Глава 6
Наутро зубная боль снова дала о себе знать, и я начала убеждать деда, что необходимо сходить к врачу хотя бы на консультацию. Как ни странно, он согласился, но был вынужден отправиться в стоматологическую клинику один, без моего сопровождения, потому что я ждала домработницу. Наверное, терпеть боль было уже невмоготу.
Вскоре пришла Прошкина. Я хотела тут же спросить у нее про вчерашние занятия в бассейне, но сдержала себя и задала более невинный вопрос:
– Вера, вы продолжаете наблюдать, не следят ли за вами?
– Все время смотрю по сторонам, но ни разу не заметила слежки. Никто за мной не ходит. Наверное, надоело заниматься этой ерундой.
– А вы вчера были в бассейне? – спросила я без всякого перехода.
– Да, конечно. Мы с Мишенькой стараемся не пропускать занятия, ну, разве что в исключительных случаях.
– А вы в «Зените» занимаетесь?
– Да, а почему вы спрашиваете? – насторожилась Вера.
– Просто так. Я тоже там плаваю, – сказала я, внимательно наблюдая за Прошкиной.
Она отвела взгляд в сторону и спросила:
– Какие на сегодня будут задания?
Мне так и хотелось уличить Веру во вранье, но для этого пришлось бы признаться, что я вчера караулила ее с сыном у входа в спорткомплекс. Пожалуй, не стоило выставлять напоказ свое недоверие. Если домработница от меня что-то скрывает, то рано или поздно сама на чем-нибудь проколется. Я обозначила Прошкиной фронт работ по дому, и она тут же принялась за дело, демонстрируя просто маниакальную добросовестность.
Часа через два вернулся Ариша, я поспешила в прихожую и забросала его вопросами:
– Ну, как твой зуб? Рентген сделали? Неужели его удалили?
Дедуля молча кивнул мне, сунул в руки почту и стал снимать верхнюю одежду. Судя по всему, анестезия еще не прошла, и ему было трудно ворочать языком. Я не стала больше мучить Аришу своими расспросами, а пошла к себе, на ходу перебирая кучу красочных рекламных буклетов и листовок, извлеченных из почтового ящика. Какая-то бумажка упала к моим ногам, я наклонилась и подняла конверт. Он был запечатан, но не подписан. На нем не значилось не только адреса отправителя, но и адреса получателя. То ли такие письма «счастья» распространили по всему поселку, то ли это таинственное послание предназначалось именно нам. Я повернулась к окну и попыталась разглядеть содержимое конверта на свет, но безуспешно. Зайдя в свою комнату, я бросила рекламу на стол, распечатала конверт, извлекла сложенный вчетверо листок и стала читать:
«Господа Казаковы!
Считаю своим долгом сообщить, что вы взяли на работу прислугу с очень плохой репутацией. Если вы ее не уволите, то у вас будут большие неприятности. Будьте благоразумны!
Ваш сосед».
События продолжали развиваться по спирали. Верин недруг нашел ее даже здесь, в закрытом коттеджном поселке, а она заверяла меня, что за ней нет никакого «хвоста». Скорее всего, этот человек ездил за ней на машине, а Вера приглядывалась к таким же, как она, пешеходам. Или она точно знает, кто и почему мешает ей жить, следуя за ней буквально по пятам, но упорно молчит? На что она вообще надеется?
Я еще раз прочитала несколько строчек, набранных на компьютере и напечатанных на стандартном листе белой бумаги. Послание было кратким, но составлено оно было с толком. В нем присутствовала угроза, но не явная. Если бы я не знала предыстории, то усмотрела бы в письме только предупреждение человека, который сам влетел, воспользовавшись услугами той же домработницы, и посчитал своим долгом предупредить соседей. А неприятности, которые он сулил, следовало ждать от Веры. Например, кражу денег или антиквариата. Прислушалась бы я к совету «доброжелательного соседа»? Скорее всего, да. Зачем искушать судьбу, если любая фирма по подбору персонала может в два счета подыскать домработницу с хорошими рекомендациями?
Но Прошкина не случайно попала в наш дом. Бабенко прислал ее сюда не как прислугу, а как клиентку, поэтому я знала о Вере больше, чем мог предположить ее недруг. Куда бы Прошкина ни устраивалась на работу, там незамедлительно появлялся человек с милицейской ксивой и требовал ее уволить. В противном случае он обещал работодателям проблемы. Наверняка блефовал. Но Вера была не таким уж ценным кадром, поэтому ею легко жертвовали. А что же делать мне? Неужели подчиниться? Ну, уж нет! Не на ту напали! Есть счастливая возможность поймать автора этого письма на живца. Если Вера молчит, пусть ее противник расскажет, какие у него к ней претензии.
«Если вы ее не уволите, то у вас будут большие неприятности», – снова прочитала я, вдумываясь в скрытый смысл этих слов. Ну, какие у нас с дедулей могут быть неприятности? Ровным счетом никаких. Это в ресторан можно посылать комиссию за комиссией, которые будут там наперегонки друг с другом искать всевозможных тараканов, пока не найдут их в нужном количестве и не закроют точку общепита на законном основании. А нам с дедулей никто не волен указывать, кого нанимать для работы по дому.
А если я зря ищу в письме скрытый смысл? Вдруг некто на самом деле предупреждает нас о том, что держать Веру в доме опасно? Почему? Да потому что она воровка, мошенница или больна туберкулезом, не говоря уже про гепатит и СПИД.
Пока не ушло время, я решила поговорить с охранниками. Быстро переоделась, спустилась вниз, тихонько вышла из дома и прошлась до ворот пешком. Мальчики в камуфляже посмотрели на меня с крайним удивлением.
– Полина Андреевна, у вас машина сломалась? – поинтересовался один из них.
– Нет, я пришла поговорить с вами. Кто-нибудь посторонний был сегодня в поселке?
Парни переглянулись и сказали в унисон:
– Нет.
– Вы в этом уверены?
– Ну, домработница к вам прошла, – процедил высокий брюнет, – так она уже не в первый раз сюда приходит.
– А с чего вы взяли, что женщина, которая пришла к нам, именно домработница?
– А кто еще? Не подруга же ваша, – усмехнулся охранник по имени Дима.
– Я вашу подружку хорошо знаю, – вторил ему напарник, – такая шикарная блондинка. А эта… достаточно разок взглянуть на нее, и сразу ясно, кто она такая.
– Вот именно, глаз у нас уже наметанный. Прислугу от гостей мы безошибочно отличаем.
– Ну, вот что, хватит мне зубы заговаривать!
– Да мы и не заговариваем…
– Полина Андреевна, если вы пришли сюда, чтобы задать эти вопросы, значит, что-то случилось? – догадался брюнет.
– Вас ограбили? – предположил русоволосый.
– До этого дело, к счастью, не дошло. Значит, так, мальчики, я понимаю, что мировой кризис докатился и до Горовска, поэтому лишний шанс заработать никто не упускает…
– Это вы к чему клоните?
– Не перебивайте! Вы или ваши сменщики злостно нарушили должностные инструкции. Сначала разгласили конфиденциальную информацию о жильцах, а затем пустили в поселок постороннего человека. Если я сообщу об этом вашему начальству, то оно не станет разбираться, кто конкретно это сделал, вас всех уволят без выходного пособия. Такой случай уже был пару лет назад.
– Полина Андреевна, ну мы правда ничего не нарушали!
– Я же просила не перебивать меня! – прикрикнула я, но дальше перешла на спокойный тон. – Мне нет особой радости от того, что с завтрашнего дня здесь будут дежурить другие люди, поскольку тогда я совсем ничего не узнаю. К тому же нет никакой гарантии, что новые охранники будут лучше старых. В общем так, вам двоим предоставляется счастливый шанс не только реабилитировать себя, но и заработать.
– Это как? – заинтересовался брюнет Дима.
– Вы поговорите со всеми своими сменщиками и во время дружеской беседы узнаете, кто интересовался нами и нашей новой домработницей. Меня интересуют приметы этого человека, номер его машины, в общем, все-все-все… Добудете информацию, получите за нее приличное вознаграждение. Ясно?
– А если мы ничего не узнаем?
– Тогда грош вам цена. Работа в охране не для вас.
– Ладно, мы все поняли, будем стараться, – сказал Дмитрий, явно мотивированный обещанным вознаграждением.
– Вот это правильно. Жду вашего звонка, – сказав это, я развернулась и пошла домой.
Вера наводила порядок в кладовке. Почувствовав мой взгляд, она оглянулась и спросила:
– Что-то не так?
– Вера, оторвитесь, пожалуйста, нам надо поговорить.
Прошкина поставила пустую банку на полку и пошла за мной в гостиную кантри с самым понурым видом.
– Присаживайтесь, – сказала я, и домработница послушно опустилась в кресло. – Скажу вам сразу, у меня нет никаких претензий к тому, как вы работаете. Речь пойдет исключительно о ваших проблемах. Вы сами ничего не хотите мне рассказать?
– Нет, вы и так все знаете. Мне добавить нечего.
– Ладно. Тогда я повторю свой вопрос – вы были вчера в бассейне?
– Это так важно?
– Да, потому что за каждым вашим шагом следят.
– Вы хотите сказать, что нам и в бассейне кислород перекроют? Но администрация не вправе лишить нас занятий по платному абонементу, по крайней мере, пока он не закончится. А я его только на этой неделе купила. У нас с Мишей еще весь месяц впереди… Нет, я думаю, такого не случится. В «Зените» такие люди хорошие работают, с таким пониманием относятся к нам. Знаете, нас даже пропускают на территорию спорткомплекса через служебный вход, потому что так мы минуем лестницу.
– Вы хотите сказать, что заходите не через центральные ворота, а совсем с другой стороны?
– Да, – подтвердила Вера, даже не подозревая, как важна для меня эта информация, ведь теперь мои подозрения в ее неискренности начали таять.
– Скажите, когда Мише был поставлен диагноз ДЦП?
– Уже в роддоме. Меня даже спрашивали, не откажусь ли я от ребенка, ведь официально я не была замужем. Я ни секунды не раздумывала, сразу сказала, что не откажусь. Конечно, в глубине души была надежда, что диагноз не подтвердится, что мальчик здоров, но чуда не произошло. Первые месяцы я только и думала о том, за что мне такое наказание, а потом приняла болезнь Миши как данность, и мне стало легче. Когда мама была жива, она меня всячески поддерживала, – сказала Вера и смахнула слезу.
Если она сейчас нагло врала мне, то я была готова признать, что совершенно не разбираюсь в людях.
– Где вы жили до того, как переехали в центр Горовска?
– На Локомотивной улице.
– Какие у вас там были отношения с соседями?
– Нормальные, и на новом месте тоже были нормальные отношения с соседями, до недавнего времени.
– И все-таки, может, кто-то из ваших старых знакомых затаил на вас зло и разыскал по новому адресу?
– Не думаю, – пробормотала Прошкина, но, наткнувшись на мой взгляд, повторила более уверенно: – Нет, мы там ни с кем не конфликтовали.
– Скажите, у Миши были какие-нибудь травмы? Ну, допустим, он упал, получил сотрясение мозга?
– И вы туда же, – обиделась Прошкина. – Я никогда не поднимала на Мишу руку.
– Вера, отвечайте конкретно на мой вопрос.
– Нет, никаких травм у моего сына не было. Нам и без того болячек хватает. Полина, а почему вы об этом спрашиваете?
– Это не праздный интерес. Вера, вам потребуется мужество, чтобы услышать то, что я вам сейчас скажу.
– Полина, говорите, я ко всему готова.
– Мужчина с удостоверением сотрудника милиции побывал не только там, где вы работали. Он приходил и туда, где вы сейчас живете, и поведал о вас старушкам одну очень некрасивую историю, – сказала я, обдумывая, как бы ее помягче преподнести Прошкиной.
– Какую историю? Не понимаю, о чем вы…
Как ни крути, но обойти острые углы было невозможно.
– Он сказал, что Миша сделался инвалидом в результате несчастного случая, а виноваты в этом… вы, Вера. Реакция соседей на эту информацию не заставила себя ждать…
– Это наглая клевета! Да как у него язык только повернулся сказать это?!
– У кого? – осторожно поинтересовалась я, надеясь, что в пылу гнева Прошкина проговорится.
– Не знаю, – вполне искренно ответила несчастная женщина. – Ума не приложу, кто он и зачем все это делает. Полина, а вы о нем еще что-то выяснили?
– Только то, что этот человек хороший психолог, поэтому легко настроил против вас соседей, а они, в свою очередь, – Павла.
– Что?
– Да, Вера, Алябьев расстался с вами по милости сердобольных бабушек. Они сочли своим долгом рассказать ему все, что узнали о вас, а он и уши развесил!
– Как они могли? С какой стати они стали вмешиваться в мою личную жизнь? – Вера аж вся затряслась от негодования.
– Полагаю, что из самых лучших побуждений. Просто-напросто пожалели мужчину…
– А меня, значит, им не жалко? Да как же так? Я ведь им ничего плохого не сделала.
– Соседки информированы относительно вас и вашего прошлого, поэтому их поступок вполне понятен. А вот действия того, кто ввел их в заблуждение, пока не поддаются никакому объяснению. Но это только вопрос времени, я скоро все узнаю.
– Полина, может, мне лучше в милицию обратиться? Ведь клевета наказуема, так?
– Вера, вы забыли, что клеветник показывает всем удостоверение сотрудника этой самой милиции?
– Может, кто-то запомнил его фамилию и звание?
– Ваши соседи не запомнили, Стас Бабенко тоже. Не думаю, что в других коммерческих фирмах, из которых он вас уволил, кто-то имел возможность внимательно разглядеть это удостоверение.
– Значит, вы его не найдете, – пробормотала Прошкина с тоскливой обреченностью в голосе.
– Вера, я вам говорила, что у меня есть опыт в подобных делах. Я обязательно отыщу этого человека и призову его к ответу, – заверила я.
– Что же мне делать? – спросила Вера, пропустив мое обещание мимо ушей. – Может, поговорить с соседями, показать им Мишину медкарту? Пусть знают, что повелись на гнусную клевету. Детский церебральный паралич у него с рождения.
– Не думаю, что это хорошая идея.
– Почему?
– Вы потратите кучу нервов, доказывая свою невиновность, но вам не поверят до тех пор, пока вы не объясните мотивы вашего недруга.
– Наверное, вы правы. Павел тоже не поверит. Наверное, не поверит… Полина, я давно хочу у вас спросить…
– Да?
– Еще при первой встрече вы сказали, что идете тропой современного Робин Гуда… Вы такая молодая, красивая… Зачем вам все это нужно? Неужели только из-за адреналина?
– Я объясню вам это как-нибудь потом, не сейчас, ладно?
– Ладно, но я не хочу, чтобы у вас из-за меня возникли какие-то проблемы…
Я хотела блеснуть красноречием, сказав, что жить без проблем не интересно, интересно их преодолевать, но вовремя одумалась. На Верину долю выпало много трудностей, которые она ежедневно преодолевала вместе со своим неизлечимо больным сыном. Она наверняка согласилась бы променять их на серые монотонные будни с одной только оговоркой – чтобы Миша при этом был здоров.
Мы еще немного поговорили с Верой, и я отпустила ее домой. Поднявшись на второй этаж, я заглянула в дедову спальню. Ариша с самым страдальческим видом лежал в постели.
– Ну, хватит уже жалеть себя! Можно подумать, ты один на всем белом свете подвергся жестокой процедуре удаления зуба!
– Полетт, – только и смог проговорить дедуля и сразу же ухватился рукой за щеку.
– Ладно, ты молчи, а я буду тебе рассказывать. Сегодня нам пришло письмо с угрозами.
– От кого? С какими угрозами? – живо поинтересовался Ариша, мигом забыв про свою болячку.
Я передала ему содержание анонимного письма близко к тексту, затем спросила:
– Ну и что ты об этом думаешь?
– Я так и не отнес Стасу коньяк.
– Ариша! При чем здесь коньяк! Я тебя про письмо спрашиваю. Что нам делать?
– А что нам делать? Нас санэпидемстанцией и пожарной охраной не напугаешь. Это наша частная собственность, и она неприкосновенна. Будем жить дальше, как жили, в чистоте и порядке, вкушать борщи и котлеты, которые нам Вера готовит. Кстати, я проголодался. Что у нас на обед?
– Специально для тебя я попросила Прошкину приготовить суп-пюре. Разогреть?
– Суп-пюре – это хорошо. Разогрей. Я уже представить себе не могу жизнь без домработницы. – Ариша поднялся с постели, лукаво посмотрел на меня и спросил: – Полетт, а не кажется ли тебе, что отгадка сама нам в руки идет?
– Кажется, – я улыбнулась тому, что мы с Аришей мыслим одинаково. – Скоро мы все узнаем.
