Глава 15

Утро следующего дня выдалось ясное. Солнце светило прямо в окно. Я проснулась за пять минут до звонка будильника и отключила его, давая Даше возможность еще немного поспать. Встала, умылась, приготовила завтрак и только потом стала будить Дашу. Надо сказать, она спала очень плохо, все время ворочалась и даже вскрикивала во сне. Проснувшись, она первым делом сказала, что ей снилась Татьяна Владимировна.

– И что удивительно, она не кричала на меня, как это обычно бывало, не упрекала меня в чем-либо, она просто ходила за мной, как тень. Куда я, туда и она. И так – всю ночь. Ужас!

– Выбрось этот сон из головы, – посоветовала я.

– Не могу. Меня что-то напугало во сне. – Даша сидела на кровати, уставившись в одну точку на стене, и силилась вспомнить все детали своего сновидения.

– Мне кажется, лучше отвлечься, тогда все подробности всплывут в твоей памяти сами по себе, без работы мозга.

– Может быть… – с этими словами Засухина встала с постели и направилась в ванную.

Когда она вошла на кухню, я сказала:

– Ты знаешь, из продуктов здесь были только мюсли из четырех злаков с изюмом и курагой, поэтому я приготовила их. Думаю, твоему ребенку такая еда понравится.

– Я вспомнила! – Даша остановилась посреди кухни как вкопанная. – Я видела себя во сне – без живота!

– Ну и что? А я как-то видела себя во сне лысой, и ничего – волосы у меня вовсе не выпали, – сказала я.

– Поля, у меня такое странное ощущение…

– Поешь, и у тебя появятся совсем другие ощущения.

– Мне кажется, что вчера я не была ни у какого нотариуса, и он, естественно, вовсе не признавал моего права на Ромино наследство…

– Удивительное дело: сон произвел на тебя большее впечатление, чем реальность! Ничего, придет время – и ты осознаешь, что стала вдруг очень даже состоятельной дамой. Если я не ошибаюсь, вам с малышом семьдесят пять процентов от всего наследства причитается.

– А может, не надо было мне все это затевать? – сказала Даша, усаживаясь за стол. – Татьяна Владимировна всю жизнь будет ходить за мной, как тень, считая, что я ее обобрала.

– Знаешь что, дорогая, ты никого не обирала! Это твоя свекровь собиралась на пару со своим Виктором Николаевичем пустить вас с малышом по миру. И ей это почти удалось. Очень вовремя дедуля встретил тебя на улице и привел ко мне! То, что твои права нам удалось отстоять, – это лишь полдела, надо еще немного поработать с Ковалевыми, чтобы они навсегда оставили тебя в покое. Процесс вступления в права наследства – дело долгое. Пока ребенок родится, пока вы определитесь, как поделите дом… Советую тебе сразу же предложить им денежный эквивалент причитающейся им доли…

– Я не хочу сейчас думать об этом. Меня мое наследство не радует. Я даже спрашиваю себя: почему после Роминой смерти я не вернулась к отцу?

– Даша, ты про Варьку забыла? Она грозилась не пускать тебя на порог.

– Честно говоря, о ней я действительно забыла. Да, Варваре лучше дорогу не переходить. Это же гром-баба! Мне отца жалко. Она его в могилу сведет, лишь бы его квартирой завладеть.

– Раньше ты говорила, что его водка в могилу сведет.

Засухина ничего мне на это не ответила, встала из-за стола, практически ничего не съев, и направилась в комнату. Даша явно была не в духе, и мне даже показалось, что она злится именно на меня, но я не могла понять, за что. Еще вчера она радовалась, засыпала меня благодарностями, а сегодня все резко изменилось. Неужели виной тому – этот дурацкий сон, снившийся ей на протяжении всей ночи? Я мыла посуду и думала о том, чем же вызвана такая резкая смена ее настроения. Кроме мысли, что с беременными, возможно, частенько случаются и не такие метаморфозы, мне ничего в голову не пришло.

Когда мы сели в машину, Засухина сказала мне:

– Полина, я прошу тебя: больше ничего не надо предпринимать против Ковалевых! Все-таки они – бабушка и дедушка моего ребенка.

– Ладно, – коротко ответила я, подумав о том, что бабушка собиралась спровоцировать у своей невестки выкидыш, а дедушка не больно-то активно отговаривал ее от этого.

– Пообещай мне, что ты на этом остановишься, – попросила Даша, глядя на меня в зеркало заднего вида.

– Хорошо, я обещаю, – сказала я и завела мотор.

– Спасибо.

«Да разве ж я монстр какой-то? – мысленно сказала я сама себе. – Что я могу еще против них предпринять, кроме того, что уже сделала? Да ведь если хорошенько разобраться, то Татьяна Владимировна еще и поблагодарить меня должна за то, что я не позволила ей совершить целых два преступления – убийство собственного внука, пусть еще не рожденного, и мошенничество, осуществленное по сговору с нотариусом! В противном случае, она вполне могла бы угодить за все эти делишки в тюрьму. Нет, Виктору Николаевичу, конечно, есть за что на меня обижаться. «Анти-Виагра» лишила его счастья сексуальных наслаждений, возможно, она даже изрядно подпортила ему репутацию. Сотрудницы, наверное, уже шушукаются по углам о том, что их босс утратил свою мужскую силу. Зато я сделала для обоих Ковалевых нечто очень важное: я, кажется, спасла их от развода. Когда я в последний раз прослушивала их телефонный разговор, о разводе ими вообще не было сказано ни слова. Как ни крути, но Виктор Николаевич и Татьяна Владимировна просто созданы друг для друга. Они еще и до своей золотой свадьбы доживут!».

Когда до областного центра оставалось минут двадцать езды, я вдруг заметила, что с моей пассажиркой происходит что-то неладное. Она крутилась на сиденье и никак не могла найти удобную позу.

– Даша, как ты себя чувствуешь? Может, мне остановиться? Ты прогуляешься, подышишь воздухом? – заволновалась я невольно.

– Нет, лучше поезжай побыстрее. Вдруг мы опоздаем?

– Не переживай, мы успеем вернуть тебя на место до обхода. Еще только девять часов, – сказала я и увидела в зеркало, что Дашино лицо заметно исказилось, словно бы от нестерпимой боли. – Тебе плохо? Прошу тебя, не молчи!

– Да, у меня боли внизу живота, – призналась Даша. – Наверное, растрясло по дороге.

– Потерпи, мы скоро приедем. Рожать тебе еще рано, – сказала я так уверенно, словно работала квалифицированной акушеркой. – Все обойдется, мы сейчас приедем, тебя осмотрят врачи, назначат какие-нибудь процедуры… Успокойся, все будет хорошо.

Уж не знаю, кого я больше уговаривала, Дашу или себя, но на нее мои слова определенно подействовали позитивно.

– Кажется, отпускает, – сказала она, когда до больницы оставалось всего два квартала.

А вот меня «отпустило» только тогда, когда я передала Дашу на попечение врачей. Потом часа два я бродила по больничному саду, пока не увидела на аллее ее лечащего врача.

– Здравствуйте, Лариса Анатольнвна, скажите, как там Засухина?

– Мы поставили ей систему, и состояние стабилизировалось. С ребенком тоже все нормально. Теперь вашей сестре нужен строгий постельный режим. Натряслась она сильно, да и съела вчера что-то не слишком подходящее для ее состояния, – сказала врачиха, и я вспомнила, что вчера в кафе мы с Дашей ели плов, который оказался очень жирным и острым. Вечером только чайку попили. А утром она практически не завтракала. – Скажите, вы хоть все намеченные дела успели сделать?

– Да, успели.

– Ну вот и хорошо. Поезжайте домой и не переживайте, если Даша не ответит вам по телефону. Мы пока что запретили ей пользоваться мобильником.

– Надолго?

– По крайней мере, в течение суток.

– Спасибо, что предупредили меня.

Когда я вернулась домой, Ариша принялся ходить вокруг меня кругами, как кот. Так бывало всегда, когда он хотел сообщить мне нечто важное, но все никак не решался.

– Нам надо поговорить, – наконец созрел он и открыл дверь в гостиную «рококо», мимо которой я в тот момент проходила.

– Давай поговорим, – сказала я, быстрым шагом прошла в гостиную и села на банкетку с гнутыми ножками, закинув ногу на ногу. – Я тебя внимательно слушаю, дедуля.

Ариша уселся за круглый дубовый стол, накрытый парчовой скатертью с бахромой, и сказал:

– Знаешь ли, Полетт, сегодня утром я позволил себе включить прослушку, и то, что я услышал, заставило меня очень серьезно задуматься.

– О чем? – уточнила я.

– О многом – о смысле жизни, о том, правильно ли мы растрачиваем время, данное нам свыше, не принимаем ли мы свои привычки за непоколебимые законы природы…

– Извини, Ариша, но я не совсем понимаю – к чему ты клонишь? Ты знаешь, я так устала за эти два дня, столько всего передумала, что мне просто не до того, чтобы попытаться угадать твои мысли. Не мог бы ты просто и ясно изложить, что именно ты услышал и почему тебя потянуло пофилософствовать из-за этого?

– «Пофилософствовать», – дедуля тяжело вздохнул, – это ты правильно сказала. Человек начинает философствовать, когда он вдруг понимает, что дни его уже сочтены…

– Нет, я сейчас точно сойду с ума! Ты говоришь какими-то загадками. Даша все утро бубнила о том, что зря мы все это затеяли. Надо было ей, мол, вернуться к отцу, в Пролетарку, а Ковалевы пускай себе купались бы в богатстве. А что, все правильно, достаток в старости – это продление молодости!

– Полетт, не ерничай!

– Даже и не собиралась. День сегодня, что ли, такой странный? Может, магнитные бури?

– Обыкновенный сегодня день, а вот вчера кое-что случилось. – Ариша выдержал паузу, а затем наконец озвучил то, к чему он так долго меня подводил: – С Татьяной Владимировной случился инсульт!

– Что?!

– Да-да, кровоизлияние в мозг, – пояснил дед. – Это произошло после звонка нотариуса. Он сообщил ей, что внезапно объявилась законная наследница имущества ее сына, к тому же – беременная. Причем пришла она к нему вместе со своим адвокатом, который угрожал всех их засадить за решетку, если дело не решится в пользу его клиентки.

– На самом деле Крючков ему не угрожал, – поправила я, – вопрос с нотариусом решился на удивление тихо и мирно. Впрочем, Женька – настоящий профессионал.

– И в результате Ковалева попала в реанимацию.

– Ариша, подожди, неужели ты собираешься обвинить меня в том, что произошло с Татьяной Владимировной?

– Не только тебя, но и себя! Мы оба косвенно виноваты в том, что эта еще совсем не старая женщина может остаться инвалидом на всю жизнь.

– Дед, она же сама во всем виновата! Ты забыл, что она творила? То градусник разбила, чтобы Даша ртутными парами надышалась, то ее витамины на дрянь какую-то, на отраву подменила, а потом еще какую-то пакость ей готовила…

– Это все так, но мы должны были спросить себя: почему она так поступала? – сказал Ариша тоном заправского защитника.

– Ясно, почему! Она хотела избавиться от наследника, – ответила я по-прокурорски строго.

– Полетт, ты рассуждаешь как-то однобоко. Я хочу тебе напомнить, что Татьяна Владимировна потеряла единственного сына, причем дважды.

– Как это – дважды? – удивилась я.

– А вот так! В первый раз – когда Роман женился, а во второй раз – когда он скоропостижно умер. Не успела она отойти от этого шока, как муж преподнес ей новый сюрприз – задумал с ней развестись. Стресс у нее все накапливался, накапливался, и вот – выплеснулся наружу в столь извращенной форме. Она принялась изводить невестку, считая ее виновной в смерти сына. Никто из ее окружения не захотел помочь, все лишь усугубляли ее сложное положение. И мы с тобой – в том числе. Несчастная женщина сбежала из «прóклятого» дома в город и начала там кидаться от шопинга к алкоголю и обратно, а потом ей позвонил этот нотариус…

– Та-ак, – протянула я, – и откуда же тебе стали известны такие подробности – насчет шопинга и алкоголя? Кто тебе все это накапал на мозги, а?

– Никто мне не накапал…

– Ну, конечно: во всем, что ты мне сейчас наговорил, так и прослеживается женская логика. Интересно, кто же за всем этим стоит? – я начала размышлять вслух: – Ты сказал, что включал сегодня прослушку. Надо полагать, Ковалеву кто-то сообщил о том, что произошло с его супругой. Сама Татьяна Владимировна не могла этого сделать… Значит, это был, точнее, была женщина, которая знала все подробности ее личной жизни. По-моему, я знаю, кто звонил Ковалеву!

– Ну и кто же?

– Ирочка, подруга его жены. Не удивлюсь, если, вернувшись в город, Татьяна с ней помирилась.

– Да, я действительно слышал телефонный разговор Ирины с Виктором, и он произвел на меня сильное впечатление.

– Я бы даже сказала, чересчур сильное. Похоже, эта Ирина прочищала мозги Ковалеву, а прочистила-то их тебе вместо него.

– Полетт, но разве мы с тобой оба не поучаствовали в том, чтобы приблизить Татьяну Владимировну к инсульту?

– Лично я участвовала совсем в другом – в деле восстановления справедливости. И нисколько об этом не жалею!

– Ты молодая, у тебя еще вся жизнь впереди, – Ариша снова принялся философствовать, – а на меня надвигается закат. Полетт, я не могу позволить себе омрачать свой закат неблаговидными поступками!

– Тогда перестань играть в карты! Вот это действительно порочное увлечение.

Дедуля поджал губы и не нашел, что мне ответить. Мы долго сидели с ним молча и размышляли, каждый о своем. Я думала о том, что произошло с Дашей. Всю ночь ей снилась свекровь. Это сон лишил ее хорошего настроения, аппетита и заставил пожалеть о том, что она пошла наперекор обстоятельствам. По дороге Засухиной стало плохо, но, к счастью, все обошлось. Угроза преждевременных родов миновала. Наверняка все это не было случайностью. Внезапная болезнь Татьяны Владимировны каким-то непостижимым образом повлияла на состояние ее беременной невестки. Я спрашивала себя: как бы все сложились, если бы Даша торжествовала, одержав в конторе этого нотариуса полную победу? Неужели она получила бы наследство, но при этом потеряла бы ребенка?

– Знаешь, Ариша, ты, наверное, прав. Ковалева очень жестоко наказана жизнью. Я, пожалуй, схожу в церковь и поставлю свечку за ее здравие.

– Полетт, а я ведь тоже задумался над твоими словами. У меня как-то вылетело из головы, что Татьяна Владимировна не только все наследство сына решила присвоить, но и покушалась на жизнь своего внука или внучки… Кстати, ты не знаешь, кого там ждет Даша?

– Она попросила врача не сообщать ей, какой пол у ребенка.

– Ладно, рано или поздно мы об этом узнаем. – Дедуля еще немного подумал и сказал: – Ты права, Полет, эта женщина, позвонившая Ковалеву, Ирина, обладает мощным даром убеждения. Виктор признался ей, что чувствует свою вину перед женой. И я тоже ее груз ощутил. А вот с тобой поговорил – и совсем иначе взглянул на ситуацию. Инсульт у Ковалевой случился после звонка нотариуса. Она не смогла пережить тот факт, что наследство уплывает у нее из рук…

– Ну, допустим, не все наследство, а только его часть, – поправила я, – правда, бóльшая.

– А нотариус-то каков! – возмутился Ариша. – Эта профессия обязывает человека строго следовать букве закона. А тут что же такое получается?

– Дедуля, то есть ты считаешь, что Соловьев вполне заслуживает наказания? – мягко осведомилась я.

Ариша метнул на меня колючий взгляд:

– Полетт, ты неисправима! Ты можешь думать о чем-нибудь другом, кроме мести?

– Могу, но лишь после того, как разгребу все дела. И все-таки, как по-твоему – следует наказать нотариуса или нет?

Дед долго думал над моим вопросом, а потом принялся вещать:

– Знаешь, Полетт, лет двадцать тому назад со мной произошел такой случай. Один мой приятель попросил дать ему в долг достаточно крупную сумму. Я колебался, и тогда приятель предложил – он продаст мне за эти деньги свой «жигуленок». Точнее, даже не продаст, а как бы отдаст машину в залог. Мы условились, что как только он вернет мне всю сумму, я снова переоформлю тачку на него. В общем, мы пошли к нотариусу и все это осуществили. Подошел срок возврата долга, а у него денег по-прежнему нет. Я тоже, как назло, проигрался подчистую и решил продать «жигуленок» другому человеку. Причем мой должник не возражал. Только ничего у меня из этого не вышло.

– Почему?

– Потому что документы оказались подложными! На авторынке меня едва не замели с липовой пэтээской. Я бросился – к нотариусу. Спрашиваю – как могло такое случиться? А он сидит и ухмыляется себе в усы. Я, говорит, думал, что вы в курсе. Мол, половина Союза на угнанных автомобилях ездит, а уж в вашей среде – это он нас, картежников, так назвал, – пояснил Ариша, – подобные случаи в порядке вещей. И ты знаешь, Полетт, я не нашел, что ему ответить.

– И чем же дело кончилось?

– «Жигуленок» еще с месяц простоял у нас во дворе, под брезентовым тентом, а потом тот деятель все-таки отдал мне долг, причем без всяких процентов, и я вернул ему авто. Мне потом один наш общий знакомый на ухо шепнул, что машина была вовсе не угнанная, что липовую пэтээску специально для меня изготовили, чтобы я тачку продать не мог. Она должнику в зимнее время и не требовалась, он на ней только летом ездил. А нотариус все это знал. Как я тогда был зол на всех нотариусов! Что касается конкретно Соловьева, то тут совсем другое дело. Он же исправил свою ошибку, так?

– Если бы он этого не сделал, то перестал бы работать нотариусом. Уж мы с Крючковым об этом позаботились бы! Но все-таки оставлять его безнаказанным мне не хочется. Знаешь, Ариша, есть у меня одна задумка, но, чтобы ее осуществить, мне нужна твоя помощь.

– Какая?

Я рассказала деду о своих планах. Он пригладил бородку и сказал:

– Ну, не знаю, мне надо об этом подумать…

Я не стала давить на Аришу: чувствовала, что он в конце концов согласится.

Вечером деду позвонил Злобин, сказал, что он вернулся из командировки и привез ему в подарок какую-то уникальную колоду карт. Ариша сразу же отправился к нему в гости и пробыл там часа два. Колода карт, которую презентовал ему Денис Евгеньевич, была скорее сувенирной, чем игральной. Фишка заключалась в «рубашке», рисунок которой менялся в зависимости от угла наклона карты.

– Да, Полетт, забыл тебе сказать: Виктор Николаевич сегодня утром уехал из поселка. Ольга видела, как он грузил в машину чемоданы. Разумеется, она решила, что Ковалев тоже испугался привидения.

– Понятно, – сказала я без особых эмоций. – Татьяна Владимировна лежит в больнице, поэтому их квартира свободна.

Ночью я отправилась на Кленовую, тринадцать, чтобы выкопать из клумбы отпугиватель для кротов и землероек. Мне очень не хотелось, чтобы этот прибор оказал свое побочное действие на Дениса Евгеньевича. Я знала, что в доме никого нет, поэтому особенно не таилась. Открыла дубликатом ключа калитку и, освещая себе путь фонариком, двинулась на поиски «Анти-Виагры». Откопав ее, я отправилась в сауну, чтобы забрать наручники и плетку. Не исключено, что они мне еще когда-нибудь понадобятся. «Жучки» пока остались в доме, потому что у меня не было ключа от электронного замка, перепрограммированного Татьяной Владимировной. Набив кое-чем полезным свой рюкзак, я подошла к забору. Луч фонарика осветил лестницу, лежавшую на земле. Уж не знаю, зачем, но я приставила ее к стене и забралась наверх. Питбультерьер мигом подскочил к забору и загавкал на меня.

– Извини, дружок, сегодня у меня для тебя духов с феромонами нет, – сказала я ему.

– Царь, ко мне! – послышалось из глубины сада. – Чего ты, дурень, орешь?

Навестив этого кобеля, недавно заставившего меня пережить несколько жутких минут, я спустилась, положила лестницу на землю и направилась к выходу.

Утром мы с Аришей поехали в город. Он – по своим делам, а я – по своим. Сначала я отдала в бюро товарных экспертиз отпугиватель для кротов и землероек, пожаловавшись на то, что после его применения в огороде у всех жителей дома начались головные боли. Менеджер, принимавший у меня прибор, как-то странно улыбнулся. У меня зародилось смутное подозрение, что он уже не в первый раз берет на экспертизу подобный товар. Тем не менее из продажи эти модели отпугивателя до сих пор не были изъяты.

Затем я заскочила к нотариусу Соловьеву, чтобы под предлогом заверки копии паспорта забрать из его кабинета свой «жучок». Даша с Женькой очень точно описали мне этого человека. Маленький, худенький, неопределенного возраста, с глубоко посаженными серыми глазами, окруженными белесыми ресницами, с узкими, неестественно яркими для мужчины губами и острым подбородком. Внешность у человека столь серьезной профессии была достаточно карикатурной. Я почему-то подумала, что Леониду Алексеевичу стоило бы стать водителем трамвая. В кабинке вагоновожатого он смотрелся бы гораздо органичнее.

После визита в нотариальную контору я собиралась пройтись по магазинам, но не успела. Мне позвонил Ариша и сказал, что он уже освободился. Я подъехала в условленное место, он сел в мой «Мини-Купер» и спросил:

– Едем домой?

– Как скажешь.

– Значит, так, Полетт, я сегодня навел кое-какие справки и выяснил, что Аркаша Савин снова обосновался в Горовске. Он уже во многих местах успел засветиться. А главное – я раздобыл номер домашнего телефона его матушки!

– Дедуля, я знала, что ты согласишься мне помочь.

– Плохих людей надо наказывать, ты права.

– Ты уже связался с Аркадием?

– Что ты, что ты, к этому делу мне сперва нужно тщательно подготовиться! Я вообще не собираюсь светиться, иначе Савин, чего доброго, решит, что я на него сильно обиделся и готовлю ему подставу.

– Хорошо, я позвоню ему сама.

– Да, но только с серой трубки. Своего настоящего имени не называй, машину спрячь подальше и измени свою внешность, когда соберешься с ним встретиться.

– Ариша, ну кого ты учишь? Я именно так и собиралась поступить. Только мне все-таки придется на кого-нибудь сослаться. Вдруг Савин подумает, что я из милиции, и откажется со мной увидеться?

– Правильно мыслишь. Я уже все продумал. Скажешь Аркадию, что тебе о нем много рассказывал Огнетушитель.

– А это еще кто такой?!

– Был тут один блатной, он раньше с Савиным дружбу водил. Правда, недавно с ним несчастье случилось. Огнетушитель умер около месяца тому назад, можно сказать, по глупости. Током его на даче убило – он вздумал там проводку отремонтировать, ну и…

– Дедуля, я даже и не думала, что ты с блатными общаешься!

– Полетт, я вовсе с ними не общаюсь, просто внимательно слушаю, о чем люди вокруг меня говорят. С тех пор как казино закрыли, играть приходится где попало, – в сотый раз пожаловался Ариша, но, наткнувшись на мой холодный взгляд, закрыл эту тему.

– Интересно, откуда у него такая странная кличка – Огнетушитель? – поинтересовалась я.

– Тут все просто. Его на самом деле звали Олег Гнеушев.

– Понятно.

Когда мы вернулись домой, я не стала откладывать дело в долгий ящик и набрала номер, который мне дал Ариша.

– Да, – ответил женский голос.

– Здравствуйте! Могу я поговорить с Аркадием?

– Минуточку. Аркаша, это тебя. Женский голос, между прочим!

– Алло!

– Аркадий? – уточнила я.

– Да, а вы кто?

– Меня зовут Оля. Огнетушитель дал мне ваш номер…

– Чего?! Какой еще огнетушитель?! – перебил он.

– Олег Гнеушев.

– А, вон что… И когда же он это сделал?

– Ну, разумеется, до того, как умер!

– Ладно, что там у тебя? – Савин легко перешел на «ты».

– Дело у меня к вам есть. Надо встретиться.

– Где и когда?

– Завтра, ровно в полдень, в сквере напротив драмтеатра. Я буду прогуливаться по центральной аллее с красным зонтом-тростью.

– Лады! Надеюсь, ментов не приведешь? – спросил Аркадий шепотом.

– То же самое я хочу спросить у вас, – я продолжала обращаться к карманнику на «вы», хотя он сразу начал мне «тыкать».

– Я их на дух не переношу. До встречи!

– До завтра. – Я отключилась и сказал дедуле: – Он клюнул.

– Держу пари: Аркашка придет туда на два часа раньше и тщательно проверит, не приведешь ли ты за собой «хвост», – заявил дед.

– Пусть проверяет.

Вечером мне позвонила Даша:

– Поля, прости меня, пожалуйста. Я вела себя так глупо! Представляю, как ты на меня обиделась.

– Ну что ты, – возразила я. – Какие могут быть обиды?

– Я даже не знаю, что на меня такое нашло… Ты столько для меня делаешь, а я вместо благодарности тебе одни хлопоты доставляю!

– Дашенька, все нормально. Скажи, как ты себя чувствуешь?

– Все хорошо.

– Ну и замечательно! Привет тебе от Аристарха Владиленовича.

Я не стала рассказывать Засухиной, что с Татьяной Владимировной случился инсульт. Эта информация могла Дашу серьезно взволновать.