Глава 7
Уверенно ведя машину по почти сонному городу, я пыталась распланировать дальнейшие действия. То, что Вячеслав и Виктория поехали со мной, значительно усложняло дело, но оставить их я не могла. Приходилось брать во внимание двух взволнованных, а сейчас еще доведенных до крайней степени раздражения людей. Больше всего я опасалась того, что кто-то из них кинется на бандитов раньше меня и все испортит.
Вскоре мы добрались до улицы Троянской, с нее свернули на Старославянскую, где я стала внимательно всматриваться в номерные знаки домов, разыскивая тот, что нам нужен. Как назло, нумерация была не везде, и определить, где какой дом, я затруднялась. Пришлось притормозить возле остановки и поинтересоваться у прохожих. На выручку пришли сразу двое, наперегонки начав объяснять, что дом номер девять нужно искать во дворах, так как на улицу он выходит не подъездами, а торцом.
Поблагодарив, я подала немного назад и въехала в нужную арку. Дом размещался прямо перед нами. Рядом с ним стояло еще две высотки, а также непонятное какое-то здание, полностью выстроенное из дерева. Примерно определив для себя расположение квартир на этажах, я прикинула, что сто четвертая квартира должна быть где-то этаже на седьмом. Отсчитав именно столько, я увидела, что почти во всех окнах уже горит свет. Понаблюдав за этими окнами еще несколько минут, я повернулась к остальным:
— Ну что, не боитесь?
— Ничуть, — за себя и за жену ответил Вячеслав. — Я уже устал бояться, а потому теперь мне просто все равно, что будет дальше.
— Не забывайте, что рядом с вами супруга.
— Да, я знаю. Но, может быть, нам лучше оставить ее в машине? — тут же предложил он.
— Тогда, может, и вас тоже оставить? — усмехнувшись, парировала я. — Все равно ни от одного от вас толку никакого. Вы мне только помешаете. А я не могу быть одновременно и вашими глазами, и телохранителем, и судьей.
— Нет, мы не останемся, мы пойдем с вами, — уверенно заявил Вячеслав.
— Как хотите, — устало вздохнула я и зашагала в сторону подъезда.
Виктория что-то шепнула мужу на ухо, и они засеменили за мной следом. Мы вошли в подъезд, затем в лифт и стали подниматься наверх. Предварительно я, конечно, проверила по почтовым ящикам и квартирам первых этажей правильность своего расчета, так что этажами мы ошибиться не должны.
Лифт, нервно подергиваясь из стороны в сторону, со скрипом достиг седьмого этажа, дверцы его шумно распахнулись, и мы вышли на площадку. Я осмотрелась по сторонам. Увидев номерок с цифрой «сто четыре», остановилась перед этой дверью и… едва не присвистнула.
— Коммуналка? — только и смогла заметить я, видя перед собой сразу несколько дверных звонков, рядом с которыми стояли цифры от одного до пяти.
— А разве в таких домах еще бывают коммуналки? — спросила стоящая за моей спиной Виктория.
— Бывают, — кивнула я. — В любом, даже в новом доме их можно устроить, распродав квартиру по комнатам разным хозяевам. Вот тебе и коммуналка.
— И куда же нам теперь стучаться? — недоумевала девушка.
— Если б я знала точно, так долго бы мы тут не стояли. Зато теперь мы знаем, что здесь просто живет один из парней, у которого есть компьютер и доступ в Интернет. Возможно, нам повезет, и его дружков-товарищей в гостях мы не застанем. Впрочем, не факт, что они у него вообще есть. Эти деятели могут друг друга и в глаза никогда не видеть, общаясь посредством Интернета. Но хоть адреса их скачаем.
Сказав это, я машинально надавила на первый из попавшихся звонков и стала ждать, когда кто-нибудь откроет дверь. Произошло это не сразу, отчего я даже решила потревожить кого-нибудь из соседей, как тут дверь со скрипом распахнулась, и мы с Викторией увидели мужчину лет пятидесяти с дымящейся папиросой во рту. Он походил на старика из-за своей худобы, впалого совсем живота, серой, покрывшейся сальными пятнами майки и трико с пузырящимися коленями. Ко всему прочему на голове у него сияла лысина, а глубокие морщины бороздили его когда-то красивое лицо.
Мужик вопросительно уставился на нас, ожидая разъяснений.
— Добрый вечер, — постаралась как можно дружелюбнее улыбнуться я. — Извините, что отвлекли вас от дел. Мы, в общем-то, наверное, не к вам.
— Тогда чего ж в мою комнату звонили? Вот ведь как удобно у нас сейчас сделали, к каждой квартире свой звонок — не нужно каждый раз дергаться и идти смотреть, к кому пришли, а то и открывать всем, кому ни попадя. Каждый теперь сам своих гостей обслуживает.
— Мы ищем одного парня, — дождавшись, когда он замолчит, продолжила я. — Может быть, вы нам подскажете?..
— А кого конкретно-то? — мотнув головой, спросил мужик, как бы делая нам одолжение.
Я замялась, не зная, что ответить. Пришлось, как и всегда, врать прямо на ходу:
— Нам нужен компьютерщик. Друзья подсказали, что здесь живет парень, который имеет свою машину и хорошо ориентируется в Сети. К сожалению, мы потеряли листок с его фамилией и номером комнаты, поэтому пришлось звонить вам. Вы уж нас извините. — Я еще раз мило улыбнулась. — Так у вас есть такие?
— Есть, — кивнул головой мужик, освобождая проход в общий коридор. — Сенкевич Виктор Брониславович, — с трудом проговорил он, — так зовут вашего гения.
— Он сейчас дома?
— Дома, а где ж ему еще быть, — выпуская в потолок ровненькое колечко дыма, ответил мужчина. — Сидит небось, парится со своими игрушками. Ведь грамотный малый, а применение своему таланту никак не найдет.
— Да уж нашел, — негромко заметил у меня за спиной Вячеслав.
Мужчина его слов не услышал, а потому спокойно продолжил:
— Он и все телевизоры в доме починил, всю технику, почитай, да дальше этого не идет — сидит дома и работу не ищет. И чего ждет-то, непонятно. Талант есть, а все без толку, одна зависть к тем, у кого все есть, независимо от талантов и заслуг. Это уже болезнь, самая что ни на есть настоящая.
Дождавшись, пока мы все войдем в коридор, мужчина закрыл за нами дверь на засов и, повернувшись ко всем спиной, спокойно пошаркал вдоль по коридору, вяло бубня:
— Да, работать на производстве сегодня мало кто любит. Все только советы давать горазды. Это всем по силам. Или вот играться, как Виктор. Лишь мы, старое поколение, выжимая из себя последние силы, что-то создаем. У молодых сейчас все просто: постучал по кнопочкам, и вот тебе вся операция. Обленились люди. У половины таких юнцов голова набекрень.
— И не говорите, — поддержала я болтуна. — Так в какой комнате живет Виктор?
— А, да в последней самой, что по правую сторону. Идите до конца, не ошибетесь. У него вся дверь дискетами увешана, — усмехнувшись, добавил мужчина и, завернув в кухню, плюхнулся на грязный стул с сигаретой во рту.
Я сделала несколько шагов вперед, затем обернулась и произнесла:
— Отстаньте ненамного. Я хочу первой попасть в его комнату и проверить там обстановку. Если велю бежать, немедленно бегите. И вот еще что, — я вынула из-за пояса свой «макаров» и протянула его Виктории. — Это на всякий случай.
— Я… я не умею им пользоваться, — попыталась было отказаться от опасной вещицы девушка.
— Придется научиться, — развела руками я, но потом все же добавила: — Здесь и делать ничего особенного не нужно: жми на курок и стреляй. Но это в самом крайнем случае, и лучше по ногам, а то еще ненароком убьешь кого.
— Лучше она вообще не будет стрелять, — сказал все слышащий Вячеслав. — Просто попугает.
— Ну это ваше дело. А я пошла.
И, оставив парочку стоять посреди коридора с пистолетом в руках, я двинулась к двери, за которой должен был скрываться компьютерный гений. В его гениальности я даже и не сомневалась, но и себя к числу бестолковых не относила. Дойдя до двери, я уверенно постучала по ней костяшками пальцев два раза. В ответ донеслось:
— Ща-а-а!
Я подождала. В комнате, откуда только что доносились звуки музыки, все стихло. Затем послышались шаги, и вот дверь распахнулась. Появившаяся в ее проеме голова принадлежала парню лет двадцати трех, максимум — двадцати пяти. У него были своеобразные черты лица: маленький нос, крупные выразительные зеленого цвета глаза, волевой подбородок, аккуратная подстриженная бородка и усики, скрывающие собой толстые губы. Волосы коротко подстрижены и зачесаны назад.
— Вы кого-то ищете? — окинув меня пытливым взглядом, но быстро поняв, что к числу его знакомых я не принадлежу, спросил малый.
— Полагаю, что именно вас, — широко улыбнулась я ему в ответ и резко ударила кулаком по носу.
Парень потерял равновесие и ввалился назад в свои хоромы. Я вошла за ним следом и, прикрыв за собой дверь, мило поинтересовалась:
— Я ведь не ошиблась, ты и есть гениальный Виктор Брониславович. Кстати, весьма звучное имечко. Мама с папочкой постарались, или сам себе выбрал? Впрочем, не важно, — бегло скользнув взглядом по небольшой пятнадцатиметровой комнате, в которой из мебели были лишь кровать, стул, стол и старый шкаф, а все остальное занимал компьютер и его составляющие, небрежно махнула рукой я и села на край кровати. На всякий случай вытянула ноги перед собой, преградив тем самым путь к двери.
— Кто ты такая? Чего тебе надо? — даже не торопясь встать со стола, на который он очень удачно налетел, переспросил Виктор.
— Я-то? Да твоя старая знакомая, жаль, что ты меня не узнаешь, — продолжила издеваться я. — А мы ведь с тобой знакомы, и сравнительно давно. Тебе так нравится отравлять существование моему клиенту…
— Не понимаю, о чем ты, — прикинулся пиджачком парень.
— Так уж и не понимаешь? — изобразила я удивление. — Странно, а мне казалось, вполне доступно объясняю. Ну раз нет, придется напомнить иначе.
Настолько резво, что парень даже и глазом моргнуть не успел, я подскочила к нему, схватилась за черную, всю в каких-то нелепых ярких рисунках майку и, накрутив ее себе на руку, с силой дернула на себя. Майка треснула по швам, и через секунду у меня в руках находился ее немаленький кусочек, а у парня на животе зияла дыра, обнажая волосатый живот.
— Значит, ты говоришь, что ничего не помнишь, — пристально глядя ему в лицо, заметила я. — Совсем ничего?!
— Н-нет, нет, я, кажется, уже начинаю припоминать, — попятился в сторону парнишка.
— И что же ты уже вспомнил?
— Ты Евгения Охотникова, его телохранитель.
— Чей? — теперь уже начала изображать потерю памяти я.
— Конышева, — продолжая пятиться, с опаской проговорил юноша.
Мы, как лиса и журавль, ходили вокруг стола, как от кувшина не отрывая друг от друга сверлящих взглядов. Каждый пытался определить намерения противника.
— Но раз ты узнал меня, то должен понимать, зачем я тут, — широко улыбнулась я, обнажив все тридцать два зуба. — Я права?
— Д-да уж догадался, — метнув взгляд на дверь, ответил мне парниша и, продвинувшись еще на шаг в сторону, резко развернулся и со всех ног кинулся к выходу.
Подскочив к двери, ухватился за ручку, рванул дверь на себя и… замер. Я громко расхохоталась. В дверном проеме, вооруженный пистолетом, стоял Вячеслав Евгеньевич с черными очками на глазах. Он вряд ли понимал всю комичность сложившейся ситуации, но, кое-что определив на слух, а может, и вовсе подслушивая за дверью, все же отчетливо и весьма сухо произнес:
— Будь уверен, я не промахнусь, мразь.
— Ты хоть понимаешь, что тебе грозит? — обходя кругом привязанного к стулу Виктора и с трудом сдерживаясь, чтобы как следует не поколотить его за былые грешки, спросила я.
Пока мы его связывали, я вкратце поведала парнишке о том, на чем он прокололся и как мы его нашли, и намекнула на последствия. Впрочем, насколько я заметила, это не сильно его волновало, и пока он выглядел совершенно спокойным, что немного раздражало и выводило нас из себя.
— Вот только не надо делать из меня идиота, я читал Уголовный кодекс Российской Федерации, — с усмешкой откликнулся Виктор. А затем процитировал: — Статья двести семьдесят два: за неправомерный доступ к закрытой компьютерной информации, подслушивание разговоров сотовых телефонов и так далее и тому подобное… штраф в размере от двухсот до пятисот минимальных размеров оплаты труда. А так как я студент и постоянной работы не имею, максимум, что мне может грозить, так это исправительные работы на срок от полугода до года.
— Или два года тюремного заключения, — добавила я к этому, больно дернув парня за волосы.
— Вряд ли, вы же все равно не сумеете доказать, что я добыл и использовал какую-то информацию, — нагло процедил парнишка сквозь зубы и даже сумел сдержаться и не вскрикнуть от боли. — Я у вас ничего не скачивал, и вы это прекрасно знаете. Всего лишь подслушал ваш бредовый треп с теткой, ничего тайного-то там не было. А доказать этот момент не так-то и просто.
— Да, но ты забыл про вторую статью, о распространении вирусов. По ней тебе как раз грозит срок в три года тюремного заключения.
— Ну да, как же, — усмехнулся Сенкевич. — Три года дают только тем, кто создал и распространял вирусы, которые уничтожали информацию. А у вас, кажется, все цело и даже скопировано несколько раз. Получается, что вы мне еще спасибо сказать должны за то, что позаботился о вашем проекте.
Наглая ухмылка так и не сходила с его лица. У меня прямо кулаки чесались, так хотелось хорошенечко врезать ему по физиономии, чтобы она не была такой слащавой. Но пока мне удавалось сдерживаться, в основном из-за присутствия в комнате Вячеслава и его жены. Останься мы наедине, мало пареньку бы не показалось — он бы мне вмиг рассказал, кто его нанял.
— То есть ты считаешь, что удастся отделаться малой кровью, — пристально глядя на парнишку, подвела я итог. — Уверен, что ты компьютерный гений, проделки которого невозможно вычислить. Ты делал все правильно, учитывал особенности российского законодательства, но ты все же поддался соблазну и допустил одну большую, очень большую, — я приблизилась к нему почти вплотную, — ошибку. И кое-что все же мы можем доказать. А дальше, могу тебя заверить, дело и пойдет.
— И какую же ошибку я сделал? — переспросил Виктор, сглотнув слюну.
— Ты скачал всю сумму с кредитной карточки Вячеслава Евгеньевича, а это уже расценивается как воровство. Или скажешь, что и этого не было?
Уголки губ Сенкевича, так насмешливо приподнятые вверх последние несколько минут, моментально опустились вниз, а сам парень немного занервничал.
— Но это только начало, — продолжала между тем я. — Помимо незаконного прослушивания телефонных разговоров, на тебе висит еще и перехват и внесение исправлений в личную почту Вячеслава Евгеньевича.
— Это вы про письмо о разводе, что ли? — с усмешкой переспросил парень. — Согласитесь, классно придумано. Вы ведь даже ни в чем не усомнились. А ведь когда-то вы мне именно за неисправность в системе отправки электронной почты, которую я не сумел найти и ликвидировать, едва «неуд» не поставили.
Я не сразу поняла, кому адресовано последнее замечание, а потому спешно завертела головой по сторонам и наткнулась на молчаливого и угрюмого Конышева. Казалось, что Вячеслав уснул, хотя я точно знала, что он бодрствует, просто о чем-то усиленно размышляет. Последние слова парня заинтриговали меня и на мгновение заставили растеряться. Я даже переспросила у Вячеслава:
— О чем это он?
— Этот малый посещал мои занятия, когда я работал преподавателем в их учебном заведении, — сухо пояснил Вячеслав. — Он слыл большим задавакой, а потому мне постоянно приходилось ставить его на место и неоднократно повторять, что он бесталанен и ни на что не годится. Я надеялся вызвать в нем старательность и усердие, желание к чему-то стремиться, но вместо этого он только выдумывал всевозможные каверзы и все портил.
— Берете свои слова обратно? — нагло поинтересовался парниша.
— А почему вы раньше мне не сказали, что с ним знакомы? — не обращая пока внимания на слова Сенкевича, спросила я Конышева.
— Не сразу его узнал по голосу. А на фамилии у меня память плохая, — пояснил Вячеслав.
— Что ж, выходит, что вы старые знакомые.
— О да, — продолжил усмехаться малый. — Очень старые.
— А я не пойму, чего ты радуешься, — вперила я взгляд в наглеца. — Ты что, думаешь, что доказал теперь бывшему преподу, что ты гений и многое можешь? Единственное, чего ты добился, так это подтвердил его слова. Только бесталанные люди занимаются уничтожением и самовосхвалением, талантливым это не свойственно. К тому же сам собственной персоной сплел себе петлю и все сильнее и сильнее ее затягиваешь. Ты ведь не просто хакер-шутник, который решил попугать, ты монстр, для которого все человеческое чуждо, который не знает цену жизни.
— А вот этого не надо, я ничего такого не делал. Все мои проделки совершенно безвредны, включая ложный звонок о бомбе в институте. Там ведь ничего не было.
— В первый раз — да, а во второй?
— Ни о каком втором разе не ведаю, — заявил уверенно парень. — Cвои грехи я знаю, так что не надо мне тут лишнего приписывать.
— Только не говори, что не причастен ко всем тем покушениям, что преследуют Вячеслава Евгеньевича в последнее время, — я даже и слышать об этом не желала, совершенно не веря в подобное.
— А при чем тут покушения? — искренне удивился Виктор.
Пришлось подойти к нему ближе, надавить на одну из болевых точек в области предплечья и тоном, не располагающим к шуткам, заметить:
— Не зли меня, малый. Только ты знал обо всех передвижениях Вячеслава, так как прослушивал его телефон, вскрыл пароль его компьютера, пин-код пластиковой карты. Говори сразу, кому сливал информацию?
— Я…. Да больно же, — взвился Виктор.
— И будет еще больнее, если не заставишь работать свою память. Кому ты говорил о том, что собирается делать Вячеслав? Кто был заказчиком того письма, что ты послал Конышеву якобы от жены?
— Не стоит, оставьте его, Женя, — внезапно окликнул меня Вячеслав.
Я недоуменно повернулась к нему, спросив:
— Почему?
— Никому он меня не сдавал, — уверенно заявил в ответ мужчина. А Виктория, которая в жаркие моменты предпочитала становиться ниже травы, тише воды, активно закивала, подтверждая его слова.
— С чего вы взяли?
— Он не мог этого сделать, — вздохнул Конышев. — Просто в силу своей тупости не мог никак. Смотрите сами: когда был первый звонок про бомбу, ее на месте не оказалось — бандиты же, как вы сами знаете, ни в первый, ни во второй раз ни о чем не предупреждали.
— Ну да, я хотел только его попугать, — закивал головой Сенкевич, начав, видно, понимать, что лучше поскорее покончить со всем этим и уносить ноги.
— Теперь дальше: бомба в машине. Для того чтобы ее туда поместить, никакими компьютерными данными пользоваться не нужно — на чем я езжу, преступники знали давно. Да и выманивать меня также не требовалось, рано или поздно я бы все равно сел в машину. А создание бомбы не из области программирования, тут нужны специальные знания, каковых у этого малого нет и быть не может. Что касается письма, то если бы оно попало в руки врагов, те бы знали, где примерно искать мою жену. А они, скорее всего, просто следили за нами.
— Ну да, тот мотоциклист, — припомнила я недавние события. — Он вел нас до главной трассы, а там уж сворачивать было особенно некуда.
— А нападение в театре? Нас вычислили посредством «жучка». Это техника не его уровня, да и в институт Виктор вряд ли мог попасть.
— О чем вы вообще говорите? — то ли действительно не понимал сути нашего разговора, то ли только делал вид, что не понимает, Виктор.
— Ну, не знаю, — развела руками я. — Сложно определить, что дело его рук, а что нет. А если парень врет?
— Вы же видите, что нет, — вновь подал голос Вячеслав. — Виктор хоть и мразь редкая, но дабы доказать свое превосходство, убивать бы меня не стал — с психикой у него все в порядке. Дальше шуток он не мог пойти.
— Да объясните наконец, чего вы тут плетете? — не сдержавшись, взорвался Сенкевич. — Я ни черта не понимаю. Какие взрывы, какие покушения? Я ничего не знаю.
— Это еще проверить надо, — и не подумала поверить парню на слово я. — Но этим займется милиция. Только позже, а пока мы поговорим с тобой наедине. Вика, Вячеслав Евгеньевич, выйдите, пожалуйста, на пару минут и вызовите сюда милицию. А мы пока поговорим, по-своему…
— Вы снова станете его бить? — пожалела парня Виктория.
— Вы что-то имеете против? — сверкнув взглядом в ее сторону, спросила я. — По-моему, это была ваша задача. Но раз вы не желаете руки пачкать… — я жестом указала на дверь.
— Я остаюсь. Не позволю вам издеваться над мальчиком, — решительно заявил Конышев.
— Издеваться? — Я не находила слов. — Да это кто еще над кем издевается?! Из-за него мы чуть на том чертовом поле не остались, пошутил он, видите ли. Или, может, вы готовы ему все простить? Извините, но я привыкла не доверять таким тварям, как он. Выйдите, или вам придется при всем присутствовать лично.
— Вы не посмеете, — грозно заметил Вячеслав.
— Да, вы не посмеете, — испуганно поддержал его Сенкевич.
— Что, боишься? — повернулась я к мальчишке. — Правильно делаешь, потому что Конышев тебе не поможет. Он даже тебя не видит, потому что в результате одного такого взрыва лишился зрения. Только ведь тебе на это плевать. Зато я твою ухмыляющуюся рожу вижу отлично и не собираюсь мириться с тем, как ты радуешься чужой беде. И знаешь, что… — Я не договорила, заехав парню в челюсть кулаком.
— Дура-а, ты мне… — парень сплюнул в сторону, — зуб выбила. Вы-ы, сделайте же что-нибудь? — обратился он за помощью к бывшему преподавателю, но как-то неуважительно. Пришлось еще раз применить силу, но теперь просто толкнув стул, на котором парень сидел, назад. Стул качнулся, и вот уже Сенкевич приземлился головой на пол, застонав.
— Да что вы над ним издеваетесь! — воскликнула, не сдержавшись, Вика и поспешила оказать парню помощь.
— Уйди, — прорычала я.
Затем сама вернула стул в исходное положение и, глядя парню прямо в глаза, произнесла:
— Я буду мучить тебя до бесконечности. И если ты думаешь, что убедил меня в том, что ты ни к чему не причастен, то сильно ошибаешься. Я не верю, что бандиты не вычислили твое мошенничество и даже не поняли, что кто-то мешается у них под ногами. Они умнее тебя, гораздо умнее.
— Да прекратите же вы, — топнула ногой Вика. — Я не могу больше видеть, как вы над ним издеваетесь, он же сказал, что ничего не знает.
— А ну марш отсюда, — недолго думая, прикрикнула я. — Иначе выведу силой. Или молчи, или убирайся.
— Евгения, вы переходите все границы, — подал голос и Вячеслав, выходя из себя. — Я буду вынужден заявить об этом в соответствующие органы и…
— Валяйте, я прекрасно знаю, что делаю, — равнодушно откликнулась я. — И для вашей же безопасности советовала бы мне не мешать. Меня нанимал Кононов, и, уверена, он поймет. Ну так что? — Я снова вернулась к парню, все еще испуганно глядящему на меня. — Ты будешь говорить по-хорошему, или же мне тебя еще немного повоспитывать? Восполнить то, что не удалось бывшему преподу.
— Все, я звоню Кононову. Вика… Вика, — нервно позвал Вячеслав. — Дай мне телефон.
— Не думай, что кто-то успеет прибыть и спасти тебя, — не обращая никакого внимания на Конышева, продолжила я психофизическое воздействие на Сенкевича. — Милиция у нас, как всегда, опаздывает. И потом, те тоже вряд ли поверят тебе, как поверил Вячеслав. Он просто слишком добрый человек, сейчас уже таких нет. У тебя есть минута на то, чтобы подумать.
Минута пролетела для Сенкевича очень быстро. Он, похоже, и подумать-то толком не успел, но мне было все равно. Выждав минуту, но так и не услышав признания, я схватила его за шевелюру и сильно дернула его голову назад, причинив пареньку немыслимую боль.
— Ладно, ладно, не надо больше, я все скажу, — поспешил остановить меня Сенкевич.
Вячеслав и Вика тоже услышали эти слова и, замерев, даже забыли о том, что на связи находится отделение милиции. Они повернули головы в нашу сторону и, раскрыв рты, замерли в ожидании.
Я слегка ослабила напор. Виктор поднял голову и, заметавшись глазами по сторонам, со вздохом признался:
— Вы угадали, мерзавцы меня сами нашли. Я не знаю, как им удалось, но случилось это после того, как я отправил вам… — Виктор старался не смотреть на Вячеслава, — то письмо. Может, они его тоже перехватили, не знаю, но вечером ко мне ввалилась целая бригада в масках. Даже звонком не ошиблись, я им сам дверь открыл, ну и… В общем, они сказали, что я неплохой хакер, похвалили за проделанную работу, дали денег, много денег. Столько мне и за год не заработать. А потом велели, чтобы не мешался у них под ногами и больше ничего не делал.
— Прямо так и велели? — не поверила я. — Ты ж им Вячеслава Евгеньевича, считай, на блюдечке преподнес. А ну давай выкладывай все до конца, что еще заставили тебя делать?
Уличенный во лжи Сенкевич опустил глаза в пол, некоторое время помолчал, а затем произнес:
— Они заставляли меня напроситься к вам в гости, якобы для того, чтобы вы мне кое-что подсказали по предмету программирования…
— А на самом деле?
— Чтобы я незаметно оставил в квартире одну штучку, — Виктор кивнул мне на ящик стола, и я поняла, где ее нужно искать.
Выдвинув ящик, я увидела в нем небольшого размера гладкий круглый шарик и осторожно взяла его в руки.
— Отчетом о выполнении задания должен был быть мой звонок Вячеславу Евгеньевичу и уточнение каких-нибудь деталей, — добавил между тем Сенкевич.
— Боже мой, что это? — подойдя ко мне, воскликнула Виктория.
Я молча вертела в руках непонятную штуковину, не рискуя ее открывать и проверять внутренности. Я и так могла догадаться, что вещица эта ничего хорошего не сулит и, скорее всего, является прослушкой — в лучшем случае, а в худшем — самой настоящей бомбой, причем радиоуправляемой.
— Ты это вскрывал? — глянув на парня, спросила я.
— Нет, что я, сумасшедший, что ли, — отрицательно замотал головой Виктор. — И потом, они предупредили, чтобы не трогал, иначе пожалею.
— Женя, объясните мне, что происходит? — как только все замолчали, потребовал Вячеслав. В отличие от нас, он мог только гадать о происходящем, и это его заметно нервировало.
— Ничего примечательного, — спокойно ответила ему я. — А если конкретнее, то ваш безобидный шутник-ученик собирался довести до конца то, что никак не удавалось бандитам. Да, малый, ты влип…
— И что мне теперь будет?
— А это уж решит суд, я тебе ничем помочь не могу.
Сказав это, я отобрала у Виктории телефон, сама вызвала милицию, попросив захватить с собой нескольких профессионалов по взрывным устройствам. Меня поняли буквально, и вскоре дом едва ли не окружили со всех сторон, а по этажам суетливо забегали люди в форме. Пришлось объяснять начальнику группы, в чем дело. Тот выслушал меня молча, велел увести в машину Сенкевича, а неопознанный объект передать специалистам. После чего нас попросили следовать куда и положено, для дачи показаний.
Мы вынуждены были подчиниться, понимая, что в противном случае Сенкевича отпустят, так ничего ему и не предъявив. Я, Вячеслав Евгеньевич и его супруга уселись в мой «Фольксваген» и отправились в отделение. Там долго заполняли какие-то бумажки, что-то писали, отвечали на глупые вопросы. Затем кто-то позвонил, и нас было велено немедленно отпустить, сопроводив до дома несколькими патрульными машинами. Мы не стали выяснять, кто о нас так печется, но, прежде чем уйти, я все же поинтересовалась у следователя:
— Скажите, а что с тем шариком? Мы можем хотя бы узнать, что это было?
— Да, конечно, — кивнул в ответ широкоплечий мужчина с тонкими губами и глубоко посаженными глазами.
Следователь поднял трубку телефона, набрал какой-то номер и велел дежурному принести отчет экспертов-подрывников. Вызванный явился минут через семь и доложил:
— Осмотр еще не завершен, но уже ясно, что это химическое оружие, причем довольно сложное. Работа с бомбой требует аккуратности, и завершить ее смогут не раньше чем через двадцать четыре часа.
— Что ж, как видите, большей информацией я с вами поделиться не могу, — развел руками следователь, глядя на нас. — Но не волнуйтесь, мы ее обязательно обезвредим.
— Да уж постарайтесь, а то не повезет в первую очередь вам, — заметила я, направляясь к двери.
Виктория подхватила мужа под руку и повела следом за мной. Мы сели в мою машину и, дождавшись, когда группа сопровождения займет свои места в служебном автотранспорте, тронулись с места. Почти всю дорогу Вячеслав молчал. Я попыталась включить приемник, но почувствовала, что веселая попса сейчас совершенно не к месту. Пришлось завязать разговор, чтобы хоть немного разрядить тяжелую обстановку.
— Ну что молчите-то? Или обиделись за то, что так жестоко обошлась с вашим учеником?
— Да нет, — устало вздохнул Конышев. — Дело не в том. Сейчас я понимаю, что вы поступили правильно, вы профессионал и свою работу выполняете отлично. Нам не стоило в вас сомневаться.
— Тогда в чем же дело?
— Не знаю, возможно, я просто устал, — мертвым голосом изрек Вячеслав. — После нервных потрясений я чувствую себя стариком, несмотря на то что мне еще жить да жить.
— Коник, ну какой же ты старик, ты молодой, — чмокнула мужа в щеку Виктория.
Вячеслав усмехнулся.
— Помните, я вам говорил, что мой проект станет костью в горле у многих важных людей? — снова спросил он.
— Ну да, помню.
— Так вот, похоже, костью стал не проект, а я. За мной охотятся целую вечность, а я все живу… Живу назло всем. Забавно.
— По-моему, вам пора отдохнуть, — поняв, что клиента одолевают параноидальные мысли, заметила я. — Постарайтесь хоть сегодня не думать ни о чем. Просто отдыхайте. Все уже скоро закончится. Начало положено, а значит, еще немного, и мы вычислим и задержим заказчиков.
— Хотелось бы верить, Женя, — вздохнул Вячеслав. — Очень хотелось бы.
