Глава 5
Улица Комсомольцев-Добровольцев – одна из самых красивых в нашем городе. Она расположена почти в самом центре. На ней стоят старые трех– и четырехэтажные «сталинки» с маленькими балконами с лепниной, большими окнами и разрушенными фонтанами во дворах. Нужный мне дом не отличался от своих собратьев – желтый, местами с облупившейся штукатуркой. На этаже было всего по две квартиры, а нужная мне забралась на самый последний, третий этаж. Красивая деревянная дверь с медной ручкой, «глазок», кнопка звонка – все было стильное и современное. Я нажала на кнопку, раздался звон корабельной рынды. А хозяева оригиналы! Или кто-то из них служил во флоте?
Николай открыл практически сразу, из чего я заключила, что он ждал меня. На нем были легкие домашние брюки и спортивная майка без рукавов, неспособная скрыть упругое мускулистое тело.
– Здравствуйте, Полина, еще раз. Проходите. Вот тапочки, если хотите...
– Нет, спасибо.
Прихожая была очень просторной. Большой шкаф с зеркалами – почти под потолок. Симпатичный пуфик – наверное, чтобы обуваться сидя. И еще здесь оставалось много свободного места. Обои под старину с золотистыми завитушками. Наверное, такие когда-то клеили в купеческих домах.
– Моя комната вот эта, налево.
Помнится, Андрей говорил, что его дядя со своей сожительницей занимал маленькую комнату. Если эта была маленькой, то какая же другая, большая?
В комнате было всего по минимуму. Диван, стол, небольшой шкаф, два маленьких кресла, на которые Николай указал рукой, приглашая меня сесть. И большой жидкокристаллический телевизор в углу. Все. Николай перехватил мой удивленный взгляд.
– Люблю большие телевизоры. Это – моя маленькая слабость. А еще люблю простор, поэтому не загромождаю комнату ничем лишним. Вы, Полина, как насчет кофе?
– Спасибо, я только что из-за стола.
– А чай?
Я тотчас вспомнила вчерашний бокал с ниткой, свисающей из него, и бумажную бирочку с названием чая. Меня передернуло, я торопливо замотала головой.
– Нет, нет, не беспокойтесь, ничего не надо.
Николай посмотрел на меня внимательно:
– Вы чай не пьете принципиально? Боитесь испортить прекрасный цвет вашего лица?
– Просто я капризна в этом вопросе. Я привыкла к хорошим дорогим сортам, а многие не могут позволить себе...
– Минутку!
Николай вышел из комнаты. И что сие означает, хотелось бы мне знать? Исчез так внезапно, можно сказать, просто вскочил и убежал! У него там что, молоко на плите? Воспользовавшись случаем, я воткнула «жучок» в кресло.
Хозяин вернулся буквально через пару минут.
– Полина, я приглашаю вас на кухню. По дороге можете помыть руки в ванной.
Что еще за фокусы? Однако я не стала отнекиваться, надо же, в конце концов, посмотреть его квартиру. Я встала и прошла вслед за хозяином обратно в прихожую, через которую мы вышли в небольшой коридорчик. Он вел на кухню. По дороге заглянула в ванную и вымыла руки. Эта комната тоже была достаточно большой. В ней стояла черная итальянская сантехника, точнее, только ванна и раковина.
– Туалет я сам сделал раздельным с ванной, – объяснил мне Николай, стоя в дверях и держа приготовленное для меня полотенце, – я ведь по образованию – строитель. И по профессии тоже. Кстати, весь ремонт в квартире я делал сам. Практически один. Здесь вот, – он хлопнул ладонью по стене, – гипсокартон. Плитку сам клал. Нравится?
Мне нравилось. Плитка была выложена ровно, швы заделаны мастерски. Да и цвет подобран со вкусом: темно-зеленый внизу и салатовый наверху прекрасно сочетались с желто-коричневой деревянной дверью.
Мы вошли в кухню. Она тоже была большой и просторной. И здесь все было красивое, современное и подобранное со вкусом. Гарнитур не занимал много места, угловой диван со столом стояли у окна. На нем белели крохотные чашечки из китайского сервиза, сахарница, молочник и пара серебряных ложек.
– Прошу!
Николай широким жестом указал на диван. Мы сели за стол.
– Полина, разрешите угостить вас... Это – настоящий китайский зеленый чай с жасмином. Раз вы любите хорошие дорогие сорта... Уверяю вас, останетесь довольны.
Чай действительно был отменным. Николай разлил зеленовато-желтую золотистую жидкость по чашкам, по комнате поплыл густой аромат. Я удивлялась все больше. Бывший зэк, человек, сидевший за мордобой, и такой тонкий ценитель чая?! Кажется, хозяин прочитал мои мысли.
– Удивляетесь? – спросил он, отхлебывая из своей чашки.
– Да нет... Наслаждаюсь чаем, – не моргнув глазом соврала я.
Николай усмехнулся:
– Вижу, что удивляетесь. Но я очень люблю чай все равно какой – черный, зеленый, – лишь бы был настоящий, а не крашеные опилки, которые некоторые производители пытаются выдать за этот удивительный продукт. К этому напитку, кстати, меня пристрастила сестра. Царство ей... Она тоже любила его до безумия. Могла смаковать часами... Да, Полина, о чем вы хотели со мной поговорить? Вы ведь пришли ко мне не чаевничать?
– Николай, позавчера вы обратились ко мне со своим несчастьем. Сказали, что недавно была убита ваша сестра, что расправились с ней очень жестоко, и менты подозревают вас. Вы попросили помочь найти настоящего убийцу. Все было именно так?
– Да. Но еще я сказал, что меня теперь не подозревают, так как мое алиби подтвердила...
– Дама вашего сердца. Я помню. Вы не передумали?
– Искать убийцу? Нет, конечно. Я понял одно: менты его не найдут. Им все до фени. Они будут тянуть время, а потом скажут, что это «висяк» или что-нибудь в этом роде.
– Откуда вы знаете, что будет именно так?
– Эх, Полина! – Николай встал и направился к бару. – Я ведь сидел. И все их процедуры мне пришлось пройти «от» и «до». Вызов в ментовку, показания, адвокат, «предвариловка», суд... Потом тюрьма. Три года. От звонка до звонка. Ни дня не скостили за примерное поведение. Что, испугались?
Хозяин достал из бара бутылку начатого коньяка и две рюмки, посмотрел на меня с легкой усмешкой. Но мне бояться было нечего.
– Я не из пугливых, – сказала я как можно более спокойно.
– Это правильно, – Николай сел за стол. – Будете?
– Я за рулем.
– А я буду. – Он плеснул в обе рюмки немного коньяка, поднял одну. – За вас.
– За что вы сидели?
Своим вопросом в лоб я надеялась сразить его наповал, но у Николая были крепкие нервы. Он усмехнулся, поставил пустую рюмку на стол и посмотрел мне в глаза долгим внимательным взглядом. Не знаю, надеялся ли он смутить меня этим или преследовал другую цель, но я опять не дрогнула и не отвела глаза от его зеленых насмешливых глаз.
– Хотите знать, за что сидел? Ну-ну... Полина, вам когда-нибудь доводилось сталкиваться с наркоманами? Нет, не с теми, которые тихо ширяются в подвале или нюхают свою хрень где-нибудь в общественном сортире. А с теми, которые, испытывая ломку, выходят с ножом в подворотню и готовы на все, лишь бы добыть денег и дозу и избавиться от невыносимой боли.
Я отрицательно мотнула головой.
– Я так и думал. И дай вам бог не сталкиваться никогда. Страшные люди. Да, собственно, уже не люди. Эти придурки потеряли все: совесть, мозги, здоровье, семью... Для них люди на улице – это уже не люди, а кошельки на ножках, поэтому они режут прохожих без всякой жалости.
Однажды именно такие подошли ко мне в темной подворотне. Их было трое. Глаза пустые, руки дрожат... Окружили со всех сторон, говорят, мужик, гони бабки, а то плохо тебе будет... Один из них достал нож. Не скажу, что очень большой, но проткнуть легкие или желудок – пойдет.
А я, Полина, будет вам известно, в прошлом спортсмен-боксер. Без малого девять лет отзанимался, ушел в связи с травмой головы, из-за которой у меня начало падать зрение. И когда мне грозят, у меня включается защитная реакция. Причем автоматически, без моего умственного участия или желания. Увидев нож, я саданул того пацана в нос резким ударом. Он же, как зомби, реакция у него замедленная. Нож у него сразу выпал, потом его, кстати, так и не нашли. Кому-то это, как видно, было нужно.
– И что же дальше?
Но Николай не успел ответить. Зазвонил мой сотовый. Пришлось включить его.
– Да, дедуля!
– Полетт, как ты там?
– Все нормально.
– Точно нормально?
– Точно, точно.
– Хорошо. Но я буду позванивать. – Дед отключился.
– Один из них сразу убежал, смекитил, что лучше сделать ноги. А двое остались. Ну, я им за смелость и отвесил. Чтоб неповадно было прохожих на улице грабить. А что, я, по-вашему, не прав?
– Мне трудно судить.
– Вот-вот, мне и следователь потом говорил: ты, мол, что, судья решать, кто чего заслужил? Не надо было их трогать. Ты бы им объяснил: мальчики, грабить прохожих нехорошо, не делайте так больше. Погрозил бы им пальчиком, они бы и поняли! Ага, говорю, как же, поняли бы! За неделю до этого недалеко от того места, где меня тормознули, избили и ограбили девчонку шестнадцати лет. Отобрали кошелек, цепочку и сотовый. А ей в благодарность за такую добычу пробили голову железной трубой, да так, что она на всю жизнь дурочкой осталась. А я, зная это, должен был вести душещипательные беседы с этими отморозками?! Нет уж. Меня перспектива быть овощем не прельщает. И не такие уж они мальчики, скажу я вам. Старшему, как потом выяснилось, уже восемнадцать стукнуло, самому младшему – шестнадцать. Да такие лоси любого взрослого мужика насмерть забьют и не ойкнут! Так что я жизнь свою защищал.
– Почему же вам так много дали? Разве это не была самооборона?
– Была. Но с превышением. Не рассчитал я, видите ли. Я в такой ситуации должен был еще рассчитывать силы. На меня трое с ножом идут, а я – прикидывай, как их поаккуратней стукнуть. Ну не дурдом?! Прокурор вообще договорился до того, что посоветовал просто убежать от них. Я ему объяснил, что я не марафонец, а боксер. Да и не убегать от таких надо, а останавливать любыми способами. Будь в тот день на моем месте простой человек, не спортсмен, догадываетесь, что бы с ним было?
Ну что ж, Николай прав. Здесь трудно спорить.
– А ваш адвокат что же?
– С адвокатом мне просто не повезло. Денег на хорошего у меня тогда не было. Сестра лежала в больнице, ей только что операцию сделали. Уверен, она денег достала бы. Мне дали какого-то сопливого практикантика. Он едва с институтской скамьи задницу (извините!) поднял. Что он мог? Так, лопотал что-то на суде для вида...
Николай плеснул себе еще немного коньяка и выпил залпом.
– Полина, хотите еще чая?
– Нет, спасибо.
– А может, все-таки коньячку? Пятьдесят грамм. Вещь хорошая...
– Верю. Но за рулем я не пью.
– А если мы поставим машину на стоянку?
Я внимательно посмотрела в глаза Николая. Он сделал то же самое.
– Зачем?
– Ну, посидим вдвоем, коньячку выпьем... У меня хорошая музыка есть... А если хотите, можем в ресторан сходить.
– Извините, Николай, я не по этой части.
– По какой «по этой»? Полина, вы что, обиделись? Да вы все не так поняли!
– Николай, давайте определимся раз и навсегда: спиртное я не пью, по ресторанам не хожу... Личных отношений с клиентами не завожу.
– А вот это напрасно. Я считаю, молодая симпатичная девушка может позволить себе иногда отдохнуть, расслабиться...
– А я и не напрягаюсь. Давайте лучше уточним такой вопрос. Вы с сестрой жили в этой квартире. Она занимала большую комнату, вы – маленькую. Так?
– Да, все правильно. У нее был муж, потом вот пацана взяли из детдома... Их было трое, я – один. Потому они и занимали большую комнату. Мне одному много ли надо?
– Вы никогда не были женаты?
– Нет. То учеба, то армия – три года во флоте, потом работал, сидел...
– А комнату вашей сестры можно посмотреть?
– Конечно! Только что вы там собираетесь увидеть? Мебель? Ковры?
Николай направился к двери, я – следом. Комната, в которую мы зашли, была намного больше той, которую занимал Николай. В ней было два окна. Ширма перегораживала комнату почти пополам. Здесь тоже была хорошая добротная мебель в стиле рококо. Горка, ломберный столик, кресла, канапе, деревянная кровать-«полуторка» под девятнадцатый век...
– Они здесь жили втроем? – уточнила я.
– Да. Ярослава с мужем спали на кровати, за ширмой. Андрей – на канапе. Когда уже оканчивал институт, стал снимать отдельное жилье. Считал неудобным жить с родителями в одной комнате.
– Большая... Сколько здесь метров? – уточнила я.
– Кажется, двадцать шесть или что-то около того.
Мы вернулись в кухню. Хозяин налил мне еще зеленого чая, я решила не отказываться.
– Николай, у вас большая просторная квартира. По сегодняшним меркам – просто шикарная. Почему вы с сестрой не разменялись?
– На что? Я, если честно, прикидывал варианты... Нам светили в лучшем случае две однокомнатные квартиры в отдаленных районах в простых «хрущобах». А сестра эту квартиру любила. Мы ведь оба здесь родились и выросли. Вы сами видите – потолки высокие, комнаты большие и светлые... Здесь простор! Таких сейчас немного. Жалко такую красоту менять на черт знает что. При Сталине строили добротно, на века... Потом стали гнать халтуру. Лишь бы больше, а на качество никто внимания не обращал. А потом ведь я сам делал здесь ремонт. Все своими руками. Здесь все добротно, все на совесть. Да вы сами видите...
Я покосилась на Николая. Хвалится? Впрочем, есть чем.
– Кстати, Полина, вы знаете, почему меня не выпустили досрочно? Я делал ремонт в тюрьме, в служебных помещениях. Начальнику так понравилось, что он привез меня к себе домой, я и у него там все обустроил. Можно сказать, один сделал перепланировку и евроремонт.
– Так вы с сестрой из-за квартиры не ругались?
– Полина, вы что, на слове меня поймать хотите? Как следователь? Говорю же: нет, мы не ругались ни из-за квартиры, ни из-за чего другого. Мы с сестрой жили дружно. Она меня практически вырастила, была мне как мать... Я что, по-вашему, фуфло, дешевка?!
– Хорошо, хорошо. Тогда давайте уточним насчет перстня. Вы говорили, у вашей сестры был какой-то перстень.
– Да, старинный золотой. С турмалином. Это такой черный камень, очень редкий. Его еще называют шерлом. Камень ведьм, между прочим. Когда-то он принадлежал нашей маме. Потом, когда ее убили, перстень хранила сестра. Она его очень берегла – сами понимаете, память о матери, да и вещь дорогая. Он был не просто из золота, а из золота высшей пробы. Сейчас такой сплав уже не делают. Когда Ярослава умерла, Андрей почему-то сразу кинулся искать этот перстень. Не нашел, стал напирать на меня. Сознавайся, говорит, это ты маму убил! Я прямо обалдел, когда в первый раз это услышал. Думал, у него от горя крышу снесло. Ну, не дурак?! Я убил свою сестру?! Он и следователя пытался на меня натравить.
– Вы на него сильно из-за этого обиделись?
– Я?! Полина, вы что? Андрей, хоть и не кровный мой родственник, но как-никак сын моей сестры, она его больше двадцати лет воспитывала. Если придется, я буду его защищать до последнего... И это не красивые слова, поверьте. Просто... у меня совсем не осталось родных.
Николай опустил голову. Он был очень печален.
– Значит, перстень пропал. А разве она не носила его?
– Нет, надевала, конечно, но редко. Почти никому его не показывала. Он, насколько я знаю, лежал в ее шкатулке с украшениями. На самом дне, в маленькой синей коробочке. Когда мы кинулись его искать, его там не оказалось.
– А может, она сама его продала?
– Вряд ли. Она очень им дорожила. Это же память о маме. Да и стоит он очень дорого, немногие дали бы за него настоящую цену. Где найти таких покупателей?
– Она носила перстень ювелиру? – уточнила я.
– Да, делала оценку.
– И какую сумму ей озвучили?
– Она не сказала, а я не спрашивал. Зачем? Перстень принадлежал сестре. Я не лез в ее дела.
– Подождите, Николай, но такие вещи, как правило, являются общим наследством.
– Да я что, не мужик? Еще буду цацками интересоваться! Я своими руками зарабатываю, и неплохо.
В это время снова раздался звонок моего мобильника. Дедуля переживал за меня и торопился справиться о моем самочувствии. Я извинилась перед хозяином и включила телефон.
– Ариша, больше не звони мне, ладно?
– Ты уверена, Полетт? – засомневался он.
– Абсолютно.
– Ну как знаешь, – сказал дед немного обиженно и отключился.
– Николай, – снова обратилась я к хозяину, – так вы хотите найти перстень вашей сестры?
– Конечно, хотелось бы. Но не это главное. Это так... попутно, если получится. Главное – узнать, кто ее убил.
– Ваша сестра умерла уже довольно давно...
– Почти три недели назад. А что?
– А ваш племянник до сих пор не приходит жить в комнату своей матери. Не знаете, почему?
– Наверное, это надо спросить у него. Я говорил ему: комната, мол, пустует. Приходи и живи. Но он что-то тянет... А вообще-то я его понимаю...
Николай многозначительно молчал. Но я, естественно, догадалась о причине, по которой Андрей не хотел возвращаться в комнату родителей. В кабинете следователя он обвинил дядю в смерти его сестры, топал ногами, просил призвать дядю к ответу. Этого не произошло. Теперь он должен был как минимум чувствовать себя виноватым перед родственником. Но, с другой стороны, мог бы и повиниться, попросить прощения. И раз он этого не делает, следовательно, на то есть причина. Я посмотрела на Николая. Мне показалось, что он думал о том же самом. Я решила переменить тему:
– В прошлый раз вы говорили, что ваша сестра обладала неординарными способностями.
– Да, все считали, что она была ворожеей.
– Что значит «все считали»? А вы, Николай, считали иначе?
Он посмотрел на меня с легкой усмешкой.
– Полина, я вам говорил, я уже достаточно большой мальчик, чтобы верить в волшебство. Конечно, ее пассы руками и бормотание каких-то там заговоров помогали некоторым, но... как бы это сказать? Одним словом, я считаю, что тут больше срабатывало самовнушение. Человек просто верил, что ведьма решит его проблемы. А вера способна сделать очень многое. Знаете такую старую русскую пословицу? Веруй в пень, и пень тебе поможет.
– А вас не смущало, что сестра брала за это деньги?
– Ну и что? Если люди сами давали. Она же не лезла к ним в карман. Многим она даже цену не называла. Это если видела, что человек беден. Кто-то нес ей коробку конфет, кто-то овощи со своей дачи. Гадала она, между прочим, вообще классно! Многие говорили, что все потом сбывалось. Я сам удивляюсь, как ей это удавалось?! Но это к делу не относится.
– А как вы думаете, кто все-таки обварил вашу сестру? Может, были обиженные? Кому-то не сумела заговорить болезнь или ушедший из семьи муж не вернулся, хотя она обещала...
– Да не знаю я, Полина! Если бы знал... Я потому к вам и обратился. Конечно, тот, кто украл перстень, явно разбирался в таких вещах. Или этот человек считал его непростым, верил в его волшебную силу. Но ведь убить мог один, а украсть кольцо – совсем другой человек.
Николай внимательно посмотрел мне в глаза.
– Полина, я могу сказать вам только одно: сестру я не убивал, ее перстень я не брал. Вот. Кто все это сделал, мне неизвестно. Но предупреждаю: если я узнаю, кто убил, – сделаю с ним то же самое.
Что ж, его желание мне вполне понятно. Николай между тем продолжал:
– Да, сестра, в моем понимании, не была ангелом, но это моя сестра. Да, она брала деньги за свое колдовство – или называйте это как хотите, но лично мне она ничего плохого не сделала. А когда я хотел уйти на съемную квартиру, она не позволила мне сделать это. У нас были разногласия, но мы, в конце концов, умели находить общий язык. Почему Андрей решил обвинить меня, мне непонятно.
– Зато мне, кажется, понятно.
Николай посмотрел на меня вопросительно.
– Вы что-то знаете, Полина?
– Пока только догадываюсь. Но одно могу сказать точно: перстень взял не Андрей.
– Откуда такие сведения?
– Он звонил кому-то по телефону и говорил, что мечтает найти перстень.
– Так он при вас еще и не такое мог...
– Нет, нет! Я стала свидетелем его разговора... нечаянно. Он был уверен, что его никто не слышит.
Николай снова посмотрел на меня долгим, изучающим, как мне казалось, взглядом.
– А что вы там говорили насчет того, что догадываетесь, почему Андрей обвинил меня?
– Этого я вам пока сказать не могу. Когда все будет известно точно, тогда и поговорим.
Я встала.
– Мне пора.
– Полина! Я вас умоляю, заклинаю! Найдите того, кто убил сестру. Этот урод не должен уйти от наказания. Если менты не посадят его, я сам... Слышите! Только найдите. Она была единственным родным мне человеком.
Я внимательно посмотрела на Николая.
– Сами? А как же я? Я поневоле окажусь причастной...
– Нет, нет! Вы даже ничего не будете знать. Я все сам. Вы только помогите узнать, кто он. Хорошо, Полина? Просто я не очень силен во всех этих юридических и следовательских хитросплетениях.
Я направилась к выходу.
– Так как, Полина?
Уже стоя в дверях, я повернулась и снова посмотрела на Николая. От выпитого коньяка он раскраснелся, его зеленые глаза блестели. Большие сильные руки лежали на косяках двери. Наверное, его сестра тоже была зеленоглазой, мелькнуло у меня. Я слышала, что все ведьмы – зеленоглазые.
– Я помогу вам. Мы обязательно узнаем, кто это сделал. Будьте уверены.
* * *
Возле дома, где Андрей снимал комнату, я поставила машину под деревьями. Здесь стояли и другие машины жильцов, так что моя не бросалась в глаза. Я включила «прослушку». Примерно час мне пришлось просидеть в полной тишине, как вдруг из микрофона отчетливо донеслась мелодия мобильника.
– Алло?
Это был голос Андрея, причем какой-то заспанный. Ну и соня! Время-то уже к обеду!
– Да... спал. А что?.. Не, ну дай хоть позавтракать!.. Потом мне прибраться надо, а то всю неделю было некогда... Потом я в магазин хотел сгонять... Короче, часам к трем, не раньше... Не зуди, а? В общем, жду к трем. Все!
Снова наступила тишина. Я посмотрела на часы. До трех у меня была масса времени. Так что спокойно смогу съездить домой пообедать, а по дороге купить продукты, иначе мы с Аришей скоро протянем ноги.
