Глава 7
Ювелирная лавка находилась в цокольном этаже старого здания. Вывеска гласила, что здесь производят ремонт и изготовление на заказ любых ювелирных изделий, а также их оценку и скупку. Мы с Николаем спустились вниз по деревянным ступеням и оказались возле железной массивной двери. С трудом открыв ее, вошли в небольшое помещение, сделанное под старинную купеческую гостиную. Все здесь было как из музея – кресла, тумбы, горка. Даже цветастые занавески с оборкой. За высокой деревянной перегородкой сидел старик в клетчатом пиджаке с черными нарукавниками, как бухгалтерский служащий послевоенных времен. На лбу у него было увеличительное стекло на резинке. По эту сторону перегородки стояла пожилая дама с ридикюлем. Старик что-то вертел в руках.
– Тясяча рублей, мадам, больше не могу.
– Это же старая вещь! – умоляла женщина, прижимая руки к груди. – Возьмите хоть за две...
– Вот именно: старая, а не старинная. Что называется, почувствуйте разницу. Или оставляете за тысячу, или забирайте. Решать вам.
Дама, вздохнув, махнула рукой:
– Ну, давайте за тысячу...
Получив от ювелира деньги, она, вздыхая, ушла. Мы же с Николаем, напротив, подошли к стойке.
– Чем могу служить, молодые люди? – спросил старик, погладив свою седую бородку.
– Я – брат Ярославы Львовны, – сказал Николай.
Старик закивал:
– Я понял. Это хорошо, что вы позвонили. Я знаю о смерти вашей сестры, примите мои соболезнования. Хорошая была женщина, да будет земля ей пухом! Года три назад она вылечила мою супругу. Эта симпатичная молодая девушка – тот самый частный детектив?
– Да.
Старик снова покивал:
– Я даже не буду спрашивать, как вас зовут. Если вы пришли с братом Ярославы Львовны, значит, у вас на то есть причина. Я ведь и сам хотел звонить вам: теперь, когда Ярослава умерла – вечная ей память, – вы, наверное, будете продавать ее перстень?
Мы с Николаем переглянулись.
– Н-не знаю, надо подумать, – промямлил Николай, – а что, у вас есть ко мне предложение?
– У меня есть к вам деловое предложение. – Старик понизил голос. – Я в свое время делал его вашей покойной сестрице, но она почему-то не захотела его принять. Нет, я ее понимаю, память о матушке, фамильные драгоценности и все такое... Но мы же разумные люди! Я и сестрице вашей говорил: такие вещи опасно держать дома...
– Какие такие? – уточнила я.
– Как?! Перстень ведьмы. У Ярославы Львовны был старинный перстень ведьмы. Он стоит очень дорого, такие вещи держать дома невероятно опасно. Не дай бог, чего случится, как говорится!..
Старик переводил взгляд с меня на Николая и обратно с Николая на меня.
– Ярослава Львовна отказалась продать мне его. Но вы, молодой человек, вы-то не будете держать его у себя? Я дам очень хорошую цену, поверьте.
– И сколько же вы хотите дать за него? – не удержался Николай.
– Пятьдесят тысяч.
Старик прошептал это не очень тихо, зато очень пафосно. Мы переглянулись.
– Рублей? – уточнил Николай.
– Разумеется! А вы что, хотели в монгольских тугриках?
– Я хотел более реальную цену.
– Например? – прищурился Фридрих Карлович.
– Ну... не знаю... Но больше того, что назвали вы.
Николай растерянно посмотрел на меня.
– Шестьдесят тысяч, – закинул старик новую удочку.
– Да нет, вы не поняли. Я хотел бы услышать реальную цену перстня. Мы знаем, – подмигнул мне Николай, – сколько этот перстень стоит на самом деле.
Старый ювелир усмехнулся:
– И сколько же, по-вашему, он стоит?
– Около четверти миллиона долларов, – сказала я спокойно и уверенно.
Оба – и Фридрих Карлович, и Николай – уставились на меня.
– Что?! Вы, девушка, извините, в своем уме? Что это за цена? Где вы услышали?
– Я прочитала в одной статье, что старинный перстень, называемый в среде ювелиров и ценителей ведьминым, стоит именно столько, – решила я идти до конца.
– А кто вам сказал, что именно перстень Ярославы Львовны – тот самый перстень?
– А что, разве не так? – спросил Николай.
– Нет. Во-первых, таких изделий несколько. По слухам, больше десятка. Плюс еще несколько десятков хороших подделок. Перстень Ярославы Львовны очень похож на ведьмин перстень. Я даже допускаю, что он может быть одним из этого десятка, но... есть одно «но»... Ну-ка, дайте-ка мне его, я вам кое-что покажу! – потребовал ювелир.
Мы с Николаем переглянулись.
– Видите ли, Фридрих Карлович, у нас нет перстня, – сказал Николай.
– В каком смысле нет? Не захватили с собой? Боитесь нести дорогую вещь незнакомому человеку? Вообще-то правильно!
– У нас его вообще нет. Он пропал. Мы его как раз ищем...
– Пропал? Как пропал?
– Его нет на месте. Мы обнаружили это после смерти сестры.
– Так что же вы мне голову морочите? Пришли тут, понимаете, время у занятых людей отнимают! Вот как найдете, тогда и поговорим.
Старик опустил голову и принялся ковыряться в какой-то маленькой вещице, кажется, сережке. Всем своим видом он давал нам понять, что аудиенция закончена.
* * *
Мы вышли на улицу.
– Нет, каков, а? Шестьдесят тысяч! Старый мошенник! – кипятился Николай по дороге к моей машине.
– Одно можно сказать наверняка: перстня у него нет, – сказала я.
– Но за сколько он хотел его у нас купить! Шестьдесят тысяч! Юморист. А вы, Полина, точно знаете, что перстень стоит четверть миллиона долларов?
– Говорят.
– Кто?
– Есть у меня знакомые... специалисты. Одна моя подруга увлекается литотерапией и знает о камнях все. Или почти все. Но нам неизвестно точно, тот ли это перстень. А еще я хотела проверить реакцию ювелира. Может, перстень действительно не стоит таких денег?
Мы подошли к моей машине.
– Теперь куда? – спросил Николай.
– У меня дела, – ответила я уклончиво.
– Я так понял, что меня в помощники вы не берете?
Я кивнула:
– Правильно поняли.
– Тогда я сейчас поеду к племянничку и разберусь с ним по полной!
– Это не приведет ни к чему хорошему. К тому же мы про него не все знаем...
– А как узнать все?
– Предоставьте это мне, Николай.
Он помолчал немного, глядя себе под ноги, потом поднял голову и сказал:
– Полина! Вы приняли мое предложение помочь мне раскрыть убийство моей сестры и отомстить за нее. Я так понимаю, что должен платить вам за это. Вы покупаете и ставите «жучки» (ведь где-то вы их покупаете?), сжигаете бензин, машину бьете, в конце концов...
Николай достал кошелек и протянул мне деньги.
– Этого на первое время хватит?
Я взяла из пачки несколько купюр.
– Возьмите еще, Полина, на непредвиденные расходы.
– Нет, лишнего мне не надо. Я делаю это не за деньги. Просто не люблю, когда преступление остается нераскрытым, а преступник – ненаказанным.
Мы с Николаем попрощались. Он поехал к себе домой, а я – к дому Андрея. Остаток вечера я просидела возле «прослушки», пытаясь узнать еще хоть что-нибудь полезное для меня. Но до десяти часов Лютиков развлекался со своей подружкой Эвелиной, потом проводил ее и засел за свой комп. Поняв, что больше ничего интересного сегодня не ожидается, я отправилась в свой коттеджный поселок.
Ариши дома не было. Дед, скорее всего, пропадал либо в казино, либо у кого-то из своих приятелей. Я перекусила на скорую руку. Длинный субботний день кончился. Полежав немного с книжкой на диване, я отправилась спать.
* * *
На другой день было воскресенье. Я проснулась довольно поздно. Не вставая с постели, стала прикидывать план сегодняшних действий. Пожалуй, сегодня нужно еще «послушать» Андрея, а заодно и его дядю. А еще неплохо бы поставить «жучок» их общей возлюбленной Эвелине Раневич. Лихо же она перескочила от дяди к племяннику! Просто с космической скоростью. Эта искательница приключений и веселой жизни вполне может оказаться причастной и к исчезновению перстня, и к смерти Ярославы Львовны. Николай сказал, что она интересовалась его квартирой. Думаю, это неспроста. Такие дамочки ловят не просто кавалеров, а кавалеров с жилплощадью. Поэтому сбрасывать ее со счетов пока не будем. Только как проникнуть в ее комнату?
Я встала с постели и пошла в ванную. Надраивая зубы жесткой щеткой, я все прикидывала, под каким предлогом напроситься в гости к Эвелине. Добровольно она вряд ли захочет меня пустить. Значит, надо сделать так, чтобы захотела. Или зайти к ней без ее согласия.
Кофеварка уютно зашумела, я достала из холодильника сыр и сливочное масло. Как всегда, на аппетитные запахи подтянулся Ариша. Его утреннее приветствие прозвучало еще в дверях:
– Bon matin, Polett! Что, и завтрак готов?
– Давно тебя дожидается.
– Тогда мне кофейку, и погорячее...
Мы с дедом пили эспрессо с бутербродами и делились своими новостями. Дед взахлеб рассказывал, как накануне выиграл довольно приличную сумму в покер:
– У меня был найтсовый стрит, я сделал чек и забрал и «хай», и «лоу». Ты же знаешь, Полетт, что это самая сложная разновидность современного покера. Я «полировал», у меня было два короля и туз с «пятеркой»...
О карточных баталиях деда я всегда слушала вполуха. Ариша, несомненно, был виртуозным игроком, но меня его рассказы о покере интересовали меньше всего. Гораздо сильнее меня сейчас волновало то, как поставить «жучок» Эвелине.
– Полетт, ты выглядишь задумчивой, – заволновался Ариша, – что-то случилось?
– Пока нет, но может случиться.
– Я могу чем-то помочь?
Конечно, Ариша мог помочь. Он часто давал мне весьма дельные советы.
– Дедуль, задача такая: надо проникнуть в комнату одной дамочки, причем комната находится в коммунальной квартире, и поставить ей «жучок». Меня она просто так, ясное дело, к себе не пустит. В таком случае, как можно это сделать?
– Очень просто. Приходишь к этой дамочке и говоришь: я – такая-то... Разрешите поставить вам «жучок»: очень хочется подслушать ваши разговоры... Она обалдеет от такой наглости, впадет в ступор, а ты, пользуясь случаем, зайдешь к ней и поставишь что нужно.
– Считай, что я оценила твой юмор. А если серьезно?
– Она одинока?
– Разведена. Живет одна. Но имеет любовника, даже, похоже, двух.
– Ого! Вот у кого поучиться...
– Что-что, дедуль?
– Да это я так... Одним словом, раз она женщина свободная, идешь к ней искать своего мужа. Или кавалера, словом, своего мужчину. Мол, все говорят, что он захаживает к вам на огонек. Конечно, она будет возражать, а ты ей скажешь, что, мол, разрешите удостовериться, что его у вас нет. А то подниму скандал, вызову милицию, вырву вам волосы... и все в этом духе.
– Смахивает на разборки базарных торговок.
– Неважно, зато гарантирую: посмотреть свою комнату она тебе позволит!
– А как я поставлю там «жучок»?
– Да уж исхитрись как-нибудь. Не впервой.
Дед был прав: ставить подслушивающие устройства мне приходилось в самых разных, порой нелепых и даже опасных ситуациях.
– Хорошо, дедуль. Пожалуй, такой вариант подойдет. Детали продумаю по дороге. Сейчас пойду звонить одному человеку, надо узнать у него адрес этой мадам.
– А что за дама такая?
– Дед, ты не представляешь: имела мужа, гуляла от него, за что периодически получала. После развода жила с одним человеком, все выпытывала у него, не обломится ли ему целиком вся двухкомнатная квартира, в которой он жил вместе с сестрой. Потом вдруг резко переметнулась к племяннику этого человека. Теперь крутит любовь с ним. А племянник, между прочим, в свое время весьма нелестно отзывался об этой даме, даже подозревал ее в причастности к смерти своей матери.
– Я понял, о ком ты, Полетт. Твой новый клиент.
– Да. Ну что, дед, ты согласен: все выглядит подозрительно?
– Согласен. Полетт, женщину убили этот молодой человек, ее сын, и его так называемая пассия.
– Да? Обоснуй.
– Честно говоря, затрудняюсь. Но интуиция подсказывает: если вопрос стоит о жилплощади, виноваты те, кто в этой жилплощади мечтает остаться. Как говорят сыщики, «ищи того, кому наиболее выгодно». В данном случае выгодно Андрею: мать умирает, дядю сажают...
– А его посадить отказались: следователь считает, что у дяди алиби...
– ...а если дядю не хотят сажать, то его надо убрать, физически, разумеется. Навсегда. И тогда вся двухкомнатная квартира – Андрюшина! Так что ему выгоднее всего.
– Дедуль, я рассуждала так же. Ты подтвердил мою догадку.
– Ну и прекрасно! Выводи этого сынулю с его пассией на чистую воду и прихлопывай!
– Дико подозревать сына, хоть и приемного, в убийстве матери. Эта женщина когда-то взяла его из детдома, дала семью, дом... свою любовь, наконец! Дядя Коля говорил, что она так любила своего Андрюшечку! Неужели все-таки этот гад обварил ее?
– Что, верится с трудом? Тогда вспомни дело прокурора Синдякова Владимира Михайловича. Как его сыночки поступили с ним?
Кровь бросилась мне в лицо, хотя прошло уже достаточно много времени с того дня, когда я отомстила своему обидчику по полной. Убийца моих родителей прокурор Синдяков много лет назад вышел сухим из воды. Долгих четырнадцать лет я ждала своего часа, чтобы справедливое возмездие свершилось. За это время выросли его сыновья, Вадим и Антон. Не без моей помощи они убедились в том, что их отец – грязный, развратный, выживший из ума старик, от которого можно ожидать чего угодно.
Они едва не спалили его вместе с домом. Точнее, пытались спалить, сымитировать нападение, ограбление... Это кажется диким, невероятным, но это так. А я, дочь убитых Синдяковым людей, больше всех имевшая повод желать ему смерти, – я не только не ликовала, видя это, напротив, я вытащила из огня своего врага, таким образом, спасла ему жизнь. Хотя до этого момента я всегда хотела, чтобы он тоже не жил, как мои мама и папа, чтобы за свое подлое преступление до дна испил чашу страданий.
Синдякова предали самые близкие ему люди. А что может быть страшнее? Его коттедж так и не удалось потушить, он сгорел практически до основания. На сыновей бывшего прокурора завели дело о покушении на убийство.
Сам Владимир Михайлович, выйдя из больницы, окончательно повредился рассудком и был оформлен в дом престарелых, где и сейчас в одиночестве тихо доживает свой век.
А я с тех пор стала Мисс Робин Гуд. Помогаю тем, кто сам не может отомстить своим противникам по каким-либо причинам. Конечно, я не одна. Зачастую мне помогают мои друзья: Нечаева Алина – подруга едва ли не с детского сада, полковник ФСБ Курбатов Сергей Дмитриевич – друг моего отца, журналист местной газеты «Горовск сегодня» Антон Ярцев, электронщик Витя Шилов, откликающийся на кличку Шило. Последний снабжает меня изготовленными и усовершенствованными им самим приспособлениями для прослушивания и записи разговоров. Одним из ценных качеств Вити является необыкновенная скромность. Продавая мне свою электронную технику, он никогда не задает лишних вопросов.
* * *
Итак, я звоню дяде Коле, а точнее, просто Николаю, как он сам просил называть себя, узнать адрес его ветреной подружки Эвелины.
– Слушаю...
Что-то голос у него совсем заспанный. Он что, поздно ложится и поздно встает?
– Николай, это Полина. Здравствуйте.
– Полина?! А... ну да... Здравствуйте.
Что-то совсем растерялся мой новый клиент. Заикаться стал. Он всегда так или только по воскресеньям?
– Николай, мне нужен адрес вашей... мм... дамы сердца.
– Полина! Не называйте ее моей дамой! Она мне не дама, я ей не валет! Эту продажную...
– Николай, ваши отношения с Эвелиной Раневич меня не особо интересуют. Вы можете сказать, где она живет?
– Могу. А зачем вам?
– Коллекционирую адреса ветреных женщин. Ну так как?
– Паровозная, шестнадцать. Квартиру не помню, но подъезд первый от остановки маршрутки. Второй этаж, дверь железная, такая дешевая, черная, страшная...
– Ладно, там разберусь.
– Ей звонить один раз, и звонок должен быть длинный, а ее бабке-соседке – два раза, но коротких.
– Что за шпионские игры! Ладно, позвоню один раз долго-долго в самую страшную дверь в первом подъезде, – пообещала я Николаю и положила трубку.
Так, теперь надо одеться соответствующим образом. Если я – жена, которой изменяет муж, то я, скорее всего, не слишком опрятная, немного вульгарная и не очень современно одетая. Поэтому натягиваем вот эту красную допотопную юбку, серую ветровку «под кожу» и сапоги, давно вышедшие из моды, зато на высоком толстенном каблуке. Такой же кричащий рыжий парик и полкило косметики на лицо. Зеленую сумочку через плечо – и образ вульгарной тетки неопределенного возраста завершен.
Я прыгнула в свою машину и отправилась на Паровозную.
В нашем городе достаточно много улиц с ласкающим слух названием: Паровозная, Тракторная, Тупиковая, Угловая, улица Комбайнеров... А чего стоит Первый Могильный проезд! Представляю, как приятно жить на улице с таким поэтичным названием!
Я ехала на Паровозную и размышляла, как легко, однако, Николай воспринял измену своей возлюбленной. Я бы даже сказала, довольно прохладно. Не любил с самого начала? Или потом понял продажность ее характера? А может, он вообще по природе не Отелло? Ну изменила подружка, ушла к другому... Не жена ведь! Он мужчина свободный, найдет другую, делов-то!
Размышляя таким образом, я подъехала к нужному мне дому. Он был довольно старый и облезлый. Квартира Эвелины находилась в бельэтаже, как говорят французы. Насчет двери Николай был прав: брак, проданный хозяевам, похоже, даже не за полцены, а так, подаренный, что называется, на бедность. Старый звонок с приклеенной рядом бумажкой, надпись фломастером гласила: «Раневич Э.Э. – 1 раз».
Я набрала в грудь побольше воздуха и нажала на кнопку. Через минуту за дверью послышался женский голос – недовольный и заспанный:
– Кого надо?
– Раневич Э.Э., – ответила я как можно более бодрым боевым тоном.
– Зачем? – с подозрительностью в голосе продолжали допытываться из-за двери.
– Открывай давай, в квартире поговорим, – пообещала я многозначительно.
Хозяйка медлила. За дверью слышалось ее дыхание, какое-то шуршание, но дверь по-прежнему оставалась закрытой.
– Ну ты чего там, уснула? – недовольно осведомилась я.
– А вы кто? – осторожничала Эвелина.
– Конь в пальто! Давай открывай, а не то дверь разнесу! – пообещала я. И тут же подумала: интересно, как я это сделаю, она ведь железная?
– Нет, вы сначала представьтесь, – требовала хозяйка.
Я тяжело вздохнула и сказала довольно громко, чтобы слышали все соседки, давно уже прилипшие ушами к своим дверям:
– Я – жена того мужика, который ночует у тебя! Ну что, откроешь или мне начать колотить в дверь ногами?
В то же самое мгновение два раза щелкнул замок, потом заскрежетал засов, и дверь распахнулась. На пороге стояла довольно симпатичная женщина лет тридцати, в экстравагантном пеньюаре, в розовых с пушком тапочках, взлохмаченная и очень недовольная. Я узнала ее. Это она, но в более пристойном виде приходила вчера к Андрею домой.
– С каким еще мужиком?! Ты чего несешь? – возмутилась Эвелина довольно громко, чтобы соседки слышали, что она женщина высокопорядочная и чужих мужей к себе не водит.
– С таким! С моим мужем!
– Да ты офигела? Ты кто такая? Чего сюда приперлась?
– Мне соседки твои сказали, что мой Мишаня к тебе ходит!
– Какой еще Мишаня?! Нет у меня никакого Мишани! Двигай отсюда!
– Пусти посмотреть!
– Зачем?
– Удостовериться хочу! Может, он в комнате у тебя сидит? Точнее, спит в твоей постельке? А я опять всю ночь одна... все глаза проплакала... Если я этого козла найду, вам обоим рога посшибаю! Пусти посмотреть.
– Да нет у меня никакого козла! А ты дура, если бабкам-сплетницам веришь!
– Сама ты дура! Чужого мужика к себе в постель затащила! Пусти, или я сейчас такой скандал здесь закачу!.. Весь дом сбежится!
Такая перспектива, похоже, не слишком понравилась Эвелине, она распахнула дверь шире и, отступая в глубь коридора, крикнула:
– Да иди! Давай удостоверься! Перед всем домом себя дурой выставила!
Я шагнула за порог. Хозяйка направилась к самой дальней двери, распахнула ее и, поставив руки в бока, заверещала:
– Ну, на! Смотри! Что, нашла? Ну и где твой муженек Мишаня? Идиотка!
Я быстро заскочила в комнату. Здесь был редкий бардак. Постель всклокочена. На кресле рядом с кроватью навалена куча одежды. На столе – не убранная с вечера посуда, утюг, косметика, еще какая-то домашняя утварь. Видел бы это Ариша! Когда он начинает ворчать по поводу того, что у нас дома нет порядка, я, как правило, или отмалчиваюсь, или тихо огрызаюсь. Показать бы Арише апартаменты мадам Раневич! Впрочем, не стоит: его тонкая аристократическая натура такое вряд ли выдержит.
Я встала на колени и заглянула под кровать. Одновременно воткнула иглу «жучка» в нижнюю часть кресла. Под кроватью тоже было полно какого-то хлама. Я встала с колен. Эвелина победоносно смотрела на меня.
– Убедилась?
– А может, он в туалете? – уже спокойнее, но все еще с подозрением осведомилась я.
– Ага, в сливном бачке прячется! Иди, смотри в туалете.
Ни в ванной комнате, ни в туалете моего мужа Мишани, разумеется, не оказалось.
Я понуро направилась к двери.
– Что? – язвительно кричала Эвелина. – Нашла? Соседки ей напели!.. Да ты их больше слушай. Своих мозгов нет?
– Подруга, ты понимаешь, – начала оправдываться я, – мне сказали: точняк, сюда ходит! А мой паразит уже которую ночь...
– Иди, иди, скандалистка! – выгоняла меня хозяйка. – Опозорила честную порядочную женщину ни за что ни про что!
– Слушай, ты того... извини, – миролюбиво говорила я, уже стоя за дверью, – правда, не держи на меня зла...
Эвелина громко хлопнула дверью перед моим носом. Прекрасно. Цель достигнута. Мой «жучок» торчал в нижней части кресла мадам Раневич.
Я села в свою машину, сняла уродливый рыжий парик. Спектакль окончен. Теперь крохотные микрофончики стояли дома у всех участников драмы. Я могу слышать, о чем говорят эти люди, быть в курсе их дел. Вот этим и предстоит мне заняться в ближайшие дни.
Весь воскресный день я провела возле «прослушки», торча под окнами то Андрея, то Николая, то мадам Раневич. Но ничего особо интересного мне узнать так и не удалось. Никто не ходил друг другу в гости, звонков было мало. После обеда и до самого вечера Эвелина делала вояж по магазинам, Андрей сидел за своим компом. Чем занимался Николай, сказать было трудно. В «прослушке» была абсолютная тишина. Может, он ушел к кому-то в гости? Или тоже устроил себе шопинг, как его бывшая подружка? Хотя, думаю, вряд ли. На одержимого шопоманией он не был похож.
Так или иначе, но в воскресенье мне не удалось получить интересных для себя сведений, и уже поздним вечером, голодная и уставшая, я отправилась домой.
