Книга: Обмани лжеца
Назад: ГЛАВА 6
Дальше: ГЛАВА 8

ГЛАВА 7

На следующий день мы договорились с Крючковым встретиться в ресторане «Ренессанс», чтобы за обедом обсудить наши дальнейшие планы. Передо мной снова встал вопрос, что надеть. Что-нибудь посексуальнее или поэлегантнее? Я приложила к себе все то же коктейльное платье с асимметричным вырезом, которое мне до сих пор не удавалось «выгулять». «Разве сегодня не подходящий случай?» — спросила я свое отражение в зеркале. И оно мне ответило: «Подходящий».
Когда я вошла в зал ресторана, несколько мужчин устремили на меня заинтересованные взгляды, но только не Евгений. Он сидел за столиком у окна и внимательно изучал меню.
— Привет, — сказала я.
— Привет, — ответил он, не поднимая глаз, — присаживайся.
— Извини, я немножко припоздала…
Подошла официантка и подала мне папку с меню.
— Ну что ж, Полина, надо отдать тебе должное, — Крючков скользнул по мне беглым взглядом, — ты была права, предположив, что наш знакомый встречался с горовчанином. От прошлого, как говорится, не убежишь…
Напрасно я решила, что наша встреча в ресторане может выйти за рамки деловой — Женька сразу же стал обсуждать «дело сантехника». Начав разговор, он сделал паузу, вероятно, чтобы подогреть мой интерес, но я не позволила ему получить такое удовольствие.
— Жень, а как ты думаешь, что могло объединять Ивченко со Степановым? — спросила я, дав понять, что мне уже известно имя владельца «КИА Соренто». Крючков взглянул на меня исподлобья и снова уставился в меню. — Нет, я, конечно, понимаю, что они относятся к одной возрастной категории…
— Тут все очень просто, — перебил меня Крючков, еле заметно чему-то усмехнувшись. — Раньше Александр жил в одном подъезде с Тамарой Голубевой, а вот два с половиной года назад переехал в дом номер сто семнадцать на Лесозаводской улице.
Мы вроде с Женькой делали одно дело, но его осведомленность меня не обрадовала, а уязвила, будто мы были конкурентами. Наверное, это из-за того, что я привыкла рассчитывать только на себя. Конечно, у меня всегда имелись помощники, но не с такими возможностями. Если бы Крючков захотел, он сам бы мог вывести Степанова на чистую воду. Так что непонятно, зачем я ему понадобилась.
— Значит, Ивченко когда-то был соседом Тамары Вахтанговны… — произнесла я без особых модуляций в голосе. — Теперь понятно, куда так оперативно испарились все драгоценности из ее квартиры. Даже если милиция и делала поквартирный обход, то дальше опроса дело не шло. Для обыска нужны веские основания.
— Я тебе больше скажу — Александр Семенович Ивченко менее, чем кто-либо из других жильцов того подъезда, мог попасть под подозрение.
— Почему? Его в то время дома не было? — Я стала без особого любопытства листать меню.
— Нет, насколько я помню из материалов дела, Александр был как раз дома. Полина, скажи, а разве его фамилия тебе ни о чем не говорит?
Я ответила уклончиво:
— Говорит. Только мало ли бывает однофамильцев?
— Это как раз тот случай, когда громкая фамилия одного члена семьи делает неприкосновенной всю родню.
— Ты имеешь в виду Людмилу Дмитриевну Ивченко? — уточнила я, и Женька согласно кивнул. — Но где она и где он?
— Да, сейчас Людмила Дмитриевна входит в руководство «Облгаза», но три года назад дама еще жила в Горовске.
— Александр, судя по возрасту, ее сын?
— Так и есть.
— И все равно я не понимаю, как Ивченко и Степанов могли попасть в одну связку. Три года назад Мишка выглядел хуже бомжа. Разве что их объединила неисправная сантехника? От коммунальных проблем ведь никто не застрахован, даже самые знаменитые и богатые…
— Ладно, Полина, давай наконец что-нибудь закажем, а потом решим, что делать дальше.
— Давай.
Женька отдал предпочтение европейской кухне, а я — восточной. Даже тут мы не сошлись вкусами.
— Поля, признайся, у тебя уже есть какой-нибудь план?
— Пока ничего конкретного. Я думаю, будет не лишним как можно больше узнать об Ивченко, понаблюдать за ним со стороны, а уж потом что-то планировать.
— Понятно. Только тебе придется заняться этим самой. Обстоятельства требуют прервать мой отпуск.
— Ты даже месяц без работы просидеть не можешь, — усмехнулась я. — А как же смена поприща?
— Полина, пока моя лицензия не аннулирована, я должен по первому зову идти на помощь своим постоянным клиентам. Сейчас один из них попал в очень сложную ситуацию, причем именно потому, что хотел помочь приятелю. Поля, в связи с этим у меня к тебе просьба. Пожалуйста, постоянно держи меня в курсе всего, что тебе удастся выяснить, и уж тем более того, что ты соберешься предпринять. Я за тебя очень волнуюсь.
— Ладно, — пообещала я, хотя не исключала, что отступлю от своих обещаний.
Подошла официантка с подносом.
— Простите, но мы не заказывали шампанское, — сказал ей Крючков.
— Это подарок от джентльменов, что сидят за барной стойкой.
Евгений оглянулся и сказал:
— Но я их не знаю, ни того, ни другого. Тут какая-то ошибка.
— Зато я знаю. — Я запоздало узрела одного из своих бывших клиентов. Он махнул мне рукой в знак приветствия. Я подарила ему в ответ улыбку.
— Нет, ну нормально! — возмутился Крючков. — Что он себе позволяет? Девушка, заберите шампанское!
Официантка поставила ведерко с бутылкой охлажденного шампанского обратно на поднос.
— Оставьте, — воспротивилась я, и презент Пахомова снова оказался на столе. — Это знак благодарности, и я его принимаю.
— Благодарности? За что? — Женька стал разыгрывать из себя жуткого ревнивца.
— За работу, выполненную качественно и в срок.
— Ах, вот оно что! А что, сразу тот человек тебя не отблагодарил?
— Отблагодарил. Шампанское, насколько я понимаю, бонус.
— Передайте тому джентльмену, что мы отказываемся от бонуса, — сказал Крючков официантке и посмотрел в окно. — Дорогая, ты ведь за рулем.
— Да, я действительно за рулем. Передайте, пожалуйста, тому джентльмену, что я оценила его красивый жест, но шампанское никак не подходит к заказанным нами блюдам.
— Хорошо, — сказала официантка и удалилась.
— Женя, скажи, что сейчас такое было?
— То же самое я могу спросить и у тебя, — буркнул Крючков.
— А я тебе уже объяснила. Я спасла жизнь невесте этого джентльмена, и он таким образом решил еще раз поблагодарить меня. Женя, почему ты на меня так смотришь?
— Полина, ты сегодня такая красивая! Слушай, поедем ко мне, а? — предложил Евгений.
Услышав его слова, я едва не подавилась роллом и вместо ответа ляпнула:
— Такой приличный ресторан, а соуса пожалели. Знаешь, когда я заказываю на дом суши и роллы, то всегда прошу, чтобы привезли двойную порцию васаби…
— Понял, я не должен был это говорить просто так, без всякой приправы. Я слишком поторопился, да?
«Дурачок, ты, наоборот, слишком долго медлил со своим предложением. Если бы Пахомов не заставил тебя ревновать, ты так и не решился бы на него», — усмехнулась я про себя. Конечно, я не могла сказать того же вслух. Я на секунду-другую задумалась, пытаясь, по своему обыкновению, найти причину, чтобы отказаться, но, как ни странно, не нашла.
* * *
Мы вышли из моего «Мини Купера», зашли в парадное и поднялись на третий этаж. Женька достал из кармана связку ключей, вставил ключ в замок, но повернуть его не смог. Неужели так перенервничал?
— Что такое? — уточнила я, наблюдая за его бесплодными попытками открыть дверь в собственную квартиру.
— Ничего не понимаю. То ли замок сломался, то ли изнутри вставлен ключ.
— Такое возможно?
— Теоретически — да, но я, честно говоря, не ждал сегодня никого. — Крючков посмотрел на меня виноватыми глазами.
Разумеется, мне сразу пришло в голову, что в Женькиной квартире находится его подружка, которой он даже доверяет ключи. В мою душу проник легкий порыв ревности. Послышался звук открывающегося замка.
— Мама? — удивился Крючков. — Что ты здесь делаешь?
— Здравствуй, Евгений! Я забыла тебя предупредить, что завтра в семь утра из Оренбурга приезжает Ольга. Ты ведь не откажешься встретить свою тетку и привезти ее к нам?
— Нет, конечно, не откажусь.
Мадам Крючкова удовлетворенно кивнула сыну и перевела взгляд на меня. Он так и вопрошал: «А ты, милочка, кто такая? Если девушка моего дорогого сыночка, то тебе придется показать мне свою родословную. Мы ведь голубых кровей. А ты?»
— Добрый вечер! — растянула я губы в дежурной улыбке.
Женькина мать продолжила меня изучать через порог, а Крючков как-то не торопился меня ей представлять. И я решила взять инициативу в свои руки:
— Евгений Павлович, вы собирались отдать мне документы.
Крючков моментально сориентировался:
— Да-да, конечно, Полина Андреевна, проходите, пожалуйста. Я сейчас все принесу…
Женькина мамаша распахнула дверь, всем своим видом демонстрируя, что разгадала нашу игру. Евгений разулся и удалился в комнату. Я осталась в прихожей.
— Что-то поздновато вы приехали за документами, — заметила мадам Крючкова.
Я не сочла нужным пререкаться с ней. В руках у женщины откуда-то появилась салфетка, и она стала усердно вытирать ею пыль с зеркала, давая понять, что считает себя в квартире своего взрослого сына полноправной хозяйкой.
— Вот… — Женька вышел в прихожую и протянул мне файл с какими-то бумагами. — Если возникнут вопросы, звоните в любое время.
— Хорошо. Спасибо. До свидания. — Проговорив все это скороговоркой, я поспешила удалиться.
Уже дома я посмотрела, что за бумажки Женька вручил мне. Среди черновиков, не представлявших для меня никакого интереса, лежал листок, на котором было написано от руки: «Прости». Уже простила, потому что по дороге в коттеджный поселок я пришла к выводу, что визит строгой мамаши оказался очень кстати. Пока не закончено дело сантехника, нам с Женькой не следует переступать черту…
* * *
Я сидела у Нечаевой, и она забрасывала меня вопросами о том, как развиваются мои отношения с Крючковым. Мне совершенно не хотелось обсуждать эту непростую тему, к тому же на повестке дня стоял совсем другой вопрос.
— Алина, в ближайшие дни я буду занята подельником Степанова, а сам Мишаня останется без внимания. Это как-то несправедливо. Может, Лариса Ивановна немножко потреплет ему нервы?
— Да легко! — Нечаева с воодушевлением приняла мое предложение.
— Каждому Раскольникову нужна своя Сонечка Мармеладова. А у Степанова пусть будет Лариса Ивановна.
Мы с Алиной обсудили несколько вариантов развития событий. Мишаня мог обрадоваться новой встрече с шикарной блондинкой, но мог и огорчиться. Мою подружку больше устраивал первый вариант, который открывал огромное поле для ее артистической деятельности. А мне был предпочтительнее второй. Я ставила задачу — заставить Степанова запаниковать, и Лариса Ивановна должна была вызывать у него ассоциации с грядущими неприятностями. Проэкзаменовав подружку, я дала ей несколько напутствий и отправилась на Лесозаводскую улицу, чтобы понаблюдать за домом № 117.
Первый день не принес больших результатов. Второй и третий оказались намного продуктивнее. Я поняла, что Саша Ивченко ведет еще более замкнутый образ жизни, чем Миша Степанов, только побогаче. Он жил за высоким забором с видеодомофоном на воротах и имел прислугу — пожилого, хотя еще довольно крепкого охранника, наверное, из бывших военных, и домработницу, полную, но шуструю женщину лет шестидесяти. Видимо, Ивченко не хватало ее стряпни, потому что он ежедневно заказывал себе пиццу на дом. Если Александр и выезжал из дома, то не каждый день и без определенного графика. Это дало мне возможность предположить — парень не обременен какой-либо работой в офисе. Похоже, крутая мамочка полностью содержит своего сына, хоть и живет в областном центре.
Если бы молодой человек двадцати пяти лет от роду, имеющий большие финансовые возможности, с утра до вечера тусил с друзьями по клубам и кабакам, это было бы нормально. Если бы он прозябал в своем особняке на краю Горовска не один, а вместе с какой-нибудь симпатичной девчонкой, это тоже было бы нормально. Но жизнь Александра явно выбивалась из моих представлений о том, как должна ежедневно проводить свой двадцатичетырехчасовой досуг «золотая» горовская молодежь. А может, Ивченко лишь на время спрятался в своем «каменном панцире»? Встретился с Михаилом, испугался, что старое дело действительно могут возобновить, и решил отсидеться за высоким забором…
Из соседнего дома вышла женщина средних лет и направилась в сторону магазина. Я пошла следом.
— Простите, — обратилась я к ней на пороге продуктового супермаркета, — я хотела бы с вами поговорить. Вы не уделите мне минут пять-десять?
— Вы хотите со мной поговорить? О чем? — удивилась женщина, но остановилась и внимательно присмотрелась ко мне. — Разве мы с вами знакомы? Что-то я вас не припоминаю.
— Правильно, потому то мы не знакомы. Я хочу поговорить о вашем соседе — Александре Ивченко. Знаете такого?
— Это моим хозяевам он сосед, а я всего лишь кухарка и живу совсем в другом месте. — Женщина моментально потеряла ко мне всякий интерес. — Да и времени у меня нет разговоры разговаривать.
— Не беспокойтесь, я компенсирую потраченное вами время.
— Ну спрашивайте, — женщина снисходительно улыбнулась, — так и быть, десять минут я найду.
— Спасибо. Давайте немного отойдем в сторонку, а то люди здесь ходят туда-сюда. — Я спустилась со ступенек, кухарка последовала за мной. — Расскажите мне, пожалуйста, все, что вам известно о молодом человеке. Я имею в виду Александра Ивченко. Вы ведь наверняка что-то могли ненароком подглядеть, что-то случайно подслушать.
— Подслушать? — Моя собеседница задумалась. — Знаете, мои хозяева все больше о Сашкиной матери говорят, о Людмиле Дмитриевне. Она, правда, не здесь проживает, в областном центре, но приезжает к сыну где-то раз в два-три месяца.
— И что же ваши работодатели о ней говорят?
— Мне кажется, они ей завидуют. — Кухарка перешла на шепот. — У Людмилы Дмитриевны деньги, связи, положение, ее то и дело по телевидению показывают, в газетах и журналах интервью с ней печатают.
— Ну, с госпожой Ивченко мне все понятно. Ни для кого не секрет, что ее имя отождествляется с успехом. — Про себя подумала: более полную информацию о ней можно почерпнуть в Интернете. — А что же ее сын? Что вы о нем можете сказать?
Женщина, не задумываясь, охарактеризовала парня одним словом:
— Балбес.
— О как! А можно как-нибудь пораспространеннее, с примерами?
— Не знаю я никаких примеров. Просто слышала однажды, как моя хозяйка говорила кому-то по телефону, что Людмила Дмитриевна всего в жизни сама добилась, а вот сынок ее не такой. Работать не хочет, жениться тоже не хочет. — Моя собеседница как-то странно улыбнулась. — Нет, он вроде картины рисует. Только кому нужна его мазня?
— Картины, говорите, пишет?
— Да, Александр — художник. Знаете, сама я его картины никогда не видела, а вот мои хозяева, которые в искусстве разбираются, говорят, что не то что покупать их не стали бы, но даже в дар его художества не приняли бы. — Женщина снова загадочно ухмыльнулась. — А вот Людмила Дмитриевна, похоже, поощряет Сашкины занятия. Конечно, единственный сыночек… Дом вот ему купила, машину новую, прислугу оплачивает…
— А вы уверены, что именно Людмила Дмитриевна все оплачивает?
— А кто ж еще?
— Ну, может, кто-то все-таки покупает у Александра его картины? Или у него есть другие источники доходов? — Я скорее размышляла вслух, чем спрашивала.
— Ни в чем я не уверена, — вздохнула женщина и поглядела на свои наручные часы. — Просто всем известно, что Сашкина мать — женщина богатая, вывод отсюда сам собой напрашивается.
Я поняла, что моя собеседница уже ждет вознаграждения, но не спешила с ней расплачиваться. У меня еще остались к ней вопросы.
— Скажите, а вы не обращали внимания, кто к Ивченко в гости приходит?
— Не обращала. Мое дело маленькое — еду хозяевам готовить, а кухня у них совсем с другой стороны. Да и забор у Ивченко высокий. Вот музыку слышу. Парень любит рок на полную катушку включать.
— Значит, больше ничего вспомнить не можете? — Я полезла в сумку за деньгами. — Может, вам с его домработницей приходилось общаться или с охранником?
— Не доводилось. — Кухарка уперлась глазами в мой кошелек.
Поскольку я не торопилась его раскрывать, женщина стала напрягать свою память, но вспомнила лишь какие-то мелочи, не имеющие для меня практического интереса. В итоге я вручила ей пятьсот рублей и пошла обратно.
Итак, Александр — свободный художник. Но соседям его работы отчего-то категорически не нравятся. Однако не ко всем художникам слава приходила при жизни. Например, современники никак не хотели признавать Эль Греко, его талант был оценен по достоинству только через три века.
О чем это я? Ивченко подозревается в причастности к убийству Тамары Голубевой. Не о гении его надо рассуждать, а о злодействе. Но пока у меня не было никаких улик против Александра. Только его встреча со Степановым. Михаил позвонил ему после визита «следователя», потребовал за молчание деньги, и Ивченко сразу же сорвался в областной центр. Все-таки это был очень странный тандем — сантехник и художник. Особенно три года назад. Один чистил забившиеся унитазы, а другой писал картины…
Я дошла до своего «Мини Купера», припаркованного за два квартала от дома Ивченко, и уже хотела ехать домой. Вдруг мимо промчался уже знакомый мне джип «КИА Соренто». Интересно, куда это Саша рванул? Разумеется, я не могла лишить себя удовольствия проследить за ним. «КИА» привела меня в центр города, а точнее, к творческим мастерским горовских художников. Я завернула в соседний дворик и оставила там свою машину, дальше пошла пешком.
Седовласый вахтер, сидевший за обшарпанным столом при входе в мастерские, не хотел открывать мне вертушку, требовал показать ему пропуск. Вот уж не думала, что здесь такой строгий пропускной режим! Конечно, меня трудно застать врасплох — сначала я сунула под нос вахтеру завалявшийся в сумке пропуск в бассейн, надеясь, что этот старичок не станет присматриваться к документу и по инерции откроет вертушку. Но не прокатило.
— Не то, — старикан отклонил мою руку.
Тогда я достала из кошелька сто рублей и положила их на стол.
— Тоже не то. Пропуск!
Я хотела добавить к сотке еще одну купюру, но тут увидела, что прямо на меня идет Ивченко. Он пробыл в мастерских не более десяти минут и уже собрался уходить.
— Дядя Петя, пока! — прогундосил парень.
Простыл, что ли? Кондиционер, наверное, на полную катушку любит врубать.
— А ты чего так скоро?
— Хотел с Никитиным повидаться, а его нет.
— Ну, бывай. — Вахтер махнул Александру рукой, открыл и сразу быстро закрыл вертушку.
Мне впервые представилась возможность так близко рассмотреть Ивченко. Он был высок, худощав, с длинными русыми волосами, забранными сзади в хвостик, с утонченными, я бы даже сказала, чувственными чертами лица и с неестественно бледной кожей. Если бы меня попросили отгадать профессию парня, то я, не задумываясь, причислила бы его к творческой богеме, но никак не к преступной среде.
Когда он вышел на улицу, вахтер спросил у меня:
— Ну что, пропуск так и не нашла?
— Не нашла, — призналась я. — Наверное, дома забыла. Может, вы меня так пропустите?
Я подумала, что было бы неплохо поговорить об Ивченко с другими художниками, а если повезет, то посмотреть и сфотографировать его работы. В мою голову пришла шальная мысль показать их Лере, бывшей жене Крючкова, чтобы та охарактеризовала автора с психологической точки зрения.
— Не положено. — Вахтер поправил очки и присмотрелся ко мне. — А ты вообще кто такая? Я всех художников знаю, а тебя вижу здесь впервые. На студентку вроде тоже не похожа…
— Вы правы, я не художница, а коллекционер. Хочу купить картину Ивченко.
— А чего же к нему не обратилась? Он только что прошел мимо.
— Правда? Вот жалость-то. Я ведь его в лицо не знаю, только слышала, что Саша очень талантлив.
— Ну, это кому что нравится, — вахтер скептически поджал губы, — кому-то пейзажи подавай, кому-то голых баб, а кому-то и мужиков. Вот тебе, к примеру, голый мужик на холсте нужен?
— Простите, не поняла…
— Вот и я не понял, что ты здесь вынюхиваешь. Иди-иди, может, еще Ивченко догонишь.
Я вышла на улицу. «КИА Соренто», естественно, на парковке уже не было. Озадаченная странным вопросом вахтера, я пошла к своему «Мини Куперу». Впрочем, старикан, скорее всего, задал мне риторический вопрос.
Назад: ГЛАВА 6
Дальше: ГЛАВА 8