Глава 11
Вечером я опять подъехала к модельному агентству. Как всегда, я поставила машину не у самого крыльца, но и не очень далеко, а то «прослушка» не сработает.
Подружки-хозяйки, похоже, только что пришли.
– Эвелина, я от тебя все равно не отстану, ты меня знаешь. Мне нужно сто тысяч! Я должна найти Ксюху.
– А ты сходи в милицию, заяви, что у тебя дочка пропала!
– Издеваешься, да?! У меня горе, а ты еще больнее мне делаешь? Знаешь ведь, что мне туда нельзя. Когда на тебя тоже горе свалилось, я тебе помогала!
– Руза, не начинай все сначала. Я тебе уже сказала: денег не дам! Будь счастлива, что вообще что-то получаешь. Ты два дня назад семьдесят кусков хапнула! На эти деньги можно пятерых частных сыщиков нанять.
– А Котику моему ты ничего не хочешь заплатить?
– Он свою зарплату уже получил.
– Десять кусков – это, по-твоему, зарплата для молодого парня?
– Он на это согласился, когда сюда работать пришел. Не устраивает – пусть тогда увольняется.
– Эвелиночка, ты забываешь, кто нам помог девчонку в машину затолкать, когда за ней твой приятель приехал!
– Ты что, Руза, – всегда такая дура или только по вечерам? Ты не понимаешь своим умишком коровьим, что, если бы девчонка капнула на нас, нам всем не поздоровилось бы? Или, чтобы замять это дело, мне пришлось бы чемодан денег выложить? Мне, Руза, – не тебе! Это я наладила связи с нужными людьми, которые наши задницы прикрывают. А ты что делаешь? Только девчонок маршировать обучаешь, учителка хренова! Ни в бухгалтерии ты не петришь, ни в чем-то еще. Все организаторские вопросы – на мне. Если бы не я…
– А! Так засчитываются только твои заслуги, а я – так, сбоку припека? А кто тебе помогал?
– Ты свое уже получила, ненасытная ты морда! Ты мне не задаром помогала. Я с тобой давно расплатилась. Не нравится тебе здесь – иди работай! Забыла, как и в дождь, и в мороз ты на панели стояла, задницу свою морозила? А тут ты сидишь в тепле и комфорте, девчонками командуешь! Плохо тебе? Свинья ты неблагодарная после этого!
– Сама ты свинья! Да если бы не я, тебя бы и в живых-то уже не было! Армяшки тебе башку отвинтили бы!
– Хватит меня этим попрекать!
– Что, не нравится? Убийца! По тебе тюрьма плачет! И девчонку ты приказала убить…
– Врешь! Я не приказывала! Я его просила только поговорить с ней, припугнуть ее немножко. А он, дурак, перестарался… Зачем мне мокрое дело?
– Кто тебя знает! Может, ты кровушки попробовала, во вкус вошла…
– Ты что, сдурела?! Что несешь, чеканутая?!
– А ты, Катька…
Дальше пошла такая отборная ругань, что мне захотелось выключить прослушку. Не знаю, чем бы кончилась очередная «корпоративная разборка» двух подружек, если бы не телефонный звонок.
– Заткнись ты! – рявкнула Эвелина и подняла трубку. Голос ее мгновенно изменился, она замурлыкала: – Да, здравствуй!.. Спасибо, все хорошо… Да, я передам привет Рузанне… Ага… Ага… Да вроде все в порядке… Нет, не слышно… Да, хорошо… А это – всегда пожалуйста! Во сколько ты подъедешь?.. Хорошо, она выйдет, будет стоять на крылечке… Конечно, самая красивая – тебе! Кому же еще?.. Да, блондиночка… Нет, я услугу твою помню и долг свой тоже помню… И тебе всего… И тебе того же…
– Кто звонил-то? – спросила Рузанна, когда Эвелина положила трубку.
– Кто-кто: Пахом! Видишь, я умею договариваться с нужными людьми. А ты? Что ты можешь? Двух слов не вяжешь! Корова необразованная! Это я тебя в люди вывела! Так что заткнись и будь счастлива, что вообще здесь находишься. Иди, работай, сейчас девчонки придут. И сядь наконец на диету, смотреть на тебя противно! Расползлась, как коровья лепешка.
– Ты на себя-то посмотри, чучело!
– Все, иди уже! Дай поработать.
Похоже, Рузанна вышла. Эвелина еще некоторое время шипела себе под нос ругательства и угрозы в адрес подруги. Я решила пощекотать нервишки и этой леди. Набрала номер агентства, понизила тембр голоса…
– Модельное агентство «Афродита», – ответила она.
– Не модельное, а бордельное! Катерину Петровну будьте добры! – рявкнула я.
В трубке зависла тишина. По-моему, директриса даже перестала дышать. Похоже, она не знала, что ответить.
– Кто это?! – еле выдавила она из себя. – Чего вам надо?
– Мне нужны две подружки, Катюня и Манюня. Хочу заказать этих девочек на свой мальчишник…
Я не успела договорить: Эвелина бросила трубку. Из прослушки донеслось ее сдавленное бормотание:
– Боже мой, боже мой! Кто это?! Кто может здесь об этом знать?! Господи, помоги, пронеси, помилуй!
Кажется, она вскочила и выбежала из кабинета.
Я сидела в своем «Мини Купере» до тех пор, пока в агентстве не закончились занятия. Сегодня к крыльцу подъехали четыре машины, и в каждую уселась девчонка.
А Варя все-таки опять пришла, не послушала моего совета! Когда она вышла из агентства и села в мою машину, то сразу начала взахлеб рассказывать о том, что сегодня творилось с Эвелиной. Она вела урок визажа. Объясняла, как надо наносить косметику, в зависимости от типа лица. При этом она постоянно сбивалась, запиналась, потом вообще сказалась больной и ушла в свой кабинет. Рузанна побежала к ней, а девчонок отпустили пораньше.
– Какая-то она сегодня бледная была, испуганная, что ли? По-моему, у нее даже руки тряслись, – сказала Варя.
– Я пригласила ее к телефону, но не как Эвелину Венедиктовну, а как Катерину Петровну, – объяснила я.
– Ах, вот оно что! Тогда понятно. Полина, а у меня для тебя еще хорошая новость…
Варя не успела договорить. К агентству подъехал черный джип и встал прямо у крыльца. Со ступенек сбежала девчонка и прыгнула в машину.
– Ирка Ремезова! Так и она тоже?! Дела!
Я подрулила чуть ближе к джипу, чтобы рассмотреть его номер. Увидела – четко. Теперь-то я его запомню! Черный «сарай» рванул с места и помчался куда-то. Я едва поспевала за ним. Варю высаживать у меня не было времени. Она сидела рядом и подгоняла меня:
– Давай, давай, уйдет же!
– Пристегнись!
Мы старались не отстать от джипа, буквально «приклеились» к нему. Мне приходилось лавировать между машинами, проскакивать на «желтый». Я ежеминутно рисковала быть оштрафованной инспекторами ГАИ за довольно-таки серьезные нарушения ПДД.
И все-таки он ушел. Растворился в потоке машин, а мы отстали, не рискнув на одном из перекрестков проскочить на мигающий светофор.
Я развернулась и поехала обратно. Надо было отвезти Варю домой.
– Эх, жалко, упустили! – сокрушалась она.
– Ничего, куда он денется с подводной лодки! Надо выяснить, тот ли это джип, который увез Аду, может, мы гоняемся не за тем?
– Я на следующем занятии спрошу Ирку…
– Ни о чем ты ее не спросишь. И вообще, Варя, не ходи больше в «Афродиту»!
– Ну да! «Не ходи!» А кто бы тебе рассказал, как Эвелина сегодня нервничала? Мне и самой интересно, чем все это кончится.
– Только с девчонками – ни слова! Помни: ни к дымовухе, ни к чему-либо другому ты отношения не имеешь. Я вижу, тебе понравилось партизанить? Не забывай, что они сделали с Адой! Кстати, какую новость ты мне хотела поведать?
– Да! Я совсем забыла с этой погоней! Полина, у меня для тебя сюрприз. Я сегодня проходила мимо кабинета Эвелины, или как там ее на самом деле… Вижу – она вышла куда-то, а свою мобилу на столе оставила. Я ее взяла и набрала свой номер. Он в моем телефоне высветился. Потом я удалила свой номер из ее журнала звонков. Так что теперь у меня есть…
– Зачем ты это сделала, Варя? Я тебя об этом просила?!
– Ты же спрашивала в прошлый раз – есть ли у меня номер сотового директрисы или Рузанны…
– Но я не просила тебя доставать этот номер, тем более таким способом! Варя, это очень опасно! Ты точно удалила свой номер?
– Точно.
– Тебя точно никто не видел, когда ты входила к ней и выходила из ее кабинета?
– Точно, – повторила она.
– А охранник?
– Он курил на крыльце, я видела через дверь.
– Все равно, не надо было тебе этого делать.
Я высадила Варю возле ее дома, проследила, как она вошла в подъезд. Через минуту в окне ее комнаты зажегся свет. Смелая оказалась девчонка! Я и не ожидала, что из нее получится такая хорошая помощница. Но риск все-таки очень велик. Я переживала за Варю с каждым днем все больше.
Дома за ужином я наметила план своих дальнейших действий. Надо выяснить, кому принадлежит черный джип, скорее всего тот самый… В разговоре Рузанна назвала одно имя – Пахом. Когда дядя Сережа даст мне сведения на всех владельцев черных джипов в нашем городе, я начну именно с человека с таким именем. С ним мне необходимо познакомиться лично. Конечно, он предпочитает молоденьких девочек, но придется мне как-то исхитриться и заинтересовать его. Еще: я продолжаю «щекотать» нервы Эвелине и Рузанне, чтобы жизнь не казалась им праздником. Если пострадали практически все родственники погибшей Ады, то почему эти подружки должны жить припеваючи? Нет, мы их достанем по полной!
Далее. Я собиралась, но так пока и не смогла съездить в тот дачный поселок, где нашли Аду. Надо бы осмотреть то место в лесу… Вот этим я завтра и займусь.
* * *
Ариша вернулся под утро, страшно расстроенный, как это часто с ним бывает, когда он проигрывает. Я слышала, как он обиженно вздыхает и негромко что-то бормочет себе под нос. Хотя обычно сплю крепко и не просыпаюсь, даже если он приводит в наш дом своих приятелей. Я слышала его возню внизу, но мне лень было встать с постели и спуститься на первый этаж. Наконец я не выдержала.
Ариша сидел за столом. Перед ним стояла бутылка армянского коньяка и порезанные хлеб и сыр.
– Дед, это что?!
Ариша погладил бутылку:
– Это на случай особой печали.
– Я так понимаю, что сегодня тебе крупно не повезло?
Он только рукой махнул:
– Продулся в пух и прах.
– Дед, завязывал бы ты со своими азартными играми! Сердце у тебя не прихватило?
– Нет, я ведь отношусь к своим проигрышам вполне философски.
– Это заметно!
– В следующий раз я обязательно отыграюсь. Просто сегодня – не мой день. Расскажи лучше, как у тебя дела?
Я коротко изложила ему события сегодняшнего дня.
– Завтра, когда ты поедешь в дачный поселок, обязательно поговори с местными жителями. Наверняка кто-то что-то видел или слышал. Похоже, милицию эти сведения не особо интересуют. Они-то для себя все давно решили.
Я пообещала деду именно так и сделать и выпроводила его из кухни. Скоро утро, не мешало бы ему и поспать. Да и мне тоже.
Утром я поехала в дачный поселок «Грибники». Хорошее местечко, много добротных двухэтажных домиков. Кое-где попадались даже трехэтажные. Заборы местами кирпичные, кое-где – железные прутья, а у кого-то просто деревянный частокол, полный набор, кому что нравится. Во дворах виднеются бани, гаражи. И все это – в гуще раскидистых яблонь и вишни.
Я поставила машину в одном укромном местечке рядом с добротным кирпичным забором. Здесь имелся небольшой закуток, впереди – закрытые ворота. Вряд ли хозяева приедут сегодня. Я вышла из машины и направилась вдоль заборов. Буду высматривать местных жителей, наверняка кто-то из пенсионеров живет здесь, они должны были видеть или слышать хоть что-то.
Так и вышло. На одном участке, огороженном сеткой-рабицей, я заметила пожилую женщину. Она сортировала рассыпанные прямо на траве яблоки, укладывая их в ведра.
– Извините, пожалуйста, – крикнула я ей, – можно вас спросить?
Женщина подошла ко мне.
– Здравствуйте! Я журналист газеты «Горовск сегодня», Маша Иванова. У вас здесь, в лесу, не так давно нашли тело девочки. Вы что-нибудь слышали об этом?
Я не просто так назвалась журналисткой. Прессе простые люди охотно все рассказывают, это не милиция, которая, в случае чего, может и привлечь. Корочки пенсионеры обычно не спрашивают, они привыкли доверять своим согражданам. А Машей Ивановой я назвалась потому, что это распространенная фамилия, подозрений она не вызывает, наоборот, даже как-то успокаивает. Иванов – значит, свой.
Женщина сразу приняла скорбный вид. Было ей лет под шестьдесят, но выглядела она довольно-таки бодренькой.
– Как же не слышать?! Все слышали, все знают. Поселок целый месяц гудел! Родители теперь девочек-подростков за пределы дач не выпускают. Ужас-то какой!
– А что конкретно вы слышали?
– Так ведь ваши уже приезжали. Я даже помню, парня звали… Аркадием, кажется.
– Это наш сотрудник, с косичкой такой, высокий и худой, да?
– Да-да, он и был, обо всем нас расспрашивал… Мы ему уже все рассказали.
– Понимаете, Аркадий сейчас в отпуске, а его материалы передали мне, и руководство считает, что данных маловато, поэтому мне поручили опросить еще раз всех, кто что-то видел или слышал.
– Ишь вы, какие дотошные! Милиция столько не опрашивала, сколько вы, газетчики. Да вы заходите, чего же за забором-то стоять?
Она открыла калитку, и я вошла на территорию дачи. Хозяйка усадила меня на лавочку в тени, сама села на маленькую табуретку и продолжила перебирать яблоки.
– Разве милиция мало опрашивала местных?
– Да мы не слышали, чтобы они вообще кого-то опрашивали! Нашли девочку, милиция приехала…
– Простите, кто ее нашел?
– Наш один, из дачников. Пенсионер тут живет, как его зовут, не знаю. Дача у него там, дальше, – махнула хозяйка рукой в сторону, – он часто с собакой своей тут ходит. Мы еще смеялись над ним, сторожем его называли. Говорили, мол, с таким соседом и сторожа не надо! Гуляет с собакой, та рычит на чужих, иногда и лает. Вот. И в тот день он гулял, забрел в лес, собака и отрыла девочку. Она была, говорят, только чуть прикопана. Мужик этот милицию и вызвал…
– Кого арестовали по подозрению в убийстве?
– Бомжа одного. Тоже местного. Он на заброшенной даче жил, на том конце поселка. В баньке зимовал. Хороший был мужик, тихий. Колясиком его звали. Да его весь поселок знает.
– Что же, такой тихий – и девочку убил?
– Да никто из местных в это не верит! Зачем ему убивать? Он безобидный был. Жил подачками. Ходил по участкам, подбирал то, что люди выбрасывали. У кого яблок много уродилось, люди мешками в ямы ссыпали, у кого – огурцы переросли. У одних, помню, тыкв много было, так они крупные собрали, увезли их в город, а Колясик пришел – мелочь и подчистил. И ему хорошо, и хозяевам: убирать меньше. Я иногда ему хлеб зачерствевший в пакете выносила. А пару раз он мне участок вскапывал, моего зятя-то не дозовешься! Так я Колясику ведро картошки за это дала, хлеба пару буханок и бутылку, само собой. Он меня так благодарил! Нет, безобидный был человек. На участки не лазал, ничего не воровал, подбирал лишь то, что выбрасывали. Говорят, он раньше с семьей жил, и дети у него где-то есть… Только пил он очень сильно. Жена с ним разошлась, ему комната в коммуналке досталась. Так он и комнату пропил! Вот и бомжевал, бедолага.
– Извините, как вас зовут?
– Лидия Петровна я, меня здесь все знают.
– Лидия Петровна, вы не могли бы показать мне дачу, где Колясик обитал?
– Отчего не показать? Пошли, прогуляемся! Я хоть ноги немного разомну, а то сижу тут с яблоками уже второй день. Кстати, угощайтесь, яблоки у меня хорошие, сладкие, вон как соком налились!
Я похвалила эту «гордость» хозяйки, чем доставила ей большую радость. Пришлось мне взять несколько яблок с собой. Лидия Петровна сняла грязный фартук, и мы пошли с ней по дачной улице. Она вела меня как на экскурсии, все показывая и рассказывая о местных достопримечательностях.
– Здесь у нас Кузнецовы живут. У них сауна, представляете, прямо в доме! Вот молодцы, как придумали хорошо… А здесь – Валька-кошатница. У нее три кошки. Она их каждый раз с собой из города привозит. Они воробьев ловят, мы уж ей говорили. А когда она в город уезжает, кошек с собой забирает. И не лень ей столько дармоедов за собой таскать! А здесь у нас – директор какой-то фирмы. Видите – забор какой, под три метра высотой. Значит, есть что от людей прятать. А здесь…
Я слушала моего «экскурсовода», да и куда было мне деваться! Наконец мы пришли к заброшенной даче. Она приютилась на самом конце поселка. Сетка, когда-то огораживающая участок, местами погнулась, местами совсем упала на землю. Да и что здесь было воровать? Правда, на участке росли плодоносящие деревья и кусты. Хозяин их, похоже, даже поливал. Маленький одноэтажный домик покосился на один бок. Дверь была просто фанерной, так, для видимости. Я открыла ее и заглянула внутрь. Это оказалась кухня. Стол, буфет, старая посуда с отбитыми краями. Алюминиевые ложки и вилки. Почерневшая кастрюля. Видавший виды чайник. Ржавая электроплитка.
– Моя, – с гордостью сказала Лидия Петровна, – я выбросила, когда она перегорела, а он ее подобрал и починил.
Я вышла на свет божий. Да, запах в домике стоял еще тот! Все говорило о том, что хозяин дома – опустившийся человек. Но – не убийца. В самом деле, какой смысл – убивать девочку и не тронуть при этом ее золотые украшения, деньги и сотовый! Да и пустые бутылки в углу – явное свидетельство того, что Колясик, как говорят французы, не есть враг водки. А у алкашей эротический «запал» обычно равен нулю. Тогда как девочку перед смертью изнасиловали. Закономерный вопрос: кто это сделал? Милиция рассудила по-своему: если преступление совершилось, то виновного следует выявить. Или – назначить. В данном случае, похоже, менты выбрали последнее…
Мы возвращались к даче моей новой знакомой. Вдруг позади себя я услышала какой-то звук, не то шорох, не то тихий стук. Я обернулась, но успела увидеть только мелькнувшую тень. А может, мне показалось?
– Где живет пенсионер, обнаруживший девочку? – спросила я.
– Вон, в той стороне, – махнула Лидия Петровна, – сперва прямо, потом дойдете до колонки, а наискось от нее – дом с зеленым деревянным забором. Вот там он и живет.
Я поблагодарила женщину и отправилась разыскивать зеленый забор.
Прежде, чем постучать в калитку, я снова обернулась. Что-то опять промелькнуло за углом ближайшего пересечения дачных улиц. Что это? Слежка? Кто-то шел за мной? Вернее, не шел, а крался. Я почувствовала, как неприятный холодок заполз ко мне в душу.
Хозяин домика за зеленым забором был столь любезен, что согласился проводить меня на место преступления. Звали его Анатолием Ефремовичем. Было ему далеко за шестьдесят, он овдовел и жил все лето на даче один. Дети и внуки к нему приезжали редко, поэтому любому общению Анатолий Ефремович был безмерно рад. Он позвал свою собаку Джуди, и мы втроем отправились в лес.
– Анатолий Ефремович, скажите, вы тот день хорошо помните?
– Да! Я еще не так стар, как кажется.
– Что вы, я не это имела в виду…
– Да я не обиделся. Да, я не молод, но голова моя пока работает, слава богу, хорошо. Мы в тот день с Джуди пошли гулять немного поздновато. Я что-то плохо спал ночью и потому проснулся чуть позднее. Так вот. Мы обошли весь поселок, как обычно, поприветствовали всех, кто здесь живет – именно живет, а не приезжает на выходные. Потом свернули к лесу. Я ведь корзинку с собой прихватил, маленькую такую. За день до этого дождик прошел, я думал грибов насобирать – на жарёху. Джуди у меня – охотничья собака. Ей надо побегать по лесу, хотя бы за птицами. А у меня своя охота – на грибы. Я иду, она бегает, лает на кого-то. Нашли ежа, она минут десять около него кружила, лаяла, все успокоиться не могла. Добыча ведь! Я ее отозвал, и мы пошли дальше. И вдруг в одном месте собака как начала скулить, потом – выть. Я удивился. Джуди никогда так себя не вела! А тут – остановилась, замерла на месте и воет. Я ее зову, она не идет. Принялась лапами землю рыть. Я ее ругаю – не рой, мол, – думал, она крота чует под землей. Она на меня – ноль внимания, роет и роет. Тут и я заинтересовался: что она там такое нашла? Стою, жду. Вдруг из земли показался кусок материи. Вижу – ткань хорошая, не истлевшая. Да и земля вокруг какая-то странная, как будто здесь недавно копали, а потом притоптали. А когда вдруг рука показалась, я едва сердечный приступ не получил! Представляете картинку: из черной земли торчит белая человеческая рука! Хорошо, сотовый у меня с собой был. Я позвонил, вызвал милицию… Да вот оно, это место. Пришли!
Мы оказались на крохотной полянке. Она располагалась всего в нескольких метрах от тропинки. Значит, преступник торопился, не потащил свою жертву подальше в глубь леса. Земля здесь была словно перекопана, небольшая яма пугала своим черным зевом. Было просто жутко! Но тем не менее я осмотрела и яму, и землю вокруг. Мой спутник продолжал рассказывать:
– Милиция приехала, я показал им место, сам близко не подходил. Они при мне ее откопали… девочка совсем молоденькая была, у меня внучка примерно такого же возраста. При жизни, видать, красивая была, волосы длинные, белые… Эх, вот горе для ее матери-то!
Дед все говорил, сокрушался, ахал, а я лазала вокруг ямы, осматривая землю. Я не знала, что конкретно искала, просто видела в кино, как следователи осматривают место преступления. И вдруг что-то мелькнуло – непонятное, светлое. Я осторожно потрогала этот предмет, подняла и поднесла его к глазам. Это был «сухарик-кириешка». Я понюхала его – пахло чесноком. Неестественный химический запах. Я никогда не ела такую дрянь, это же голая синтетика. Покопавшись в земле, я нашла еще несколько штук. Это же совсем рядом с могилой! А если их рассыпал тот, кто закопал девочку? И не заметил в темноте. На всякий случай я взяла несколько сухариков и положила их в целлофановый пакет, оказавшийся в моей сумке.
Анатолий Ефремович внимательно наблюдал за мной.
– А милиция так не делала, – сказал он. – Просто откопали девочку и увезли.
– Зачем им! Они же «преступника» уже нашли.
– И не говорите! Надо же! Поймали Колясика, безобиднее его – только кошки!
– Знаете, как говорят менты? «Преступник должен быть либо найден, либо назначен, но всегда – наказан!» А что, по-вашему, бомж не мог убить?
– Колясик-то? Что вы, девушка! Зачем это ему? Он тихо жил, не то что убить, он и не ругался ни с кем. Наоборот, помогал местным бабулькам, чем мог, огород, там, вскопать, забор подлатать… Его все подкармливали. Я сам ему всегда около калитки оставлял излишки своего огородного «производства».
– Сколько лет этому Колясику? И почему его все так зовут?
– Сколько ему лет, никто не знает. По виду не определишь. Может, сорок, может, пятьдесят… А может, и больше. А зовут его так, потому что откликается он на это имя. Должно быть, когда-то его звали Колей.
Мы вернулись в дачный поселок. По дороге я еще раз обернулась, но никого вроде бы не заметила. И все-таки тревога не оставляла меня. Я чувствовала, что за мной кто-то следит! Но кто? Кому я помешала?
Вообще-то, если честно, я помешала, и даже очень. Например, Эвелине и Рузанне. А что, если это они посадили мне на хвост «пастуха»? Оказались не такими уж дурами, вычислили меня… Убрали же они Аду, да и ее отца избили так, что тот попал в больницу в тяжелом состоянии. Не своими руками, разумеется. Холодок из души пополз вниз, в мой живот.
Анатолий Ефремович попрощался со мной и пошел к себе. Неразлучная с ним Джуди облаяла меня на прощание и убежала вслед за хозяином. Я осталась на дачной улице одна. Я опять принялась бродить вдоль заборов и заглядывать на участки. Да, занятие это – не из приятных. Кое-где на меня косились: ходят, мол, тут всякие, а потом ворота пропадают! Ну, может, так они и не думали, но таких, кто косился, я ни о чем и не спрашивала. Встретила еще нескольких пенсионеров, расспросила их про Колясика, и все в один голос утверждали, что это тишайший дядя, не обидевший за свою жизнь в поселке даже мухи. Да я и сама уже не сомневалась, что бомжа взяли, что называется, как самого удобного человека. Дай такому пару раз по ребрам – он в чем хочешь сознается, да и хлопотать за него никто не пойдет. А ему какая в принципе разница – сидеть или не сидеть? В тюрьме еще и кормят бесплатно!
Страшно только, что настоящий убийца девочки остался на свободе, он может уверовать в свою безнаказанность и убить еще кого-то. И неизвестно, кто окажется его следующей жертвой!
Об убийстве из остальных дачников никто ничего не слышал. Я уже отчаялась найти свидетеля, как вдруг одна бабушка проговорилась, что ее соседка, Никитична, и есть та свидетельница, видевшая в лесу бомжа в день убийства.
Я постучала в калитку к Никитичне.
– Кого это черти принесли? – донеслось до меня сердитое приветствие хозяйки.
– Я – журналистка газеты «Горовск сегодня», – привычно отчеканила я, – хочу поговорить с вами о человеке, которого вы видели в лесу в день убийства.
– Я уже все ментам сказала, тебе-то чего надо?
А бабушка не очень-то дружелюбна!
– Я не из милиции, я из газеты, – повторила я, – мы ведем свое расследование…
– Ну и ведите, я-то тут при чем?
– Говорят, вы видели человека в лесу…
– Кто говорит?
– Ваши соседи.
– Вот у них и спрашивай, раз они все знают!
– Подождите, но вы действительно видели Колясика в тот день, когда было совершено убийство?
– Штука!
– Что – «штука»? – не поняла я.
– Дайте ей тысячу рублей, и она вам что хотите скажет и куда угодно свидетелем пойдет! – сказал гражданин, проходивший мимо.
Калитка с треском открылась, из нее вылетела взъерошенная бабка и завопила на всю улицу:
– А ты меня в свидетели приглашал?! Ты почем знаешь, что я что угодно сказать могу? Ты сам – врун и вор! Ты у меня яблоки воровал в прошлом годе! Ты и доски из забора у меня спер! Чтоб твой язык отсох за клевету такую на меня…
Бабка еще долго вопила дурным голосом. Я не стала ждать продолжения ее моноспектакля и ушла. И так было все ясно. Свидетель, видевший Колясика, – продажная старуха.
Подойдя к машине, я еще раз обернулась. За углом мелькнула чья-то голова и быстро исчезла. Следят! Сомнений у меня уже не было. Я села в машину и поехала в город.
