Глава 17

Мы с Женькой лежали на соседних шезлонгах и играли в города.

– Тверь, – сказал он.

– Ростов, – ответила я.

– Воронеж. Все, Полина, мне надоело! Я хочу знать, какие у нас планы на сегодняшний вечер?

– Я пока не могу тебе этого сказать. Жду звонка.

– Ну жди, а я пойду искупаюсь.

– Спасательный круг не забудь, а то утонешь.

– Очень смешно!

Только Женька ушел, запиликал мой мобильник. Я прочитала эсэмэску от тети Лены и радостно воскликнула:

– Yes!

Ложкаревы все-таки попались! Стоп! Здесь написано, что кража мужских часов исключительно на совести Натальи. Наверняка она сейчас обрывает телефон, чтобы дозвониться до Эжена, которому приготовила ценный подарок. Ай да Женька! Подтвердил свое гражданство не только французским прононсом, но и именем. Я представила, как оно приторно-сладко звучит в устах Ложкаревой, и поморщилась. Ничего, пускай тетенька помучается неопределенностью. Женька вынул серую симку из своего мобильника и, скорее всего, больше не будет ею пользоваться. Я помахала ему рукой и стала одеваться. Мне надо было срочно ехать в готический квартал к отелю «Санта-Марта», чтобы не пропустить момент, когда Наталью будут выводить в наручниках из отеля и сажать в полицейскую машину. Это зрелище стоило того, чтобы быть снятым на камеру.

– Полина, ты уходишь? А можно я пойду с тобой?

– Нет, Женя, тебе больше нельзя показываться на глаза Наталье. Как только ты мне понадобишься, я тебя наберу. Будь на связи.

Я приехала на такси к «Санта-Марте» и на всякий случай пошла на ближайший пляж, чтобы посмотреть, нет ли там Ложкаревых. Мое чутье меня не подвело. После удачно проведенной операции они отдыхали. Юлька загорала топлес. Хорошо, что Наталье хватило ума не последовать ее примеру. Впрочем, что она могла продемонстрировать? Швы от пластической операции по увеличению груди?

Подойдя ближе, я не заметила, чтобы Наталья нервничала, опасаясь разоблачения. Впрочем, она и прежде никогда его не боялась. Я вспомнила повесть Марии Довгаль. Нонна-Наталья, вопреки всем разумным правилам, взяла из камеры хранения ломбарда понравившиеся ей сережки, не дожидаясь срока, когда они перейдут из залогового имущества в разряд комиссионного товара, и повесила их на свои уши. После смерти мужа она обчистила сейф, подбросила ключи в карман пиджака заместителя директора и стала спокойно разгуливать по городу в краденом колье. Неужели сейчас часы лежат в ее номере? Вряд ли. Ложкарева наверняка считает, что в отеле такого низкого уровня, как «Санта-Марта», нельзя доверять горничным. Каждый ведь по себе судит.

Наталья то и дело набирала какой-то номер. Вероятно, пыталась дозвониться до Эжена, которому хотела преподнести дорогой подарок. Я знала наверняка, что он недоступен. Сделав еще одну безуспешную попытку, она засунула мобильник в сумку. После этого мать и дочь встали с шезлонгов и пошли купаться, оставив свои вещи без присмотра. Значит, здесь часов тоже не было. Ворам всюду мерещатся воры. Скорее всего, часы находились в одной из ячеек сейфа, который находился в «Санта-Марте» рядом со стойкой рецепции.

На пляже мне делать было больше нечего, и я подошла к отелю. Около него стоял серенький микроавтобус. Что-то подспудно натолкнуло меня на мысль, что это полицейская машина. Я зашла в отель и увидела в кресле напротив входа черноволосого мужчину в штатском, он искоса посмотрел на меня и снова уткнулся в журнал. Около рецепции стоял еще один мужчина и по-испански разговаривал с администратором. При моем приближении тот еле заметно мотнул головой из стороны в сторону. Мол, не та. Я подошла к банкомату и вставила в него свою пластиковую карточку, чтобы снять наличные. Вскоре в отель зашли две женщины, отдаленно напоминающие Ложкаревых. Одной даме было около пятидесяти, другой – лет двадцать пять. Они разговаривали по-немецки, но мужчины, завидев их, напряглись. Администратор снова дал отбой, отрицательно мотнув головой.

Испанская полиция хоть и работала оперативно, но с конспирацией у нее было как-то неважно. Как бы эти мужчины в холле не спугнули прожженную воровку. Я вышла из «Санта-Марты», отошла в сторонку и позвонила Евгению:

– Слушай меня внимательно. Сейчас ты переставишь симки, позвонишь Наталье, скажешь, что жутко соскучился, поэтому хочешь немедленно встретиться с ней. Намекнешь, что у тебя для нее есть сюрприз, и назначишь свидание около музея истории костюма.

– На какое время назначать встречу?

– Через двадцать минут. Будь с ней поласковее, пусть потеряет голову от желания и тут же бросится к тебе на свидание. Не забывай про французский прононс. Сразу после этого разговора поменяй симки обратно. Это надо сделать непременно. Ты понял?

– Понял. А что потом?

– А потом ты продолжишь заниматься тем, чем занимался. На свидание ни в коем случае не ходи.

– Не больно-то и надо, – ответил Евгений и отключился.

Реакция на его звонок была поистине тайфунной. Минут через пять Наталья уже неслась с пляжа в отель. Устроившись в тенечке под пальмой, я стала наблюдать, что будет дальше. Минут через десять в гостиницу зашла Юля. Практически сразу после этого Наталью вывели под локотки на улицу и втолкнули в микроавтобус. Задержание происходило как раз в то время, когда туристы со всех сторон стекались в отель, чтобы переждать там дневной зной. Юля бежала вслед за полицейскими и кричала:

– Вы не имеете права! Это – моя мама. Она – гражданка России! Куда вы ее увозите? Я буду жаловаться в посольство.

Из машины вышел полицейский в форме и стал что-то говорить Юлии. Вероятно, он знал русский. Ложкарева-младшая слушала его молча и с каждым его словом делала шаг назад. Скорее всего, она поняла, что ее мать подозревают в очень серьезном преступлении, и испугалась, как бы ее не замели за компанию. Но Юлию никто не собирался задерживать. Полицейский сел в микроавтобус, и тот тронулся с места. Юля сначала была в столбняке, но потом вдруг бросилась на скамейку и стала колотиться в истерика. Туристы, проходящие мимо, таращили на нее глаза и посмеивались. Но разве о таком внимании она мечтала? Истерика длилась минут пятнадцать. Выбившись из сил, Юлия замолкла и стала вытирать слезы. Спектакль играть было не перед кем. Поднявшись со скамейки, она на деревянных ногах поплелась в сторону пляжа. Пройдя несколько метров, Ложкарева-младшая остановилась, развернулась на сто восемьдесят градусов и пошла в отель.

Я смотрела ей вслед и думала, закончена ли на этом моя миссия. Пожалуй, нет. Да, Наталья теперь хлебнет лиха в испанской тюрьме. Она это заслужила. А вот Юля пока никак не наказана. А ведь это из-за ее неудовлетворенного желания выпотрошить из Костерина все до последней копейки мать пошла к бандитам и попросила попугать его друзей. Пусть косвенно, но Юлька все же была виновата в смерти Анны Степановны и Насти Фисенко. А как она обошлась с Лешей Андриановым? Эта эгоистка второй раз лишила его родителей, вернув в детдом как некачественный товар. Ложкарева-младшая определенно заслуживала наказания. Я представила себе, как она возвращается в Горовск, а муж вышвыривает ее вещи на лестничную площадку со словами: «В фитнес-клуб можешь не ходить. Пока ты загорала в Барселоне, я его продал, так же как «БМВ». Возможно, на этом период ее благосостояния кончится и другого подобного периода у нее никогда больше не будет.

Мне пришла эсэмэска от Елены Васильевны. Она назначала мне встречу около памятника Колумбу. Я взяла такси и поехала туда.

– Полина, у меня на все минут пятнадцать, не больше, – сказала она, когда мы встретились. – Сейчас Антонио в полицейском участке, дает показания. Я хочу коротенько рассказать тебе, что происходило вчера в нашем доме. Представляешь, Ложкаревы приперлись к нам едва ли не с утра...

– Да вы что?

– Я сама обалдела. – Далее тетя Лена скороговоркой рассказала мне про бассейн, про Мартина, про садовника, про две несработавшие «приманки», про странное опьянение Антонио и, наконец, про исчезнувшие часы. – Понимаю, Поля, что я говорила очень сумбурно, но обещаю тебе, что опишу все подробно в продолжение своей повести. Теперь вот еще что. Возьми это.

– Что это? – спросила я, глядя на конверт. – Письмо Алине?

– Нет, Полечка, там деньги.

– Тетя Лена, зачем? Не надо этого. – Я попыталась вернуть конверт обратно.

– Нет-нет, никаких возражений не принимается. Купи себе кольцо, похожее на это, – сеньора Ампбро напоследок продемонстрировала мне перстень с турмалином, окруженным несколькими бриллиантами, – чтобы не было проблем с таможней. Все, дорогая, мне пора! Жаль, что я не смогу тебя завтра проводить. Алине привет.

– До свидания, тетя Лена! Спасибо вам за все.

– Это тебе спасибо.

Я положила конверт в сумку и пошла на поиски ювелирного магазина. В первом же бутике я купила перстень, отдаленно напоминающий тот, что Алинка выпросила у матери. Он тоже был из белого золота, но в центре сиял не турмалин, а какой-то другой, более дешевый камень, и окружен он был, естественно, не бриллиантами, а фианитами. Во всяком случае, мне так сказали. Затем я вернулась в отель, заказала в номер то ли поздний обед, то ли ранний ужин, и стала смотреть телевизор, пытаясь найти российский канал. Меня уже тянуло на родину. В дверь постучали.

– Входите! – крикнула я.

– Полина, я тут пришел сказать, что мне позвонила сестра Натальи и предложила встретиться.

– Женя, как Юлька могла тебе позвонить, если я просила тебя сразу же вынуть серую симку? Почему я ее у тебя не отобрала!

– Понимаешь, на моей баланс вот-вот обнулится, а я хотел сделать один очень важный звоночек. Только я включил телефон, она и прорвалась...

– Понятно. Что ты ей ответил?

– Пока ничего конкретного. Я сказал, что занят и сам перезвоню, как только освобожусь.

Принесли заказанный мною обед. Пришлось разделить его с Женькой. Я ела механически, обдумывая, зачем Ложкарева-младшая звонила Эжену. Неужели ее куриных мозгов хватило на то, чтобы связать с ним арест мамаши? Впрочем, я очень быстро отмела эту версию. Елена Васильевна добавила сегодня несколько штрихов к психологическому портрету мисс Горовск-95. Впрочем, Юлька уже давно не мисс, а миссис, замужняя женщина, которая ни в грош не ставит институт брака. Ее интересуют либо деньги, либо секс. Что она хочет от Эжена? Либо того, либо другого. Я не стала высказывать вслух своих предположений, а просто предложила поменять симки и позвонить Юле.

– А что мне ей сказать?

– Спроси, куда пропала Наталья. Почему она не пришла на свидание? Не забудь включить громкую связь, чтобы я все слышала. По ходу разговора сориентируюсь, что делать дальше.

Женька набрал номер, который запомнился на серой симке.

– Алло, – еле слышно пролепетала Юля.

– Бонжур! Это – Эжен. Мадемуазель, вы хотели со мной поговорить? – спросил «француз», делая в каждом слове ударение на последний слог.

– Да, хотела, но сейчас я уже не уверена, что этого хочу...

– Что-то случилось?

– Да, то есть нет.

– Джулия, я не понимаю вас. Вы очень энигматичны.

– Чего?

– Вы загадочны, как улыбка Джоконды.

– Вот еще! Мне никогда не нравилась эта мрачная тетка с картины Леонардо.

Женька вопросительно посмотрел на меня, и я прошептала, чтобы он спросил про Наталью.

– Скажите, Джулия, а где ваша сестра? Почему она не пришла к музею истории костюма? Я ждал ее больше часа.

– Сестра? Какая еще сестра?

– Натали. А что, у тебя есть другая сестра?

– Нет, только Натали. Интересно, чем она вам так приглянулась?

– При... что? Пардон, я вас плохо понял.

– Приглянулась, значит, понравилась. Так понятней?

– О да! Натали очень веселая. А вот вы, Джулия, так серьезны.

– Моя сестра уехала. Бросила меня здесь одну, понимаешь? – с вызовом в голосе спросила Юлька. Мне показалось, что она выпила с горя. – Мне плохо, мне очень плохо. Эжен, давай с тобой встретимся!

Прежде чем что-то ответить, Евгений посмотрел на меня, и я дала ему знак, чтобы он соглашался.

– Хорошо, я не против. Где и когда?

– В том же бунгало, где ты встречался с моей ма... с Натали, – поправилась Юлька. – Сможешь снова его арендовать?

– Да, смогу, – ответил Эжен после того, как я утвердительно кивнула.

– Тогда жди меня там. Я к тебе приду, как только начнет темнеть.

Знала бы Наталья, что удумала ее дочь! Пока она знакомится с сокамерницами следственного изолятора, Юлька обихаживает Эжена. Ну и семейка! Папашка умер верхом на любовнице, мамашке грозит срок в испанской тюрьме, а дочка вместо того чтобы искать ей адвоката, пускается во все тяжкие. Это было за гранью моего понимания. Хотя с такими родителями Юля просто не могла вести себя как-то иначе. Похоже, порочность передается по наследству.

– Так, и что мне теперь делать? – осведомился Евгений.

– Симку мне отдай. Она тебе больше не пригодится.

– Я не про телефон, а про Юлю. Знаешь, я напоследок бы с ней развлекся. А что? Вон наши мужики, Ромка, Вовка, да и Альберт Львович времени здесь зря не теряли, а я, как дурак, свой карточный долг отрабатываю. Завтра улетать, а я, можно сказать, не отдохнул.

– Сам виноват. Потом ты ведь с Натальей, кажется, развлекался...

– Давай не будем о ней... Я от этой старухи еле сбежал. – Эжен зашелся юношеским румянцем. – А вот Юлька совсем другое дело... Может, мне принять ее предложение?

– Мне надо подумать.

Я дала Женьке деньги, и он снова снял самое дешевое бунгало на окраине Барселоны. В этот раз я за ним проследила и обнаружила, что это был небольшой деревянный домик, расположенный на берегу моря. Из мебели в этом бунгало имелись только двуспальная кровать да тумбочка. Если комфорт там был минимальный, то романтики вокруг – по максимуму. Особенно ночью, когда луна отражалась в морской воде, а набегающие на берег волны нашептывали в тишине слова любви. Зачем я дала денег на мартини, если здесь все и так было экзотично-опьяняюще?

Юля брела по берегу, пока ее не окликнул «француз»:

– Мадемуазель, вы не меня ищете?

– Возможно, тебя. А может быть, себя, – сказала она, остановившись.

– Иди ко мне! – позвал ее Эжен, она подошла. – Расскажи, почему ты такая грустная?

– Все достали.

– Достали до чего? – дурачился «француз».

– До ручки, – горько усмехнулась Юля. – Пойдем в дом! Я сегодня твоя!

Женька подхватил ее на руки и внес в бунгало. Чем они там занимались, это видел глазок видеокамеры моего мобильника, который я пристроила на подоконнике рядом с какой-то потрепанной икебаной. Возможно, Чирков тоже скоро об этом узнает. Часа через два Юлька с Женькой побежали купаться в море.

– Я хотела бы остаться здесь на всю жизнь! – радостно кричала Джулия. – А ты?

– Я тоже, – вторил ей Эжен.

Я незаметно пробралась в домик, взяла свой мобильник, а затем собрала в кучу все вещи и разбросала их по песку. Женькины – поближе к бунгало, а Юлькины – подальше. Из ее сумки выпал загранпаспорт. В ушах назойливо звенел ее радостный крик: «Я хотела бы остаться здесь на всю жизнь!»

– Нет проблем, – усмехнулась я, подняла документ, убрала к себе в карман и быстрым шагом направилась в сторону города.

Хотя правильнее было бы сказать «направился», потому что на мне был мужской прикид – джинсы, клетчатая рубашка с длинными рукавами и кепка, под которую я заправила свои длинные волосы.

Я поймала такси и в целях конспирации назвала отель «Каталония Берни». Около него я и выбросила Юлькин загранпаспорт в урну. Рвать на клочки документ не стала, дала Ложкаревой счастливый шанс. Может, его найдут и успеют вернуть ей до окончания срока путевки. А нет, так ей придется задержаться в этом «раю» на неопределенное время.

С Женькой мы встретились только в автобусе, который должен был отвезти нас в аэропорт. По его невыспавшемуся лицу нетрудно было догадаться, что он провел бурную ночь.

– Как все прошло? – спросила я уже в аэропорту.

– Я столько времени потерял! Надо было мне сразу с Юлькой замутить, а не с ее старшей сестрой.

– А как насчет долга?

– Черт! Я забыл.

– Значит, в последнюю ночь ты смог наверстать упущенное?

– Да, все было потрясно, если не считать небольшого инцидента...

– А что случилось?

– Да так, – замялся Евгений. Я не стала приставать к нему с расспросами, но это его только раззадорило. – Представляешь, какой-то шутник стащил из домика нашу одежду и разбросал по пляжу.

– Кто бы это мог быть? – искренно удивилась я.

– Понятия не имею. Терся там какой-то парнишка, с виду бомжара бомжарой. Но с другой стороны, если бы он был нищим, то взял бы из карманов деньги, а он к ним не притронулся.

«Похоже, Юлька ночью не хватилась своего загранпаспорта, – сделав такой вывод, я подала свои документы на регистрацию. – А когда хватится, то мы будем уже далеко от Барселоны, Женька – в Воронеже, а я – в Горовске».

У испанских таможенников не было ко мне никаких претензий, а вот российские что-то заподозрили. Неужели догадались, что перстень не тот, что задекларирован? Уж больно внимательно его стали рассматривать.

– Гражданка Казакова, пройдемте на личный досмотр! – сказала мужеподобная тетка в погонах.

Будучи юристом по образованию, я знала, что таможенники имеют право досматривать пассажиров, ориентируясь исключительно на свою интуицию. Спорить и доказывать свою законопослушность было бессмысленно. Буквально вся наша группа беспрепятственно прошла через терминал, и только меня одну подвергли унизительнейшей процедуре личного досмотра. Разумеется, ничего не нашли. Я ведь не везла с собой никакой контрабанды. Тем не менее выпускать меня не собирались, а завели еще в один кабинет. Там сидел майор милиции.

– Здравствуйте, – сказал он вполне доброжелательно, – присаживайтесь.

Мужеподобная тетка передала ему мой загранпаспорт, и майор стал его неспешно листать.

«Ну, все, Поля, ты доигралась, – пронеслось в моей голове. – Думала, что тебе все сойдет с рук? А вот и нет. Похоже, ты на чем-то прокололась. На чем? Может, Женька вовсе не программист, как заливал мне, а мент или, хуже того, прокурор? Вот откуда здесь взялся этот майор? Наверняка он уже все знает про странные звонки с серой симки и про загранпаспорт Юлии Ложкаревой, исчезнувший ночью из ее сумки. Если Наталья будет отбывать срок в испанской тюрьме, то мне грозит российская зона».

– Вот вам лист бумаги, ручка, – сказал майор милиции, – сейчас вы кое-что будете писать.

– Я не понимаю, что вас интересует? О чем мне писать?

Майор не спешил отвечать на мой вопрос, держал паузу. Эта минута показалась мне самой долгой в моей жизни.

– Я сейчас все объясню, – наконец сказал он: – Изложите в свободной форме то, как к вам попало это кольцо.

– Кольцо? – Я непонимающе воззрилась на перстень.

– Только не говорите, что именно его вы задекларировали, вылетая в Испанию, – таможенница саркастически ухмыльнулась.

Я еще не успела сообразить, чем мне грозит подмена кольца, но обрадовалась, что меня никто не собирается обвинять в краже загранпаспорта.

– Я и не утверждаю это. Понимаете, перстень, который был мною задекларирован, утонул в Средиземном море. Он был мне немножко велик. Мне было его очень жалко, поэтому я купила себе похожий...

– Где вы его купили? – осведомился майор.

– В бутике на Лас-Рамблес.

– Чек у вас есть?

– Нет.

– А почему вы не сохранили чек?

– Я хотела, но случайно выронила его на улице, и его унесло ветром. – Я осознавала, что мои слова кажутся со стороны детским лепетом, но ничего другого мне в голову просто не пришло.

– Ну надо же, как интересно! Перстень утонул в море, а чек унесло ветром, – мужеподобная тетка явно не верила ни одному моему слову. – Над вами просто какой-то злой рок навис.

Я промолчала, а майор милиции спросил:

– Вы в курсе, что это изделие не имеет никакого отношения к ювелирной промышленности?

– В смысле?

– Это – подделка. У нас есть несколько заявлений от российских граждан, которые приобрели в Барселоне ювелирные украшения и, только вернувшись на Родину, обнаружили, что их обманули.

– Как обнаружили?

– Не без помощи нашей таможенной службы. – Майор посмотрел на мужеподобную тетку. – Теперь вы понимаете, что напрасно выбросили чек?

– Понимаю.

– Тем не менее вам придется написать объяснение.

– Значит, подделка? – сказала я, внимательно приглядываясь к перстню. – Я думала, такое только в России возможно.

– Мошенники и воры есть в любой стране.

Я взяла ручку и стала писать объяснение. Это отняло у меня еще минут десять. Наконец-то все таможенные формальности были улажены, и я пошла получать свой багаж. Вскоре я увидела на остановке оперного певца. Он стоял в очереди на маршрутное такси одним из первых. Рядом с ним красовался новенький чемодан. Я встала в хвост.

– Полюшка, я здесь, – вдруг закричал Александр, размахивая рукой. – Сюда, сюда!

Я никак не ожидала, что он проявит ко мне такое внимание. После того как Саша предупредил меня об игре в карты, мы больше не общались. Я не могла проигнорировать его предложение, потому что до отхода моего поезда оставалось не так-то много времени. Народ в очереди, конечно, начал возмущаться, но подошла маршрутка, и мы быстренько туда влезли. Недовольные остались на улице.

– Знаете, Полина, а ведь я за вас стал всерьез беспокоиться.

– Почему?

– Ну как? По-моему, у вас возникли проблемы с таможней?

– С чего вы взяли?

– Ну как? Вас пригласили пройти в комнату для досмотра. Евгений, как увидел это, так дал деру. Мне показалось, что он мог вас подставить, – тихонько шептал мне Каррерас.

– Вы все неверно истолковали. На самом деле у меня не было никаких проблем. Просто меня узнали и попросили дать автографы.

– Хорошо, если так. Значит, я волновался за вас напрасно.

– Совершенно верно, – подтвердила я, но, откровенно говоря, мне было приятно, что хоть кто-то стал за меня переживать. – Хотите, я дам вам свой автограф?

– Хочу. – Каррерас достал из кармана карту гостя отеля «Фронт Маритим», я нарисовала на обратный стороне саксофон и поставила рядом размашистый автограф.

– А теперь вы мне. – Я протянула ему точно такую же картонку.

– С удовольствием. – Александр поставил на ней свой автограф и отдал мне.

– Спасибо, – сказала я, зная наверняка, что не стану ее хранить.

Через несколько часов я уже ехала в поезде и думала о том, что испанский загар со временем непременно смоется, фотографии затеряются на жестком диске компьютера, магнит на холодильнике примелькается, вино выпьется, а вот воспоминания об этой поездке непременно останутся надолго. Мне удалось совместить работу и отдых.