Глава 5

На следующий день я отправилась в интернат. В последнее время я ходила туда практически ежедневно, почти как на работу.

– Полина, простите меня! – покаянно воскликнула Самойленко, едва я появилась в дверях ее кабинета. – Я совсем забыла связаться со своей знакомой и узнать, есть ли конкретные планы строительства на этом месте. Просто вылетело из головы.

– Да вы не переживайте, мне это не к спеху. Сегодня я пришла совсем по другому поводу.

– Да? Я внимательно вас слушаю.

– Анна Петровна, скажите, в вашем медпункте есть медицинские карты детей?

– Конечно, а в чем дело? – удивилась директриса.

– Я хотела бы ознакомиться с историей болезни одного ученика.

– Вообще-то это конфиденциальная информация. Для вас я, конечно, могу сделать исключение, но… – Самойленко замолчала, ожидая, что я хоть как-то объясню свой неожиданный интерес.

– Здесь все очень просто. Я хочу оказать материальную помощь моей знакомой, Вере Прошкиной, точнее, ее сыну… Вера скромничает, отказывается от помощи, поэтому не отвечает на мои вопросы о здоровье Миши. А мне нужна кое-какая конкретика.

– Да, узнаю Веру, она действительно очень скромна. А Мишенька у нас самый лучший ученик, в смысле круглый отличник. Хорошо, – сказала директриса, приняв мое объяснение, – вы посидите здесь, а я схожу в медпункт и принесу медкарту Миши Прошкина.

Самойленко вернулась минут через десять. Я принялась изучать медицинскую карточку. Почерк у того, кто ее заполнял, был отвратительный. Тем не менее диагноз был ясен – детский церебральный паралич.

– Анна Петровна, скажите, а эти карточки вам родители приносят или вам их передают из поликлиники? – спросила я, подумав о том, что все эти записи можно подделать.

Мой вопрос удивил директрису, но она ответила:

– Родители приносят выписки из районной поликлиники, по которым наша медсестра заводит эти карточки.

– Скажите, а ДЦП – это исключительно врожденное заболевание или оно может быть приобретенным, например, после травмы головы?

– Полина, вы имеете в виду конкретно Мишу?

– Нет, это я уже так, для расширения кругозора спросила.

– Бывает по-разному. Детский церебральный паралич вызывается повреждением определенных зон головного мозга в момент их развития. Это может происходить и во время внутриутробного развития, и в момент родов, и даже в первый год жизни. Я не врач, а всего лишь директор коррекционной школы-интерната, – тактично напомнила мне Самойленко, – поэтому мне не хотелось бы дальше рассуждать на медицинские темы. Вы нашли там то, что искали?

– Да, спасибо, – я закрыла карточку, осознав, что ответа на свой вопрос в этих нечитабельных каракулях не найду.

«При желании все записи можно подделать», – эта мысль прочно засела в моем мозгу. Анна Петровна очень пристально смотрела на меня, будто сканировала своим взглядом мою подкорку. Я имела самые благие намерения, но была вынуждена хранить чужую тайну, поэтому старалась не встречаться с Самойленко взглядом.

– Полина, мне казалось, у нас с вами возникли доверительные отношения, но сейчас я вижу, вы что-то от меня скрываете, – справедливо заметила директриса. – Это так?

Мне было непросто ее обманывать, но все же я решила стоять на своем:

– Нет, вам показалось.

– Признаюсь, мне не дает покоя ваш вопрос о том, не угрожают ли мне. Нет, мне не угрожают, даже косвенно. Но у вас, Полина Андреевна, наверное, были основания, чтобы спросить об этом. Скажите, кто-то угрожает Прошкиной?

У меня нет привычки раскрывать тайны своих клиентов, поэтому я отделалась банальным вопросом:

– С чего вы взяли?

– Клавдия Никитична, Мишина учительница, сказала мне, что в последнее время с Прошкиным что-то происходит. То у него уже на первом уроке заплаканные глаза, то он сидит какой-то рассеянный. Это очень не похоже на Мишу. Его определенно что-то беспокоит, но мальчик не хочет откровенничать. Его успеваемость, к сожалению, понизилась. А ведь сейчас конец учебного года. Несколько «двоек» могут свести на нет все успехи за год. Клавдия Никитична разговаривала с Верой Ивановной. Мамочка на ходу придумывала какие-то объяснения, в общем, юлила. Полина, вы знаете, что происходит в этой семье?

– Анна Петровна, у них действительно есть проблема, я сама до конца не посвящена во все подробности, но я изо всех сил стараюсь им помочь, – ответила я, тщательно подбирая каждое слово.

Мне не хотелось обижать Самойленко своей скрытностью, но и выставлять напоказ частную жизнь Прошкиной я не имела права. Ситуацию спас телефонный звонок. Анна Петровна сняла трубку, а я жестом дала ей понять, что мне пора идти. Мы обменялись прощальными кивками.

Я вышла в коридор, запруженный детьми. Не все они могли передвигаться самостоятельно. Кто-то сидел в инвалидных колясках, кто-то ходил на костылях. Я остановилась в сторонке, пытаясь вычислить Мишу Прошкина. Но вскоре прозвенел звонок на урок, и коридор опустел. Каждый раз, когда я встречалась с учениками этой школы-интерната, каждой клеточкой своего организма я ощущала, что все мои проблемы бледнеют перед проблемами этих детишек и их родителей. На глаза невольно наворачивались слезы…

Вновь и вновь я задавала себе вопрос: какое отношение к Прошкиным имеет человек, так беспардонно вмешивающийся в их жизнь? Он не дает Вере работать, лишая ее средств к существованию. Он настроил против Прошкиной соседей, они достают Веру своими подозрениями и оскорблениями. Это были какие-то абсурдные действия, не поддающиеся рациональному объяснению. Ради ее величества Истины я была готова не только бесплатно заниматься распутыванием этого клубка, но и даже потратиться. Только пока купить информацию было негде и не у кого.

Возвращаться домой мне не хотелось, надо было где-то скоротать время до занятий в бассейне. Я позвонила Нечаевой и напросилась к ней в гости. Она буквально с порога стала трезвонить о Никите, том самом исполнительном директоре компьютерной фирмы, с которым познакомилась в супермаркете «Максим». Поскольку спешить мне было некуда, я слушала Алинку, не перебивая, даже если с ее уст слетали слишком интимные подробности, которые мне были малоинтересны. Мой взгляд случайно упал на туалетный столик, и я подивилась его пустоте. Кстати, полочка в ванной тоже выглядела как-то сиротливо. Моя подружка была не из тех, кто неусыпно блюдет чистоту и порядок в доме. Но куда же подевалась вся ее косметика?

– Алина, здесь стало как-то пусто, – заметила я, указав взглядом на туалетный столик.

– Ты права, – подружка встала, извлекла из сумки красочную картонку и продекламировала: – Долой горы баночек с кремами, пилингами и скрабами! Даешь современные технологии, которые помогают выглядеть на все сто!

– Не поняла, чем это ты размахиваешь?

– Это мой абонемент в лечебно-косметический салон «Алла». Теперь там ограждают мою кожу от возрастных изменений. Кстати, тебе я тоже рекомендую такой приобрести.

– А не боишься, что окажешься в очереди позади меня?

– Нет, не боюсь. Во-первых, ты моя лучшая подруга, а во-вторых, в «Алле» нет никаких очередей. Там все строго по записи.

– А где находится этот салон?

– Помнишь, где раньше был приют для бездомных собак? Ну мы еще в десятом классе относили туда овчарку со сломанной ногой, которую подобрали на улице, – напомнила Алина.

– Конечно, помню. Это на Астраханской улице. Значит, приюта там больше нет?

– Его снесли несколько лет назад, а на этом месте построили красивую высотку с переменной этажностью. Так вот, в цоколе как раз находится лечебно-косметический салон.

– Интересно, а куда делись все питомцы?

– Ну, не знаю, может, их всех пристроили в добрые руки, – предположила Алина. – Лучше скажи, что ты решила? Записываешься в «Аллу»?

– Ну, может, потом, когда разберусь со своими делами…

– Да, что там у тебя с интернатом? – запоздало поинтересовалась подружка.

– Похоже, что его снесут уже этим летом, а на том месте начнут строить торгово-развлекательный комплекс.

– Но это же здорово! – воодушевилась Нечаева. – Я давно этого ждала. Не надо будет так часто мотаться в областной центр. Вот мы с тобой недавно в «Максим» ездили, угробили четыре часа на дорогу туда и обратно, а могли бы и здесь все что нужно купить. Свободного времени было бы больше. Его как раз можно было бы потратить на всякие развлечения – кино, боулинг… Поля, я говорю что-то не так?

– В целом ты права, наверное, торгово-развлекательный центр нужен Горовску. Но почему его строительство должно идти в ущерб больным детям? Их переведут в иногородний интернат, а родителям придется мотаться, как ты выражаешься, каждый уик-энд туда-сюда или вообще сменить место жительства.

– Ну, прости, я ляпнула насчет центра, не подумав. Знаю, что для тебя дети и сироты – это больная тема. Но, Полина, нельзя же так зацикливаться на этом!

– Кажется, все мои усилия сохранить горовский интернат обречены на провал.

– Поля, ты должна избегать самоосуждения, чтобы не заработать каких-нибудь комплексов и фобий. Ты уже выглядишь устало. Тебе надо как-то расслабиться. Кажется, я знаю, что тебе необходимо!

– Алина, успокойся, я уже нашла способ для релаксации…

– Какой?

– Акваджоггинг.

Нечаева раскрыла рот от удивления. Разумеется, она понятия не имела, что это такое, но незнакомое слово ее впечатлило. Я была почти уверена, что Алина, раскинув своими гламурными мозгами, пришла к выводу – это какая-нибудь SPA-процедура.

– Ну вот, это совсем другое дело! Я что-то слышала об этом… ну как его там?

– Акваджоггинг, – напомнила я.

– Да, вот про него. А почему ты мне не предлагаешь эту штуку? – осведомилась подружка, похлопывая себя тыльной стороной ладони по подбородку.

– Я не уверена, что тебе эта затея придется по душе. Помнится, ты сбежала с первого же занятия по аквааэробике.

– Погоди, погоди, так этот твой джоггинг, он что, тоже в бассейне практикуется?

– Да, это, бег в глубокой воде.

Алина на несколько секунд застыла с пресной улыбкой на губах, а затем спросила:

– Это ты так пошутила, да?

– Нет, все так и есть. Как ты знаешь, аквааэробику я недавно бросила. Мне не хватало чего-то в том же духе, вот я и решила осваивать новый вид водного фитнеса.

– Нет, ты ненормальная, хоть и моя лучшая подруга! Ну, скажи, что это такой прикол? Бег в глубокой воде! Нарочно не придумаешь! Чем тебя обыкновенный фитнес не устраивает?

– О, аквафитнес имеет массу преимуществ перед обычным. Шансы заработать травму сведены в воде практически к нулю.

– А шансы утонуть ты не подсчитывала?

Подружка еще долго возмущалась по поводу выбранного мною способа релаксации, и я даже пожалела, что поделилась с ней этой новостью. Вдруг в мою голову, уже опухшую от словесного недержания моей подруги, пришла одна идея, способная заткнуть ей рот.

– Алина, так и быть, я раскрою тебе секрет. Все дело в тренере. Я как его увидела, так сразу поняла – мой мужчина!

Нечаева снова застыла на несколько секунд, обескураженная моим аргументом, затем выдохнула:

– Уф, а я уж думала, у тебя совсем крыша поехала. Теперь я тебя понимаю, ради тренера я бы сама куда угодно записалась, даже на прыжки с парашютом. А ведь ты знаешь, что я боюсь высоты больше всего на свете. Ну, рассказывай мне скорее про него!

Вот уж влетела, так влетела! Я своего будущего тренера в глаза никогда не видела. Что я могла про него рассказать? Может, это низкорослый дяденька предпенсионного возраста с жутко волосатыми ногами?

– Алина, а что тебя интересует?

– Все!

– Я так много о нем не знаю.

– Он женат?

– Алина, неужели ты думаешь, что я могла прямо в лоб задать ему такой неделикатный вопрос? Во всяком случае, обручального кольца я у него не заметила…

– Скажи, какие у него глаза?

– Глубокие.

– А волосы?

– Он коротко стрижен.

Нечаева забрасывала меня все новыми и новыми вопросами, а я старалась отвечать на них обобщенно, чтобы при случае это описание могло подойти для любого мужчины, способного тронуть мое сердце.

– Да, ты не сказала, как его зовут.

– Разве? – я растянула рот в милой улыбке, силясь вспомнить инициалы своего будущего тренера. – Олег.

Какое счастье, что на букву «О» нет других мужских имен! Архаичные Онуфрии и Оресты не в счет. Мы еще немного пообщались с Алинкой, и я поехала в бассейн. Жаль, что до первой встречи с тренером по акваджоггингу было еще несколько часов. Мне не терпелось сверить свои портретные зарисовки с оригиналом. Но пока мне предстояло понаблюдать со стороны, приведет ли Вера сына в бассейн. Я должна была увидеть ее вместе с сыном, чтобы понять, как она к нему относится. Пожилая соседка Прошкиных убеждала меня, что Вера считает Мишу обузой, то и дело бьет его и кричит на него дурным голосом. Самойленко рассказывала, что мальчик приходит на уроки заплаканным, его успеваемость снизилась. Хотелось бы собственными глазами все увидеть.

Битый час я просидела в своем «Мини-купере» около входа на территорию спорткомплекса «Зенит», но так и не дождалась Прошкиных. То ли я неправильно все рассчитала, то ли Вера мне соврала, то ли вмешались какие-то непредвиденные обстоятельства. В общем, с моей стороны это был холостой выстрел. Заглушать чувство неудовлетворенности я отправилась в ближайшее кафе. Кусочек тортика и чашечка капучино помогли мне восстановить душевное равновесие. Затем я совершила легкий шопинг, убивая остаток времени до акваджоггинга. Все необходимые принадлежности для занятий в бассейне у меня были с собой.

Олег Павлович Балдин оказался еще привлекательнее, чем я его описывала Нечаевой. Он был как-то подавляюще мускулист! В общем, я увидела его и пропала… Ушла под воду и долго не выныривала, боясь встретиться с Олегом взглядом. Кажется, он тоже выделил меня из всей группы, но вовсе не потому, что я была единственной женщиной, чьи параметры ближе других приближались к заветным девяносто – шестьдесят – девяносто, а потому что у меня лучше всех получалось выполнять упражнения. Ну еще бы! Я ведь занималась аквааэробикой, а бег в глубокой воде – это лишь один из ее элементов.

Сорок пять минут пробежали незаметно. Я едва ли не с ужасом подумала о том, что не увижу Олега до следующего вторника. Алинке ничего бы не стоило подойти, завязать непринужденный разговор и обменяться телефонами. Я хотела последовать ее примеру, вылезла из воды, сделала несколько шагов в сторону Балдина, но тут его плотным кольцом окружили наши дамы и стали забрасывать вопросами. Чтобы как-то отличиться от них, я отправилась в раздевалку.

Когда через полчаса я подошла к своему «Мини-куперу», то поняла, что сесть в машину и уехать не получится. Какой-то наглец припарковал свою «Мазду» так, что перекрыл мне выезд. Буквально бампер к бамперу. Я постучала по капоту черной иномарки, надеясь, что сигнализация вызовет ее водителя на место парковки. Никакого воя сирены за этим не последовало. Сев в свою машину, я мысленно вернулась к тренировке и к тренеру. В тот момент, когда я подумала о том, что нужно купить новый купальник из последней коллекции Speedo, к «Мазде» подошел водитель. Только не сел сразу за руль, а открыл багажник и стал в нем копаться. Я открыла окно, высунулась в него и бросила наглецу:

– А побыстрее нельзя? Я тут по вашей милости целый час торчу! Вы вообще парковаться умеете?

Мужчина вынырнул из багажника, и я узнала в нем Балдина, хотя в одежде, скрывающей его рельефные мышцы, Олег выглядел несколько иначе, но тоже привлекательно.

– Когда я ставил свою машину, там, – тренер махнул рукой вперед, – было свободно. Вы могли бы выехать по тротуару, так все делают.

– Это против правил, – заметила я, надеясь, что Балдин удостоит меня пристальным взглядом и узнает.

– Здесь всегда так много машин, что с парковкой проблема, – буркнул водитель «Мазды», так и не подняв на меня глаз.

– Вот такие, как вы, и создают проблемы, – бросила я напоследок и подняла стекло.

Олег сел в машину, но отъезжать почему-то не спешил. Будь на его месте кто-то другой, я бы принялась сигналить, а сейчас просто сидела и смотрела в зеркало заднего вида и прислушивалась к учащенному биению своего сердца. Тренер вдруг вышел из машины, сделал несколько шагов вперед и остановился около моей дверцы. Я нажала на кнопку, стекло опустилось наполовину.

– Ну, в чем еще дело? – осведомилась я, глядя прямо перед собой.

– Да, это вы. Простите, что я вас сразу не узнал без резиновой шапочки. Сел в машину, и в мозгу что-то щелкнуло – а ведь эта девушка в «Мини-купере» моя ученица. Как вам первая тренировка?

– Слишком затянулась. Мне уже давно надо быть в другом месте, – я старалась говорить как можно строже, но все равно боялась, что выдам свои чувства.

– Ну, если вы из-за меня куда-то опоздали, то я предлагаю кардинально поменять планы. Давайте где-нибудь вместе поужинаем.

– В «Мак-авто»? – сострила я.

– Ну почему же? В каком-нибудь уютном ресторане.

– Боюсь, что и там возникнут проблемы с парковкой. Олег Павлович, вы не будете так любезны, не освободите мне дорогу?

– Простите, я еще не успел запомнить все имена. Вас как зовут?

– Полина.

– Вас я точно запомню, – ответил Балдин и пошел к своей «Мазде».

Мы наконец-то разъехались, а я стала мысленно ругать себя за то, что неправильно вела себя с Олегом. Если бы Алинка наблюдала всю эту сцену, она раскритиковала бы каждое мое слово и каждый мой взгляд. Я даже представляла себе, как подружка меня учит: «Полина, оставь агрессивный образ феминистки для своих игр в агента возмездия. Добавь в личную жизнь гламура. Тебе не стоило отказываться от приглашения в ресторан…»

Когда я вернулась домой, дедуля лез на стенку от зубной боли. У него было такое страдальческое лицо, что я едва не захлебнулась жалостью. Заговаривать зубы я не умела, поэтому предложила отвезти его в круглосуточную клинику. Но дед категорически отказался, да еще обвинил меня в жестокосердии.

– Аришенька, так я же хотела, как лучше. Выпей хотя бы анальгинчику.

– Может, лучше водкой прополоскать?

– Не уверена.

– Совсем ты меня не жалеешь, – капризничал Ариша.

Несмотря на свой почтенный возраст, он был взрослым ребенком, требующим сострадания и ласки. Вот в такие моменты наши отношения держались исключительно на лестном слове.

– Аришенька, дорогой мой, я тебя очень жалею, – говорила я, гладя прародителя по голове, – но и ты пойми, что зубная боль – это не шутки, она сама по себе не пройдет.

– Может, пройдет? – торговался дедуля. – Вот выпью коньячку, и она отстанет от меня.

– Нет, мой хороший, лучше анальгинчику.

Я все-таки уговорила Аришу выпить обезболивающую таблетку и лечь баиньки.