Глава 14

Домой я вернулась в половине пятого. Ариши дома не было. Я сразу же прошла в кладовку, взяла «жучки» и разбросала их по разным комнатам. В начале шестого раздался звонок домашнего телефона.

— Алло! — ответила я.

— Здравствуйте! Охрана вас беспокоит. Тут к вам приехали на «Шкоде Йети», — сотрудник «Сириуса» назвал номерной знак. — Пропуск на эту машину не заказан. Что делать?

— Пропустите, — разрешила я, — но только сегодня. В список тех, кому постоянно разрешен сюда въезд, эту машину не включайте.

— Вас понял, — охранник отключил связь.

Вскоре около коттеджа остановилась «Шкода». Водитель вышел из машины и нажал на кнопку домофона. Из вредности я не стала сразу же открывать дверь, а минуть десять помариновала «грифовца», приехавшего забрать «жучки».

— Заходите, — наконец открыла я дверь и впустила молодого человека, который полторы недели тому назад выдавал себя за помощника электрика. — Разувайтесь!

Тот скинул кроссовки и сказал:

— Надо бы электричество ненадолго выключить.

— Пойдемте, — я повела «грифовца» в подсобку, где стоял щиток.

— Вы не возражаете, — сказал тот, вырубив в доме свет, — если я начну со столовой и пойду дальше по часовой стрелке?

— Не возражаю.

Я стала ходить за бочаровским сотрудником и следить за каждым его движением, чтобы он специально или ненароком не оставил в доме прослушивающих устройств. Тому это явно не нравилось, но он был вынужден мириться с моим пристальным взглядом. Когда первый этаж был очищен от прослушки, мы поднялись на второй. Моя комната была первой по ходу нашего движения. Парнишка зашел туда следом за мной, огляделся, будто вспоминая, где именно здесь находится «жучок», и совершенно неожиданно для меня направился к окну. Сделав вид, что он снял «насекомое» с портьеры, молодой человек сказал:

— Ну здесь все, пойдемте дальше.

— Все? Вы уверены?

— Да, — кивнул тот, стараясь избегать моего взгляда.

— Я припоминаю, что вы откручивали здесь розетку. Интересно, для чего?

— Правда? — Парнишка сымитировал удивление. — Совсем забыл! Ладно, давайте посмотрим, что там…

Выходит, Бочаров дал ему задание кое-какие «жучки» оставить. Только он был не в курсе, что у меня имеется детектор прослушивающих устройств, поэтому я проверила коттедж и определила местоположения всех «жучков». «Грифовец» предпринял еще одну попытку оставить прослушку в холле второго этажа, но я снова ему помешала:

— А это что такое? — спросила я, указав рукой на картину, в уголке которой торчал посторонний предмет.

— Забыл! Честное слово, — попытался обмануть меня визитер.

— Ну да, ну да, — усмехнулась я.

— Ну вроде бы все, — наконец сказал он.

— Нет, не все, — возразила я, — в моей машине стояла прослушка плюс радиочастотная метка. Потом мобильник, он тоже был заряжен.

— Я ничего об этом не знаю.

— Зато я знаю. Вот, это я уже изъяла сама из «Мини-Купера» и телефона, — я вынула из кармана и протянула «грифовцу» электронные прибамбасы. — Надеюсь, вы ничего здесь больше не забыли?

— Вроде нет.

— Как знаете, если я найду что-то лишнее, то выброшу.

— Не найдете, — попытался заверить меня человек Бочарова. — Ну я пошел?

Вместо ответа я открыла ему дверь и увидела Аришу, выходящего из такси. Мужчины встретились на дорожке, ведущей к дому, но молча прошли друг мимо друга.

— И что ему снова надо было здесь? — недовольно осведомился дед.

— Приходил за «жучками», — пояснила я.

— Забрал?

— Ну естественно! А ты чего не в духе?

— Ты не поверишь, Полетт, но я сегодня проиграл, — сильно смущаясь, признался Ариша.

— Много?

— Разве дело в сумме? Малоприятным является сам факт, что я, — дедуля приложил руку к груди, — и проиграл.

— Надеюсь, ты не будешь впадать по этому поводу в затяжную депрессию?

— Не знаю, посмотрим, может, и буду, — парировал мне Ариша, поднимаясь на второй этаж.

По его интонации я уловила, что все не так уж критично.

Для порядка я проверила, не оставил ли «грифовец» что-либо после себя. Мой прибор ни разу не пискнул, значит, дом был чист. Не получилось у парнишки схалтурить, хоть он и пытался. Теперь я наконец-то могла вести важные телефонные разговоры, не выходя из своей комнаты. Первым делом я позвонила Алинке.

— Алло! — ответила она.

— Привет! Как дела?

— У меня все хорошо, — моя подружка впервые за последний месяц не пожаловалась на увеличение своего веса.

— Это радует. А я звоню тебе по делу. Ты можешь завтра утром устроить мне встречу с Евой?

— Интересно, а зачем тебе понадобилась моя соседка?

— По большому счету, мне нужна ее собака, — я объяснила Нечаевой зачем и спросила: — Как ты думаешь, Ева согласится мне посодействовать?

— Ну не знаю, — Алинка призадумалась. — Впрочем, она так же не выносит разного рода несправедливости, как и мы с тобой. Если ей объяснить, зачем это надо, она согласится. Если ты позволишь, я сегодня проведу с ней подготовительную работу?

— Проведи, — не возражала я.

— А ты подъезжай ко мне часам к одиннадцати, — предложила Нечаева.

— Хорошо, — поговорив со своей подружкой, я позвонила Селезневу, но его мобильник был отключен, а в номере его не оказалось.

После работы Игорь Селезнев заехал за матерью и отвез ее на дачу. Соседи, как увидели Анну Павловну, сразу же забросали ее вопросами:

— Как Коля? Что с ним?

— Нормально с ним все, скоро поправится, — сказала та, решив, что теперь, когда Бочаров поверил в смерть ее мужа, уже нет смысла поддерживать легенду о смерти супруга.

Тем временем Николай Александрович собрался с мыслями и набрал по памяти номер телефона, который когда-то дал ему Гранит. Тот не ответил. Селезнев подождал минут пять и повторил вызов.

— Алло! — произнес мужской голос, явно принадлежавший не тому, кому он звонил. Бас Гранита сложно было перепутать с другим голосом.

— Я могу поговорить с Александром Михайловичем? — уточнил Николай Александрович.

— Кто его спрашивает?

— Селезнев, — отрекомендовался бывший следователь.

— Там какой-то Селезнев вас спрашивает, причем по имени-отчеству, — приглушенно произнес человек, ответивший вместо Гранита.

— Какой еще Селезнев? — пробасил вор в законе. — Не знаю такого.

— Вы ошиблись, — сразу после этих слов послышались короткие гудки.

Звонок, который морально дался Николаю Александровичу нелегко, оказался бесполезным. Гранит его не вспомнил или сделал вид, что не вспомнил. По сути это было одно и то же. Только Селезнев хотел сообщить мне об этом, как зазвонил мобильник — на экране обозначились повторяющиеся цифры.

— Слушаю!

— Николай Александрович, вечер добрый! — пробасил Караваев. — Ты не поверишь, но я ждал твоего звонка, не сейчас, а еще полгода назад, когда тебя выперли из прокуратуры.

— Я сам ушел, — заметил Селезнев.

— Да ладно, думаешь, я не знаю, как тебя ушли? Вот если бы ты ко мне по горячим следам обратился, можно было бы вернуть тебя обратно. Сейчас это уже проблематичнее…

— Я не собираюсь возвращаться на службу.

— Да? — Гранит прокашлялся. — Ладно, Коля, это все предисловие. Я так понимаю, ты не просто так мне позвонил. Проблемы?

— Я сказал бы иначе — нужно твое содействие.

— Так, — протянул Караваев, — давай это обсудим, но не по телефону. Ты сейчас дома?

— Нет, я в гостинице «Олимпус».

— Ты из дома ушел, что ли? Жена достала?

— Нет, в этом плане у меня все в порядке. Просто обстоятельства сложились так, что мне нельзя оставаться дома.

— Значит, ты позвонил мне не из-за пустячка… Коля, я приехал бы к тебе в отель, но ведь завтра весь город будет знать, что я там был. Твои бывшие коллеги станут гадать, к кому я приезжал. Чего доброго, узнают, что к тебе. Так что давай лучше ты подъезжай ко мне. Я пришлю за тобой машину. Тебя это не обидит?

— Нет. На что ж тут обижаться?

— До встречи, — Гранит отключил связь.

Вор в законе все-таки вспомнил бывшего следователя. Или это Сашка Караваев вспомнил друга своего детства? Скорее первое. Николай Александрович уловил в голосе Гранита покровительственно-высокомерные интонации.

Минут через сорок зазвонил мобильник.

— Слушаю, — ответил Селезнев.

— Николай? — уточнил незнакомый мужской голос.

— Да.

— Черный «БМВ» с номером икс-пять-пять-пять-икс-икс ждет вас на противоположной стороне улицы.

— Я понял, скоро буду.

Бывший следователь сразу догадался, почему авто с обращающим на себя номером не подъехало к парадному входу в отель — над ним были камеры наружного наблюдения, и человек Гранита не стал подставлять его. Мало ли, где и когда всплывет эта запись?

Селезнев вышел на улицу и сразу же увидел черный «Спортейж». Впрочем, номера были не те, что у «Киа», на котором ездил Бочаров. Несколько расслабившись, Николай Александрович направился к перекрестку, но тут его взгляд упал на «Сузуки SX4» красного цвета. В мозгу сразу щелкнуло — такая машина у Антонины. Приглядевшись, он заметил, что за рулем сидит другая женщина, помоложе. «Дожил, — подумал Николай Александрович, — я так скоро начну бояться собственной тени. Кругом Бочаровы мерещатся».

Дойдя до «БМВ», Селезнев огляделся по сторонам и открыл заднюю дверцу. Водитель молча кивнул ему и завел двигатель. Дорога до особняка, в котором жил Гранит, заняла минут тридцать. За все это время в салоне авто не прозвучало ни одного слова. Николая Александровича посетила мысль, что он зря решился на звонок вору в законе. Он пытался придумать какой-нибудь предлог, чтобы повернуть обратно, но когда в голову пришло что-то более или менее подходящее, назад пути уже не было — автомобиль въехал в открывшиеся перед ним ворота. Следователь в отставке оказался на чужой территории, а правила, по которым там играют, всегда казались ему чуждыми. Но чрезвычайные обстоятельства заставили его изменить свои взгляды и сделать почти невозможное.

Селезнев вышел из машины и пошел по дорожке к особняку. Неожиданно из-за колонны вышел человек с ручным металлоискателем.

— Оружие, телефон, — попросил тот.

Визитер вынул из кармана мобильник, выключил его и подал охраннику:

— Пожалуйста.

Тот убрал его в свой карман и стал проводить прибором вдоль тела визитера. Не обнаружив ничего подозрительного, охранник сухо произнес:

— Пойдемте!

Николай Александрович последовал за ним, осознавая нелепость просьбы, которую ему предстояло озвучить хозяину этой усадьбы. Это раньше, во времена работы в Следственном комитете, он был хоть сколько-то интересен Граниту. Зачем теперь ему сдался пенсионер?

Человек резко остановился и толкнул вперед высокую белую дверь.

— Николай! — Караваев пошел ему навстречу, распахнув руки для объятий. — Рад тебя видеть!

— Взаимно, — Селезнев заметил, что Гранит делает знак своему человеку, чтобы тот оставил их вдвоем.

— Ты вот, наверное, думаешь, что я тебе это так, для проформы говорю. Но поверь, это от чистого сердца. Мне ведь с тобой делить нечего, у тебя своя жизнь, у меня — своя, — стал философствовать Гранит. — Не то, что в детстве. Мы тогда с утра до вечера вместе пропадали на речке… И ведь, что удивительно, в те счастливые времена можно было запросто всем скопом завалиться к твоим предкам или к моим, наесться до отвалу картошки в мундире и побежать снова на речку. Запросы у нас были маленькие. Что Бог послал, тому и радовались. Не то, что сейчас.

— Так и было, — подтвердил Николай Александрович.

— Я вот недавно поймал себя на мысли, если пропадет коньяк, к которому я привык, это станет для меня трагедией. Привычка, знаешь ли… А ты какие напитки предпочитаешь? — Караваев открыл бар, уставленный бутылками.

— Я не большой любитель спиртного, но от хорошего коньяка не откажусь, — дипломатично заметил Селезнев.

— Надеюсь, тебе этот понравится, — Гранит взял бутылку, рюмки и подошел к столу, в центре которого стояла огромная ваза с фруктами. — Что же ты стоишь? Присаживайся! Ну как тебе?

— Хорош, — заценил гость, пригубив напиток.

— Я знал, что тебе понравится! Ну, давай рассказывай, что привело тебя ко мне?

Алкоголь несколько расслабил Селезнева, и он озвучил суть своей просьбы:

— Мне нужны люди, которые устроили бы в городе два небольших погрома.

— Что не сидится спокойно на пенсии? Душа рвется в бой, не так ли? — насмешливо осведомился Караваев и вдруг посерьезнел: — Ты что же, Коля, хочешь, чтобы я наступил на собственную мозоль?

— С чего ты это взял? — растерялся Николай Александрович.

— Ты ведь наверняка задумал устроить погром в каком-нибудь подпольном казино или в борделе? — предположил Гранит, и Селезнев вспомнил, что тот курирует именно эти сферы.

— Вовсе нет.

— Значит, решил объявить бой наркотикам? — попытался отгадать вор в законе. — А ты не подумал, что можешь поссорить меня с Морозом или Султаном?

— Тоже мимо, — мотнул головой бывший следователь. — Объекты самые заурядные и с криминалом они никоим образом не связаны.

— Тогда я совсем ничего не понимаю, — Караваев посмотрел на своего гостя сквозь стекло коньячной рюмки. — Коля, ты мне поясни, в чем смысл? Я ведь, когда что-то не понимаю, начинаю мозги напрягать, могу лишнее себе понапридумывать…

— Саша, — произнес Селезнев и, услышав такое обращение со стороны, осознал, как оно нелепо прозвучало из его уст, — у меня и в мыслях не было как-то тебя подставлять. Это мои личные разборки. Надо навести шороху в двух местах. Я даже подумывал о том, чтобы сделать это самому, но потом вспомнил, что ты предлагал мне свои услуги. Твои люди наверняка с этим лучше справятся.

— Ну хорошо, — кивнул Гранит. — Допустим, у тебя завелись враги. Без них в наше время никуда. Что это за объекты, которые ты хочешь тряхануть?

— Один из них — это швейное ателье. Там надо устроить налет средь бела дня. А второй — негосударственный пенсионный фонд, туда надо бы наведаться ночью.

— Ладно, пенсионный фонд! Там наверняка одни жулики работают. А ателье? Неужели ты решил отомстить портному, который кривую строчку сделал на твоем гражданском пиджаке?

— А если и так?

— Ну что, Коля, ты большой оригинал, скажу я тебе! До меня доходили слухи, что ты стал альпинизмом заниматься. Никто из наших так высоко не забирался, в прямом смысле этого слова, как ты. Уж не знаю, зачем тебе это надо было, но, наверное, было надо. Ладно, Коля, дам я тебе своих людей, только я должен быть уверен, что их не заметут. Они, знаешь ли, мне самому нужны!

— Сигнализация в обоих случаях не сработает, об этом я позабочусь сам. И еще — никто из персонала пострадать не должен, грабить тоже не надо, только устроить беспорядок…

— Хочешь кого-то попугать, — догадался вор в законе. — Это мои люди могут устроить. Скажи, Коля, а ты уверен, что тебя этот цирк устроит? Может, нужно организовать представление посерьезнее?

— Нет, нужно сделать только то, о чем я сказал.

Гранит долго молчал, попивая мелкими глоточками согретый теплом руки коньяк, а потом изрек:

— Либо все это абсолютно никчемная мышиная возня, либо эти налеты — часть какой-то сложной операции. Я помню, что ты для меня сделал, так что настал мой черед выполнить твою просьбу. Когда нужно все это устроить?

— Полина Андреевна, я сказал Гра… Александру, — поправился Селезнев, — что эти мероприятия должны состояться уже завтра. Дело в том, что послезавтра мы с Аней уезжаем. Жена давно хотела поездить по Золотому кольцу. Нам попались горящие путевки, завтра она пойдет их выкупать.

— Я думаю, мы все успеем. Как только у нас будет все готово, я вам позвоню.

— Хорошо, я буду ждать вашего звонка.