Глава 9

Молчали мы до ворот моего дома. Вспомнив свой ультиматум, я бросила взгляд на крышу. Чистая черепица сверкала на солнце, от вчерашних стихов не осталось и следа. Получается, этой ночью Владимир превратил липу в селекционное чудо, довел до совершенства крышу и с самого утра следил за мной? Когда он успел ночью попасть в город и вернуться? Какую клумбу лишил растительности? Такая бурная деятельность начинала меня пугать.

– Володя, давайте поговорим начистоту, – вздохнула я, – дело в том, что мы никогда не сможем стать с вами даже друзьями, не говоря уже о более близких отношениях. Это не подлежит сомнению, обсуждению, пересмотру. Я ясно выражаюсь?

– А откуда вы взяли, что я рассчитываю на близкие отношения?

Вот это номер! Парень, оказывается, просто от скуки украшает мою жизнь, а я делаю ему грязные намеки? Не люблю попадать в дурацкие ситуации, а сейчас я по его милости чувствовала себя полной дурой.

– Простите, если доставил вам несколько неприятных минут, – прервал тишину предводитель скалолазов.

Он вышел из машины, мягко закрыл дверцу и направился к выходу из коттеджного поселка. А люди еще удивляются, что я до сих пор не замужем. Ничего не понимаю в мужчинах!

Дома я первым делом набрала номер электронщика Вити Шилова:

– Витя, нужна консультация. Скажи, возможно ли влезть в чужую почту и отправить сообщение так, чтобы хозяин не узнал?

– Легко! Для этого даже не надо быть хакером. Любой мальчишка, абсолютно незнакомый с программированием, может это сделать.

– Интересно, как?

– Например, отправив письмо в администрацию с просьбой напомнить пароль. Ну забыл человек пароль, с кем не бывает? Достаточно более или менее знать хозяина ящика, чтобы ответить на вопросы администрации и получить пароль. Отправляешь свое сообщение, потом удаляешь его из папки «отправленные», и все шито-крыто! Хозяин не в курсе, ты спокойно шуруешь в его ящике. Главное, успеть перехватить письмо с паролем. Есть более сложные способы, здесь уже необходим хотя бы низший уровень знания программирования.

– Понятно. Второй вопрос: могу ли я узнать, копается кто-то в моей почте или нет и с какого компа это делается?

– Возможно все, но для этого нужна помощь спецслужб или сильный хакер.

– Берешься?

– Обижаешь!

– Когда могу подъехать?

– Сейчас некогда, программку интересную ломаю, никак не дается, зараза, – пожаловался Витя.

Без лишних уговоров я назвала сумму, Шилов, больше не раздумывая, рявкнул: «О’кей!» Если выяснится, что письмо с «отставкой» Ольге отправлял не Олег, он будет полностью реабилитирован, и тогда его можно брать в союзники. Даже если он решит порвать отношения с девушкой, в чем лично я сомневаюсь, обелить свое честное имя не откажется ни один честолюбивый бизнесмен. В захламленной до абсурда комнатушке Шилова я передала ему визитку Олега и аванс, а также вкратце рассказала о содержании письма, которое было отправлено с его ящика. Что мне нравится в Вите – так это полное отсутствие любопытства. Кажется, вся его жажда познаний полностью сосредоточена в одной сфере, и простые человеческие радости и печали ему совершенно неинтересны. Шилов никогда не задает вопросов, если они не могут помочь ему в работе.

– Если сделаешь в ближайшие два дня, плачу еще двадцать процентов от суммы, – пригрозила я.

Уши Вити покраснели от удовольствия, пальцы забегали по клавишам. Я для него в ближайшее время перестала существовать. Интересно, что он купит на гонорар? Очередную охапку железа? Не сомневаюсь. Я окинула взглядом горы мониторов, системных блоков, переходников, микросхем и прочей фигни и передернула плечами. Упаси боже от такого спутника жизни! Уж лучше предводитель скалолазов и перезрелый романтик Владимир. Не отвлекло Шилова от работы и внезапное треньканье телефона, раздавшееся у меня в сумочке. Звонил журналист Ярцев.

– Полина, помнишь, ты просила меня узнать имя заказчика разгромной статьи о выступлении Камышиной? С тебя корочка хлеба.

– Не томи, будет тебе и корочка, и кофе с какавом, – поторопила я.

– Не поверишь. Это директор нашего мясокомбината. Некий Шлейко. Ну и фамиличку бог послал!

– Да, с такой фамилией остается только мелко пакостить, – поддержала его я и бросила взгляд на сутулую спину Шилова.

Спорим на три корочки хлеба: компьютерным шалуном окажется тот же тип с забавной фамилией.

Дома меня ждал сюрприз, из кухни доносился запах съестного, на кресле гостиной грудой валялись не слишком чистые и довольно потрепанные вещи: джинсы, ветровка, майка, носки. Женского размера. Дедуля решил откормить бродяжку? То, что это не леди, было понятно не только по гардеробчику, но и по аромату, тянущемуся из кухни: может, кто-то и любит шкварки, но меня воротит от одного только запаха жареного сала. Я осторожно заглянула в дверь. В кухонном кресле сидела дама в моем купальном халате и с полотенцем на голове. Перед дамой располагалась сковорода с глазуньей, тарелочка с колбасой, полбуханки хлеба, миска с салатом, множество баночек с кетчупом, горчицей, хреном, соевым соусом и майонезом.

– Алина, – ахнула я, – ты как сюда попала?

– В твой дом или в цивилизацию? – уточнила подруга.

– Ну, для начала, в мой дом. Забралась через каминную трубу?

– Вот еще. Там грязно, – фыркнула она. – Ариша меня пожалел и пустил, а сам куда-то улетел. По виду, на свидание, очень уж расфуфырился. Сначала хотел от меня избавиться, но тогда я сказала, что буду сидеть на земле возле ваших дверей и позорить ваше честное имя. Он решил, что безопаснее скрыть меня от соседских глаз внутри.

– Понятно. Ты выходишь замуж?

– Бог с тобой, никогда больше не буду связываться с мужчинами! – пытаясь прожевать кусок бутерброда, ответила моя подруга. – Чуть с голода не умерла в этом лесу! А откуда ты взяла?

– Ты всегда говорила, что начнешь толстеть сразу, как выйдешь замуж. Кажется, сейчас ты именно этим и занимаешься. Я имею в виду прощание со стройностью.

– Какая стройность! Или у тебя весы в ванной врут, или я три кило набрала! Вот сейчас отъемся, отосплюсь и бегом в тренажерный зал. И не мотай мне нервы! А то и тебе попадет.

Я сварила кофе, вскрыла упаковку с вишневым пирогом, дождалась, когда моя сибаритка и эстетка Алина доест яичницу с салом, соберет остатки жира со сковороды мякишем и отвалится в кресле.

– Хорошо! Боже, как хорошо быть человеком, а не скалолазом! – выдохнула она и выжидательно уставилась на меня.

Нет уж, теперь я ее помучаю, пусть думает, что мне совершенно не интересно, что произошло в лесу и почему она сбежала.

– Ну, Полинка, спрашивай, у меня язык чешется, – жалобно попросила подруга.

– Спрашиваю. Как тебе удалось сбежать от твоих хоббитов?

– С трудом, – вздохнула Алина. – Пришлось бросить все, даже косметичку. Хотя за ней мы с тобой вернемся, когда все утихнет. Я ее не в палатке прятала, а в овраге под камушком.

– Все утихнет? – вычленила я из потока информации самое интересное.

– Ну, да.

Оказалось, Алина устала ждать милости от природы и решила брать Владимира тепленьким, без шума и пыли. А как, по мнению романтично настроенной девушки, можно покорить предмет своих воздыханий? Спасти его от гибели, разумеется. Чего проще, если ты живешь в тренировочном лагере скалолазов. Правда, это правило срабатывает в случае, если скалолаз спасает скалолазку, но моей подруге было не до тонкостей. Время шло, сезон заканчивался, а они даже еще ни разу не поцеловались. Алина изучила график тренировок, узнала, когда она идет в связке с Владимиром, и приступила к подготовке.

Вечером, когда лагерь затих, Алина добралась до снаряжения и слегка подпортила страховочную веревку. Вопреки правилам, они все-таки пользовались кое-каким снаряжением. Предполагалось, что веревка Владимира оборвется, и он повиснет на той, что будет соединять его с Алиной. Алина не знала, сможет ли удержать его, и решила заблаговременно как-нибудь дополнительно укрепить свою веревку. В общем, она его спасает, потом спускается сама, тут силы ее оставляют, и она падает на руки благодарного, живого и невредимого Владимира. Он издает звериный рык страсти и уносит ее в свою пеще... палатку. Истинные самцы всегда после стресса испытывают сексуальное возбуждение, это только неистинные просят валерьянки.

Веревка была добротная, динамическая, маникюрные ножницы только слегка махрили ее, не причиняя ровно никакого вреда. Один раз ножницы сорвались и больно ткнулись острыми концами Алине в ладонь. Девушка ойкнула. Тут же за ее спиной хрустнула ветка. Алина резко обернулась и увидела Владимира. Если бы он ругался, кричал, бросал ей в лицо обвинения, было бы не так страшно, но он зловеще молчал. Возвышался горой на фоне темно-синего неба и молчал. Алинка наслушалась баек о том, что делают скалолазы с предателями, и сейчас эти байки роем вились у нее в голове, рисуя картины, одну страшнее другой. Владимир молчал. Алина медленно, до боли в мышцах, встала, сделала шаг в сторону. Что он предпримет? Бросит лассо? Швырнет ледоруб? Замахнется ботинком с металлическими шипами? Или все-таки закричит? Владимир не шевелился. Алинка сделала еще несколько шагов и шмыгнула в палатку. Ночь она не спала, прислушиваясь к каждому шороху за ненадежным брезентом, а как только забрезжил рассвет, выбралась на дорогу, поймала попутку и вернулась в город.

– Это плохо, что он не убил меня прямо в палатке, – сказала она задумчиво, – значит, будет суд. Черт! Бум!

Поймав мой удивленный взгляд, пояснила:

– Это наши так о разнице между игроком в гольф и скалолазом говорят. Игрок в гольф: «Бум... Черт!», скалолаз: «Черт!.. Бум».

– Алинка, прекрати потчевать меня мужским юмором, – попросила я, – давай забудем эту историю, как страшный сон, и ты опять превратишься из скалолазки в светскую львицу и женщину.

– Не получится, – вздохнула она, протянув руку за очередной порцией пирога, – я безвозвратно потеряла форму, а еще у меня сценариевгорофилия.

Я с состраданием посмотрела на подругу. Диагноз звучал так, словно у нее завелись какие-то редкостные и прожорливые гельминты.

– Это болезнь такая, патологическая любовь к горам. Я теперь без гор – никуда. Поэтому и приехала к тебе жить. У тебя всего два этажа, а я могу себя не контролировать и куда-нибудь полезть. Если я со второго этажа упаду, то выживу, а если со своего шестого – могу и калекой, чего доброго, остаться. К тому же скалолазы будут искать меня дома, а твоего адреса никто не знает. Они поищут и успокоятся, а потом и вовсе обо мне забудут.

Я промолчала. Конечно, Алина гость беспокойный, но с другой стороны, из ее присутствия при моем умелом руководстве можно извлечь максимум пользы. Я придвинула к ней домашний телефон:

– Согласна до посинения кормить тебя шкварками и укрывать от суда скалолазов при условии, что ты будешь день и ночь собирать мне все городские сплетни, касающиеся Камышиной и семейства Шлейко. За интересные сведения дополнительная оплата.

Глаза подруги загорелись алчным огнем, она по памяти набрала номер:

– Катя? Привет, это я. Да, только что приехала из Турции. А что тут у вас новенького? Да ты что? А он что сказал? А ты?

Я вышла из кухни. Если Алина села на телефон, это надолго. Ничего, пусть работает, может, узнает для меня что-то важное.

– Адрес электронной почты с визитки, как ты понимаешь, не единственный адрес этого пользователя, – отчитывался Шилов. – Как и следовало ожидать, это ящик для деловой переписки. Я его вскрыл, а в адресной книге объекта обнаружил второй контакт, личный. Оба посещаются двумя пользователями. Деловой навещают из офиса головной московской компании, скорее всего, обычный контроль за подчиненным, это сейчас практикуется. А вот второй, личный адрес, контролируется сравнительно недавно. Второй посетитель наш, горовский. Вернее, не посетитель, а посетительница.

Витя сделал эффектную паузу:

– Никогда не догадаешься, кто это.

Жаль было разочаровывать парня, но уж больно захотелось щелкнуть его по носу:

– Лика Шлейко, колбасная принцесса, – равнодушно уронила я.

– Ну, если сама все знаешь, зачем меня от дела отрываешь? – буркнул обиженный Витя.

– Не знаю, а предполагаю, – призналась я. – Ты мне очень помог, Витя. Скажи, а я могу при желании отправить с ящика Олега сообщение?

– Элементарно. Пароль у меня. Я же говорил, что узнать его – плевое дело. Вот вычислить того, кто роется в его почте, было действительно сложно.

– Я заеду, завезу гонорар и заберу пароль. Еще раз спасибо!

Ну, вот и все. Ольгу действительно довели до самоубийства, только не бизнесмен Олег Пахомов, а лучшая подруга со своим папашей. Смысл? Попытка отбить завидного кавалера? Возможно. Провинциальные принцессы, не раздумывая, меняют свой простенький трон на роль фрейлины-кастелянши в столице, а Олег имеет достаточно большой потенциал для того, чтобы его жена выбилась из кастелянш в подавательницу веера.

Интересно, что она предпримет дальше? Соперницу устранила, Ольга сама отказалась от Олега, к тому же неизвестно, к какому результату приведет ее травма. Редко встречаются мужчины, способные жениться на инвалиде. Значит, рано или поздно Олег откажется от борьбы за Ольгу. Мне остается только соблазнить бывшего жениха подруги. Чем его можно взять? Лика – яркая девушка, но и Олег не так прост, длинными ресницами и здоровым цветом лица его не купишь. Доброе сердце? Бескорыстие? Талант? То, что так привлекало его в Ольге...

Из кухни опять потянулся жуткий запах сала с яичницей. Нет, это когда-нибудь закончится?

– Алина, если ты немедленно не прекратишь это безобразие, я отвезу тебя в лагерь, прикую к скале, как Гефест Прометея, и позволю скалолазам клевать твою печень. Где ты только эту гадость находишь?

– Во-первых, не скалолазам, так нас называют люди безграмотные и некомпетентные, а скальникам, а во-вторых, не позволишь, – весело ответила Алина, – потому, что тогда не узнаешь кое-что интересное. Сама подумай, как я смогу рассказать тебе о Лике Шлейко, если мне будут клевать печень? Скорее, я стану плакать и умолять отпустить меня на волю!

– C этого и надо было начинать. – Я решила потерпеть временный дискомфорт. – Рассказывай.

– Я обзвонила половину города. Сведения у всех разные и противоречивые, поэтому я провела анализ, выкинула лишнее, сопоставила факты и подготовила краткое резюме. Начинать с Камышиной или Шлейко?

– С Камышиной.

– Ольга еще в больнице, говорят, лежит в коме, и неизвестно, придет ли когда-нибудь в себя. Олег пока ее не бросил, даже в компании нечасто появляется, почти все время в больнице, хотя родители Ольги его гонят и всячески оскорбляют. Упорный тип попался. На конкурс она не едет из-за болезни, к тому же непонятно, восстановился ли у нее голос. Пока она в коме, выяснить это почти невозможно.

– Это тебе доложили или сама додумалась?

– Конечно, сама. Что я, по-твоему, такие простые выводы не в состоянии сделать? Теперь про Лику. Она ведет себя достойно, навещает подругу, поддерживает ее родителей, утешает жениха. Более того, Лика согласилась заменить Ольгу на конкурсе. Понимаешь, оказывается, это очень престижный конкурс, и мэр сильно шумел, когда узнал, что город потерял шанс прославиться.

– Лучше бы он пошумел, когда Ольга собирала деньги на участие, – пробормотала я себе под нос.

– Совершенно с тобой согласна, – поддержала меня Алина. – Где это видано, чтобы в подобном случае не обращались к спонсорам? Так вот, ей срочно стали искать замену.

– Подожди, не части. Как я понимаю, участие в этом конкурсе не зависит от места жительства? В нашем Горовске, например, может оказаться хоть пять талантов, а в столице, положим, всего один?

– Это так, но мэра просто заклинило на участии в конкурсе представителя нашего города. И мэра, и видных горожан, предпринимателей там всяких. Поэтому город собрал средства и подобрал замену, сейчас идут переговоры с оргкомитетом. Говорят, загвоздка может выйти только с одной дамой, некой Ольгой Ильиничной, ух и вредоносная же тетка, доложу тебе! Еще никому не удавалось купить ее или хотя бы договориться. Нравится ей участник – диплом у него в кармане. Не нравится – хоть озолоти, хоть пытай, – дохлый номер.

– Насколько мне известно, подобные конкурсы подразумевают именно живое исполнение? А Лика поет только под фонограмму.

– Так в этом-то собака и зарыта! Думаешь, ничего нельзя подстроить? Главное, понравиться Ольге Ильиничне, а там можно простудиться, сорвать голос, потерять минусовку, да мало ли чего! Она все равно будет голосовать за тебя. Ты не представляешь, какая возня по этому поводу идет сейчас в городе.

– Представляю. Что не сделает папочка ради своей принцессы, пусть даже и колбасной.

Так вот второй пазл мозаики, после Олега. Конкурс! Эфемерный, но шанс мелькнуть на большой сцене, заинтересовать Пахомова. Ай да Лика, ай да расторопная девочка! Как ладненько все у нее получается! Как приятно будет ломать собранную ею картинку.