Глава 20
И кто теперь сможет уверить меня, что это сделала не Ангелина Романовна? Или, может, это милейший Петр Васильевич заманил к себе зятя главврача роддома, насильно накормил его «на ужин» таблетками в количестве восьмидесяти штук, а когда тот потерял память, выгнал его на улицу?
Итак, настал последний акт моей пьесы. Последний аккорд в моей кантилене… Последний преступник ожидает приговора.
Вина Ангелины Романовны является неоспоримой. Во всяком случае, для меня. Подведем итоги. Что же натворила эта дама, такая респектабельная и такая неприступная на вид?
Во-первых, она продала богатой бездетной паре ребенка Юлианы. Это, несомненно, страшный и подлый поступок. Во-вторых, она отказывалась обсуждать с Юлей эту тему, что тоже нанесло моральный вред Любимовой. Она переживала, плакала…
В-третьих. Ангелина устранила с дороги своего зятя — препятствие, стоявшее на пути к ее любимому племяннику. И для нее было неважно, что при этом пострадали еще несколько родных ей людей: ее сестра горько оплакивала потерю любимого мужа, мальчик ждал и звал папу… А родители Володи! Я ничего не знаю о них, но нетрудно догадаться, как страдали эти уже немолодые люди. И все это ради своей прихоти — почаще видеть племянника, играть с ним. Да… Страшная женщина! Володя ведь мог просто погибнуть среди бомжей! Хорошо, что он на все руки мастер, перебивался случайными «заработками» в виде бесплатной кормежки за свою работу…
Итак, несомненно, эта мадам заслужила страшную месть! Она отправила зятя к бомжам? Заставим ее саму откушать это блюдо! Любит торговать детьми? Не хочет ничего слышать о страданиях матери, потерявшей ребенка? А это мы предложим ей на десерт!
Так я рассуждала, следуя по городу за Ангелиной Романовной на своем «Мини-Купере». Час тому назад она вышла из роддома. Сначала она посетила магазин, потом завернула на почту. Я всюду ехала за ней по пятам.
А она «потухла». Уже нет той горделивой осанки и холодности во взгляде, высокомерия и уверенности в движениях. Еще бы! Двое ее покровителей и верных помощников пропали без вести, и она даже не знает, что с ними… Ходит, опустив плечи, взгляд испуганный, вид какой-то жалкий.
Но вот она вышла на Дорожную улицу, завернула к дому номер тридцать один. Здесь когда-то жил Леонид Максимович, ее возлюбленный. Ангелина Романовна вошла в подъезд, я — за ней. Должно быть, она не придала значения тому, что романтическая девушка с торчавшей из-под воротника косичкой и букетом цветов преследует ее, чему-то мечтательно улыбаясь. Образ счастливой дурочки. Сколько раз он помогал мне!
Жудина вставила ключ в замочную скважину. Поворот ключа, второй… Теперь — нижний ключ. Я продолжала подниматься по ступеням все выше, уходя от Жудиной все дальше… Поворот второго ключа. Дверь открывается…
В этот момент я подскочила к ней сзади, втолкнула Ангелину Романовну в квартиру и влетела туда сама, быстро захлопнув дверь. Мы с главврачом остались в квартире одни.
Она не успела даже вскрикнуть. Я прыснула ей в лицо из баллончика едкой смесью. Сама же закрыла плотно глаза и постаралась не дышать. Жудина закричала, закашляла, слезы полились у нее из глаз… Я втолкнула ее в комнату, заломила руки назад и связала их. Потом я подбежала к балкону, открыла его и только тут вдохнула свежий воздух, ворвавшийся в комнату.
Дело сделано! Жудина со связанными руками сидела на полу и кашляла. Из ее глаз продолжали катиться слезы. Я достала свой телефон.
– Алина, приезжай, птичка в клетке. Улица Дорожная, тридцать один, квартира пятьдесят.
– Кто вы, что вам надо? — сквозь слезы и кашель хрипло спросила Жудина.
– Догадайтесь с трех раз!
– Только не убивайте! Давайте договоримся…
– О чем? С вами уже пытались разговаривать, но вы не пожелали. Тогда, у роддома, помните? За вами бежали две женщины, у одной из них родился якобы мертвый ребенок. Вы просто проигнорировали нас. А напрасно!
– Я дам вам денег… Умоляю! Не убивайте…
– Сколько же, интересно, вы нам заплатите?
– Двести тысяч…
Я рассмеялась так громко, что Жудина съежилась от испуга.
– И две квартиры в придачу? Вашу и вашей сестры? А жить-то вы где намерены, Ангелина Романовна? Никак, вы домишко себе достраиваете в коттеджном поселке? Не получилось пожить там с Леонидом Максимовичем, с этим кобелем… Ну ничего.
– Я дам пятьсот, пятьсот тысяч, слышите?! Отпустите! Я перепишу на вас дом…
– У меня свой есть.
Я прошла в кухню. Смотрела в окно и ждала, когда Алина приедет. Сидеть возле раскисшей как квашня главврачихи мне было противно. Увидев, что по двору идет Нечаева, я пошла открывать.
– …Я дам вам денег… Я перепишу на вас дом… У меня есть драгоценности… Пощадите… — доносилось из комнаты.
Алина вбежала в квартиру, сразу же оценив обстановку.
– Она в комнате?
– Да. Слышишь, чем меня стараются купить?
– Что она там про дом говорит?
– Обещает дом переписать на меня, если я отпущу ее.
– А какой дом? Большой, хороший?
– Коттедж в нашем поселке, только немного недостроенный.
– Слушай, может, пусть она его на меня перепишет? Буду жить с тобой по соседству, в одном поселке…
– Будешь, будешь! У тебя все готово? Идем…
Мы вошли в комнату. Ангелина Романовна так и сидела на полу. У нее были очень красные глаза, все еще слезившиеся.
– Полина, ну как тут можно работать? Смотри, клиент какой!
– …Я на вас дом перепишу… Отпустите… Не убивайте… Я на вас дом перепишу… Отпустите…
– Слушай, Полина, она какая-то чудненькая… По-моему, она от страха того… тронулась. Как же мне ее теперь загипнотизировать?
– Так же, как и всех! Начинай!
– А если у меня не получится?
– Пробуй до тех пор, пока точно получится.
– Ой… Сейчас… Так! Смотрите на шарик. Сейчас я досчитаю до пяти, и вы уснете… Раз… Вам тепло… Два… Ваше тело теплое, тяжелое… Три…
Алина «колдовала» с Жудиной, а я наблюдала за ними.
– Пять!
Я даже вздрогнула. Посмотрела на Ангелину Романовну. Та сидела, закрыв глаза, и, похоже, спала.
– Спит? Алина, проверь!
– Да спит, точняк. Что теперь-то?
– Теперь говори ей, как мне тогда… что у нее есть ребенок, но она его только что родила… а потом потеряла. Нет, лучше так: у нее его забрали. Да, да, забрали. И пусть поищет.
– У вас родился ребенок, — начала Алина каким-то загробным голосом, — хороший, здоровый ребенок. Мальчик. Вес — три килограмма шестьсот граммов… Рост — пятьдесят сантиметров…
У меня по всему телу побежали мурашки. Алина внушала Ангелине, что ребенка надо найти, что он где-то есть, но далеко… Его кто-то забрал. Это очень плохие люди! Ребенка надо вернуть… Это продолжалось пару минут. Потом Нечаева сказала:
– Сейчас я досчитаю до пяти, и вы проснетесь… Раз…
– Подожди!
Я подошла к Жудиной, развязала ее, вынула из ее карманов все документы, кошелек, сотовый, ключи от ее квартиры. Сумку я тоже прихватила, зачем она ей теперь? Обчистив таким образом жертву, я развязала ей руки и скомандовала Алине — продолжать.
Когда она произнесла последнее слово: «Пять!», Жудина медленно открыла глаза, посмотрела на нас удивленно, кое-как встала с пола. Потоптавшись на месте, она начала осматривать комнату, заглядывая во все шкафы и даже под диван.
– Вы что-то ищете? — спросила Алина.
– Тише! Говорите тише. Вы его разбудите…
– Кого? — поинтересовалась я.
– Моего ребенка. Он еще маленький, он спит… Куда-то они его спрятали… Забрали у меня и спрятали… Вы не видели здесь ребенка, маленького, в пеленках?
Мы обе отрицательно покачали головами.
– Надо поискать его на улице, — подсказала Алина.
– Да, на улице. Точно, они унесли его на улицу…
Жудина кинулась к двери, открыла ее и начала спускаться по лестнице.
– Идем-ка и мы с тобой отсюда, — сказала я, кладя вещи Жудиной в свою сумку.
– Полина, как ты думаешь, а мы не очень… того… Не перестарались с Ангелиной Романовной?
– Тебе ее жалко? Тогда вспомни, как убивалась Юлька. А еще лучше — представь на ее месте себя!
Мы ехали домой. Вдруг возле одного мусорного бака, стоявшего у магазина, я увидела моих давних знакомых, бомжей Васю и Люсю. Они проверяли содержимое бака, деловито копаясь в нем.
– Эй, ребята! Это не вы потеряли?
Я бросила на дорогу дамскую сумку Ангелины Романовны, в которой были все ее вещи, кроме документов. Люся сразу смекнула, что это подарок для нее, подбежала, схватила сумку и поблагодарила меня. Мы поехали дальше.
Спустя некоторое время Вася с Люсей рассказали мне, что по городу ходит какая-то странная женщина в черном пальто. Она все время заглядывает в мусорные баки, под скамейки, шарит по кустам, при этом что-то бормоча о каком-то ребенке. Однажды Люся не выдержала, подошла к ней и спросила, что она такое ищет.
– Моего ребенка, — ответила «черная женщина». — У меня его забрали… А он еще маленький, его надо найти… Его же надо кормить… А его забрали, моего ребенка!
– У этой дамочки явно не все дома, — доверительно сообщила мне Люся. — Наши ее прикармливают из жалости, но побаиваются подходить близко. Кто знает, что у нее в голове! Еще накинется!
* * *
Юлиана позвонила мне на мобильник и сказала каким-то испуганным голосом:
– Полина! Ты представляешь…
– Ну? Что? Что случилось-то?!
– Я даже не знаю, как тебе сказать…
– Ребенка снова похитили?!
– Нет, что ты! Тьфу, тьфу, тьфу… Юра…
Что за дурная манера — говорить по телефону так медленно, долго раздумывая и вздыхая? Если Юлиана позвонила мне, то почему она не торопится поделиться со мной своими новостями?
– Юль, если ты сейчас не скажешь, что у тебя случилось, я положу трубку!
Угроза подействовала, подруга сказала быстро и четко:
– Юра пришел ко мне жить!
Ого! Это что-то новенькое. Она, кажется, говорила, что он порядочный человек, и ничего подобного от него ожидать не приходится?
– Он все-таки бросил жену? — выдала я первое, что пришло мне на ум.
– Это она его бросила!
– А ты — подобрала?
– Полина, а что мне было делать-то? У нас ведь ребенок…
Да, положение безвыходное. Деваться некуда.
– Посочувствовать я тебе не могу, только поздравить! А жена его из-за чего ушла? Или она его выгнала?
– Как оказалось, из-за меня. Ей все-таки кто-то сказал, что Юра встречался со мной. Сама понимаешь, мир не без добрых людей! Она узнала, что у Юры… что я и ребенок… закатила ему скандал, а потом и выгнала.
– А ты бы хотела, чтобы жена, узнав о любовнице, с криком «ура» бросилась мужу на шею?
– Полин, ну я ведь не виновата, что все так получилось…
– Да я тебя и не виню. Передо мной-то зачем оправдываться? Что ж, значит, теперь у вас полная семья. Ты рада?
– Я еще не знаю. Наверное, Юра больше моего радуется. Он ходит с Ванечкой по комнатам, нянчит его, качает… Сейчас он гуляет с ним во дворе. А вчера притащил ему столько погремушек!
– Ну что ж, это хорошая новость. Не забудь на свадьбу пригласить!
– Ты думаешь, он сделает мне предложение?
– Ты сама-то как думаешь?
* * *
Как-то раз я поехала в райцентр на своем «Мини-Купере». Погода стояла изумительная, весна была уже в самом разгаре. Солнышко припекало так, что пришлось надеть солнцезащитные очки. В палисадниках показались зеленая травка и первые листья тюльпанов.
Я гуляла по городу, наслаждаясь пьянящим весенним воздухом. Сходила в филармонию, на концерт симфонического оркестра, потом — джазового. Потом мне захотелось пройтись по магазинам. Денег в моей сумочке лежало предостаточно, и я решила немного побаловать себя. Бóльшую часть сумм, полученных от следователя Хомякова и патологоанатома Зосимова, я перечислила детскому дому, имевшемуся в нашем Горовске. Сто тысяч я отдала Юлиане для ее маленького Ванечки, как компенсацию за те страдания, которые она испытала. Двадцать тысяч я подарила Алине за ее помощь, все-таки без ее гипнотизерского искусства мне было бы трудно провернуть это дело.
Себе я оставила небольшую, но все же вполне приличную сумму, которую теперь и собиралась потратить с пользой и удовольствием.
Я заходила в самые модные дорогие бутики, выбирала сумочку с перчатками, нашла очень красивую из натуральной кожи. Потом я отправилась в обувной магазин, за туфлями. Лето тоже не за горами!
Продавщицы, видя, что я рассматриваю дорогую обувь, пели наперебой:
– Девушка, обратите внимание, в этом сезоне в моде вот такая модель…
– Девушка, а вот такая модель вас не заинтересует?..
Я примеряла одну пару за другой. Конечно, все они смотрелись достаточно элегантно, но мне хотелось чего-то особенного, более гламурного.
– Вон те, красные, покажите, пожалуйста!
– Очень хорошая модель, удобная колодка! Обратите внимание: каблук…
Я слушала их вполуха. Надев туфли, я шагала по коврику туда-сюда и оценивающе посматривала в зеркало на свои ноги.
Вдруг я почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Я подняла глаза от зеркала и увидела в дверях охранника. Он смотрел на меня во все глаза, просто приклеился ко мне. Но самое удивительное, что это был… Хомяков! Он стоял в пестрой форме, с дубинкой у пояса, и пялился на меня. Неужели узнал? Не может быть! Я тогда выглядела совсем по-другому — я была жгучей брюнеткой. А сейчас я в своем естественном виде.
Большого труда мне стоило никак не проявить своего испуга. Я опустила глаза и снова принялась рассматривать свои ноги.
– Вот эти я возьму, пожалуй… — сказала я.
– Очень хороший выбор! — подытожила продавщица. — Гарантия — шесть месяцев. Чек — в коробке. Приходите к нам еще!
– Обязательно!
Я взяла коробку с туфлями и направилась к выходу, стараясь не смотреть на охранника. Краем глаза я видела, как Хомяков просто поедает меня глазами. Вот я поравнялась с ним, вот еще шаг и…
– Лина!
Я повернула голову и удивленно покосилась на него:
– Это вы мне?
Я старалась говорить не своим голосом — строгим, низким.
Хомяков смутился и отвернулся. Он даже как-то весь сжался…
Я грациозно выплыла из магазина и перешла через дорогу. Здесь, на стоянке, меня ждал мой верный «Мини-Купер». Я села в машину, выжала сцепление. И, уже отъезжая, повернула голову и взглянула на крыльцо магазина. Хомяков стоял на ступенях и ошеломленно смотрел мне вслед…
notes
