Глава 11

Сегодня Антон Ярцев успел плотно пообедать, поэтому согласился помочь мне бесплатно, не за еду, а по дружбе. Собственно говоря, он и раньше помогал бескорыстно, просто за едой добрел, становился более разговорчивым, вот я и использовала эту маленькую хитрость в своих корыстных целях. Вообще-то мы оба испытывали друг к другу глубокую симпатию, замешенную на взаимном уважении. Антон никак не походил на продажного журналюгу, охотящегося за любой сенсацией, я же… о моих подвигах он знал не понаслышке. И надо заметить, ни разу не воспользовался своим положением и не пустил гулять в прессу ни одного намека о моей деятельности.

– Что тебе рассказать о Хихматулине? По правде говоря, ничего примечательного в его карьере я не помню. Давай я опять отведу тебя к Пахомычу. Они начинали почти вместе, вернее, Хихматулин начинал у него на глазах, Пахомыч должен знать и помнить больше.

Пахомыч встретил меня с распростертыми объятиями: он относился к тому типу мужчин, которые испытывают удовольствие от общения с женщинами, даже если не собираются затевать с ними легкий флирт. Не давая мне раскрыть рта, он заварил в большой, плохо промытой чашке чай с бергамотом, не спрашивая, плюхнул туда три ложки сахара, пододвинул распоротый пакет с пряниками.

Ужас. Мало того, что я не пью черный чай, не терплю запаха бергамота и принципиально не завариваю пакетики, так еще и сахар! Честно говоря, не помню, когда последний раз пила чай с сахаром. Пятнадцать лет назад? Наверное. Кстати, по поводу чашки. Я давно заметила, что мужчины творческих профессий, если у них под рукой нет исполнительной секретарши, почему-то принципиально не чистят чашки. Более того, однажды Алинка жаловалась, что не вытерпела и, пока мужчины в ее отделе куда-то отлучились, перечистила с содой всю их чайную утварь. И вместо благодарности получила такую взбучку и лавину возмущения, что на всю жизнь запомнила: трогать личные чашки сотрудников мужского пола нельзя! Можно не только растерять всех поклонников, но и заработать несколько кровных врагов! Неудивительно, что в ближайшее после инцидента время у нее пропадали важные файлы и терялись необходимые мелочи. Да и наблюдать, как на тебя дуются все мужчины отдела, – занятие не из приятных. Но я отвлеклась. Отодвинув от себя чашку с чаем подальше, я внимательно слушала, что вещал мне старейшина «Горовска сегодня».

– С самого первого дня терпеть не мог этого выскочку. И не потому, что его статьи пользовались популярностью, нет, не думай, что это профессиональная зависть. Просто он никогда не вникал в дело, а обрисовывал ситуацию так, как было выгодно ему. В результате события перевирались, подлецы часто оказывались героями, честные скромняги – рвачами и стяжателями. К тому же я просто уверен, что он творил эти метаморфозы не совсем бескорыстно. Вы же не знаете, как высоко ставилось в то время мнение прессы. Это сейчас никто не возводит печатное слово на пьедестал, а тогда не верить тому, что печатали, даже в голову не приходило.

– Думаете, его покупали?

– Даже уверен. В те времена доход человека просматривался как на ладони, если, конечно, он не был столь виртуозным конспиратором, как небезызвестный подпольный миллионер Корейко. Простые джинсы, например, уже являлись эталоном определенного статуса. Марка сигарет, магнитофона. А его «Жигули»? Знаешь ли, девочка, чего стоило накопить простому журналисту на машину? Накопить, отстоять в очереди. В общем, он не скрывал того, что имеет хороший левый доход, и ни у кого не возникало сомнений по поводу природы этого дохода.

– А сейчас? – поторопила его я. – Сейчас, я слышала, он тоже процветает? Главный редактор одной из городских газет – вершина карьеры каждого журналиста.

– Ерунда, – фыркнул он. – Ты знаешь, кто идет в редакторы? Менеджеры, руководители. Они умеют организовать, направить, поправить, но Пегас редко машет крыльями у них за спиной. Поэтому я никогда бы не поменял свою работу на работу управленца. К тому же газета газете рознь. «Пятая точка» Хихматулина на грани закрытия.

– «Пятая точка», – повторила я, припоминая.

Кажется, в киосках города мне уже встречалось это название. Правда, купить сие издание соблазна не возникало.

– Попытка заинтриговать читателя. В слогане идет расшифровка, что-де пресса – пятая точка, на которую опирается вселенная.

– А первые четыре?

– Власть, сила, деньги, интеллект.

– Понятно, но неубедительно. Набор символов и прописных истин.

– Согласен, – обрадованно кивнул Пахомыч. – Вот и его газетенка грешит тем же – прописные истины граничат с символизмом, изредка разбавляемым вкраплениями пошловатых историй на грани фола. Нынче этим коктейлем уже никого не проймешь, не те времена. Поэтому газета его не имеет читательской поддержки. Так, теплится еле-еле, имеет свой доходец, выживает. Но рейтинги ее падают все ниже и ниже.

– Чего же ее не закроют?

– Демократия, – развел руками корифей. – К тому же в городской Думе у Хихматулина еще остались старые связи. Помогают держаться на плаву, субсидируют, спонсируют.

Я задала ему еще пару вопросов, поблагодарила за остывший чай с перламутровой пленочкой на поверхности и удалилась. Я уже знала, что мне делать. Бросить камень потяжелее в того, кто и так еле держится на плаву, не так уж и сложно. Главное – иметь для этого основания и право. Право хотя бы через четверть века отомстить за зло, походя погубившее человека.

– Алинка, как там поживают твои казаки? – поинтересовалась я за утренним чаем для поддержания разговора.

Подруга старательно дула на кремовую поверхность чая с молоком в большой лиловой чашке с невиданным цветком.

– Нормально, – ответила она, – готовятся к всероссийским игрищам, осваивают «здароваццу».

– «Здароваццу»? – отложил газету Ариша.

Я заметила, что его тоже увлекло новое помешательство Алины, он часто расспрашивал ее о традициях и обычаях казаков. Думаю, вопрос решил Алинкин тренинг по приготовлению национальных казачьих блюд. Хотя моя подруга и была немного ветрена, но своим увлечениям отдавалась со всей силой и страстью своей богатой души и часто весьма преуспевала в том или ином деле. Тем временем Алина разъясняла:

– Я уже говорила, что казаки во все времена огромное внимание уделяли играм или танцам, которые помогали развивать технику боя. «Здаровацца», например, представляет собой употребляемое повсеместно шуточное рукопожатие-приветствие, а на деле является просто ужас каким коварством. Вот смотри, – Алинка выпорхнула из-за стола, встала в боевую стойку, поднесла ладошки к лицу. – В ней используют восемь ударов, наносимых двумя руками в двух уровнях: верхнем – на уровне щек и нижнем – на уровне почек. При этом траектория нанесения удара рукой аналогична траектории нанесения удара холодным клинковым оружием или нагайкой.

– А танцы со стриптизерами они еще разучивают? – весьма невежливо перебила я ее, за что и получила недоуменно-холодный взгляд деда.

– Разучивают, – не обиделась Алина, – хотя атаман их и не поддерживает.

– А разве они не обязаны беспрекословно слушаться атамана?

– Обязаны. Но пока он не приказал им прекратить занятия. Он посмотрит, что из этого получится. Вдруг падшие мужчины в результате облагораживающего влияния настоящих казаков встанут на путь истины? Представляешь, как вырастет авторитет горовской общины?

– Представляю, – протянула я, лелея подленькую мыслишку.

До чего же иногда вовремя приходят мне на помощь увлечения подруги! Итак, попробуем нанести первый, пробный удар по господину Хихматулину.

Я не стала оригинальничать, приняла уже привычный облик задрипанной дурнушки и направила свои стопы в редакцию «Пятой точки». Секретаря на рабочем месте не было, поэтому я смело, без стука, распахнула дверь. За столом располагался тип с благородной сединой. Тип думал думу. Дума, судя по всему, думалась плохо, по крайней мере, взгляд типа был печален, а палец активно исследовал нутро редакторской ноздри. Я где-то читала, что ковыряние в носу активизирует какие-то точки, способные повышать мыслительную активность мозга, поэтому не стала лицемерно фыркать и делать замечание типу: ясно же, человек думает, стимулирует, так сказать, деятельность мозга. Впрочем, он и сам растерялся. Кому будет приятно, если его застукают за подобным занятием! И никакие оправдания тут не помогут. Не все же знают про истинную цель ковыряния в носу…

– Кто позволил? – гаркнул он.

– Никто, – испуганно пролепетала я. – Я тут вам статейку принесла.

– Какую статейку? Вы у меня работаете?

– Мечта-аю, – проблеяла я.

– Объяснитесь, – милостиво позволил он.

– Я закончила педучилище, но мое призвание – журналистика, – зачастила я, проглатывая окончания, – у меня дома целые тетради статей на злободневные темы, но их никто не принимает, говорят, что еще вернутся к обсуждению этой проблемы, а сами не возвращаются. Никак. Я и к вам присылала, но у вас какие-то редакторы вредные, ничего не понимают в истинном таланте, завидуют, наверное.

– Подождите, – перебил он меня, – что вы нам присылали? Свои опусы?

– Да нет же, – пояснила я ему, как маленькому, – статьи на злободневную тему, но ваши редакторы очень злые и завистливые…

– И они не хотят принимать ваши статьи?

– Нет, не принимать, печатать. А мне это обидно. И я решила прийти к вам, ведь ясно же, что до вас письма не доходят, вон какой вы важный! А раз важный, то умный, а раз умный, то поймете, насколько я талантлива.

– Я все понял, зайдите через неделю, – устало вздохнул Хихматулин.

– Фигушки, – мотнула косками я, – пока не прочитаете статью при мне, не уйду.

– Я приглашу охрану. Они вас выгонят.

– Я буду так кричать, что пострадает ваша репутация. Или пойду в другую газету и все про вас расскажу. У меня очень маленькая статья, всего две страницы. Прочитайте, и, может быть, я уйду по-хорошему.

Статью о союзе казаков и стриптизеров я накатала уже перед выходом, накатала нарочито бездарно, сдобрив текст доброй пригоршней грамматических и орфографических ошибок. Пока Хихматулин читал, я, поддавшись искушению, ковыряла в носу. Один из приемов НЛП – если хочешь завоевать доверие и симпатию собеседника, аккуратно копируй его интонацию, жесты, манеры. Что же, испытаем. Не зря дед частенько критиковал меня за хулиганские наклонности.

– То, что здесь написано, правда? – поднял наконец голову главный редактор.

– О том, что казаки готовят программу для стрип-клуба? Чистая правда. У кого хотите спросите. Зуб даю. Век воли не видать.

Он немного посидел в задумчивости, потом соизволил обратить свой взор на меня:

– Слушай, девочка, чего тебе больше хочется, славы или денег?

– И того, и другого.

«И без хлеба», – чуть не добавила я, но удержалась. Переиграть – хуже, чем не доиграть.

– А больше? – продолжал искушать меня хитрец.

– Денег, – подумав, решила я.

– Давай тогда поступим так: я сейчас же плачу тебе за информацию, скажем, двести рублей, а твою статью редактирует другой человек и, соответственно, ставит под ней свою фамилию. Согласна?

– Ищи дурака, – фыркнула я. – Думаешь, я не знаю, какие гонорары платят в газетах?

– Маленькие, – горестно вздохнул он. – Кроме того, статью следует перепечатать, отредактировать, поправить, проверить информацию, сделать фотографии. И за все придется платить. Так что сегодня ты выступишь информатором, а авторство статьи будет принадлежать другому.

– Конечно, я раскопала сенсацию, а вся слава – другим? – продолжала капризничать я.

– Что ты предлагаешь? В таком виде статью выпускать нельзя, она требует доработки.

– Пятьсот рублей и приписку, что идея статьи принадлежит мне.

– Но так не принято, – ломался Хихматулин.

– Брехня, – рубанула я. – В сериалах пишут, чья идея, кто главные сценаристы, кто не главные. А у вас нельзя? Сейчас все можно, не пудрите мне мозги.

– Ладно, – сломался он, – только сейчас я выплачу тебе двести рублей, остальное – после проверки информации. Так принято.

– Ну, раз принято, то я согласна, – сжалилась я.

Накорябала на листке свои данные, естественно, липовые, выпросила визитку и гордо удалилась. Хихматулин клюнет, информация частично подтвердится, статья выйдет – кто же откажется от столь жареных фактов? И выйдет в ближайшее время. А пока я поработаю над вторым пинком в «Пятую точку». Первый будет физическим, второй – моральным.

Довольная встречей с главным редактором «Пятой точки», я решила воплотить в жизнь еще одно дело, о котором несколько подзабыла за более важными и срочными делами. На своем «Мини-Купере» я объехала магазины, принадлежащие Дудареву, и исподтишка нащелкала охранников торговых точек. Так как я уже была в привычном для Сережи Дорофеева облике, то, прихватив связку бананов, завалилась к нему в больницу. Он явно обрадовался моему визиту.

– Я уж думал, что ты меня забыла, – вскочил с кровати он. – А меня завтра выписывают. Куда пропала? Зачем обманула меня с адресом?

– Адрес не дала из скромности, а пропала потому, что в библиотеке тяжелая неделя была, – пожаловалась я, – книги ремонтировали. Представляешь, я столько клейстера сварила, что можно обои в многоэтажке поклеить.

– Вы книги клейстером подклеиваете? – фыркнул он. – И обои?

– Это экономнее. У нас же бюджет-то мизерный, на хороший клей денег не хватает. А чего? Нормальный клей. Одна беда, его тараканы любят. Но если добавить отравы, то ничего, не грызут.

Сережа вовсю забавлялся, глядя на мою озабоченную мордашку. Я посчитала, что он уже достаточно расслабился, присела к нему на кровать и открыла на сотовом папку с фотографиями:

– Смотри, узнаешь кого?

Сергей внимательно просмотрел фотографии, потом перенес взгляд на меня:

– Откуда это у тебя? И зачем?

– Хочу за тебя отомстить, – честно призналась я, – написать статью о них в газету.

– Ты с ума сошла? С этими людьми связываться нельзя, к тому же я сам смогу за себя постоять, я все-таки мужчина.

– Ладно, шучу, – решила сменить тактику я, – куда уж мне. Просто, честно говоря, испугалась. Ты же говорил, что они могут добраться и до меня, вот я и страхуюсь, а ты мне покажешь, кому не стоит попадаться на глаза.

Второе объяснение Сергея устроило, и он ткнул пальцем на двух дюжих парней, работающих в одном из магазинов.

– Вот и здорово, – повеселела я, – этот магазин далеко от моего дома, значит, случайная встреча исключена.

– Что за магазин? – заинтересовался Сергей. – И где расположен?

Я назвала ему совершенно другую торговую точку и собралась уходить, но Сережа попросил меня задержаться.

– Сними очки, – попросил он, – я же знаю, что и без них ты неплохо видишь.

– Я без них вообще ничего не вижу.

– А зачем ты снимала их в кино?

– У меня особый вид дальнозоркости.

– Не ври.

Сергей взял мои пальцы и слегка сжал их в ладони. Рука у него была теплая, а я еще не отогрела пальцы с мороза. Мне так не хотелось отнимать руку… Встреча переставала быть официальной, что не входило в мои планы. Я решительно выдернула руку под предлогом, что мне надо поправить прядь волос, и спешно попрощалась. Дорофеев действовал на меня как расслабляющий фактор, а моя работа только набирала обороты.

– Федот, это Полина, узнал?

– Узнал, – обрадовался Федот Васильевич, – давненько что-то ты о себе знать не давала.

Капитан Федот со своими ребятами из ОМОНа когда-то совершенно случайно принял участие в одном моем деле, результатом чего явился его бешеный роман с Алинкой. Роман закончился, зато у меня появился новый друг. Отважный, готовый прийти на помощь, обладающий для оказания этой самой помощи всеми полномочиями и возможностями. Конечно, в его служебные обязанности не входила помощь хрупкой девушке, постоянно ввязывающейся во всякие приключения, но почему бы не размять своих ребят и не заловить с поличным несколько негодяев? Пусть даже эти негодяи и отделаются парочкой хороших тумаков или ночкой в КПЗ.

– Так необходимости не было, – призналась я, – к тебе – как в церковь, когда прижмет. Шучу, конечно. У тебя ребята не засиделись?

– Действительно нужна помощь? – мгновенно подобрался он.

– Необходима. Одну мою знакомую, скромную и забитую библиотекаршу, преследует банда мордоворотов. Буквально прохода девчонке не дают. Она как-то повздорила с их шефом и теперь никак не может от них отделаться. Шуганешь гадов?

– Нет проблем, защищать мирных граждан – наша прямая обязанность, нам государство за это деньги платит. Диктуй место, время, портрет жертвы. Только учти, у нас сегодня дельце одно намечается, если по времени совпадет, я могу вовремя не подоспеть.

– Учту, – отмахнулась я.

Мы обсудили детали и, довольные друг другом, распрощались. Я вернулась к магазину, где несли вахту гориллы Дударева, произвела небольшую разведку местности, а оставшееся время посвятила подготовке второго удара по «Пятой точке» Хихматулина. Для этого мне пришлось навестить Витю Шилова, компьютерного гения, хакера, великого электронщика городского масштаба. В переодевании не было необходимости, Шилов никогда не обращал внимания на мой внешний облик, и если я являлась перед ним совершенно неузнаваемой, не высказывал ни малейшего удивления. То, что я – это я, верил на слово. Я неплохо платила парню, он же воплощал в жизнь мои самые сложные технические фантазии.

– Витя, надо подкинуть одному типу информацию.

– В чем проблема? – не отрываясь от компьютера, бросил он.

А я еще сомневалась, узнает ли он меня в образе дурнушки. Он даже не посмотрел на меня!

– Она не должна исходить от анонима, но обязана создавать полное ощущение достоверности, идти из официального источника.

– Интернет?

– Может быть.

– Если дам программку, сама справишься?

– Это сложно?

– Ерунда, смотри.

С полчаса мы сидели, уткнувшись в экран монитора. В сущности, дел-то там было всего на несколько минут, просто мне хотелось довести все до автоматизма, неизвестно, сколько у меня будет времени. Потом я еще какое-то время создавала необходимый мне текст, Витя помог поставить его в нужную колонку, я расплатилась и посмотрела на часы. Успеваю сегодня, значит, не будем терять времени. Если обе статьи в «Пятой точке» выйдут одновременно, это будет бомба. И для газеты, и для Хихматулина, и для его покровителей.

Спустя двадцать минут я уже парковалась возле редакции. На этот раз секретарша была на месте. Совсем юная девица непрезентабельного вида, видимо, на более яркую «этикетку» у Хихматулина не было средств. Да, газета явно бедствовала. Вот и от меня он отделался сущей безделицей, кого нынче удовлетворили бы двести рублей? Девица, судя по всему, была робкого десятка. Не особо уверенно управлялась с делами и скорее всего вообще работала здесь недавно. Это я поняла по неуверенному взгляду, которым она меня окинула. Видимо, девушка пыталась понять, случайный я посетитель или штатный сотрудник, имеющий полное право разгуливать по редакции.

– Наш вернулся? – небрежно кивнула я на дверь.

– Нет еще.

Девица издала такой явный вздох облегчения, что я утвердилась в своей догадке. Приняла меня за свою. Хорошо.

– Я так и думала, он предупреждал. Ушел давно?

– С полчаса назад.

Скорее всего время у меня было. Нет, я не боялась, что Хихматулин застанет меня в своем кабинете, что он мог мне сделать? Вытряхнуть за шиворот, как котенка? Я бы потерпела. Скоро его еще не так тряхнут. Просто, застав меня в своем кабинете, он мог бы заподозрить неладное, а я не хотела, чтобы даже тень сомнения посетила его продажную голову.

– Вот гад, – выругалась я, – велел мне срочно правки сделать, а сам смылся! Теперь до завтрашнего дня не успею, номер под угрозой срыва. Чем он думает, в конце концов? Я же предупреждала, что заскочу на минутку! Когда он вернется?

– Сказал, не раньше чем через час, уехал на задание. Он фотографа с собой взял.

Ясно, скорее всего работает с моей информацией о казаках-стриптизерах.

– Ну, ему же хуже. Передай, что он чмо неблагодарное, бездарный руководитель и никчемный писака, больше ему заполучить меня в спецкоры не удастся. Я пошла.

Расчет мой оказался верным, новенькая секретарша еще хотела удержаться на рабочем месте и быстро смекнула, что передавать все вышеизложенное начальнику – себе дороже. К тому же ей совершенно реально грозило стать стрелочником в зарождавшемся конфликте.

– Вы скажите, что и где надо забрать, где материал лежит, я принесу. Рашид Низамович мне запасные ключи оставил.

– Вот я знаю, где у этого неряхи тексты валяются! По всему кабинету разбросаны, где ж еще.

Еще в прошлый раз я обратила внимание на то, что в кабинете Хихматулина действительно царит творческий беспорядок.

– Может, вместе поищем?

– Пошли, я сегодня добрая, – подумав для приличия, решила я.

Из вороха листов, которыми был завален стол главного редактора, я выбрала несколько, скрепленных скобкой, удовлетворенно кивнула, села в кресло начальства и углубилась в работу, сосредоточенно морща лоб и проговаривая шепотом некоторые фразы. Девушка помялась и спросила:

– Вы здесь править будете?

– А где ж еще? Если я домой заберу, только через пару дней вернуть смогу, а материал уже завтра в номер пускать надо. У вас что, давно форс-мажора не было? Скажите спасибо, что согласилась в этом свинарнике работать. Не мешайте.

Девушка потопталась еще немного, потом робко прошептала:

– Можно я тогда пойду? А то у меня там телефон зазвонить может, и охранять нужно.

Она не уточнила, кого собирается охранять, меня или редакцию, но я спрашивать не стала.

– Валяйте, – милостиво позволила я, – вы мне больше не нужны.

Девушка прикрыла за собой дверь, а я бросилась к клавиатуре компьютера. Слава богу, он не был выключен, а лишь находился в спящем режиме. На машине вполне мог стоять пароль, это отложило бы выполнение моей задачи и потребовало бы более сложного вмешательства Шилова.

Почтовый ящик Хихматулина был открыт, я с удовлетворением отметила, что письмо, отправленное от Вити, уже висело в секции «входящие». Хорошо, что я вовремя догадалась выпросить визитку со всеми данными главного редактора.

Я быстро закончила, надо было сматываться.

– Чего такая грустная? – подмигнула я секретарше, уже прикрыв за собой дверь.

– Просто… Рашид Низамович не разрешает заходить в его кабинет, пока он отсутствует. А я забыла.

Понятно, растерялась девочка, я слишком надавила на нее. Впрочем, эта ситуация только играет мне на руку.

– Знаешь, что? – вынесла вердикт я. – А ты ему ничего не говори.

– А как же текст? Форс-мажор?

– Я все равно ничего не успела, так что не стоит вообще говорить, что я заходила.

– Так вам же попадет?

– А я его не боюсь, – подмигнула я, – и ты не бойся. Представь, что он не начальник, а пожилой несимпатичный мужик, который хватает тебя за коленку в переполненном автобусе. Такой весь потный, с бегающими глазками, липкими руками. Представила?

Судя по тому, как перекосилось личико девушки, фантазия у нее работала. И авторитет Хихматулина незамедлительно пошатнулся, пусть пока только в голове маленькой неопытной секретарши.

Уже перед самым закрытием в один из магазинов господина Дударева заявилась новая покупательница.

– Закрываемся, – буркнул ей охранник, дежуривший у двери.

– Плевать. Мне диван срочно нужен. Сплю на раскладушке, как беспризорница. У вас еще десять минут до закрытия.

– Закрываемся, – бесстрастно повторил мужчина.

– Вот так у нас привлекают клиентов, – пронзительным голосом заверещала невзрачная очкастая девица с сивыми косицами, – да я всем соседям расскажу, как вы людей не уважаете, да от вас все наши сотрудники шарахаться будут, да…

Парень поймал взгляд менеджера и пропустил скандалистку. Лучше переработать пять минут, но погасить зарождающийся конфликт. Я гордо прошествовала в торговый зал и начала придирчиво рассматривать диваны.

– Вам помочь? – попыталась напустить на лицо приветливое выражение менеджер.

– Конечно! Дело в том, что я накопила штуку евро. Часть накопила, а часть в кармане нашла. Представляете, летом покупала шубу, купила, а сдачу в карман положила. Недавно достала, чтобы проверить, не слопала ли шубу моль, сунула руку в карман, а там – деньги! Вот радость-то! Только теперь никак не могу решить, что мне купить, ноутбук или диван. Ноутбук мне нужен, чтобы в «аське» сидеть, а диван – чтобы просто сидеть. Вы как думаете, что важнее?

Меня нисколько не смущал тот факт, что мой внешний вид нисколечко не соответствовал материальным потребностям, это несоответствие должно было только еще больше восстановить против меня персонал магазина.

– Диван, конечно, – терпеливо ответила девушка, – Интернетом вы можете и на работе воспользоваться, а хороший сон очень важен для здоровья человека. Я могу предложить вам…

– Представляешь, – невежливо перебила я ее, – мы с мамой на квартире живем, хозяйка нам всего один диван поставила и раскладушку. Я ей говорю, что на раскладушке спать не хочу, а она говорит, чтобы второй диван покупали. Ну не зараза ли? Вот я и думаю, может, лучше ноутбук? На работе-то у нас Интернета нет. Я в библиотеке работаю, там только книги.

Подобным образом я доводила консультанта до белого каления до тех пор, пока в зале не показался сам Дударев. Нет, сегодня поистине мой день! Как только он возник в поле моего зрения, я противным голосом заверещала:

– Вы чего, не можете мне толком ответить? Я вас русским языком спрашиваю, а вы лопочете что-то не по теме!

Решив, видимо, пожурить менеджера, Дударев направился к нам и замер на полпути, узнав во мне настырную девицу, которая самым подлым образом увела у него такси. Узнал, но вида не подал.

– В чем проблема? – вежливо осведомился он.

Готовая расплакаться девица попыталась поведать ему суть дилеммы ноутбук – диван. Естественно, терпеть далее мое самодурство ни у кого не было желания, поэтому меня деликатно, но быстро выпроводили из торгового зала, тем более что по расписанию магазин уже минут пятнадцать как был закрыт. Я гордо удалялась от магазина, с удовлетворением заметив, что на некотором расстоянии от меня пристроились две темные фигуры. Пока я топала по людной, хорошо освещенной улице, мне ничто не угрожало. Воспользовавшись тем, что двое не могли слышать то, о чем я говорю, я набрала номер Федота:

– Минут через десять она будет на месте.

– Постараемся успеть, – ответил Федот, – мы как раз заканчиваем.

– А если не успеете? – с подозрением спросила я.

– Не беспокойся, мы почти в пути.

– Хорошо.

Пока я говорила с капитаном, к моим преследователям присоединились еще трое: решили повеселиться, мальчики? Тем хуже для вас. И лучше для меня. Я не сомневалась в том, что вся пятерка участвовала в нападении на Сережу. Не хватает шестого. А вот и он. С ума сошли: шесть амбалов на одну хрупкую библиотекаршу?

Шестой шел мне навстречу, перегородив всю дорогу. Кажется, они могут несколько подкорректировать мои планы. И явно не в мою пользу. До назначенного места идти минут семь, к схватке я не готова – профессионально драться не умею, из оружия только газовый баллончик.

– Закурить есть? – весьма «оригинально» обратился ко мне шестой.

– Есть, – натурально пискнула я, – только там, дальше.

Мозг судорожно пытался найти причину, по которой громилы могли проследовать за мной в нужную подворотню, руки же холодели от ощущения реальной опасности. Попала. Тип грубо схватил меня за руку и потащил в подворотню. Не ту, где меня ждала помощь. Я попыталась вырвать руку из его клешни – бесполезно. Может, применить робкую попытку соблазнения? Типа я и сама согласная, только в другой подворотне, там асфальт мягче и сугроб теплее? Только вот непонятно, что они запланировали со мной сотворить. Просто побить немного или…

И в этот момент хватка громилы ослабла, и он тихо сполз мне под ноги. Рядом стоял Дорофеев с какой-то короткой палкой в руке. Он перехватил мою ладонь и дернул в глубину двора.

– Не туда, – остановила его я.

Перехватив инициативу в свои руки, я рванула в нужную мне сторону. Отставшая пятерка подхватила шестого и бросилась в погоню. До подворотни оставалось немного, Сергей пытался утянуть меня в другую сторону, но я упрямо двигалась своим путем, и он предпочел довериться мне. Вот и вход, тупик, кирпичная стена. Мы в западне, тусклый фонарь освещает две наши фигурки: я прижата к стене, Дорофеев меня прикрывает. Шестеро медленно наступают, уверенные в том, что добыча от них не уйдет и никто им не помешает совершить свое черное дело. А кто помешает? Случайные прохожие?

– Только троньте его, – пискнула я, – зубов не соберете. Вы меня еще не знаете.

В сущности, я была права, но они-то этого не знали. Да и я не была до конца уверена, что Федот с ребятами успеет. Эти сволочи надвигались на нас молча и медленно, по всем законам фильмов ужасов, и эти медлительность и тишина вызывали ощущение неотвратимости. Поэтому в тот момент, когда я увидела за их спинами ребят в черных масках и камуфляже, я радостно завизжала. Мой визг явился сигналом и для тех, и для других. Наемники Дударева бросились на нас, Федот со своими парнями – на них. Профессионалы сработали быстрее.

Как я и обещала, все шестеро недосчитались зубов, заработали крупные неприятности и загремели в каталажку. Мы с Сергеем удачно улизнули от разборок.

– Как ты здесь оказался?

– Я с утра за тобой слежу. Из больницы удрал, сразу за тобой. Знаешь, как замерз?

– С какой это стати ты за мной следишь? Ревнуешь, что ли?

– Думаешь, я поверил тому, что ты наплела мне в больничной палате?

– Почему тогда ты указал мне на фото этих гадов?

– Чтобы быстрее вывести тебя на чистую воду. Ты ведь не та, за кого себя выдаешь?

– С чего ты взял?

– Снимаешь очки, когда хочешь лучше видеть, держишь на вооружении отряд ОМОНа, разъезжаешь на крутой тачке, носишь парик. Ведь у тебя парик?

Он легко потянул за косы и снял с моей головы воронье гнездо вместе с глупым беретом из кроличьего пуха. Другой рукой Сережа снял с моего носа очки, пристально-пристально заглянул в глаза, немного помедлил и прижался к моим губам. Губы у него были, как и руки, – мягкие и горячие. По закону созданного мной образа я должна была бы толкнуть его в грудь, нахлобучить на место парик и влепить ему пощечину. Но он ведь уже понял, что я не та, за кого себя выдаю…

Сначала мы долго целовались в подворотне, потом замерзли и пошли греться в машину. Можно было бы завалиться в какой-нибудь ночной клуб, но там трудно было бы остаться наедине, а вести его домой мне не хотелось: я еще не открыла Сереже свое инкогнито. Поэтому мы до утра целовались в машине, время от времени прогревая ее, замерзая, грея ладони друг друга дыханием. Сережа больше не задавал вопросов, и я была ему за это благодарна.