Глава 15
– Давай за ним, – сказал Федор, – его нельзя терять из вида.
Я согласилась с ним: заняться Маргаритой можно было и потом. Я чувствовала, что она была жива, ну разве что брат немного помутузил ее. Но вряд ли он стал бы убивать сестру: это слишком серьезная статья. Я завела машину.
Мы ехали за Артемом, держась от него на небольшом расстоянии. Он не оглядывался. Пакет крепко держал в руке и, казалось, торопился уйти подальше от дома сестры. Лицо он все так же прятал в воротнике и под надвинутой на самые глаза шапкой.
– Он идет к остановке маршрутки, – догадался Федор, – хочет уехать к младшему брату.
– Не дадим ему уйти с деньгами! – Я надавила на педаль газа. – Мы должны быть в подъезде дома раньше его.
– Ты хочешь забрать у него деньги?
– Разумеется. Они ему не принадлежат! А ты что, не согласен со мной? – Я покосилась на Федора, продолжая одним глазом следить за дорогой.
– Нет, почему же… Очень даже согласен! А ты не допускаешь, что он по дороге положит деньги в банк?
– Вряд ли, если, конечно, он не совсем дурак. Он прекрасно понимает, что сестра может заявить на него, а ментам ничего не стоит проверить банки. Нет, он сейчас принесет деньги домой, а потом уже будет думать, куда их можно спрятать понадежнее. А поскольку у него теперь нет своей квартиры, остается только квартира Артура. Именно туда он и понесет пакет…
– Да, – кивнул Федор, – логично. И если мы первыми окажемся в темном подъезде…
Я ехала на максимально допустимой скорости на окраину города, и вскоре мы уже остановились недалеко от того дома, где жил младший брат наших героев – Артур. Теперь нам предстояло устроить засаду в его подъезде. Я достала с заднего сиденья пачку старых газет и журналов, перевязанных тесьмой, а также седой парик.
– Это зачем? – удивился Федор.
– С этим реквизитом я могу стоять в подъезде, изображая из себя почтальона, – объяснила я, – если кто-то пойдет, – я начну раскладывать газеты по ящикам…
– А мне что, электриком прикинуться? Или сантехником? Возьму с собой унитаз под мышку, под другую – сливной бачок, да? Оставь свой реквизит, у меня есть идея получше…
Мы вошли в подъезд, в котором жил Артур. На первом этаже горела яркая лампочка, хорошо освещая помещение.
– Да, вот электриком мне сегодня точно предстоит поработать, – шепотом сказал Федор.
Он подошел к стене, достал из кармана носовой платок, встал на цыпочки и дотянулся до той лампочки. Он повернул ее всего пару раз, но в подъезде тут же воцарился мрак.
– Темнота – друг молодежи! Так мы говорили в детстве. – Федор взял меня за рукав и потащил под лестницу.
– И что мы будем делать, когда Артем зайдет? – тихо спросила я.
– Тебе ничего не нужно делать, я все сам… Ты только потом возьмешь пакет, и мы сразу уйдем…
– Федор, скажи, что именно ты собираешься делать? – потребовала я шепотом.
– Не напрягайся. Убивать его я не собираюсь. Хотя, честно говоря, стоило бы… Мы когда-то в милиции изучали приемы борьбы и самообороны, так что «вырубить» его я смогу. Опять же – эффект неожиданности… Ты, главное, про пакет не забудь…
Мы стояли с Федором, прижавшись к стене и друг к другу – плечом к плечу, как солдаты в строю, и старались не дышать. Тут в подъезд зашла какая-то женщина с хозяйственной сумкой. Мы хорошо видели ее, потому что входная дверь была открыта и свет с улицы падал на эту тетку. Она видеть нас не могла: мы были в тени под лестницей. К тому же она вошла в темноту со света.
– Да черт вас всех подери! – неожиданно выругалась тетка. – Опять лампочку вывернули! Нет, ну что за люди, а?! Как только таких земля носит?!.
Она, ругаясь и сыпя проклятиями, поднималась по лестнице. Входная дверь медленно закрылась, снова погрузив нас с Федором в кромешный мрак.
– Надо теперь опять электрику звонить: пускай снова лампочку вкрутит… Хотя на этих иродов и лампочек-то не напасешься…
– Видишь: она нас не заметила, – прошептал Федор.
– Хорошо стоим! – бодро ответила я.
Вскоре ворчанье тетки и ее шаги затихли наверху. Мы продолжали ждать нашего бизнесмена. Сколько нам предстояло проторчать вот так в темноте под лестницей? Время ползло медленно. Только бы Артемчику не взбрело в голову слинять куда-нибудь в другое место! А то мы с Федором будем торчать здесь до второго пришествия, пока электрик не придет и не ввернет лампочку.
Примерно через четверть часа, как прошла тетка, с улицы послышался скрип снега. Входная дверь открылась, и мы увидели Артема, шагнувшего в подъезд. Да, это был, несомненно, он: поднятый воротник куртки, надвинутая на глаза вязаная шапочка, ссутулившаяся фигура. Федор, метнувшись к Артему, нанес ему удар – куда именно, я не разобрала в полумраке, только увидела, как вскинулась его рука, и услышала глухой звук. Артем медленно, как мешок с картошкой, повалился на пол подъезда. Входная дверь со скрипом закрывалась, мрак сгущался…
Я поняла, что надо действовать быстро. Выскочив из-под лестницы, я нагнулась и схватила лежавший на полу подъезда пакет, выпавший из рук нашего горе-бизнесмена. Я сунула его Федору, а тот запихал пакет под куртку. После этого я обыскала карманы лежавшего на полу Артема. В одном из них я нашла ключи – целую связку. Она незамедлительно перекочевала ко мне в карман, и мы с Каретниковым сразу же вышли из подъезда. Но на улице мы зашагали медленно, с достоинством, всем своим видом показывая прохожим, что мы – люди порядочные и никуда не торопимся. Я даже взяла Федора под руку, и мы важно, как супруги, прошествовали к моей машине, ожидавшей нас за углом. Здесь мы прыгнули каждый на свое место, и я быстро вставила ключ в замок зажигания…
Чайник шумел, закипая, а я ставила на стол все, что было съедобного в доме: хлеб, сливочное масло, баночку с джемом…
– А чего-нибудь посерьезнее не имеется? – кисло покосившись на джем, спросил Федор.
– Есть еще печенье… немного, – ответила я.
– Это вы так с дедом питаетесь? – удивился Каретников. – Мда-а… Надо было заехать по дороге в магазин и прихватить чего-нибудь посущественнее.
– Потом, – отмахнулась я, – давай пока просто попьем чаю и разберемся с деньгами, а уж после будем думать о еде.
– О еде надо всегда думать в первую очередь, – не унимался Федор.
– А ты, оказывается, поесть любишь? – сделала я открытие.
– Кто же не любит?!
В это время чайник закипел и отключился, и я заварила чай. Я заправила хлеб в тостер, потом разлила чай по чашкам.
– Можно намазывать на хлеб масло и джем, – сказала я.
– Спасибо, – недовольно буркнул Федор, потянувшись к тарелке, на которой лежал нарезанный батон.
– А твоя жена готовит сама? – спросила я.
– О да! Она варит щи, борщ, супы, уху… – Федор взял баночку с джемом и принялся рассматривать ее, – а еще она всегда готовит что-нибудь на второе: картофельное пюре или кашу… Котлеты жарит, по выходным – пирожки печет…
Он открыл баночку и намазал джем на хлеб.
– Одним словом, ты превратил ее в кухонную рабыню, – заключила я.
– Почему рабыню? Нет, она сама любит это делать. И потом, у нас дети. Детей надо кормить полноценно… И сыщиков, кстати, тоже.
– А вот я терпеть не могу готовить, – призналась я, – и мы с дедушкой питаемся в основном полуфабрикатами.
– Это плохо, – заключил Федор, – мужчины обожают тех девушек, которые любят готовить. Не зря же говорят: путь к сердцу мужчины лежит через…
– Желудочно-кишечный тракт! – закончила я его фразу. – А чем он кончается, всем известно…
– Фи, Полина! – поморщился Федор, отставляя чашку с чаем.
– А что «фи»? Хочешь сказать, это не так? Или ты считаешь, что желудочно-кишечный тракт кончается селезенкой?
После чая мы поднялись в мою комнату и открыли пакет, который так и лежал здесь и ждал своей участи. Мы вывалили его содержимое на пол. Это был небольшой газетный сверток, развернув который, мы увидели билет на самолет и пачки денег. Купюры были крупные в банковских упаковках. Федор пересчитал деньги, их оказалось чуть больше четырехсот тысяч рублей.
– Но ведь Марго продала квартиру и, возможно, машину. Куда же она дела остальные? – задумчиво спросила я.
– Закопала под крыльцом своего салона, – усмехнулся Федор.
– Это вряд ли. Скорее всего, положила в банк. Ну ладно, будем исходить из того, что у нас есть. А у нас есть деньги, которые мы можем потратить… на что?
– Да на все что угодно! Например, на то, чтобы обставить Артурчика – обыграть его. Он ведь любитель азартных игр, проматывает деньги Арсения Аникеевича…
– Да, Федор, я с тобой согласна. Деньги на это нужны, и немалые. Поэтому предлагаю тебе сейчас забрать их все и пустить на благородное дело обыгрывания нашего азартного игрока.
– Но тебе надо взять отсюда деньги, что ты потратила на бензин, «жучки», телефонные переговоры…
Я покивала головой в знак согласия:
– Да и арсенал гримерши не мешало бы обновить. Сам понимаешь, парики, косметика, одежда… Я просто вынуждена все это покупать…
– Конечно, Полина, бери, сколько считаешь нужным! – Федор пододвинул мне всю денежную кучу.
Я взяла из нее ровно столько, чтобы покрыть свои затраты с небольшим запасом: ведь дело не было окончено, и мне предстояли еще расходы.
– Кстати, ты выяснил, в какие игорные дома он ходит? – спросила я Федора.
– Да куда только не ходит! В основном в подпольные игорные дома, а еще он играет в тотализатор, игровые автоматы, собирает дома друзей, чтобы перекинуться в карты и тому подобное. Так же он водит этих друзей в пивбары, в ночные клубы, на стриптиз – одним словом, следит за тем, чтобы они не умерли со скуки, и потому развлекает их всеми доступными способами.
– Тоже мне, массовик-затейник! Федор, а как у него с интеллектом?
– Лично я с ним не общался, но, похоже, он из этой троицы – самый недалекий. Думаю, с ним будет проще всего.
– Ну, я бы не торопилась с выводами. Нельзя недооценивать врага, это очень опасно!
– Нет, это действительно очень недалекий, примитивный человек. При этом у него такое страшное самомнение!
– Откуда ты это знаешь?
– Наблюдал за ним со стороны в одном игорном заведении за городом. Он выглядел страшно гордым оттого, что вокруг него было много друзей. А они, похоже, давно его раскусили: они поют ему дифирамбы, льстят, раскручивая на все новые и новые траты.
– Ну да, почему бы не покуражиться на халяву, если нашелся такой недоумок, сорящий деньгами направо и налево?! Боюсь, скоро этого картежника ждет большое разочарование в жизни. Он еще пребывает в блаженном неведении, но ничего, неотвратимая рука возмездия уже тянется к нему… Слушай, Федор, тебе, похоже, предстоит знакомство с ним, притом в качестве Эдуарда – респектабельного господина. У тебя, кстати, хорошо получается эта роль. Сведешь дружбу с Артурчиком, пригласишь его на игру в покер, можно даже к Роме Ковалевскому – я попрошу деда, и он с ним договорится. Дадите парню для начала выиграть довольно приличную сумму. Тот, опьяненный успехом, захочет продолжить, вы будете увеличивать ставки. Только делайте это осторожно, не спешите… Хотя, что я учу тебя? Друзья деда не раз проделывали такой фокус. Ты будешь подыгрывать Артурчику и вдохновлять его, и, в конце концов, вы его обставите и выпотрошите как гуся. Ну, как тебе мой гениальный план?
– Удивительно, Полина, но я хотел предложить тебе то же самое. Замечательный план! В один прекрасный день мы посадим Артура играть с «серьезными людьми» на огромную сумму, допустим, на один миллион рублей. Он выиграет. Мы сделаем еще бо2льшую ставку. Снова выигрыш… Ставки растут…
– Может, подпоить его коньяком для надежности? Интересно, он пьет во время игры? Как ты думаешь, Федор?
– Если рюмку поднесет красивая девушка в мини-юбке и с большим декольте, я думаю, выпьет любой, даже, как говорится, язвенник и трезвенник.
– А в коньячок можно и подмешать кое-что…
Федор напрягся:
– Что именно?
– Что-нибудь с наркотическим действием, и это я беру на себя.
– Полина, а ты, оказывается, опасный человек!
– Да, у меня творческий подход к делу. А ты что думал, мы с такими уродами будем светские беседы вести, к совести взывать? Не бойся, наркотик не сильный, к тому же наверняка Артурчик и без нас балуется этим! Я больше чем уверена… Итак, наш игрок распаляется, входит в азарт… В результате он должен проиграть все свои деньги и желательно еще и остаться должен.
– Зачем нужен долг? Не лучше остановиться на том, что он останется без денег и квартиры?
– Нет, парень должен оказаться на улице совершенно нищим, как дедушка Арсений. Пусть потусуется по помойкам, мои друзья-бомжи с удовольствием помогут ему в этом, покажут, где у нас в городе самые «хлебные» мусорные баки. Ну, как тебе?
– Одобряю! Кстати, нам еще сегодня предстоит освободить Маргариту, не забывай. Она ведь сидит сейчас запертая в кладовке собственной квартиры.
– Уже не собственной. Насколько я знаю, она продала ее соседке. Или успела взять только задаток? Точно этого, к сожалению, выяснить не удалось.
– Успела продать или не успела – какая разница? Полина, она заперта, и ее надо освободить. Только как мы войдем в квартиру – вот вопрос!
– О! Чуть не забыла: я ведь забрала у Артема из кармана какие-то ключи, когда он валялся там, в подъезде…
Я пошла вниз, в прихожую и взяла из кармана своей куртки связку ключей. Затем я снова поднялась наверх в свою комнату.
– Кстати, Федор, куда и чем ты его ударил?
– По шее ребром ладони, всего-навсего. Прием испытанный: человек вырубается на одну-две минуты, потом встает как ни в чем не бывало, ну разве что шея болит… Так, если у тебя есть ключи, поедем сейчас освобождать Маргариту…
– Я думаю, не стоит торопиться, зачем мешать человеку? Ей полезно побыть одной, поразмышлять в тишине о смысле жизни… Как ты думаешь?
Федор посмотрел на меня внимательным и долгим взглядом:
– Ты хочешь сказать, что мы ее освобождать не будем?
– А зачем? Не мы с тобой заперли девушку в кладовке. Не мы похитили у нее деньги! Нашей вины в случившемся нет. Мы вообще могли ни о чем не знать… Если она не ладит со своим братом – это ее проблемы. С дедушкой, если ты помнишь, она поступила тоже некрасиво: клянчила его имущество, да и жить у себя не оставила, если вообще не выгнала…
– Да, мы не знаем, выгнала она из своего дома Арсения Аникеевича или нет, – с сомнением сказал Федор, – может, она его и не выгоняла, может…
– Послушай ты, защитник, – перебила я моего друга, – если бы она пустила деда жить к себе, он бы не шатался по помойкам, ты согласен? Жил бы себе преспокойненько у внучки… Им вдвоем что, тесно было бы в двухкомнатной квартире? Да она могла бы и «трешку» купить, в конце концов, если ей с дедом было не комфортно в двух комнатах. Не брала бы квартиру в центре. Чуть ближе к окраине «трешки» стоят столько же, сколько центральные «двушки».
– Согласен, – махнул рукой Федор.
– Так что ее вину предлагаю тоже считать доказанной, и пусть теперь мадемуазель отвечает за грехи своей молодости! Как говорится, по всей строгости закона…
– Тогда поедем освобождать ее завтра?
– Слушай ты, народный освободитель! – вскипела я. – Я смотрю, тебя хлебом не корми, дай кого-нибудь освободить. Ты что за нее так переживаешь? Она сидит в тепле – не на улице же! Ну, связана… наверняка. Так не цепями же. Людей вон раньше в кандалы заковывали… Посмотрим. Предлагаю посетить ее квартиру сегодня ночью и разведать обстановочку.
– Ночью? – подозрительно переспросил Федор.
– Именно! Заедешь за мной на своей машине часов в одиннадцать, не раньше. А пока можешь продолжать следить за Артурчиком: сведения лишними не бывают.
После ухода Федора я забралась с ногами в кресло и принялась размышлять. Итак, кажется, и второй фигурант в нашем деле получил по заслугам. Хотя еще не полностью получил, а только первый удар. Если старший братец остался практически нищим, потеряв абсолютно все свое имущество, то у Маргариты как-никак остался салон, да и деньги за проданную квартиру все еще у нее. Этого ей нельзя оставлять никак: она тоже должна лишиться всего, как и ее брат.
Итак, сегодня ночью мы с Федором наведаемся в квартиру девушки. Может, ее придется обыскать, я имею в виду квартиру: а вдруг Артем просто не нашел всех денег? Вдруг Маргарита не продала квартиру, а только взяла задаток, и она до сих пор принадлежит ей? Но хозяйку нам, скорее всего, придется действительно освободить: она хоть и дрянь порядочная, но держать человека в кладовке как-то не очень… Ладно, решила я, сориентируемся на местности, главное – проникнуть в квартиру мадемуазель Марго и выяснить еще хоть что-нибудь.
* * *
Ровно в одиннадцать я оделась, прихватила с собой два карманных фонарика, записывающее устройство и жидкий латекс в распылителе и вышла из дома. Федора все еще не было. Я стала прогуливаться во дворе своего дома взад-вперед. Тихо поскрипывал снег под ногами. Воздух был морозным, изо рта при выдохе шел клубами белый пар. Было тихо и светло – за счет снега, покрывшего землю. Пахло морозной свежестью. Природа живет своей жизнью – спокойной, размеренной, мудрой – и, в отличие от человека, не делает никому гадостей. Все, что происходит плохого в природе, происходит, как правило, по вине человека.
Морозец крепчал. Я сильнее закуталась в свою старенькую короткую шубку и тщательно заткнула рукавички в рукава. Тут за воротами раздался шум подъезжающей машины. Я шустро прыгнула на переднее пассажирское сиденье, и мы быстро помчались по пустынным ночным улицам к дому Маргариты.
В подъезд мы проникли довольно легко: на похищенной мною у Артема связке ключей был магнитик, моментально открывший нам входную дверь. Мы осторожно стали подниматься по лестнице на третий этаж и тут услышали сверху голоса. Один принадлежал женщине и казался мне знакомым, второй был мужской, абсолютно незнакомый.
– Рит, ты дома? – вопрошал женский голос. – Нет, ну что это такое, а? Я сегодня уже третий раз прихожу за вечер! Звоню, звоню – не открывает…
– Значит, ее дома нет, – сделал мудрый вывод мужской голос.
Мы с Федором поднялись до второго этажа и остановились на лестничной площадке, стояли, слушая, что происходит там, наверху.
– Что значит «нет»? – возмущался женский голос. – Я у нее квартиру купила. Это вообще теперь моя квартира! Она собирается ее освобождать или как?! Сказала, что завтра ключи занесет…
– Вот завтра и надо приходить! – разумно рассуждал мужской голос. – Она же не обещала тебе отдать ключи сегодня!
– Ладно, пошли… – примирительно сказал женский голос, и вскоре мы услышали хлопок: это закрылась соседская дверь.
– Слышал? – спросила я Федора шепотом. – Маргарита все-таки продала квартиру соседке. Значит, деньги у нее. Давай подождем еще немного, пусть все лягут спать. Потом поднимемся и откроем дверь.
Мы постояли минут десять. В подъезде была тишина, даже лифт не работал. Да и немудрено: время было позднее, почти полночь, а людям завтра на работу. Подозреваю, что многие уже легли спать. Я решила, что пора подняться на третий этаж, и достала из сумки флакончик жидкого латекса.
– Что это? – поинтересовался Федор.
– «Латексные перчатки», – пояснила я, намазывай кончики своих пальцев, – чтобы следы не оставлять. Держи! Мажь тонким слоем…
– Смотри-ка, быстро сохнут! – восхитился Федор. – А чем потом смывать?
– Соляной кислотой.
Каретников метнул на меня быстрый взгляд.
– Расслабься, я пошутила. Обычный растворитель берет, правда, не с первого раза… Пошли!
Только четвертый ключ на связке повернулся в замке, и дверь тихонько поехала внутрь. В прихожей Маргариты было темно. Я прислушалась. Абсолютная тишина. Мы с Федором зашли в квартиру и осторожно, чтобы, не дай бог, не услышала соседка – новая владелица квартиры, – закрыли дверь. Полная темнота тут же поглотила нас.
– Сейчас я найду выключатель, – шепотом пообещал Федор.
– Ни в коем случае! – дернула я его за рукав.
Я на ощупь достала из сумки два фонарика. Один я включила и передала Федору, второй оставила себе.
– Будем пользоваться только этим, – так же шепотом сказала я, – и ходить будем на цыпочках. И еще: не направляй фонарь на окна. Снаружи не должны видеть, что в квартире кто-то есть.
– Могла бы не учить, – проворчал Федор.
Мы с помощью фонариков начали осматривать помещение. Квартирка Маргариты была довольно приличная – просторная прихожая, в которой стоял современный шкаф-купе под самый потолок, тумба для обуви и одновременно для сиденья, и еще какая-то пальма в огромном горшке, сделанном под старинный растрескавшийся кувшин.
– А что мы вообще ищем? – тихо спросил Федор, наклоняясь ко мне.
– Что-нибудь полезное для нас, – так же тихо ответила я.
– Люблю, когда задача поставлена конкретно! – усмехнулся Федор.
– Попробуем для начала найти деньги.
– М-м!..
Должно быть, упоминание о деньгах вдохновило Федора, и он начал интенсивно заглядывать во все отделения и ящики шкафа. После прихожей мы осмотрели гостиную с хорошей мебелью. Мы перерыли горку с посудой, тумбочку под телевизором, заглянули в диван, в комод, но безуспешно. Потом мы перешли в спальню. Широкая двуспальная кровать, две тумбочки, платяной шкаф, пуфик с туалетным столиком – ничего.
– Ну что, отправляемся на кухню?
Проходя по маленькому коридору, мы заметили еще одну дверь. Я тихо потянула ее на себя за ручку, но дверь не поддалась. Я осветила ее фонариком и увидела, что она была закрыта на задвижку. Федор осторожно толкнул меня в бок. Я посмотрела на него, осветив его лицо фонариком. Это и есть та самая кладовка, говорил он мне мимикой. Я кивнула в знак того, что поняла его. Потом я приложила ухо к щели и прислушалась. За дверью слышалось размеренное сопение. Кажется, Маргарита спала. Должно быть, устала, бедняжка, выть и биться головой в стену. Да и как еще она могла выразить свой протест против того, что брат закрыл ее здесь?
Мы на цыпочках прошли на кухню и перерыли здесь все, что можно. Ничего, никаких денег, нами найдено не было.
– Что, дело тухлое? – спросил меня Федор.
– Я могу сделать только один вывод: Маргарита положила деньги на карточку.
– Скорее всего, – кивнул Каретников, – или спрятала так хитро, что…
Он оборвал свою реплику на полуслове и испуганно посмотрел на меня. Я это видела, потому что в этот момент светила ему в лицо фонариком. Ты что замолчал, – хотела спросить я его, но не успела. Мы оба отчетливо услышали, как скрежещет ключ в замке входной двери…
