Глава 13

Я спустилась вниз. Гаврилов стоял около серебристого купе и курил. Увидев меня, он тут же бросил сигарету, распахнул дверцу и сделал приглашающий жест.

– Благодарю, но я на своей, – я щелкнула брелоком, и «Мини-купер» подмигнул мне фарами.

– Так это твоя тачка? Симпатичная, – заценил Макс.

– Да и твоя тоже ничего.

– Полина, а это тебе, – Макс достал из машины огромный букет белых роз.

– Ты их случайно не на свежих могилках собираешь? У тебя третьего там нет?

– Не люблю, когда прикалываются над моим бизнесом, но тебе прощаю.

– Я польщена.

– Не заметно. Ты даже не хочешь взять цветы.

– Ты мне их сам не отдаешь, – усмехнулась я, и Макс тут же протянул мне букет. – Спасибо.

– Планы несколько поменялись. Но мы ведь сможем и вдвоем приятно провести время, не так ли?

– Не уверена.

– Полина, ты хочешь сказать, что на этом мы расстанемся?

Я случайно подняла глаза наверх и увидела Алинку, прилипшую к оконному стеклу. Эта картинка меня развеселила.

– Ну, почему же?

– Тогда поехали ко мне!

– А поедем! – я сделала шаг вперед, но, вспомнив про свой «Мини-купер», оглянулась назад.

Макс перехватил мой взгляд и предложил:

– Давай поедем раздельно, как жених и невеста в загс.

– Похоже, так и придется сделать.

Я ехала за Гавриловым и думала о том, что попала в ловушку, подстроенную моей любимой подружкой. Но чем руководствовалась Нечаева? Желанием свести меня с состоятельным мэном или помочь мне с получением информации? Скорее всего, и тем, и другим одновременно. Чего только не было у нас с Алинкой за долгие годы нашей дружбы! Мы отчаянно ссорились, мирились, обещая никогда больше не повторять прежних ошибок, и снова ссорились, потом опять мирились, понимая, что причин для размолвки, собственно, и не было. Вот как сейчас. Да, Нечаева явно перемудрила, устраивая это свидание с Максом, но я склонилась к мнению, что ее побудили к этому самые добрые чувства.

Вскоре Гаврилов зарулил во двор заурядного панельного дома, я последовала за ним. Наши машины резко контрастировали с местным автопарком преимущественно отечественного производства. Кроме того, посредине двора стояли доверху наполненные мусорные контейнеры, вокруг которых уже образовались горы бытовых отходов. Мне показалось странным, что «неприлично состоятельный», по словам Алины, владелец крупнейшего горовского похоронного агентства проживает в таком непрезентабельном месте.

– Ты здесь живешь? – спросила я, когда Макс помог мне выйти из машины.

– Да, причем с самого детства. Меня трудно сдвинуть с насиженного места. Пойдем! Гарантирую, тебе у меня понравится.

Капризничать было уже поздно, и я щелкнула брелоком, включив автосигнализацию. Гаврилов достал из своей машины огромный пакет, взял меня под локоток и повел к подъезду. Мы поднялись на второй этаж.

– Подержи, пожалуйста, – Макс передал мне пакет и стал открывать дверь. – Только не заглядывай в него. Там сюрприз. Проходи!

Квартира оказалась очень уютной. Стиль интерьера не поддавался четкому определению. Этакий фьюжен западного модерна с восточными мотивами.

– А у тебя симпатично, – заметила я.

– Да, мне тоже здесь нравится. Ты присаживайся, я оставлю тебя на пару минут, – сказал Гаврилов и куда-то исчез.

Разглядывая гостиную, я очень быстро поняла, что здесь все устроено по фэн-шуй. Комната была слишком узкой и длинной, но Макс нашел способ создать идеальные пропорции – вдоль стены он установил несколько аквариумов, визуально расширяющих пространство. Получился канал Дискавери в домашнем исполнении. Сектор богатства был усилен напольным фонтаном, сектор славы – дипломами, висящими на стене. Я еще не встречала мужчин, которые относились бы всерьез к искусству фэн-шуй. Но для человека, вращающегося в сфере похоронных услуг, наверное, такое увлечение было оправданно.

Только я хотела рассмотреть дипломы, как Макс позвал меня:

– Полина, иди сюда! У меня все готово.

Я пошла на голос. Маленькая кухня была совмещена с небольшой комнатой, получилась просторная столовая, обставленная по последнему слову техники и, разумеется, с учетом принципов фэн-шуй.

– Вот, я понял, что ты любишь сладкое, но не знал, чему именно отдаешь предпочтение, поэтому купил все, что было в кулинарии. Плюс фрукты.

Овальный дубовый стол был заставлен тарелками с самыми разными пирожными.

– Так, заварное, буше, картошка, наполеон, безе, тирамису, – перечисляла я. – А фрукты, значит, в виде цукатов? Засахаренные… Скажи, за что такой удар по моей поджелудочной железе?

Гаврилов мило улыбнулся моей шутке. «А все-таки он обаятельный негодяй!» – подумала я.

– Вино? Чай? Кофе?

– Кофе.

– Знаешь, я купил кофеварку, а там такая инструкция длинная, что я никак ее до конца не дочитаю. Может, растворимый? – Макс вытащил из подвесного шкафчика эксклюзивную банку. – Такой подойдет?

В ответ я лишь кивнула. Предстоящее чревоугодие стало меня пугать. Глазами я была готова съесть абсолютно все, но понимала, что максимум, на что я способна, так это проглотить два каких-нибудь жутко калорийных и абсолютно неполезных для здоровья пирожных. А что будет потом? Тихая музыка в интимной обстановке? А почему, собственно, нет? Потому что я не привыкла смешивать дела с личной жизнью. Но из всех правил есть исключения. Есть, но это не тот случай. Мне надо получить ответ хотя бы на один вопрос – действительно ли Алла зациклена на генетике?

Гаврилов оказался большим любителем сладенького. Пирожные с ближней к нему тарелки исчезли одно за другим, в то время как я смаковала только первое. Мы болтали о разных пустяках. Мне почему-то все время хотелось свести разговор в сферу профессиональных интересов Макса. В голову лезли дурацкие шутки о покойниках и смертельных болезнях. Я с трудом сдерживала себя, чтобы не произнести их вслух.

– А ты молодец!

– В смысле?

– Я думал, что тебя не хватит больше чем на десять минут, чтобы не заговорить о…

– О ритуальных услугах? – перебила я. – Признаюсь, я сдерживаюсь с трудом.

– Нет, я имел в виду Пилявских. Полина, ты до сих пор ни разу не назвала эту фамилию, хотя я догадываюсь, что ты приняла мое приглашение исключительно из-за интереса к этому семейству.

Это была правда чистейшей воды, но мне не хотелось ее признавать.

– С чего ты взял? Ты подкупил меня цветами.

– Вряд ли. Ты безжалостно оставила их увядать в своей машине. Значит, я не угадал с твоими любимыми цветами. А ведь я был почти уверен, если ты любишь розы, то непременно белые. Ведь они, как ты, чисты и благородны.

– Но Алине ты преподнес такие же, – заметила я.

Гаврилов не стал как-то объяснять этот выбор, а сказал без всякого перехода:

– Полина, меня просветили насчет того, чем ты занимаешься.

– Ну и чем же?

– Ты частный детектив, так?

– Можно сказать и так.

– С одной стороны, я в восхищении, а с другой – я опасаюсь за тебя.

– Почему?

– Твое расследование каким-то образом касается Пилявского. А Федор Петрович – очень опасный человек.

– Макс, надеюсь, я могу рассчитывать на хорошее место на кладбище?

Все-таки я не удержалась и выдала эту сомнительную шутку. Мне самой стало от нее не по себе. А уж Гаврилову она совсем не понравилась, и он заметил:

– Не смешно. К тому же я не говорил, что мой бывший тесть – убийца. Напротив, он играет не со смертью, а с жизнью неугодных ему людей, превращая ее в страшный сон.

– Ты входишь в их число?

– А почему я должен входить в их число? – удивился Макс.

– Ну ты же не оправдал надежд его дочери. Чем это не повод, чтобы портить тебе жизнь?

– Да, не оправдал, – подтвердил мой визави. – Но не я же виноват в том, что дядя Вася – инвалид по зрению! Это – матушка природа.

– Так все-таки это правда? А я думала, что ты эту историю выдумал.

– Да, выдумал. А как ты догадалась? – Макс выглядел разоблаченным.

– Интуиция подсказала.

– Ах, как же я забыл про женскую интуицию! Неужели все женщины ею обладают? Извини, я оставлю тебя на несколько минут, – сказал Макс и ушел курить на балкон.

Я не могла не анализировать его предпоследнюю реплику. Кажется, он ставил под сомнение наличие у меня шестого чувства. Ну, конечно, тогда в кафе он ляпнул мне первое, что пришло в голову, а я с удовольствием заглотила эту наживку. Сдвиг Пилявской на генетике показался мне ключом к объяснению всего того, что Барсуков предпринимал против Аллы. Точнее, мне хотелось верить, что в моих руках оказался ключ.

– Полина, а что ты такая серьезная? – спросил Гаврилов, усаживаясь обратно за стол. – Может, все-таки выпьем вина?

– Я за рулем.

– Извини, забыл, – Макс засмеялся. – Ну вот, моя уловка провалилась. Я думал, ты выпьешь, и тебе придется остаться у меня до утра…

– А вариант с такси ты не рассматривал?

– Такси? Выходит, у меня действительно нет никаких шансов завоевать твое сердце. Ну, конечно, оно занято тренером по плаванию.

Ну, Алинка, ну, подружка! Вот зачем она это выболтала?

Я была до глубины души поражена его осведомленностью, и мне понадобились немалые усилия, чтобы скрыть свое удивление.

– Тебя дезинформировали, – спокойно сказала я и взяла очередное пирожное.

– Не может быть!

– Может, я занимаюсь не плаванием, а акваджоггингом.

– Какой кошмар! Мне это слово ни за что не выговорить. Да я и плавать-то толком не умею. Скажи, аквагаджинг – это что такое?

– Акваджоггинг, – поправила я и тут же пояснила: – Это бег в глубокой воде.

– Это ты сейчас подкалываешь меня, да?

– Нет.

– Не понимаю, как можно бегать в воде, да еще глубокой.

– Это совсем не сложно.

– Понятно, при хорошем тренере всему можно научиться. Полина, а расскажи мне про него, – попросил Гаврилов, и мне стало не по себе оттого, что малознакомый человек пытается влезть в мою душу. Естественно, я не собиралась его туда впускать. – Полина, ну что же ты молчишь? Ладно, попробую описать его сам. Наверное, он высокий, с широкими плечами и накачанными мышцами. Так?

– В яблочко!

– Тогда он выигрывает у меня по всем параметрам. Я ведь знаком со спортом исключительно как болельщик. Потом я веду далеко не спортивный образ жизни – пью, курю, не соблюдаю режим питания, – Макс потянулся к безе. – Хотя здесь, наверное, белков много. Говорят, чтобы нарастить мышцы, надо есть много белков. Сейчас я этим и займусь. А что, вкусно! Ладно, с телосложением разобрались. Перейдем к внутреннему содержанию…

– Максим, не продолжай дальше. Я все поняла.

– Что ты поняла?

– Ты начал бесцеремонно влезать в мою личную жизнь, потому что я влезла в твою. Допускаю, что тебе неприятно вспоминать о бывшей жене, но я интересуюсь вашим разводом не ради праздного интереса.

– Понимаю, профессиональный интерес. Но вот как раз про развод я тебе все рассказал.

– Но ты же признался, что это была выдумка!

– Да? И когда я такое сказал?

– Перед тем, как пошел курить.

– Точно, а я забыл! – Макс демонстративно стукнул себя по лбу. – Я иногда так завираюсь, что уже сам не понимаю, где правда, а где ложь. А еще я знаю одну девушку, которая тоже любит приврать. Недавно она мне такую жалостливую историю рассказала – о том, что ее бросил жених. А потом оказалось, что жених у нее совсем другой. Тренер по бегу в глубокой воде или по плаванию на мокром асфальте. Я забыл – как правильно?

– Не ерничай!

– Извини. Между прочим, ты еще в кафе могла бы сказать, что информация нужна тебе для расследования. Кстати, сейчас самое время рассказать, что ты расследуешь.

Гаврилов слишком прямолинейно дал мне понять, что я могу рассчитывать на его откровенность только в том случае, если сама проявлю чистосердечие.

– Ладно, я расскажу тебе одну историю.

– Будет очень любопытно послушать, – Макс откинулся на спинку стула и уставился мне прямо в глаза.

– Жила-была одна симпатичная девушка, однажды на дискотеке она познакомилась с молодым человеком. Очень скоро они стали жить вместе, через какое-то время у них родился сын.

– Замечательно! Сын! Наследник! Что еще надо для счастья?

– Здоровья. Мальчик родился со страшным диагнозом – детский церебральный паралич. Отец, как узнал об этом, сразу дал деру. Хочу заметить, что брак зарегистрирован не был. Сам понимаешь, ни развода, ни раздела имущества, ни алиментов за этим не последовало.

– Я не понял, ты сейчас мне содержание какого-то телесериала рассказываешь?

– Нет, эта история произошла в Горовске, – я принялась рассказывать о том, как Вера одна поднимала сына на ноги. – Прошло восемь длинных лет. И вдруг в жизни матери-одиночки начали происходить очень странные вещи. Ни с того ни с сего ее уволили с одной работы, потом с другой, с третьей… причем выяснилось, что везде побывал человек с милицейским удостоверением и требованием уволить нашу героиню. Кроме того, у нее возникли не только проблемы с трудоустройством. Соседи стали плести об этой женщине всякие небылицы. Каждый раз, встречая ее, они выливали на нее не один ушат грязи.

– Я понял, ты представляешь интересы этой женщины, так?

– Да, один из ее бывших работодателей, приятель моего деда, прислал ее к нам в дом. Мы взяла ее к себе домработницей и вскоре получили письмо с требованием рассчитать прислугу. В противном случае нам были обещаны неприятности. И они не заставили себя долго ждать. Дед ни за что ни про что угодил в КПЗ, а мою машину стали тормозить на каждом посту ДПС.

– Сочувствую, но пока не понимаю, при чем здесь Пилявские, – перебил меня Макс. – Хотя у Федора Петровича в ментовке очень много знакомых. Они с его подачи запросто могли все это провернуть. Только какой в этом смысл?

– Я тоже очень долго не могла понять, кто и почему мешает моей клиентке жить. Тем более что жизнь у нее и так была не сахар. А стала совсем невыносимой. Родной город сделался для нее чужим, и моя клиентка решила бежать отсюда, куда глаза глядят.

– Я на ее месте поступил бы точно так же. За что ей здесь держаться? А на новом месте начнется новая жизнь.

– Помнишь рекламный слоган – «ваша киска купила бы „Вискас“?»

– Ну? – Макс непонимающе уставился на меня.

– Мне всегда хочется добавить – если бы она имела деньги. Так вот, моя клиентка – очень бедная женщина… У нее нет никаких сбережений, только двухкомнатная «хрущевка», но она была готова обменять ее на однокомнатную в другом городе.

– Твоя клиентка – очень бедная женщина. Выходит, ты работаешь себе в убыток? – удивился Макс.

– Давай оставим материальный аспект в стороне.

– Ну, почему же? – Гаврилов мягко улыбнулся.

– Потому что не все можно измерить и компенсировать деньгами. Максим, помнится, ты мне сказал, что живешь в этой квартире с детства и не хочешь никуда уезжать, а ведь наверняка мог бы купить двухуровневую квартиру в новостройке с видом на парк или даже дом.

– Да, так и есть, я могу себе это позволить, но не вижу пока в этом смысла. Мне одному и здесь хорошо. Хочу заметить, что у меня нормальные отношения с соседями. Старушки меня просто боготворят.

– Мне очень жаль, Максим, – я снисходительно улыбнулась, – но ты так ничего и не понял. Даже не знаю, стоит ли продолжать этот разговор.

Возникла пауза. Гаврилов что-то анализировал, обаятельно улыбаясь. Надо сказать, что наши взаимные улыбки снимали нагрузку с очень непростого диалога.

– Да, наверное, я сказал что-то не то, но это потому, что мне пока неизвестно, в чем суть. Я подумал, если за всем стоит Пилявский, то твоей клиентке лучше уехать из Горовска. Объясни мне, зачем Федор Петрович до нее докопался.

– Это не Федор Петрович.

– А кто тогда? Неужели Кирюха? Да, Пилявский-младший весь в отца пошел. Боюсь, что со временем он его даже переплюнет.

– Нет, сын Федора Петровича тоже не имеет к этому отношения.

– Тогда я совсем ничего не понимаю. Неужели это Алла развела такую бурную деятельность? Нет, на нее это не похоже! Она охотится на мужчин, а не на одиноких женщин с больными детьми. Пилявская как-никак имеет диплом врача.

– Нет, это не Алла, а ее жених.

Мои слова определенно задели Гаврилова, но он быстро совладал с собой.

– Она снова собирается замуж? За кого? – осведомился он, расслабленно улыбнувшись.

– За Андрея Барсукова, владельца автомагазина «Пятое колесо».

– Вот оно, значит, как… Впрочем, это ее личное дело, – Макс взял со стола пачку сигарет, направился на балкон, но остановился и спросил: – Скажи, Барсуков – это и есть отец больного ребенка, да?

Я утвердительно кивнула. Надо же, Гаврилов сам догадался! А я думала, он совсем не догоняет.

– Да, я, кажется, все понял, – сказал Макс, вернувшись после длительного перекура, – Барсуков стал выживать из города мать своего ребенка, чтобы Алла ничего не узнала о страшной болезни. Если он хочет жениться на Пилявской по собственной воле, то я его понимаю. Сын с ДЦП – это приговор. Если Алла о нем узнает, никакой свадьбы однозначно не будет. У нее натуральный бзик насчет наследственных заболеваний.

– Значит, это правда? Вы действительно разошлись из-за дяди Васи, который слеп от рождения?

– Ну что ж, откровенность за откровенность. Да, дядя Вася действительно инвалид по зрению, только он мне не родственник.

– А кто?

– Если он и родственник, то очень-очень дальний, – поправился Макс. – Так, седьмая вода на киселе. Он так же, как и моя мама, родом из Журавлевки. А в этой деревне почти все Журавлевы. Мама до замужества тоже была Журавлевой. Потом, у них отчества совпадают.

– Ясно, ты воспользовался стечением обстоятельств – выдал чужого дядю за родного. А ты не побоялся, что Пилявские об этом узнают?

– Идею сама Алла подсказала. Узнала, что у моих родителей остановился слепой дядечка из деревни, и завелась. Стала забрасывать меня вопросами, а я подкорректировал ответы. Спасибо родителям и дяде Васе, они мне немного подыграли. В результате, как ты знаешь, мы разошлись.

– Тебе повезло.

Макс меня не расслышал. Он углубился в размышления.

– Да, странного жениха нашла себе Аллочка, – наконец изрек Гаврилов. – По твоим рассказам, он просто извращенец какой-то. Не понимаю, зачем столько канители, когда можно было просто заплатить своей бывшей, чтобы она взяла сына и навсегда уехала с ним из города. Он же нашел другой, какой-то кретинистической способ решения проблемы.

– Дело в том, что Барсуков очень тяжело расстается с деньгами. Он патологически жаден.

– И за такого человека Пилявская собралась замуж? – Макс скептически поджал губы. – Что-то здесь не то.

– А ты слышал, что любовь зла?

– Полюбишь и посла, – переиначил Гаврилов и улыбнулся собственной шутке. – В ее случае только так. А если серьезно, то я приблизительно представляю, какие мужчины нравятся Алле… Мне кажется, что Барсуков должен быть ей глубоко антипатичен.

– Вероятно, она не успела его хорошо узнать. Мужчины иногда бывают так коварно расчетливы.

Макс пропустил мой подкол мимо ушей и сказал:

– Есть еще одна неувязка.

– Какая?

– По твоим словам, Барсуков на полную катушку задействовал милицейский аппарат. Как он заставил мальчиков в погонах плясать под свою дудку? Вряд ли он заплатил им. Ты же сказала, что это не его стиль.

– Не его, – согласилась я. – Может, он втемную воспользовался связями будущего тестя?

– Это игра с огнем. Разве что у него имеются собственные связи в ментовке, – продолжил рассуждать Макс.

– Раньше у него там связей не было. Возможно, со временем он их завел.

– Вот что, Полина, я попробую навести кое-какие справки. Есть у меня один знакомый, близкий к клану Пилявских, с которым я продолжаю поддерживать отношения. Ты не против моей инициативы? За ней не последует твое наказание?

– Нет, что ты. Это было бы здорово, если бы ты узнал какие-нибудь свежие подробности.

Я не ожидала, что Макс, из которого раньше приходилось клещами тянуть информацию, сам предложит мне свою помощь. Кажется, известие о предстоящем замужестве Аллы очень сильно его задело, вызвало ревность.

– Полина, я хочу, чтоб ты знала – я собираюсь навести справки исключительно ради того, чтобы завоевать твое внимание. Мне ведь как-то надо набирать очки, чтобы обойти твоего тренера. И я это сделаю, – клятвенно заверил меня Гаврилов.

– Очень интригующее заявление.

– А что мне еще остается? Цветы тебе не понравились, сладкий стол ты тоже не оценила.

– Ну почему же? Я еще никогда не ела столько сладкого на ночь, – я посмотрела на часы. Было уже около полуночи.

Макс перехватил мой взгляд и спросил:

– Хочешь сказать, что тебе пора?

– Ты очень проницателен.

– Знаешь, как мне не хочется тебя отпускать?

Я ехала домой и снова сравнивала Олега и Максима. Теперь Гаврилов по многим параметрам выигрывал у Балдина. Мне даже стало все равно, что он бреется налысо, обнажая череп далеко не идеальной формы. Важно не то, что на нем присутствует несимметричная впадина, а то, что под черепом имеются мозги. Макс совсем не глуп, он умеет красиво ухаживать, не наглеет. Вызвался мне помочь… Неужели я ему действительно понравилась? Или в данный момент Гаврилов оказался случайно свободен и от скуки решил завязать интрижку? Нет, я не настолько наивна, чтобы поверить в каждое его слово. Да, он станет наводить справки о том, что сейчас происходит в семье Пилявских, но не ради меня, а потому что продолжает питать какие-то чувства к своей бывшей. Причем позитивные. В противном случае его бы даже порадовало, что она собирается замуж за человека недостойного, циничного подонка. Но Макс насторожился. Как бы он не спутал все мои планы.

Подъезжая к дому, я уже не знала, правильно ли поступила, доверившись Гаврилову. Посмотрев на букет, лежащий на соседнем сиденье, я ощутила в душе что-то такое необычное. Макс сказал, что мне подходят белые розы – символ чистоты и благородства. Сентиментальная чушь, но все равно приятно.