Глава 5

Тут к моему столику приблизился какой-то молодой человек. Он смотрел на меня с большим вниманием и почти восторженно. Так, сейчас начнет «клеить», поняла я и не ошиблась.

– Девушка, а почему вы одна?

Неоригинальное начало. А приставания таких типов надо пресекать сразу, не давая их бурному воображению решить, что я здесь только затем, чтобы подцепить таких уродов, как они.

– Мой парень что-то запаздывает… – Я внимательно оглядела зал, делая вид, что ищу кого-то глазами.

– Так, может, он совсем не придет, а?

Молодой человек присел к моему столику. Наглец.

– Я вас, кажется, не приглашала.

– Да брось, красотка! Я ведь вижу, как ты скучаешь. Давай познакомимся, я тебя сразу развеселю. Я такой прикольный! Меня Жориком зовут, а тебя?

Так, значит, это у нас Жорик!

И мы уже, оказывается, на «ты»… Шустрый мальчик, однако! Вот только знакомства мне сейчас совсем без надобности.

– Послушайте, Жорик. Я не шучу. Сейчас сюда придет мой парень, и начнутся такие разборки, что мама не горюй! Он у меня до жути ревнивый…

Для острастки я закатила глаза.

– Да врешь ты все! Я за тобой давно наблюдаю: никого ты не ждешь. Ты от кого-то прячешься. Тебя что, кто-то ищет? А как тебя зовут?

Я? Прячусь? С чего он взял, идиот?! Хотя… Если посмотреть со стороны, как я старательно наклоняюсь к своей сумке, наверное, так оно в действительности и выглядит. А вот то, что он за мной давно наблюдает, это плохо, такого поворота событий я никак не ожидала. И напугать его у меня, к сожалению, не получилось. Жорик между тем взял из моего пакетика несколько чипсинок и положил себе в рот. Нет, ну, правда, наглец!

– Фрося меня зовут, – сказала я, пододвигая к нему пакет с чипсами.

Теперь-то я их есть ни за что не буду: этот Жорик лазал в него своими пальцами. Мой новый знакомый воспринял этот жест доброй воли по-своему: он пересел ко мне поближе. Пришлось быстро выключить прослушку и закрыть сумку. Черт! Как ты не вовремя здесь нарисовался! А мне так хотелось послушать, о чем еще будут говорить Виссарион и его команда.

– Ну, Фрося так Фрося! – миролюбиво заключил Жорик. – Пошли потанцуем, что ли? Чё штаны-то зазря протирать?

И мой новый знакомый попытался обнять меня за талию. Нет, ну, это уже наглость! Мало того, я почувствовала, что от него исходит запах спиртного. Вот только разборок с пьяным идиотом мне не хватало!

– Нет, танцевать мне не хочется, – сказала я, отстраняясь от него.

– Да ладно, рассказывай! Не хочется ей! А чё тогда сюда притащилась? – Новая попытка обнять меня за талию.

Я ненавижу хамов. Просто терпеть не могу. Мне посчастливилось воспитываться в интеллигентной семье, где все уважали друг друга и никто не позволял себе унижать достоинство другого. Я снова попыталась аккуратно отстраниться от Жорика.

– Ты чё ломаешься-то? Такая красивая и такая злючка! Пошли, коза, попрыгаем и ножками подрыгаем! – Жорик разразился лошадиным ржанием.

Жалко, конечно, терять насиженное местечко, тем более отсюда неплохо виден нужный мне столик, но, кажется, придется все-таки делать ноги. Я попыталась встать, но парень крепко схватил меня за руку.

– Так чё, не пойдешь прыгать?

– Нет, козел, я не танцую!

– Чё-ё? Ты чё сказала?

– Ну, ты же сам назвал меня козой! А кто может приставать к козе? Только ее соплеменник!

Кажется, положение мое просто жуткое. Сейчас он прибьет меня здесь, как муху: парень хоть и не Шварценеггер, но все-таки мужчина. Я поняла, что аккуратно свернуть нашу интеллектуальную беседу уже не получится, и приготовилась к худшему.

– Ну, все, подруга, ты меня оскорбила, и я те щас…

Я успела пригнуться. Его ручища просвистела в сантиметре от моей головы. Я схватила сумку и дернулась к выходу, и в этот момент произошло непредвиденное: кто-то навалился на моего нового знакомого, скрутил его и повалил на пол. Я обернулась. На поверженном Жорике сверху сидели Виссарион и его друг, тот, что был с ним в машине.

– Тебя научить обращаться с девушками? – спросил Виссарион.

– Пусти, сука! – скулил Жорик, пытаясь освободить заломленную далеко назад руку.

Кажется, это серьезно причиняло ему боль.

– Перебьешься! Лавр, давай выведем его на свежий воздух – подышать, подумать о своем недостойном поведении…

Я не успела глазом моргнуть, как Виссарион с другом подняли Жорика с пола, встряхнули, как мешок с картошкой, и повели к выходу. Тот пытался вырываться, брыкался, говорил нехорошие слова, но все-таки был вынужден перебирать ногами и таким образом продвигаться в сторону дверей. Я вздохнула с облегчением. Не знаю, о чем побеседовали с Жориком на улице мои спасители, но вернулись они одни и сразу подошли ко мне.

– Он вас больше не обидит, – театрально, я бы даже сказала, пафосно, объявил Виссарион во всеуслышание.

– Что вы с ним сделали? – Я в ужасе заломила руки.

– Мы попросили его больше не появляться здесь.

– И он?..

– Обещал. Так что можете отдыхать спокойно.

– Ой, спасибо вам! Ребята, я даже не представляю, что бы я без вас делала! – сказала я пылко, и это было совершеннейшей правдой.

Я снова присела за свой столик, а герои дня вернулись к своим девушкам. Я заметила, что те смотрят на своих молодых людей с нескрываемым восхищением, как и несколько оказавшихся рядом случайных зрителей.

Я открыла сумку и снова включила прослушку. До меня доносилось:

– …Как вы его!.. Виссарион, ты просто… А я за тебя так испугалась!

– Ну, что ты, Кролик! Кого пугаться? Этого обкуренного придурка? Мы с Лавром его… Больше не посмеет…

– А если он нас встретит на выходе после…

– Ничего не бойся, Малыш! У нас с Виссарионом есть такое, от чего все придурки разбегаются…

– Что же это…

– Секрет! Девочки, не задавайте много вопросов: женщину украшает скромность. Все, что надо, мы вам и так расскажем… Будем лучше танцевать… Никто не испортит нам настроение…

– Нет, мальчики, все-таки вы молодцы! Мы вами просто восхищаемся… Вступиться за девушку…

– Да, да… Схватка с хулиганом…

Эти излияния восторга продолжались еще какое-то время, я видела, как Виссарион с другом сидели, выпятив грудь и задрав носы. Как бы девчонки их не перехвалили!

И тут мне в голову пришла неплохая идея. Пожалуй, надо воспользоваться создавшейся ситуацией в своих интересах, причем максимально. Если уж теперь я фактически знакома с Виссарионом и его другом, значит, надо как-то закрепить это знакомство. Тогда я смогу находиться рядом с этим человеком, многое узнать о нем и, главное, смогу влиять на ход событий. Ведь он уже начал встречаться с другой молоденькой девушкой. Она, так же, как погибшая Полина, очень скромна, по всему видно – домашняя девочка. Похоже, он вообще любит тихонь, подчиняющихся ему беспрекословно. Вот чувствую, что этого Кролика ждет участь предшественницы… Значит, мне надо предупредить ее, раскрыть ей глаза на ее возлюбленного.

Весь вечер я мужественно сидела в углу за своим столиком и наблюдала за компанией Виссариона. Они танцевали, потом опять возвращались за свой столик, пили энергетические напитки, ели суши, бутерброды и снова шли танцевать. В разговорах ничего интересного для себя я больше не услышала. Зато когда перед закрытием молодые люди засобирались домой и уже встали со своих мест, я подошла к ним и, краснея, несмело спросила:

– Извините, можно, я выйду из клуба вместе с вами?

– Боишься того урода? – усмехнулся Виссарион, окинув меня изучающим взглядом с ног до головы.

– Боюсь, – призналась я, опустив глаза.

– Не бойся! – сказала блондинка. – Идем с нами. Тебя посадить на такси?

Я кивнула. В это время я взялась рукой за спинку стула и незаметно для окружающих выдернула «жучок». Девушки закинули свои сумки на плечо, компания двинулась к выходу.

– А ты почему была здесь одна? – спросила меня шатенка. – Разве у тебя нет друзей?

– Мой парень не пришел, – соврала я, – сказал: жди, обязательно подъеду, и вот… Если бы я знала, что так получится, то не осталась бы здесь, я одна боюсь ходить в клуб.

– Ну, ничего, не переживай. Мы тебя проводим и на такси посадим…

– Спасибо. А то вдруг этот урод опять привяжется…

– Пусть рискнет здоровьем!

Мы все вместе вышли из клуба. Виссарион подошел к одной из машин такси, стоящих здесь в изобилии, и принялся договариваться о чем-то с водителем. Остальные, стоя возле его машины, ждали своего товарища.

Но вот он наконец повернулся ко мне и распахнул передо мной заднюю дверцу:

– Прошу вас, леди!

Потом добавил, обращаясь к водителю:

– Шеф, отвезешь девушку туда, куда она скажет. И смотри, не вздумай обидеть ее: я твой номер запомнил!

Он сказал это таким тоном, что водитель – мужчина средних лет – обернулся и с испугом посмотрел на меня. Виссарион захлопнул дверцу. Я с благодарностью и восторгом посмотрела на него, а водитель спросил:

– И куда же вас везти?

Я назвала соседнюю улицу. Машина тронулась, проехала менее километра, когда я сказала:

– Все, шеф, тормози!

Водитель снова посмотрел на меня удивленно, но я щедро заплатила ему, вышла из машины и отправилась назад к клубу, где меня ждал мой «Мини-Купер». Надеюсь, что компания за это время уже уехала…

Кофеварка уютно зашумела, я достала из холодильника сыр и сливочное масло. Как всегда, на аппетитные запахи подтянулся Ариша. Его утреннее приветствие прозвучало еще в дверях:

– Bon matin, Pollett! Что, и завтрак готов?

– Готов, Ариша, давно готов, тебя дожидается. Тосты будешь?

– Буду. А откуда у нас продукты? Насколько я помню, вчера в холодильнике было абсолютно пусто.

– За продуктами я заезжала ночью в супермаркет, запаслась основательно, иначе нам с тобой грозила голодная смерть.

– Полетт, а разве вечером в супермаркет нельзя было съездить? Почему ты занимаешься запасом провизии по ночам?

– Вечером я была в ночном клубе.

– Мм! И в каком же, позвольте узнать?

– «Желтая сова».

– Тусовалась там с друзьями?

От деда у меня никогда не было секретов. Я не только никогда ничего от него не скрывала, напротив, многое рассказывала ему, получая взамен очень дельные советы.

– Я следила за Виссарионом.

– А кто у нас Виссарион?

– Дед, ты что, забыл? Виссарион Кинделия, тот самый молодой человек, которого отец погибшей девушки считает виновником ее смерти. Он был в клубе со своими друзьями.

– Так этот ваш поэт… как его? Буйковский. Он что, все-таки оказался ни при чем?

– Не совсем так, дедуль. Да, он сбил ту девушку, вернее, ее бросили ему на капот. Но он, скорее всего, не виноват в ее гибели: думаю, когда она попала на его машину, она была уже мертва.

– Откуда у тебя такие сведения, Полетт?

– Мы с Ярцевым были дома у погибшей Полины Зайцевой. Ее отец считает, что у бывшего ее парня Виссариона гораздо больше оснований мстить ей: все-таки она его бросила, а с его неуравновешенным характером это был очень опрометчивый поступок… Он не мог простить такого и открыто грозил ей. Да и дядя Сережа рассказал мне про семейку Кинделия – отца и сына. Говорят, у них обоих крутой нрав.

– А что же было в клубе?

Я налила деду еще одну чашку кофе и включила тостер.

– А в клубе этот самый Виссарион со своим другом Лавром спас твою внучку от подвыпившего хулигана.

И я рассказала Арише, как ко мне приставал Жорик, как пытался залепить мне хорошую оплеуху, а подоспевшие как нельзя кстати парни скрутили нарушителя общественного порядка и под восторженные взгляды окружающих вывели на свежий воздух охолонуть, как говорил в шутку дед.

– Вот тебе и крутой нрав! – восхитился Ариша. – И после этого ты все еще считаешь, что это он убил свою бывшую пассию? Полетт, по-моему, такой благородный человек не может совершать дурных поступков. Отец погибшей девушки ничего, часом, не перепутал?

Я посмотрела на старика с сочувствием: как же он, такой умный, не понимает?

– Дедуль, не забывай, что там сидела его новая пассия, и я думаю, он просто рисовался перед ней. Да, Виссарион совсем недавно познакомился с другой девушкой – Светланой, которую называет Кроликом. И я догадываюсь почему.

– И почему же? – Ариша с удовольствием отхлебнул кофейку.

– Кажется, она – точная копия его прежней подружки. Такая же тихая, скромная домашняя девочка. Послушная. Кролик, одним словом. «Молчание ягнят»… – добавила я задумчиво.

– «Молчание ягнят»? Мм? Что-то знакомое…

– Да, помнишь, мы смотрели с тобой такой фильм? Там один маньяк убивал девушек и снимал с них кожу. На его совести было уже несколько жертв, когда к нему попала дочь конгрессменши. Девочка умоляла пощадить ее, плакала, но убийца не проникался к ней жалостью, потому что ему просто было незнакомо это чувство. И тогда она нашла его слабое место…

– Он, кажется, очень любил свою собачку?

– Да, и девушка смогла поймать ее и грозила свернуть ей голову, если ее не отпустят. Маньяк не ожидал такого и пришел в замешательство…

– Я понял, Полетт: пока ягнята молчат, их убивают, но когда они находят у убийцы уязвимое место, у них появляется шанс спастись. Но, подожди, ведь Полина Зайцева как раз не молчала, она попыталась развязаться с этим самодуром Виссарионом.

– Ну, во-первых, все-таки она долго терпела его издевательства: ходила в синяках и при этом скрывала от родителей, что ее парень бьет ее. Надо было пресекать все его дикие выходки с самого начала. А так получается, что она терпела, терпела, он даже привык к этому, вошел, можно сказать, во вкус, и тут на́ тебе! «Пошел ты, дорогой, куда подальше! Забирай свои игрушки и не писай в мой горшок!..» Естественно, он возмутился: а почему это ты не хочешь больше терпеть меня? Ведь раньше тоже получала и ничего, молчала! Но это во-первых. А во-вторых, она же не нашла его уязвимое место, дед, она попыталась грубо разорвать их отношения, а это совсем другое дело…

– Ты хочешь сказать, Полетт, что надо было сделать это иначе?

– Естественно! Если имеешь дело с таким самодуром и тираном, надо предвидеть от него соответствующую реакцию. Как говорится, наивно ожидать, что от кучи навоза будет пахнуть розами. Я бы ушла от этого Виссариона тонко, изящно, еще и выставив его перед всеми в его истинном облике.

– А зачем, по-твоему, Виссарион с другом спасли тебя от подвыпившего хулигана в клубе?

– Нет, нет, дедуль, он сделал это вовсе не из благородного порыва. Думаю, у него был очень простой расчет. Во-первых, тем самым он продемонстрировал перед девушкой свое благородство, во-вторых – силу…

– Силу?

– Вот именно. Он показал ей, что может скрутить кого угодно, что он никого не боится, ему все нипочем! Это очень тонкий ход. Доведется – он и свою девушку скрутит так, что ей дышать будет нечем…

– Да, Полетт, я вижу, ты стала хорошим психологом: ты научилась разбираться в людях, а это дорогого сто́ит. Что же ты теперь будешь делать с этим Виссарионом?

– Пока я знаю только одно: надо помочь Грише Буйковскому. Его выпустили под подписку, но обвинения с него пока никто не снимал. Да, поэт он никакой, да еще к тому же и трус: сбив девушку, скрылся с места аварии. Видите ли, ему показалось, что она была уже мертва! Но не убийца же он! А может запросто загреметь лет на восемь… Помогу Грише, а там видно будет. Но, похоже, этого Виссариона придется изолировать от общества: сколько еще девчонок и их родителей могут пострадать от его самодурства!

– Будешь следить за ним?

– Да, пока буду следить, чтобы узнать его слабые места, нащупать, так сказать, его ахиллесову пяту. А потом аккуратно так возьму за эту самую пяточку…

Телефон трещал, как ненормальный. Я заглянула в комнату: Ариши там не было. Скорее всего, он отдыхает в саду в шезлонге, наслаждается последними теплыми деньками лета. Я подняла трубку и услышала взволнованный голос Ярцева:

– Полина, ты дома?

Вопроса глупее, по-моему, просто невозможно придумать, даже если захотеть.

– Нет, в данный момент я в гостях у Алины! – с сарказмом ответила я.

Ярцев не обиделся:

– Ладно, я знаю, мой вопрос прозвучал нелепо…

И это еще мягко сказано.

– …Просто я волнуюсь… Полина, у меня есть сведения, что вчера ты была в «Желтой сове».

– Тоже мне, вселенское событие! Ну, была, и что?

– Полина, ты была там с Виссарионом Кинделия! – В голосе моего друга звучал испуг и, кажется, даже негодование.

– А что, это теперь запрещено законом – находиться в ночном клубе с… Подожди, Антон, откуда ты знаешь?

– Сорока на хвосте принесла!

Так, это значит, что вчера в клубе был кто-то из наших общих знакомых, кого я не видела, но кто видел меня и сегодня поутру поспешил доложить об этом Ярцеву. Но как он меня узнал, ведь я была в гриме?! Невероятно. Антон между тем продолжал меня отчитывать, как школьницу:

– Зачем ты потащилась в клуб?

– У меня там были дела…

– Я имею в виду, ты там была одна!

– Возможно, Антон, ты не в курсе, но там как раз было очень много народа…

– Не ерничай, Казакова! Ты понимаешь, о чем я. А если бы этот Виссарион догадался, что ты следишь за ним?

– Да не мог он ни о чем догадаться! Во-первых, я была в гриме яркой блондинки, во-вторых, он с другом, наоборот, спас меня от подвыпившего хулигана…

И мне пришлось рассказать Ярцеву историю со счастливым концом. Он терпеливо выслушал, потом сказал твердо:

– Поль, давай договоримся сразу: ты не будешь приближаться к этому человеку одна, ни в каком обличье: ни блондинкой, ни брюнеткой, ни тем более шатенкой, ни даже в образе бабушки-старушки.

– Это еще почему? – возмутилась я.

– Потому! Я только что узнал о нем еще одну неприятную вещь: в друзьях у этого Виссариона – один уголовник, бывший зэк по кличке Басмач.

– И что? – не поняла я.

– Я навел справки по своим каналам… Короче, этот Басмач, будучи еще шестнадцатилетним подростком, убил своего отца за то, что тот доставал его нравоучениями. Не слабо? Ему тогда дали «десятку» по малолетке, но отсидел он, как водится, только семь и пару лет назад вернулся из зоны. Говорят, отморозок, каких мало. Его собственная мать боится как огня, он ее даже из дома выжил, она теперь у родственников ютится.

– Откуда такие сведения?

– Это мне его участковый рассказал, мой знакомый. Одним словом, Мисс, теперь одна к компании этого Виссариона и на пушечный выстрел не приближайся, поняла? У него друзья – уголовники…

– А если с тобой? – уточнила я. – Ты меня защитишь… в случае чего?

– Я?

В трубке повисла тишина: Антон задумался. Кажется, он тоже не торопился приближаться к компании нашего «золотого» мальчика.

– Полина, давай так: мы этот вопрос обдумаем и решим, как нам действовать. Я втянул тебя в эту историю и не хочу, чтобы ты из-за меня…

– Не льсти себе, – перебила я, – из-за тебя! Если бы я сама не захотела, никто не смог бы меня заставить заниматься этим делом. Так что спи спокойно, дорогой товарищ Антон, и считай, что это я сама решила восстановить справедливость… Кстати, кто все-таки рассказал тебе о моем появлении в ночном клубе?

– А что ты сделаешь этому человеку?

– Похвалю за наблюдательность: все-таки я неплохо загримировалась!

– А вот не скажу! – свредничал Ярцев. – Сама потом узнаешь.

В трубке раздались гудки, а я села в кресло и задумалась. Значит, в друзьях у нашего мальчика Виссариона настоящие уголовники! Не хило закручено! Может, это они сбили девушку на машине, а потом бросили ее тело с моста? А что, очень даже похоже на таких ублюдков: тем более некоторым вообще не впервой. Да, пожалуй, следует быть предельно осторожной с такими уродами: в случае чего прихлопнут, как воробышка, и чирикнуть не успеешь! И, что самое обидное, даже наказания за это никакого не понесут: папочка-гибэдэдэшник всех прикроет…

А Виссарион-то хорош! Не успел похоронить одну блондинку, как уже развлекается по клубам с другой. Быстро же он нашел себе утешение! А я-то, наивная, еще сомневалась, думала, может, он сейчас мучается угрызениями совести? Не спит по ночам, мечется во сне, рыдает в подушку, от переживаний места себе не находит? Куда там! Убийца, как я могла вчера убедиться, чувствовал себя прекрасно и даже завел новую блондинистую пассию, перед которой весь вечер рисовался этаким крутяком. А девчонка, дурочка, наверное, совсем голову от радости потеряла: как же, у ее парня и дорогая иномашина, и по клубам-то он ее водит, и в драку с хулиганами решительно вступает (не смотри, что вдвоем одного завалили!). Она, бедняжка, еще не знает, что ее ждет! Кстати, не мешает девочку предупредить, а то опомнится, когда уже поздно будет.

Предупредить… Хорошая мысль. Да, предупредить обязательно надо. Но как? Место ее жительства я знаю, вычислить квартиру или просто подкараулить возле дома – допустим, не проблема. А вот как я ей преподнесу такую информацию? Подойти и просто сказать в лоб: дергай от него, дуреха, пока не поздно?! Он – садист, самодур и просто бешеный. Скорее всего, она меня не послушает и пошлет далеко и надолго. Да еще и Виссариону своему нажалуется, и тогда мне к нему ни за что не приблизиться. Нет, надо придумать что-то другое…

А пока я буду просто следить за ним и собирать всю информацию, какую только можно. Ярцев тем временем тоже будет рыть со своей стороны, так что вдвоем мы, глядишь, что-нибудь полезное и накопаем. Но вот интересно, кто же видел меня вчера в клубе и, главное, узнал в гриме?

Ближе к вечеру я вышла из дома в образе вчерашней блондинки Фроси (менять его на какой-то другой пока не было нужды). Я села в машину и поехала в пункт проката авто. Светить свой «Мини-Купер» было более чем неразумно, а ездить каждый раз в такси накладно. Я выбрала недорогой и не новый «Форд» кораллового цвета. Буду ездить пока на нем, хотя, как говорит Нечаева, «блондинка на красной машине – это верх безвкусицы»! Вот и хорошо, решила я, если мне предстоит познакомиться с Виссарионом поближе, пусть считает меня недалекой девицей без вкуса. Я имею в виду, эстетического.

Проверив наличие «жучков» в моей сумке, я отправилась прямиком к дому Виссариона. По дороге тормознула возле киоска и купила бутылку холодной колы и пару булочек с сосисками. А то с этой слежкой недолго и ноги протянуть.

Слежка – это, пожалуй, самое неприятное, что есть в моей работе. Мне приходилось часами практически неподвижно сидеть в машине и ловить момент, когда «объект» появится на горизонте, или так же часами слушать пустой треп из прослушки в надежде уловить хоть какую-то полезную информацию. Порой так приходилось проводить по несколько дней, и если вопрос питания в машине с горем пополам еще можно было решить с помощью бикфуда, то вопрос обратного процесса – освобождения от переваренной пищи и воды – далеко не всегда. Порой я даже подумывала об использовании памперсов для взрослых. Но пока как-то обходилась без них.

Итак, я остановилась возле дома Виссариона. Его «Хонда Цивик» цвета «Тициан» золотистый стоял во дворе в ряду других немногочисленных машин. Похоже, хозяин отдыхает дома. Эх, вот где поставить бы «жучок»! Человек нигде так не откровенен, как в своем собственном доме. Но как проникнуть в апартаменты господина Кинделия? Разве что переодевшись почтальоном? Принесу письмо – адрес его, а фамилия другая. Начнем разбираться, кому письмо… Только, думаю, вряд ли он пустит почтальона в свою квартиру, разбираться будет на пороге, это как пить дать. А может, прийти в образе старушки нищенки? «Подай, мил-человек, пятачок! Тебе он погоды не сделает, а мне на хлеб насущный…»

Не годится. У таких зимой снега не выпросишь, не то что пять рублей нищему на корку хлеба.

А может, я ошибусь квартирой? Позвоню, Виссарион откроет дверь, а я – в образе блондинки Фроси – хлоп, хлоп ресницами! «Ах, это вы, мой бесстрашный герой, спасший меня от распоясавшегося хулигана в «Желтой сове»! Какая неожиданная встреча…» Я скромно опускаю глазки в пол, он приглашает меня в комнату… Когда мы будем пить за «наше случайное знакомство»…

Тоже не годится. Таких совпадений не бывает, и если он не дурак, раскусит меня в два счета. А он не дурак! Мой маневр может закончиться для меня не особо удачно.

Мои размышления прервал неожиданный звонок мобильника. Я достала его из сумки, на дисплее высветился незнакомый номер. Это кто еще по мою душу?

– Алло?

– Полина, это я, Гриша Буйковский. Помнишь такого?

Как же тебя теперь забудешь? «Трубы трубят, трубы зовут дружно, все вместе…»

– Помню, – с прохладцей в голосе подтвердила я.

– Полина, твой номер мне дал Антон Ярцев…

– И такого помню. Что дальше?

– Полина! У меня неприятности: мне пришла повестка… Меня вызывают в отделение на допрос…

– Тоже мне – неприятности!

– А что мне делать?

– Идти. Ты не можешь не явиться.

– Да, но следователь снова будет склонять меня к признанию моей вины.

– Воспользуйся пятьдесят первой статьей и не давай никаких показаний. Ты имеешь на это право. Просто посиди и глубокомысленно помолчи. Думаю, тебя отпустят.

– А если нет?

– Требуй адвоката. Ты тоже имеешь на это право.

– А если мне его не предоставят?

– Не имеют права. Они обязаны дать тебе адвоката. Скажи, что будешь говорить только в его присутствии. Стой на этом твердо.

– А что я скажу адвокату?

Нет, ну, просто ребенок, честное слово!

– Гриша, тебе сколько лет?

– Двадцать один! – с гордостью в голосе ответил поэт.

– И до сих пор такой туп… тугодум! Адвокату скажешь все, как есть: что тебя заставляют давать признательные показания, что ты девушку сбивал, и все такое. Расскажи то, о чем мы говорили с тобой и Ярцевым там, в кафе…

– Ага! Спасибо, Полина! Пока!

Я бросила мобильник обратно в сумку. Кажется, следователь решил взяться за Буйковского всерьез. Да и за кого ему еще браться? Не за Кинделия же младшего! Пожалуй, Гриню даже будут прессовать. Надо сказать Ярцеву, чтобы попытался еще раз поговорить со следователем, тот должен понять: за этим делом с помощью прессы следит вся общественность города.

Я снова достала мобильник:

– Антон? Это Полина. Слушай, наведайся-ка ты опять в гости к господину Портянкину Ха Ха. Он вызвал нашего Гриню на допрос, боюсь, как бы не применили к парню допрос с пристрастием.

– Да легко! Кстати, наш главред одобрил мою идею с этой темой, я имею в виду оправдание Буйковского от обвинения в преступлении. Он Гришу знает: его стихи несколько раз печатали в нашей газете. А я ему еще намекнул, что в деле, возможно, замешан сын начальника одного из отделов нашего доблестного ГИБДД, так главред вообще от радости чуть со стула не свалился: он у нас любит ездить с превышением скорости, а гибэдэдэшники его штрафуют, вот он на них и имеет зуб. Так что оформим официальное задание редакции на написание статьи и – вперед! К доблестному следователю Портянкину Ха Ха.

– Антон, а может, ты и меня возьмешь с собой? Очень хочется посмотреть, что собой представляет этот Портянкин, чтобы знать, чего от него вообще ожидать.

– Надо подумать, как оформить тебе справку, что ты у нас – стажер, тогда я смогу тебя провести…

– Подумай, Антон, хорошенько подумай, потом перезвони мне.