарх совсем обмяк в кресле. Своей цели он достиг – напился в зюзю, как говорит моя тетя. Но от своей проблемы убежать так и не смог.
– Женька, разве я не понимаю? – с пьяными слезами заплетающимся языком бормотал Новицкий. – Она вышла за меня из-за денег…
Причем было непонятно, к кому обращается олигарх – ко мне или к Ойгену, которого Ольга тоже называла Женькой. Немец сочувственно кивал.
– Знаете, Андрей Станиславович, – проговорила я задумчиво, круговыми движениями взбалтывая янтарную жидкость в своем стакане, – на Марину это не похоже. Я встречала много длинноногих хищниц, охотниц за состояниями… Марина совершенно другого типа человек.
– Правда? – Новицкий поднял голову и благодарно улыбнулся. – Ты тоже так думаешь, детка?
«Детку» я пропустила мимо ушей и кивнула. Кресло подо мной стояло нетвердо. Или это Земля вертелась слишком быстро? Проклятый Ойген, он все-таки ухитрился меня напоить…
– Не-ет, – протянул олигарх, – ты меня утешаешь просто. Из-за денег, зуб даю. Но ты, Женька, права – Марина необыкновенная. Когда я увидел ее в первый раз, она стояла на пье… пьедестале. Улыбалась и прижимала к себе золотую медаль. Играл гимн, и флаг наш подняли выше всех. И она была такая счастливая… И я сказал себе: «Новицкий, вот твой последний шанс. Эта девушка может подарить тебе вторую молодость»… Я просто купил ее юность и красоту!
Олигарх пьяно ударил рукой по столу, но промахнулся и попал себе по колену. Ойген осторожно придержал бутыль с выдержанным марочным бренди.
– И что вы намерены делать теперь? – поинтересовалась я, стараясь выговаривать все буквы в словах.
– Н-ничего! – торжествующе поднял палец олигарх.
Я с подозрением уставилась на Новицкого.
– Вы настолько благородны, простите мне мою прямоту?
Новицкий поднял на меня глаза – не такие уж пьяные, кстати.
– Она мне дочь подарила, – просто ответил олигарх. – Разве я стану ее преследовать?
– Слушайте, Андрей Станиславович! Если не секрет, что было в том письме, что Марина оставила вам?
Вопрос, конечно, был совершенно недопустимый, но мы уже успели здорово набраться.
Я и не ждала, что получу ответ. Но Новицкий ответил:
– Она просит у меня прощения. Сообщает, что уехала к человеку, которого любит. Что-то типа «До встречи с ним я и не знала, что на свете существует любовь»…
Мы с Ойгеном сочувственно покивали. Новицкий недобро усмехнулся:
– И еще – что начинает процедуру развода через своего адвоката. Ты представляешь, Женька?! Адвокат у нее свой! Поверенный в делах. Она и слов-то таких не знала…
Да, Марина не производила впечатление юридически грамотного человека. Как такая недотепа могла так быстро измениться? Одно из двух – либо у нее есть человек, который заставляет женщину действовать по его подсказке, либо никто из нас не знал настоящую Марину Бриллинг.
«До встречи с ним я и не знала, что на свете существует любовь»… Это же надо! Подобная высокопарная чушь, пошлые штампы совершенно не вязались с обликом бывшей олимпийской чемпионки. Казалось, эти слова принадлежали совсем другой женщине…
Новицкий сжал кулаки:
– Я могу мигнуть, и ее найдут в несколько часов, приволокут ко мне на аркане. Но я никогда такого не сделаю. Если она хочет быть свободной и любимой – пусть. Моя девочка заслужила немного счастья. Если я не смог ей дать его…
Ойген сочувственно похлопал олигарха по руке и плеснул ему еще бренди.
– Андрей Станиславович, как вы думаете, – медленно проговорила я, – Марина убежала с Ильей?
Новицкий тряхнул головой и невесело рассмеялся:
– Что?! С этим клоуном? Нет, конечно. Скорее всего, он просто сводня – через него Марина общалась с тем, кого любила. Я никогда за ней не следил, и охрана у нее была минимальная.
Олигарх обхватил голову руками:
– Это я виноват! Зачем я допустил к ней этого шута? Но она так просила – одноклассник, сейчас без работы… Вообразила, что может быть актрисой. А вот его бы я нашел. И побеседовал по душам…
Да, не завидую я Таратуте…
– И где он сейчас?
– Понятия не имею. Исчез сразу после того, как мы отправились на этот проклятый бал. С тех пор никто его не видел. Скрынник поставил этот городишко на уши, но… ни малейшего следа этого подонка!
Дверь библиотеки приоткрылась. В щель заглянула китаянка-массажистка. Окинула быстрым взглядом нашу компанию и скрылась.
– А, это Кингжао, – пробормотал олигарх. – Хорошая она баба… понимающая. И руки такие добрые…
Я поспешно глотнула из своего стакана.
– Я ее отпускаю, – великодушно махнул рукой олигарх, возвращаясь к больной теме. – Марина может считать себя свободной. Конечно, требования, которые она выдвигает в письме, абсурдны – она просит слишком много. Но кое-какие деньги я ей выделю – она все же мать моей дочери. Она будет довольна…
Олигарх перешел в горизонтальное положение без всяких предварительных телодвижений – просто повалился ничком на ковер.
Я кивнула Ойгену, и вместе мы с некоторым трудом переложили Новицкого на диван – несмотря на маленький рост, вес у олигарха был солидный.
– Жаль, что наша вечеринка так быстро закончилась, – наконец нарушил молчание немец. – Может, продолжим?
И он сделал приглашающий жест в сторону шеренги бутылок.
– Нет, – твердо сказала я. – Завтра утром мне нужна ясная голова. Кстати, Ойген, а где вы научились так ловко обращаться с бутылками – открывать, разливать и прочее?
Берг ухмыльнулся:
– На военной базе под Гамбургом. Я служил там в тысяча девятьсот восьмидесятом… В нашей роте я был за бармена.
Ойген вздохнул, глядя на недопитое, потом попросил:
– Слушайте, не говорите Ольге, ладно? Она – потрясающая женщина, но совершенно не выносит, когда я пью.
И немец, слегка покачиваясь, точно матрос в шторм, вышел.
Ну, не знаю, как Ойген собрался скрыть, что выхлестал в одиночку бутылку бренди…
Тут дверь библиотеки снова приоткрылась, и Кингжао проскользнула в комнату. Китаянка захлопотала над бесчувственным телом олигарха – стянула с него ботинки, развязала галстук, ослабила ремень на брюках.
Поймав мой внимательный взгляд, китаянка улыбнулась:
– Я о нем позабочусь. Утром он не будет больной.
Букву «р» она по-прежнему выговаривала весьма специфически. Потом материнским жестом убрала со лба Новицкого прядь седых волос и сказала:
– Знаю, вы думаете, мы любовники. Думаете, я постельное удобство.
– Да что вы, никогда так не думала, – покривила я душой.
– Не лгите, – жестко проговорила китаянка. – Я знаю, о чем думают люди. Я просто хороший массажист. У Андрея Станиславовича запущенный ос-те-о-хонд-роз, – последнее слово Кингжао произнесла по слогам. – Ему не могли помочь лучшие врачи этой вашей Москвы. Только я. Теперь я всегда с ним. Великий человек. И очень добрый.
Мы помолчали, глядя на неподвижного Новицкого. Он всхрапнул во сне, из уголка глаза выкатилась слеза.
– А у меня во Владивостоке семья, – зачем-то объяснила Кингжао. – Муж и четверо детей. Теперь идите. Я позабочусь о нем.
Наутро Новицкий уехал, не прощаясь ни с кем. Чартер унес его в столицу, а мы остались. Заботу обо всех обитателях дома взяла на себя Амалия Олеговна. Надо сказать, Сереброва свое дело знала. Точно фюрер в юбке, секретарша прошлась по всему дому – от подвала до чердака, заглянула в гараж – и вот уже обслуживающий персонал, честно сказать, подраспустившийся за последние дни, с удвоенным рвением приступил к своим обязанностям. Шоферы и механик занялись автопарком, не миновала ее внимания и охрана. Скрынник с самого утра отсутствовал, поэтому Амалия «накрутила хвосты» оставшимся в доме охранникам, запугала их как следует и посоветовала быть предельно бдительными. В общем, Сереброва построила всех. Разговоры слуг о случившемся она жестко пресекала.
Надо сказать, обитателям дома это пошло только на пользу. Особенно понравилось мне, как Снежная королева обошлась с Наиной Валерьевной, гувернанткой Лизы.
Честно говоря, я была уверена, что олигарх заберет дочку с собой в Москву. Со Стасом все понятно – он ясно дал понять отцу, что не уедет из Тарасова до тех пор, пока не поправится его невеста. А вот что делает здесь Лиза? Бедный ребенок только что лишился матери, а теперь и отец уехал… Да еще поручил сообщить девочке печальную новость своей секретарше!
Но, видимо, Амалия, которая все делала идеально, и с этой трудной задачей справилась на пятерку. Лиза не казалась заплаканной или расстроенной. Девочка за завтраком щебетала, как обычно, и размазывала по тарелке овсянку. Когда девочка спросила гувернантку, чем они займутся сегодня, Наина Валерьевна лениво поинтересовалась, чего бы «Лизунчику» хотелось.
Амалия Олеговна изменилась в лице. Когда все встали из-за стола, секретарь велела Лизе бежать в свою комнату одеваться для прогулки, а Наину Валерьевну попросила остаться – совершенно как Мюллер просит Штирлица.
Я задержалась в коридоре, делая вид, что проверяю эсэмэски в телефоне. На самом деле я с чувством глубокого удовлетворения слушала доносящиеся из-за двери голоса. Амалия раскатывала гувернантку в тонкий блин, причем делала это с ледяной вежливостью, подчеркнуто корректно.
Общий смыл ее слов, если перевести их на нормальный человеческий язык, был таков: гувернантка перешла границу, допустимую в отношениях между ребенком хозяев и обслуживающим персоналом. Называть дочь олигарха «Лизок» – верх непрофессионализма. Девочка вам не родня, уважаемая Наина Валерьевна. Вам платят деньги за то, чтобы вы обучали ее математике, чтению, письму, иностранным языкам, рисованию, ритмике, риторике и основам естественно-научных знаний. Вот и будьте любезны выполнять свои профессиональные обязанности. И не более того. Пока Марина Ивановна была здесь, Амалия считала себя не вправе выступать с какими-то замечаниями и вообще вмешиваться в деликатный процесс воспитания… Но теперь, когда Андрей Станиславович поручил своему секретарю заботу о близких – о, теперь дело другое. Наине Валерьевне рекомендуется держать себя в постоянном тонусе. А то ведь рынок труда переполнен предложениями, намного превышающими спрос…
Кстати, если ребенок спрашивает, чем ему сегодня заняться, воспитателю рекомендуется срочно ему какое-нибудь занятие найти. Желательно – полезное, развивающее и отвлекающее от грустных мыслей.
Между прочим, у девочки есть брат. Почему бы юным Новицким не провести этот чудесный солнечный день на катке? Кстати, неподалеку есть великолепное замерзшее озеро…
Противостоять Амалии было невозможно. Если Снежная королева что-то задумала – самым простым было как можно скорее подчиниться. Кстати, я вовсе не возражала против прогулки на свежем воздухе. В общем, через полчаса мы уже скользили по льду замерзшего озера. В доме нашлись коньки для всех желающих, правда, желающих было немного – Стас держал за ручку Лизу, а я нарезала круги вокруг них и Ойгена. Берг катался отлично, Лиза тоже неплохо, а вот Стас почти не умел стоять на коньках, но вызвался сопровождать сестренку. Особенно когда ему намекнули, что это отличный способ немного развеселить малышку.
В общем, Новицкие падали и хохотали, а охрана мерзла в отдалении. Катаясь, я не забывала сканировать взглядом окрестности. Не то чтобы я была готова к тому, что наш киллер снова проявит себя – бомбу под лед не подложишь, а лес слишком далеко, чтобы стрелять. Разве что из винтовки с оптикой. Но мы и сами еще полчаса назад не знали, что окажемся здесь. Вряд ли киллер морозит свое хозяйство в снегах, дожидаясь, пока мы выйдем погулять. Нет, насчет этого я не особенно волновалась.
Куда больше меня беспокоило, что собирается предпринять господин Скрынник. После вчерашней безобразной сцены обязательно должна была последовать хоть какая-то реакция. А учитывая то, где в прошлом служил начальник СБ, она могла быть самой непредсказуемой. Не такой он человек, чтобы оставить меня безнаказанной. Только не пойму, чем я так его оскорбила, что старый гэбэшник потерял над собой контроль?..
И еще одно не давало мне покоя. Вчера пьяный Новицкий проговорился, что Скрынник сам попросил оставить его в Тарасове при Станиславе. С чего бы это? Хочет искупить свою вину? Или лелеет собственные планы?
Я ловила на себе непонятные взгляды начальника службы безопасности и старалась не выпускать из виду моего подопечного. Стас и Лиза веселились вовсю, забыв о недавних драматических событиях, а Ойген корчил рожи девочке и болтал с ней по-немецки. Ни малейшего следа вчерашняя попойка на нем не оставила. Кстати, вот что значит качественное спиртное – я тоже не страдала от похмелья. Берг заговорщицки подмигнул мне, и я невольно рассмеялась. Ольга не каталась – она стояла, кутаясь в шубу, рядом с охранниками, а потом вообще ушла в дом.
Когда Новицкие, грохоча коньками, ввалились в дом, у Стаса зазвонил мобильный. Юноша взглянул на дисплей, и глаза его округлились. Стас поднес телефон к уху и, не веря своему счастью, крикнул:
– Маша?! Маша, это ты?!
Все замерли, глядя на сына олигарха. А тот все повторял:
– Ну как ты? Я сейчас приеду. Конечно, я сейчас приеду! Жди меня. Я скоро!
Стас опустил руку с телефоном и с глупой улыбкой пояснил нам:
– Ей намного лучше. Она сама мне позвонила, представляете?
Новицкий принялся дрожащими пальцами расшнуровывать коньки, потом просто разорвал непослушный шнурок.
– Я немедленно еду к ней.
– Станислав Андреевич! – Скрынник заступил дорогу юноше. – Разумно ли это? В доме безопасно, я гарантирую, но по этому городу до сих пор ходит киллер…
– Что?! – опешил Стас. – Вы что, спятили? Моя невеста зовет меня! Я должен быть там через час, не позже!
Скрынник набычился:
– Я отвечаю перед вашим отцом. Такая поездка требует подготовки. Немного подождите, и я все организую. Просто немного терпения.
Стас побелел от бешенства. Но тут я шагнула вперед и положила руку на предплечье юноши.
– Да, Станислав, думаю, надо послушать господина Скрынника. Он профессионал, он лучше знает. Подождем немного, зато потом поездка будет по-настоящему безопасной.
На лице Стаса было написано: «И ты, Брут?!» Скрынник с подозрением уставился на меня маленькими глазками. Никак не мог понять, с чего бы это мне играть на его стороне. Я мило улыбнулась и развела руками, демонстрируя мирные намерения.
Повернувшись к Стасу, я подмигнула. Юноша изумленно смотрел на меня. Потом сообразил. Плечи его опустились, он пробормотал:
– А, ну ладно. Я подожду у себя.
И удалился в свою комнату.
Я еще немного потолкалась внизу, дождалась, пока Скрынник отправится отдавать распоряжения, и только потом проскользнула в комнату Стаса. Юноша успел переодеться для поездки.
– Ну где вас носит, Евгения! – сердито сказал он мне.
– Не торопи меня! – огрызнулась я. – Надо точно рассчитать момент. А то Скрынник возьмет нас за жабры, и мне потом будет очень трудно объяснить, с чего это мне вздумалось похищать тебя. Забыл, как в прошлый раз я перехватила тебя в гараже, когда ты хотел поехать к Маше в одиночку?
История повторялась – сын олигарха снова пытался ускользнуть из-под надзора. С одним маленьким исключением – теперь на его стороне играла я. А значит, шансы юноши на выживание резко повышались…
Поскольку я прекрасно помнила, где именно находятся камеры видеонаблюдения, мне удалось вывести Стаса из дома так, что мы с юношей не попали в поле зрения ни одной из них. Пусть теперь Скрынник поломает голову, куда это мы испарились из охраняемого помещения! Так ему и надо, медведю, болвану неотесанному… Когда мы уселись в «Лендровер» и выехали за ворота, Станислав спросил меня:
– Женя, скажите, почему в прошлый раз вы меня остановили, не позволили уехать без охраны, а сейчас помогаете мне?
– Ну, я сочувствую влюбленным, – усмехнулась я. – Весь мир сочувствует влюбленным, понимаешь? Ромео и Джульетта, Тристан и Изольда…
Стас сглотнул.
– По-моему, не самые удачные примеры… У них все закончилось как-то не очень.
– О, извини. Ну, юные влюбленные редко ведут себя разумно, отсюда и результат. Нет повести печальнее на свете…
На самом деле я солгала. Я помогала Стасу вовсе не потому, что меня тронула история любви манекенщицы и сына олигарха. Тронула, конечно, но не настолько, чтобы потерять голову и забыть о безопасности клиента.
Я вывезла Стаса тайком ради того, чтобы гарантированно вернуть парня домой живым и здоровым. Потому что я больше не доверяла господину Скрыннику. Начальник службы безопасности скомпрометировал себя в моих глазах.
Что он сделал за время пребывания в моем городе?
Подставил юношу под удар киллера – раз. Подкинул ему – случайно или намеренно – пистолет, это два. Как движется расследование взрыва, при котором, кстати, погибли трое людей Скрынника? Да никак! Это три.
Куда безопасник исчезает из дома? Где его носит всякий раз, когда случается что-то плохое? Это уже четыре.
Исчезновение Марины Бриллинг – как могла охрана прохлопать хозяйку? Ну, это уже пять. Вчерашняя выходка – это шестой прокол. Скрынник остался в Тарасове, когда его босс покинул город, причем намеренно – ради чего? Семь…
Достаточно, я думаю? Хотя и одной позиции из этого списка хватило бы, чтобы я перестала доверять Скрыннику.
Отставной гэбэшник ведет себя настолько подозрительно, что в мою голову невольно закрадывается мысль – а на кого на самом деле работает Скрынник? Что, если именно этот человек стоит за покушениями на сына олигарха…
