Глава 14
Когда наш «герой» вместе с Лавром сел на своего золотого коня и скрылся за поворотом, мы с Алиной направились к моей машине.
– Ну, и урод этот Кинделия! – скривила губки Нечаева. – Хвастун, каких мало, да еще и хам! Форменный хам! И как только некоторые девчонки соглашаются встречаться с такими?!
– Ну, это он перед друзьями предстает во всей красе, в своем натуральном, так сказать, виде. А перед девчонками надевает маску приличия.
– Нет, урод! Просто урод! Доставать таких мне по кайфу…
– А мне, значит, вечером опять быть в «Желтой сове», – подытожила я. – Да, вот кто у нас, оказывается, Железный Феликс: такого и жизненными неурядицами не прошибешь! Но ничего, найдутся и на этого Сивку крутые горки!
Я отвезла подругу домой, договорившись назавтра встретиться с ней в институтском дворе после второй пары.
Едва я зашла домой, как зазвонил домашний телефон. Я сняла трубку:
– Алло?
– Полина, а мобильный у тебя что, выключен? – Это был Ярцев.
– Вот черт! Действительно, я его выключила, когда пошла в институт. А ты звонил?
– Ну, ты хоть иногда смотри на дисплей. Конечно, я тебе звонил. У меня для тебя новости…
Антон торжественно откашлялся, и я поняла, что новости эти – хорошие.
– Полина, что сейчас было! Нашему гибэдэдэшнику кто-то сообщил о приклеенных нами ночью картинках, и он самолично прикатил к зданию администрации. Увидел себя на доске «Лучшие люди города», попытался сорвать снимки, но мой суперклей оказался действительно «супер»: фотки ни фига не отдирались. Тогда Иосиф Виссарионович пошел к своей машине, принес из нее какую-то железяку, я точно не рассмотрел, но кажется, это была монтировка. Он в гневе начал крушить Доску почета. Представляешь?! Это было кино! Собралась толпа людей, кто-то кричал: «Что смотрите? Вызывайте полицию!» Другие кричали: «А чего ее вызывать? Он сам – полиция. В форме же!» Кое-кто стал снимать на мобильники…
– И что, хорошо крушил доску?
– С таким остервенением! Попортил соседние портреты, разбил стекло… Одним словом, «слон в посудной лавке»!
– Антон, откуда такие подробности?
– Я сам там был. Разумеется, я совершенно «случайно» оказался поблизости, и мне удалось сделать запись, которую я теперь хочу разместить в Интернете и написать заметку в газету.
– Слушай, это было бы здорово! Тогда папочка будет конкретно опозорен.
– А у тебя есть новости?
– Мы с Алиной сегодня пасли Кинделия-младшего в институте. Антон, представляешь, он собирается стать управляющим фирмой! А в подчинении у него будет много девчонок.
– Да, наполеоновские планы у нашего «золотого» мальчика! А убивая непокорных, он набивает руку, так сказать, на будущее? Страшно подумать, что он будет творить, когда у него в руках будет власть над людьми.
– Слушай, а может, пустить в институте слух про его несдержанного папашу?
– А что это нам даст?
– Может, и ничего, но ведь всегда приятно сделать гадость мерзавцу.
– Да, пожалуй, можно и пустить… Ссылайся на Интернет: пусть ищут там кино про доблестного крушителя досок почета.
Я решила вечером снова загримироваться в жгучую брюнетку (теперь мне не надо было, чтобы Виссарион обратил на меня внимание, пусть меня вообще в упор не видит!) и отправиться в «Желтую сову». Там будет герой нашей пьесы, и, возможно, удастся услышать еще что-нибудь полезное для меня. Но как теперь приблизиться к нему вплотную? Ведь если я буду брюнеткой, он не «западет» на меня, не позовет за свой столик. Что же делать?
И тут я вспомнила, что у Алины есть Славик, который работает барменом в «Желтой сове». Если они еще не расстались, можно попробовать через него хотя бы подсадить «жучка» нашему Виссариону. Я подняла трубку телефона:
– Алина, ты скажи мне определенно: ты уже рассталась со своим Славиком-барменом или только собираешься это сделать?
– А что, это играет какую-то роль?
– И большую. Так да или нет?
– Я собираюсь сегодня сказать ему, чтобы он больше не приходил ко мне. Если хочет висеть на своей шведской стенке вниз головой, то пусть себе висит! Я готовить ему ужины в это время не желаю. Конечно, начнутся разборки… Как я все это не люблю, Полин, если бы ты знала!
– Алина, а ты можешь перенести эти ваши разборки на завтра?
– А что изменит один день?! – горько воскликнула Нечаева, как в плохой пьесе.
– Многое, – заверила я. – Будь сегодня в «Желтой сове», мне понадобится твоя помощь.
Он сидел там, как обычно, в компании друзей за отдаленным столиком. Я тянула у барной стойки безалкогольный коктейль и исподтишка посматривала на них. Вся теплая компания была в сборе – Виссарион, Лавр, Басмач, Хлыст и две девушки. Как бы подобраться к ним поближе?
Ко мне подошла Алина:
– Привет.
Потом она повернулась к своему Славику и бросила небрежно:
– Мне как обычно…
Он намешал какой-то коктейль и поставил перед ней высокий стакан с соломинкой и ломтиком грейпфрута. Алина присосалась к соломинке.
– Ну, и какая помощь тебе нужна?
Я оглянулась, но нас никто не слышал и не обращал на нас внимания – все вокруг были заняты делом: слушали музыку, пили коктейли, знакомились и весело разговаривали.
– Алина, видишь, Виссарион сидит вон за тем столиком? Не туда смотришь… Увидела? Мне надо подобраться к ним поближе и послушать их разговор. Или хотя бы подсадить им «жучок».
– И как это сделать?
– Я думаю, нам может помочь твой Славик.
– Ты шутишь, Полина? А он как это сделает?
– Поговори с ним. Он может отлучиться на пять минут?
Нечаева пожала плечами и, повернувшись к своему дружку, задала ему этот вопрос. Славик согласился отлучиться, позвал какого-то Федора, пришел молодой симпатичный парень и встал на место Алинкиного бойфренда. А мы все трое отошли в сторону в какой-то небольшой полутемный коридорчик.
– Славик, знакомься: это моя лучшая подруга Полина.
Мы с барменом раскланялись.
– Славик, – сказала я, – видите ли, тут такое дело: я – частный детектив…
При этих словах молодой человек посмотрел на меня почти восторженно.
– …И мне нужно, просто необходимо послушать, о чем говорят молодые люди во-он за тем столиком. Я сама, к сожалению, не могу приблизиться к ним: они меня немножко знают. А вот если бы, скажем, вы, проходя мимо их столика, воткнули «жучок» в спинку ближайшего стула?
– Я? – очень удивился Славик. – А я смогу?
– А чего там мочь?! Вот эта штучка – видите: она на иголке. Просто втыкаете, и все!
– В спинку стула?
– Да.
– А если они заметят, что я это делаю?
– Славик, уверяю тебя… мы ведь на «ты», правда? (Славик кивнул.) Так вот, уверяю тебя, что они не обратят на тебя внимания. Ты – работник клуба, у тебя униформа, на работников никто не обращает внимания, поверь мне. Ты можешь ходить по залу по работе… Одним словом, сделаешь? – Я смотрела на моего нового знакомого умоляюще.
Наконец он взял микрофончик у меня из рук.
– Я попробую.
– Вот и молодец. А Алина тебе за это сегодня приготовит ужин, – добавила я.
Нечаева бросила на меня возмущенный взгляд.
– Приготовит! – Я выразительно посмотрела на подругу.
Когда через пару минут я заперлась в кабинке туалета, открыла сумку и включила прослушку, из нее донесся разговор знакомых мне персонажей.
Виссарион, как всегда, хвалился:
– …Деньги – это для меня не проблема! Деньги у меня есть и еще будут. Много будет денег! Если захочу, – загадочным тоном добавил он.
Голос Басмача спросил:
– Сари, а что ты будешь делать с квартирой? Отец же выгнал тебя из твоей уютной хатки.
Слышно было, как Виссарион усмехнулся:
– Ничего, с отцом я все равно когда-нибудь помирюсь. А пока поживу у Лавра.
– А как же Илона?
– Отношения с мачехой я прерывать не намерен. Пока буду встречаться с ней тайно от отца, мне ведь нужны деньги, а она всегда мне подкидывала щедро.
– А как же твой приработок в фирме? Тебе там платят, разве этого тебе не хватает?
– «Платят»! Да разве это деньги?! Не забывай: я там на полставки. Для меня это – копейки, я так жить не привык. Нет, «мамочку» я пока не брошу: «мамочка» мне хорошо подкидывала. Ну, и я ее… подкидывал!..
Все дружно заржали. Однако, какая мразь этот Виссарион! Выродок! Мне так хочется наказать его, просто руки чешутся! Ну, подожди, герой-любовник, доберусь я до тебя…
Домой я приехала поздно, разделась, смыла грим и сразу легла спать. Усталость навалилась на меня, и я быстро уснула. Всю ночь мне снился Кинделия-старший. Он бегал за мной в одних плавках, потрясая монтировкой, его большой живот трясся от бега, а он кричал мне: «Не кури в доме, мать твою!.. Ты как с мужем разговариваешь, женщина?!.. Где уважение к мужчине?..» Я каким-то чудом умудрялась убегать от Кинделии, хотя ноги меня почему-то плохо слушались и я с трудом могла оторвать их от земли. Все же потом я каким-то образом вдруг оказалась в своем доме и с облегчением вздохнула.
Утром я проснулась в хорошем самочувствии, несмотря на странный сон. Я быстро приняла душ и спустилась в кухню. Ариши там не было, значит, он вчера вернулся поздно из своего подпольного казино. Я начала заваривать кофе, когда в кухню вошла Света:
– Доброе утро, Полина.
– Доброе утро. Кофе наливаю?
Девушка безучастно посмотрела на меня.
– Полин, сколько мне еще сидеть у вас? – спросила она, проигнорировав мой вопрос.
– Тебе здесь что, плохо?
– Неплохо, но… Это же не мой родной дом! Да и потом, мне надо учиться.
– Света, покидать наш дом тебе пока никак нельзя: с Виссарионом мы еще не разобрались…
– А когда, когда разберетесь?!
Какая ты быстрая, хотела сказать я. Я бы и сама желала, чтобы этот ублюдок получил по заслугам. Да и кто бы не желал?! А если не выходит? Но как объяснить Свете, что не все делается быстро, что ей надо еще подождать?.. Сколько?
– Понимаешь, Света…
Она смотрела на меня грустно. Мои сбивчивые объяснения слушала, но, скорее всего, не слышала. Мы пили кофе, и я рассказывала девушке, как отомстила прокурору, убившему моих родителей, как ждала этого четырнадцать лет, как сама избежала последствий за свои не совсем законные действия.
– Как тебе это удалось, Полина? – удивленно воскликнула Света. Казалось, она немного ожила.
– Хитростью, разумеется! Пришлось задействовать свои интеллектуальные ресурсы. Когда мстишь, главное, самому не попасть под статью. А иначе какой смысл?
В этот момент в дверях показалась довольная физиономия Ариши. Он был в халате, умыт и гладко выбрит.
– Бон матен, юные мадемуазели! Угостите дедушку кофейком?
– Дед, ты что, опять пришел вчера поздно? – спросила я, беря его любимую чашку.
– Напротив, ма шер. Я пришел очень рано.
– Как же рано? – начала я спорить. – Я вернулась домой примерно в час ночи, твоих ботинок в прихожей не было, это я точно помню. Опять всю ночь увеселительные мероприятия?
– Полетт, честное слово, это все мсье Версальский! Начали мы с дро-покера… Я забрал достаточно большой банк, мне просто повезло… А у него был ничтожно маленький стэк… А потом…
Да, дед молодец: никогда не унывает. Он пил кофе и забавлял нас рассказом, как выиграл довольно приличную сумму денег.
– …А в седьмом часу утра Илларион Сигизмундович предложил сыграть еще и в техасский холдэм…
– Подожди, дед, так ты что, только сейчас вернулся?
– Ну, так я же и говорю: я пришел рано! Сегодня рано…
После завтрака позвонил Ярцев и сообщил, что в утреннем номере газеты «Горовск сегодня» вышла его заметка, хоть и небольшая, о дикой выходке подполковника ГИБДД возле администрации города. Я отправилась в супермаркет – тот, что при выезде из нашего коттеджного поселка, – за продуктами. Купив все, что заказала Света (выигранные дедом деньги оказались как нельзя кстати!), я прихватила и сегодняшний номер «Горовска». Дома мы с подругой (наш добытчик отправился к себе отсыпаться после ночной смены) сели за стол на кухне и торжественно прочитали заметку. Она была, в общем-то, небольшая, зато с фотографией, на которой было хорошо видно, как подполковник ГИБДД Кинделия И. В. крушит монтировкой Доску почета возле здания администрации города.
– Полина, и что нам это даст? – спросила девушка, сворачивая газету. – Виссариону-то это не помешает.
– Ошибаешься. Еще как помешает! Так, сейчас еду в институт, буду ходить там и распространять слухи, какой у нашего «золотого» мальчика несдержанный, а правильнее сказать – просто бешеный папаша. Газету, пожалуй, возьму с собой: пригодится – показать кое-кому…
Я позвонила Алине, чтобы она тоже подгребала к нашему месту встречи, быстро загримировалась в жгучую брюнетку и спустилась вниз к стоящему во дворе «Форду».
Весь день мы с Алиной ходили по институту, прикинувшись студентками, и занимались тем, что останавливались около какой-нибудь группы ребят и начинали «рассказывать» друг другу историю о том, как папа одного из наших студентов разгромил в пух и прах Доску почета возле здания администрации. Мы показывали друг другу газету, чтобы ребята тоже купили ее и прочитали. Алина встретила одну свою знакомую девчонку – соседку по подъезду. Она рассказала ей, что за тип учится у них в институте, а потом уговорила и ее распространять эти сведения. Девчонка оказалась словоохотливой и тут же побежала к себе в группу «передать новости» подругам.
В этот же день обиженный на «паршивую желтую прессу» Иосиф Виссарионович попытался было затеять тяжбу с редактором газеты, а автору заметки Ярцеву в открытую грозил физической расправой. Грозный подполковник самолично прикатил в редакцию и там тоже едва не устроил погром. Его раскатистый бас целых полчаса сотрясал стены учреждения и перепугал всех сотрудников так, что кто-то опять вызвал полицию. Журналиста Ярцева несдержанный гибэдэдэшник поймал возле редакции и пообещал лично выдернуть руки и выбить из «пустой черепушки его гнилые мозги». Но наш журналист оказался не таким уж простачком: он сумел записать угрозы подполковника и разместил запись в Интернете. Потом он написал заявление в полицию об угрозе его жизни. Нашлись несколько свидетелей из числа коллег, которые подтвердили сей факт.
Забегая вперед, скажу, что на другой же день Доску почета восстановили, однако господину Кинделия места на ней уже не нашлось. В городе этого гражданина стали называть «бешеным гибэдэдэшником». Мало того, этой историей заинтересовались в областном центре. Оттуда приехала какая-то комиссия по душу нашего несдержанного начальника одного из отделов ГИБДД, и после трехдневных разборок подполковника Кинделия сняли с должности, понизив одновременно в звании. Майор Кинделия стал трудиться в инспекции рядовым сотрудником.
А мы с Алиной под видом студенток еще пару дней ходили по институту и продолжали упорно распускать слухи, какой мерзавец этот гибэдэдэшник, да и сынок его ничуть не лучше: яблоко от яблони… Тем самым мы подливали масла в огонь.
* * *
В один из вечеров мы с Аришей сидели на кухне и чаевничали по-семейному. Света от чая отказалась, ушла к себе в комнату и писала там картину. Дед отхлебнул глоток горячего напитка, поднял на меня глаза и прищурился:
– Как твои дела, Полетт?
Я вздохнула:
– Удивительно, дед, почему Виссарион все еще на свободе? Почему он ходит в институт, ездит «зажигать» в «Желтую сову»? Света, которая боится его, сидит у меня под домашним арестом, а убийца ходит как ни в чем не бывало. Я добыла сведения, доказывающие, что именно Виссарион убил Полину Зайцеву, и подкинула их в полицию. Прошло уже несколько дней, но результата не последовало…
– Полетт, стоит ли удивляться?! Скорее всего, у этих Кинделия все схвачено.
– Да, дед. Похоже, надеяться на наши доблестные полицейские органы – только время зря терять. Этот урод не только все еще не наказан, он, возможно, продолжает творить свои черные дела…. Ну, что ж, ребята, раз уж вам так на все наплевать, не взыщите! Буду сама разбираться с Виссарионом, по-своему! Придется, как видно, взять на себя роль судьи. И палача заодно… Виссарион еще пребывает в блаженном неведении, но мои отточенные стрелы уже направлены на него, и возмездие в скором времени должно его настигнуть.
Ариша посмотрел на меня внимательно:
– Полетт, только очень тебя прошу: будь предельно осторожна! Я очень боюсь за тебя, дочка. – Ариша вздохнул и принялся усердно мешать ложечкой свой чай.
Я посмотрела на деда. Иногда он называл меня дочкой и, думаю, имел для этого основания: вот уже почти полтора десятка лет он был мне вместо отца.
Мы посидели с дедом еще какое-то время, выдули по две чашки чая, потом я посмотрела на часы. Время было позднее, и я отправилась готовиться ко сну: ведь завтра мне снова в институт.
На другой день мы с Алиной, прохаживаясь по длинным институтским коридорам, услышали, как девчонки из группы Виссариона шептались, что их «большой» мальчик теперь не такой уж большой и великий: его папочку сняли с должности!
На следующей перемене мы увидели, как группа задиристых парней начала задевать Виссариона довольно жесткими шутками.
– Эй, Сари, – крикнул один бойкий парнишка, – а твой папаша еще не все Доски почета в городе раскрошил своей монтировкой? Ты ему скажи: в Парке Победы есть еще одна целая…
Все засмеялись. И тут же другой парень крикнул:
– Сари, твой папуля теперь – знаменитый артист! Видели мы его в одном кино в Интернете! Может, он скоро «Оскара» получит за лучшую роль бешеного гибэдэдэшника?
Теперь все ребята вокруг просто покатились со смеху. Я заметила, как Виссарион мгновенно покраснел. У него сжались кулаки. Я незаметно достала свой мобильный и включила камеру. Виссарион тут же кинулся на парня, сказавшего последнюю фразу, и ударил его кулаком в лицо. Тот оказался не робкого десятка и ответил нападавшему. Завязалась драка. Я заметила, как многие другие студенты тоже стали снимать все на камеры мобильников. Некоторые, в основном девчонки, кричали, требуя, чтобы драку немедленно прекратили, что они сейчас позовут кого-нибудь из преподавателей. Другие, в основном пацаны, напротив, кричали: «Давай, Леха, наподдай ему!.. Врежь этому папенькиному сыночку!.. Мочи гибэдэдэшников-сталинистов!..» Я поняла, что «болеют» все совсем не за Виссариона. Один только Лавр, верный друг «крутого пацана», бегал вокруг дерущихся и морально поддерживал своего корефана. Он что-то кричал Кинделия-младшему, но что именно, было трудно разобрать в общем гуле.
Наконец появился кто-то из мужчин-преподавателей, довольно крепкий на вид мужичок, потом подбежал охранник с первого этажа, сидящий при входе. Как видно, все-таки кто-то сбегал за ним. Они начали разнимать дерущихся, хотя Кинделия даже сейчас все еще пытался ударить в лицо своего обидчика. В запарке он задел охранника по носу, у того пошла кровь. Последний достал резиновую дубинку из-за пояса, но никого не ударил, а только замахнулся на Виссариона. Это несколько охладило пыл молодого бойца. Драчунов скрутили и повели куда-то по коридору. Студенты зашептали: «К ректору! К ректору!.. Ну, все, теперь начнется!..»
В это время прозвенел звонок, толпа разошлась по аудиториям, казалось, все немного успокоились.
Я убрала мобильник в сумку.
– Ну, что, Алина, пошли! Думаю, мы здесь свое дело сделали.
– Как?! Мы сюда что, больше не придем?
– Думаю, нет.
Мы двинулись к выходу.
– Полина, а знаешь, мне даже понравилось быть студенткой. Главное, ты – в институте, а на лекции ходить не надо, и к практике готовиться тоже. И вообще студенческая пора – это здорово! Я уж не говорю про здешних симпатичных пацанов. Эх, было бы мне сейчас хотя бы двадцать два!..
Через пару дней соседка Алины, та самая словоохотливая девчонка, которую мы встретили в институте, рассказала ей, что возле учебной части на доске объявлений появился приказ об отчислении студента пятого курса такой-то группы Кинделия В. И. Когда Алина позвонила мне и рассказала об этом, я, в общем-то, не удивилась: результат того инцидента был вполне предсказуем. Виссарион потерял прикрытие в лице своего начальственного предка и теперь мог рассчитывать только на себя.
Я тут же перезвонила Ярцеву и рассказала ему об отчислении Кинделия-младшего из института.
– И это на последнем курсе! – усмехнулся Антон. – Что ж, поделом! Он от злости теперь небось готов поубивать всех вокруг. Полина, а мы что будем делать?
– Будем продолжать вводить Виссариону «прививку от бешенства». Я думаю теперь подкинуть ему на работу запись драки в институте. Как ты считаешь, Антон, руководство фирмы предпримет хоть какие-то действия в отношении своего сотрудника?
– Если фирма солидная, думаю, его просто уволят. Кто захочет иметь в штате такого драчуна? К тому же все теперь знают, что он с папой не в ладах, то есть прежней защиты у него уже нет.
– Ну, вот этим и займемся! – сказала я и положила трубку.
Это была крупная торгово-закупочная посредническая фирма. Адрес ее мне «слил», разумеется, дядя Сережа. Я оделась посолиднее: строгий деловой костюм и черные туфли на среднем каблуке. Опять-таки, строгая прическа и минимум макияжа. На нос я нацепила очки без диоптрий, но с чуть затемненными стеклами. Мне хотелось соответствовать внешнему виду сотрудников фирмы, чтобы не бросаться особо в глаза. На входе я строгим деловым тоном доложила охраннику, что приехала в отдел сбыта по вопросу закупки крупной партии товара. Меня без вопросов пропустили и даже назвали номер комнаты, в которую мне следует обратиться. Я именно так и сделала: прошла в эту самую комнату. Это был просторный кабинет начальника отдела сбыта. Правда, лично он со мной разговаривать не стал, так как торопился куда-то, но предложил побеседовать с сотрудницей, которая отвечает именно за работу с клиентами. Меня проводили в соседнюю комнату. Там сидели две девушки. Они были молоды и очень хороши собой. Мы поздоровались, и одна из них, приятно улыбаясь, согласилась ответить на мои вопросы.
– Мы – только что открывшаяся оптовая база… – начала я деловым тоном.
Далее я сообщила, что мы ищем партнеров, что спектр интересующих нас товаров очень широк… Этот монолог я слышала в одной экономической передаче и запомнила его почти наизусть. Далее я попросила у девушки их реквизиты, и она протянула мне красивую визитную карточку. На ней было все – телефоны, факсы, адрес в Интернете. Я поблагодарила любезную девушку, пообещала «донести эти сведения до своего руководства», попрощалась и удалилась.
Я села в машину и набрала номер Вити Шило.
– Можно подскочить к тебе на пару минут?
– Знаю я твою пару! – притворно проворчал Витя. – Впрочем, ладно, подскакивай. Так и быть, уделю тебе десять минут…
Я отправилась к Шило. Он, как обычно, зависал в своем любимом интернет-кафе. Я опустилась на стул рядом с Витей и положила перед ним визитку и свой мобильник.
– Ну, и что сие означает? – ворчливо спросил компьютерный гений.
– Витя, мне надо сделать так, чтобы на этот электронный адрес пришло вот это веселое кино. – И я включила запись, где Виссарион в институте дерется со своим однокурсником.
– И только-то? – усмехнулся Шило. – Да легко! Причем, если хочешь, я могу сделать так, что все компьютеры в этом учреждении вдруг зависнут и в течение, допустим, одного часа будут крутить только это твое кино.
– Серьезно? – восхитилась я, не веря от счастья своим ушам.
– Я что, по-твоему, шутки тут шучу?!
Витины пальцы привычно легко запорхали над клавиатурой…
Когда через десять минут, расплатившись с Витей, я вышла из интернет-кафе, я вновь отправилась к той фирме, где доблестно трудился наш бывший «крутой пацан». На этот раз просидеть здесь мне пришлось долго, зато я была сполна вознаграждена за свое терпение: ближе к вечеру Виссарион вышел из дверей учреждения с видом побитой собаки. Он громко обматерил охранника, сказавшего ему что-то, пнул по дороге урну и сел в свою машину, со злостью хлопнув дверцей. Глядя на выражение его лица, можно было подумать, что он собирается ехать на похороны. Виссарион достал мобильный и включил его. Я вышла из своей машины и бочком, аккуратненько так, приблизилась к золотистой «Хонде Цивик» на достаточно близкое расстояние.
– Ил, – донеслось до меня, – ты представляешь, в какую ж…у я попал: меня уволили с работы… Да, только что… Какая-то гнида запустила вирус в наши компьютеры… Да ты не понимаешь, там крутили ролик, как я в институте дерусь с этим придурком Лехой Травкиным!.. Как я мог это убрать, ты соображаешь, что говоришь?!.. Да, целый час крутили и крутили! Черт!.. Шеф влетел ко мне и орал, чтобы я выметался из его фирмы, что он не потерпит у себя таких хулиганов… ну, и все в этом духе… Ил, детка, мне так хреново! Можно, я приеду к тебе сегодня?.. В городе будет ночевать? Так чего лучше?.. Не помирились с того дня? Да ладно, помиритесь еще: я его знаю, он тебя рано или поздно простит… Да, пожалуй, ты права: на даче пока опасно… А если в какой-нибудь загородной гостинице? Харчевня «У дядьки Тараса»? Знаю! Так я приеду, Кролик, и мы с тобой немного развлечемся, лады?.. В восемь? Все! Буду. И, кстати, это… деньжат подкинь, а?.. Да сколько не жалко… Ну, спасибо тебе, солнце мое! Все! Жди!
Виссарион убрал мобильный в карман и завел машину. Так-так… Значит, сегодня наш страдалец будет в загородной гостинице искать утешения у своей мачехи? Как это я, однако, удачно здесь дождалась его! Что ж, думаю, сообщить об этом папочке будет вовсе не лишним. Пусть благородное семейство соединится вновь! И побудет вместе хоть несколько минут. А там – как пойдет…
Я выжала сцепление и отправилась к отделению ГИБДД, где трудился Кинделия-старший.
