ГЛАВА 27
Воздух в пустыне казался горячее, чем в городе. Он словно плавился перед глазами, плыл и дурманил ни на что не похожими запахами. Песок блестел, напоминая чешую золотой рыбки из сказки. Он проникал сквозь одежду, касался губ, создавая ощущение нереальности происходящего. И небо тоже было другим. Огромным, пронзительно-синим.
И когда Арда совсем скрылась из вида, мощь и красота пустыни буквально обрушились на нас. Несколько минут мы летели на ковре, ошеломленные и потрясенные какой-то странной безграничностью. Ветра не было, но тишина стояла такая, что казалось, можно ее потрогать и пощупать. Такой она была яркой, непривычной.
— А кто-то постоянно любуется этой красотой, — заметил Ромео спустя время. Он растянулся на ковре, свесив голову вниз, и рассматривал барханы.
Они казались одинаковыми, но в то же время я поймала себя на ощущении, что мне постоянно хочется узнать, что же там, за следующим. На всякий случай я накинула один из щитов. Пустыня волшебная, в ней может быть что угодно.
Первый мираж с пальмами и верблюдами возник спустя пару часов. Мы жадно вгляделись в него. Я почувствовала, как хочется вскочить с ковра и помчаться, утопая ногами в горячем песке, чтобы самой убедиться, что желанная прохлада и журчащий родник всего лишь чудятся. Но стоило на мгновение закрыть глаза, как чудесная картинка исчезла. Спустя время появилась вторая, не менее яркая и красочная. Огнецветы! Пылали красно-желтым пламенем цветы, качались на невидимом ветру. Кажется, руку протяни — и вот они! Но сколько ни гонись за таким миражом, не достанешь волшебного цветка.
Я тряхнула головой и вздохнула.
Солнце палило нещадно, нам постоянно хотелось пить, а песок, каким-то немыслимым образом оказываясь на ковре, забивался в одежду. Спать было невозможно. Магия здесь не работала. И время, казалось, замедлилось. Скучно… Делать было нечего, поэтому мы просто наслаждались тем, что дарила пустыня.
— Как думаешь, эти люди и маги когда-то действительно проходили тут? — спросил Ромео, отвлекая меня от очередного иллюзорного каравана, тянущегося на запад.
— Наверное, — отозвалась я, поправляя на голове платок и натирая лицо, шею и руки мазью от солнечных ожогов.
В этот день мы разговаривали мало. Больше смотрели на миражи, каждый вспоминая о своем. Я думала о доме, об оставленных родителях, и к вечеру тоска настолько усилилась, что, если бы не Ромео с Фионой, я бы точно расплакалась.
На закате, который в пустыне был огненно-красным и огромным, мы спустились на песок, призвали ручей, умылись, поужинали и решили, что ночевать тоже будем на ковре. Так безопаснее. Да и время терять не хотелось.
Ночью в пустыне стало прохладнее. Но теплый, как из фена, воздух остался. Тишина сменилась легкими шорохами, которые приносил ветер. Небо тоже изменилось. Стало как-то ближе, словно нас накрыл черный купол с мерцающими звездами. Дотянуться бы, собрать горсть, но это ощущение, разумеется, ложное. Нам оставалось только смотреть, наслаждаться и восхищаться, прислушиваясь к ночным звукам. В пустыне они тоже кажутся особенными. Слишком громкими.
Я натянула очередной щит. За день мы уже использовали четыре. Защитные чары почему-то рассеивались в волшебной пустыне быстрее. Словно это место впитывало магию, хотя, на мой взгляд, если раньше тут было море, в которое попала нить Арии, волшебства в пустыне должно быть с избытком.
Но за день мы ничего, кроме песка и миражей, не заметили. А где гадюки и вараны? Или хотя бы растительность? Песок, палящее солнце да синее небо. И ничего больше. Жуткое ощущение.
Я посмотрела на рассыпавшиеся звезды, отыскивая созвездия, о которых слышала и читала. Постаралась подавить горький ком в горле. Найду Ираса, и мы снова отправимся на крышу, чтобы загадывать желания. Для этого не обязательно дожидаться звездопада. Где он? Что с ним? Я в очередной раз попыталась мысленно до него дозваться, но в ответ снова была тишина. И легче не стало. Я прикрыла глаза, проваливаясь в беспокойный сон.
Утром в пустыне появились растения.
— И что это за невзрачные кусты? — уточнила я, рассматривая коричневые заросли, стелющиеся под нами.
Листьев не было, только стволы, усыпанные ярко-желтыми шипами. Брр!
— Архарисы. Ядовиты, — коротко пояснил Ромео, грызя сухарь и запивая его водой из фляги. — Из его колючек добывают яд для стрел. Противоядия не существует.
Я потянулась за орехами.
— А это?
Показала пальцем на странные, ползущие по пескам темно-зеленые мясистые ветки с черными, блестящими на солнце ягодами.
— Апурии.
— Тоже ядовиты? — не удержалась я.
— Хуже. Оплетут так, что…
— Можешь не продолжать, — быстро заметила Фиона. — Я тоже поняла, что к ним нельзя прикасаться.
— А вон тот синий цветок, похожий на лютик?
— Магию вытягивает.
Понятно, безопасного в пустыне ничего нет.
— Смотрим в оба. Там, где кусты, обычно…
Договорить Ромео не успел, потому что я заверещала и чуть не свалилась с ковра.
— Успокойся. Обычная гадюка. Она даже на тебя внимания не обратила. Варя!
Ромео крепко держал меня, а Фиона брызгала на макушку холодной водой.
— Я до ужаса боюсь змей. И скорпионов. И пауков.
Да вообще проще перечислить, чего я не боюсь.
— Лучше бы ты пустынника боялась, — тихо сказал Ромео.
Фиона на него шикнула, напоминая, что не стоит говорить о хозяине пустыни. Накликаем так беду.
— А это кто?
Любопытство взяло верх, и я не удержалась от вопроса. Вниз теперь не смотрела, опасаясь увидеть еще кого-нибудь ползающего или прыгающего, а вот расспрашивать друга не перестала.
— Дух, который создает песчаные бури. Вот с ним лучше не встречаться и его не злить.
Рыжик безуспешно попытался отцепить мои пальцы от его туники, но потерпел поражение. Лишь вздохнул, смиряясь с неизбежным, и стал смотреть вокруг.
Через час полета кустарники исчезли, и мы ненадолго спустились.
— Как думаете, еще далеко? — поинтересовалась Фиона.
Время в пустыне текло иначе. Замедлялось, растягивалось. Я читала, что можно провести здесь сутки, а в той же Аскании пройдет месяц. Или наоборот. Как определить, что мы окажемся в самом центре пустыни? Вся надежда только на путеводную магию клубка.
— Четверо суток пути, — ответил Ромео.
— А как ты определил? — удивилась я.
— Путеводная нить уменьшилась на одну пятую. Значит, точно четверо суток.
— У меня может не хватить щитов, — с ужасом созналась я.
— Придется поторопиться. Я могу пойти, а вы полетите.
— Думаешь, что так будет быстрее? — поразилась Фиона, с которой я была согласна.
Ромео вздохнул, почесал рыжую макушку.
Фиона отряхнула с белой туники песок, втерла мазь и завязала на голове косынку.
— И насколько хватит щитов? — деловито уточнила она.
— На три дня, — созналась я.
— До маяка можем успеть добраться, если прибавим скорости.
— Скинем ненужные вещи? — уточнил Ромео.
— А почему бы и нет?
— Но до волшебного источника щитов не хватит, — вздохнула я.
— Смотря сколько до него добираться. — Фиона забралась на ковер, осмотрела наши пожитки. — Давайте просто не будем тратить время.
Мы с Ромео сели на ковер, который за это время успел всем опостылеть. Мешок с едой кинули вниз, не сговариваясь. Обойдемся без сухофруктов, раз есть сухари, потерпим. Следом полетела вся запасная одежда, плащи и обувь, кроме одного комплекта на каждого. Сбросили два рюкзака и даже одну флягу. Мазь от ожогов и небольшая аптечка остались. Ковер поднялся выше, скорость увеличилась.
А я-то мечтала, что вечером мы будем сидеть на остывающем песке и можно будет призвать ручей, постирать одежду… Вздохнула и вытерла грязным рукавом лоб. Что-то ты, Варь, размечталась.
Я попила воды, чувствуя неимоверную усталость. Жара отнимала много сил, и только мысль о том, что вскоре я доберусь до Ираса, помогала держаться.
На третий день мы попали в долину кактусов.
— Зажимаем нос, — прокричал Ромео.
Мы послушались, вдыхая горячий воздух ртом.
Кактусов было много. Но они существенно отличались от тех, что я видела на картинках или в горшках на подоконнике у себя дома. Кактусы выращивала бабушка. Она часами могла о них рассказывать и смотреть на бутоны цветов. Радовалась, как детям, когда те появлялись и наполняли дом дивным ароматом.
В волшебной пустыне кактусы были темно-зелеными, покрытые черными длинными иглами и огромными, как деревья.
— Создают миражи, едва вдохнешь воздух, — пояснил всезнающий Ромео.
— Страшные? — уточнила я, вспоминая, что миражи нас все эти дни совсем не напрягали, лишь развлекали.
Где такое еще увидишь? Для того чтобы была иллюзия, ее надо создать при помощи магии, а тут… миражи возникают сами собой, рассказывая о тех, кого пустыня запомнила. Может быть, они и есть то истинное, настоящее волшебство? Кто знает…
— Слишком правдивые, — ответил друг. — Человек верит в то, что видит, остается среди этих колючек навечно.
Да уж! Такого счастья нам не надо. Короля бы спасти от смерти, Ираса отыскать, родных повидать… Я снова потрясла головой, отгоняя непрошеные мысли. Что-то слишком часто в этом месте мне становится тоскливо. Будто пустыня вытягивает все тщательно скрываемые желания наружу, обнажает сокровенное, усиливает страхи во много раз. Или мне все это кажется?
Я оглянулась на оставшуюся позади долину с кактусами, отбрасывающими тени. Но назад уже не повернешь, как бы ни хотелось.
И снова потянулись бесконечные пески. К ним мы тоже быстро привыкли, перестали удивляться, только рассматривали изредка шнырявших ящериц и ползущих змей. А вот жара сводила с ума. Воздух нагревался настолько, что казалось, мир растворяется перед глазами, сливается в одно желто-синее пятно. День выдался тяжелым, длинным. Мы по очереди дремали, мечтая быстрее оказаться возле призрачного маяка.
Последний щит лопнул на рассвете, и я, вздохнув, полезла за запасными гребенками. Но достать их не успела, потому что ковер неожиданно замер.
— А почему мы…
— Прибыли, — ответил Ромео, задумчиво потирая нос.
— Да? — мы с Фионой оглянулись.
Кроме песка, вокруг ничего не было.
— Спускаемся? — уточнила подруга.
— Разумеется.
Мы осторожно сошли с ковра, собрали оставшиеся вещи.
— И где здесь маяк? — спросила Фиона, утирая мокрый лоб и откидывая грязные пряди волос за спину.
— Поисковое заклинание не может ошибиться. Мы же нить из клубка, как нас научила Огана, привязали к ковру, — ответила я. — Наверное, увидеть маяк может только призрак.
Ромео сверкнул синими глазами, задумался.
— Думаю, что нужно выпить зелье, — предложил он, доставая флакон.
— Хорошо, — сказала я, стараясь не паниковать. — Какой знак вам подавать?
Не то чтобы я опасалась, что зелье не подействует, но на всякий случай подстраховывалась.
— Ты же призраком будешь, верно? — Фиона поежилась от этой мысли.
— Да.
Я с трудом себе представляла, как это, поэтому посмотрела на подругу с сомнением.
— Тогда спустишься к нам и укажешь направление, если что…
Ромео не договорил и вздохнул.
— А если вы меня не увидите?
— Хорошо. Тогда я положу на песок свою иглу, а ты попытаешься ее повернуть. Но, по логике, мы должны тебя видеть.
— Дедушка Феофил говорил, что сына проводника они тогда заметили, — тихо созналась Фиона.
И у меня появилось нехорошее подозрение, что караванщики разглядели призрака только потому, что юноша был мертв. С зельем это может не прокатить.
Видимо, друзья подумали о том же самом, поэтому поправили иголку.
— Ох, Ромка! А как Ирас справился-то? Может, не будем мудрить? Я просто перестану быть призраком и покажу направление. Сдается мне, магия в пустыне такова, что я в любом случае запомню путь.
— И то верно. Мы что-то заволновались. — Ромео протянул флакон с зельем. — Пей и иди.
— И ни о чем не думай! — велела Фиона, крепко меня обнимая.
Но тут же выпустила из объятий и смутилась.
— Без прощаний, да?
— Разумеется. — Ромео хмыкнул, а Фиона робко улыбнулась.
— Не волнуйся. Все будет хорошо. Верь в это. Ты же можешь.
Я открутила крышку, понюхала зелье, которое абсолютно ничем не пахло, и выпила одним глотком.
По горлу побежал холод, мир расплылся и покачнулся, я почувствовала, что падаю, а затем пришла странная легкость. Я моргнула и посмотрела на друзей, склонившихся надо мной. Непривычно быть привидением, если честно. Я попыталась принюхаться, но никаких запахов не уловила. Ощущение жары и духоты тоже исчезло. Даже песок под ногами не чувствовался. Странное ощущение. Будто я и вправду неживая. Эмоции, правда, остались.
И особенно жутко смотреть на свое тело, оставшееся внизу.
Ромео подхватил меня на руки и перенес на ковер. Фиона тревожно вгляделась перед собой, и я помахала ей рукой. Она на этот жест не ответила, значит, меня не видит. Что ж, не буду терять время!
Я огляделась и охнула.
Маяк, сотканный, казалось бы, из тонких полупрозрачных нитей, был в нескольких шагах от меня. Высокий, полуразрушенный, но, как великан в дозоре, не растерявший своей мощи, он поражал. Наверняка когда-то был выстроен из огромных булыжников. Я подошла к двери, болтающейся от невидимого ветра, обернулась в последний раз на друзей и вошла.
Внутри почему-то часть ощущений вернулась. Не знаю, как это было возможно у призрака, но я чувствовала холодный и мокрый каменный пол, шершавые стены и ступени, пока поднималась на самый верх. Торопилась, зная, что времени у меня немного.
Наверху дул пронизывающий ветер. Там внизу, в песках он не чувствовался, а здесь… Порывы были сильными, холодными, доносили соленые запахи моря. Я вдохнула этот ни с чем несравнимый аромат. Обязательно потом поинтересуюсь, что это за зелье такое необычное. Огромный костер из дров был сложен прямо посередине ровной площадки. Рядом в обычном фонаре горел призрачный огонек. Темно-сизый, непривычный.
Его нужно зажечь? Для чего? И как найти путь к источнику?
Я подошла к полуразрушенной стене, старательно обходя разбросанные камни, выглянула и вздрогнула. Пустыни не было. Да какое там! Даже воспоминания о ней не осталось. Внизу бушевало призрачное море. Волны разбивались об огромные черные и скользкие валуны, шипели, как змеи, лизали призрачные стены маяка. Небо казалось черным, бездонным, как пропасть. Я ожидала увидеть сверкающие молнии, но их просто не было.
Отошла, вспомнив, зачем я здесь, споткнулась о камень и уставилась на надпись: «Не слушай их голоса, чудо. Просто зажги маяк».
Ирас! И сердце ухнуло вниз от какой-то безудержной радости, но тут же раздался слабый шепот, и я как будто бы очнулась ото сна. Кинулась к призрачным дровам, разбила фонарь, выпуская огонь.
Голоса стали громче, пока разгоралось пламя. Мне чудилось, что они зовут, манят, утешают, дарят надежду. Не оборачиваться. Не смотреть на призрачное море. Стало казаться, что шепчет уже сама вода, ползет по стенам. Ой мамочки! Бежать! Не ждать. Вниз немедленно!
«Не слушай их голоса, чудо».
Я осталась на месте, постоянно повторяя эту фразу, надеясь, что выстою и не сойду с ума. Другого шанса добраться до источника не будет.
Столб пламени взвился ввысь и резко исчез, оставляя светлый луч.
— Волшебный источник, пожалуйста, — интуитивно попросила я, рассматривая рассыпавшийся уголь.
Луч изогнулся и показал направление, почти сразу же исчезая. Я осталась в кромешной темноте, и голоса, на некоторое время исчезнувшие, вернулись. Я не мешкая рванула вниз, но мне чудилось, что меня преследуют. И ноги, которые казались теперь вовсе не призрачными, скользили по холодным ступеням. Магия этого места или все же зелья? Почему я вдруг стала чувствовать себя почти живой? Дверь хлопнула перед носом, шепот окутал. Я резко бросилась на выход, помчалась по привычной уже пустыне, добежала до встревоженных Ромео и Фионы и упала.
Боль была резкой, сильной, практически нестерпимой.
— Варя, Варя! Очнись же!
Ромео теребил меня за плечо, и первое, что я увидела, — его сапфировые глаза. И безумно захотелось расплакаться, но я не смогла. Осторожно села, дожидаясь, когда голова перестанет кружиться.
— Ты как? — Фиона протянула воды, и я жадно ее хлебнула.
— Нам туда. — Я пальцем указала направление. — Летим, я по пути расскажу, что произошло.
Мы сели на ковер, поднялись в воздух.
— Направление понятно, но…
— Не собьемся, — твердо сказала я. — Там особая магия. Ее не объяснить словами, можно только почувствовать. Так вот, направление запоминаешь мгновенно, а потом уже невозможно свернуть, даже если захочешь.
Я рассказала друзьям о том, что видела и слышала, об оставленной надписи Ираса.
— Интересно, как он смог написать предупреждение?
— Понятия не имею, — честно созналась я. — А правда час прошел? Там время совсем не чувствуется.
— Мы так за тебя переживали, — прошептала Фиона, на глазах которой заблестели слезы.
Я крепко ее обняла и улыбнулась Ромео. Выбралась! И это главное.
Неприятности начались слишком быстро. Едва мы отлетели, по земле поползли змеи. Не одна и не две, а пара сотен. Копошащиеся гадюки вызывали у меня священный ужас.
— Давай накинем не простой щит, а против нечисти, — предложила Фиона, помогая мне достать гребенку.
Увы, он не помог, только разозлил змей, которые теперь начали шипеть.
— Просто летим. Они не допрыгнут, тут метра четыре над землей точно есть, если не больше, — спокойно сообщил Ромео, оттаскивая Фиону от края ковра.
— А как будем спускаться? — шепотом спросила я, когда к вечеру мы замерли на месте возле огромного бархана, в котором темнел провал.
— Накидывай общий щит. Должно помочь — Ромео был непреклонен и решителен как никогда.
— У меня их всего два, — напомнила я. — Больше часа не выдержат.
— Выхода нет, Варь. Нам надо спуститься, попасть внутрь и найти Ираса и источник.
Я отчаянно боролась с непрошеным страхом, который не позволял мне спуститься. Пусть даже под щитом. Ромео посмотрел на меня, вздохнул и сдался.
— Хорошо, до пещеры донесу на руках. Только не цепляйся мертвой хваткой. У меня на тунике уже две дырки! — возмутился он.
— Фиона, ты сможешь дойти?
— Да. — Подруга бледнела, но храбрилась.
Мне сильно хотелось зажмуриться, когда Ромео спрыгнул на землю и, укрытый моим щитом, улыбнулся. Я бы его треснула, если бы не кинувшиеся со всех сторон змеи. От страха я не смогла даже кричать. Но защита, слава всем богам этого мира, сработала. Хотя я все равно позволила себя отнести к пещере, дрожа как осиновый лист. Затем сжала руку Фионы, наблюдая, как Ромео невозмутимо скатывает ковер, закидывает на плечи рюкзак.
И вдруг змеи неожиданно исчезли как не бывало.
— И что это было? Мираж? Иллюзия?
— Нас предупреждали, что пустыня волшебная, — невозмутимо заметил Ромео, пытаясь пригладить спутанные волосы.
Темный провал пещеры нас тоже не радовал, но куда деваться? Я запустила единственный маячок и обомлела. Нет, там змей не было. Только пауки по стенам, потолку и полу. И паутина, естественно. Повсюду.
Ромео присвистнул.
— Защита действует, — заметил он.
— Идем? — шепотом спросила Фиона.
— Бежим, — предложила я. — Пока щиты держатся.
Через полчаса мы остановились, пытаясь немного отдышаться. Спасибо викингу и боевым магам за тренировки, без этого мы бы такой забег не осилили.
В пещере пахло сыростью и морем. Я невольно подумала, что она здесь явно с тех времен, когда на этом месте плескалась вода. Наверное, ее сохраняет и поддерживает волшебный источник. Остались же запахи и скалы, укрытые песком. И еще мне постоянно казалось, что чем дальше мы продвигаемся, тем больше становится пещера. Поднимаются выше своды, расширяются и удлиняются коридоры. И это место будто дышит волшебством — древним и могучим, заставляющим невольно замедлять шаги и чувствовать себя так, словно ты идешь по заброшенному храму. Давно забытому, но по-прежнему не растратившему свою силу.
Только пауки повсюду окончательно портят всю картину. Брр! Что ж они такие мерзкие-то!
— Смотрите, там что-то светлеет, — хрипло заметила Фиона, показывая пальцем в сторону.
Мы повернулись. И правда, чуть дальше виднелся огонек. Голубовато-белый, едва заметный.
— Давайте приготовим сеть и иголки на всякий случай, — предложил Ромео.
Так мы и сделали. Достали все необходимое и быстрым шагом, почти бегом, подобрались к скале, оказавшись в огромном зале, сплошь покрытом паутиной. И все бы ничего, но она была не белой и даже не серебристой, а черной, смолянистой. Особенно жутко это выглядело в слабом мерцании нескольких огоньков, плавающих по пещере.
— Варь…
Фиона позвала шепотом, и я оглянулась, с трудом подавив крик. Бледный Ирас, закутанный в черные нити, ужасал.
— Он жив, Варь. Я чувствую. Сердце бьется… Правда…
Ромео в мгновение ока оказался рядом, прижал меня к себе, пытаясь унять дрожь.
— Что с ним произошло? — просипела я, выпутываясь из объятий друга.
— На нем сильное проклятие. И долго он не протянет, — вздохнула Фиона. — Эта паутина…
Подруга нервно сглотнула, смотря огромными глазами на то, что можно было разглядеть при столь странном освещении.
— Она силы тянет. К ней нельзя прикасаться.
Как же хорошо, что мы укрыты моим щитом!
— Паутина здесь, сдается, не самое страшное, — тихо сказал Ромео.
— Это ты верно заметил, — раздался женский голос, и откуда-то из глубины пещеры, легко ступая босыми ногами по темной паутине, появилась его обладательница.
Черный плащ скрывал ее фигуру и лицо, но я не сомневалась в том, что эта та самая колдунья, с которой я столкнулась в королевской мастерской. И она же наслала проклятие на короля Эридана. И Ирас… Как же его освободить?
— Полагаю, передо мной Варвара Мальцева?
Мы промолчали.
— Невежливо с вашей стороны, — заметила она, скользя по нам взглядом. — Я могу ведь иначе действовать. Чуть сожму паутину на вашем принце и…
— Не надо, — не выдержала я.
— Что ж, так лучше. Даже удивительно, что вы добрались до этого места… живыми.
— А не должны были?
— Нет, разумеется, — ответила колдунья. — Я бы предпочла, чтобы вы погибли еще в лесу от рук нанятых мной разбойников.
— Зачем? — удивилась я.
— Ты изначально не вписывалась в мои планы, — меланхолично отозвалась незнакомка. — Мне предсказали, что ничего не получится, если появится попаданка из другого мира.
Волшебница приблизилась к нам, щелкнула пальцами, и я почувствовала, как щит лопнул.
— Против моих чар защитная магия кудесницы не сработает. Я — сильнее.
Я почувствовала на себе ее тяжелый злой взгляд, но спорить не стала. Зачем?
— Асканийское вино и лавина в горах — это ваших рук дело? — уточнила я, решив потянуть время.
— Конечно. Мне нужен был древний артефакт, указывающий путь. Но упрямые пуговицы, заколдованные этой шарлатанкой Арией, никак не давались мне в руки.
Колдунья замолчала, явно ожидая от меня хотя бы вопроса, но, поняв, что я не поинтересуюсь, что за магия Великой Кудесницы не давала ей прикоснуться к артефакту, продолжила:
— Видишь ли, Варвара, пуговицы может собрать лишь тот, кто ни разу не убивал, а взять их и использовать — тот, кто чист сердцем. Ирас вот смог, а я — нет. Пришлось усилить проклятие Эридана при помощи особого ритуала, который потребовал много магии.
Я бессильно сжала ладони, поняв, что она намекает на убитого эльнора. Успокоиться и не поддаваться на эти жалкие провокации.
— А уж потом, когда Ирас стал действовать, выследить его практически не составило труда.
Пока злодейка объясняла, я слушала и прикидывала, что делать. Страшно почему-то не было. Обманчивое чувство, скверное, но если бы меня сейчас затопил ужас…
— И почему ты не поинтересуешься, откуда я знаю Эридана и Ираса?
— Их все знают. Они — правящая семья, — тихо заметил Ромео.
Колдунья расхохоталась, но смех получился каким-то булькающим и жутким. Она резко откинула капюшон и подошла так близко, что нас разделял лишь шаг.
Лицо у нее было белым, словно выточенным из мрамора. Таким же гладким, неживым… Шрамы покрывали щеки, лоб, нос и даже губы тонкой паутиной. Глаза черные, острые и какие-то безумные.
— Неужели Ирас не рассказал? Не очень-то он тебе доверяет, смотрю.
— Не рассказал что? — не удержалась я, начиная злиться.
— Король Эридан — мой брат.
Новость была ошеломляющей. И сразу стало понятно, почему королевская семья действовала столь осмотрительно. Им не нужна была огласка.
— Достань мне воды из источника, и я пощажу вас всех.
— А сами? — Ромео отвлек от меня волшебницу, и я осторожно вдохнула.
— Я — не кудесница. И не чиста сердцем.
— Но у вас великая сила, — возразила я.
— Я всего лишь прокляла клубок, добытый у русалок, — заметила колдунья. — И поэтому мне подчиняются создания тьмы. Плюс часть сил от убитых мастериц досталась. Этого мало для того, чтобы взять воды из волшебного источника.
Колдунья облизнула губы и улыбнулась, снова окутывая меня взглядом черных глаз. И я подумала о том, скольких она убила. Среди них наверняка есть и те маги, что не вернутся в МыШКу. Елки зеленые! Что же делать? Как отказать, чтобы она никого не убила?
— Почему же вы не попросили об этом его высочество? — Вежливость Фионы меня поразила.
— Мой племянник никогда не отличался особым умом. Пошел в матушку. Говорила же брату, не женись на дочери крестьян! Но нет, не послушал. Привел в дом обычную девку, нацепил на ее палец кольцо, еще и за жемчужиной этой проклятой нырял!
Колдунья выругалась.
Так вот в чем причина всех бед!
— Вам не по нраву королева Изабелла? — спросила я, судорожно ища выход из ситуации, в которой оказалась.
— У меня тоже был жених, — неожиданно спокойно сказала она. — И он оказался, по словам брата, вором! Эридан его казнил, не дав мне с ним даже попрощаться. Да что уж там говорить! Я о его смерти узнала через неделю!
— Разве в Шелдронии казнят за воровство? — удивился Ромео.
Думай, Варь! Пока отвлекаем разговорами, думай.
— За обычное нет, но брат заявил, что Ар пытался ограбить королевскую сокровищницу. Даже мне слепки иллюзий предоставил. Смешно. Как будто они были настоящие!
В глазах колдуньи зажегся безумный огонек.
— Достань мне воды. Этот глупец отказался, решил умереть сам, погубить отца. В королевстве наступит смута.
— Зачем вам вода из волшебного источника? — спросила я, не зная, как отказаться от такой чести.
— Сниму проклятие, что наложила одна из умирающих кудесниц, свергну брата и буду править Шелдронией.
Прекрасный план. Во всех отношениях.
— А Ирас? — уточнила я.
— Отпущу, если даст клятву на крови, что не сунется ко мне, не станет мстить за смерть родителей и откажется от престола. Так и быть, если поможешь — живите.
Еще чудеснее.
— Я не смогу набрать воды, — тихо сказала я.
— Отказываешься? — как-то спокойно спросила колдунья.
— Да.
— Ну что ж, тогда я стану действовать иначе.
Она взмахнула рукой, что-то прошептала, и Ромео захрипел.
— Не трогай его! — крикнула Фиона.
Рыжика резко подбросило вверх, а потом он упал на пол. Подруга завизжала и кинулась к нему. Я бросилась следом, наклоняясь и чувствуя, как по щекам бегут слезы. Я отказывалась верить в произошедшее и в то, что только что стала убийцей лучшего друга! Как с этим дальше жить? Фиона что-то бессвязно шептала. Изо рта Ромео бежала струйка крови. Умер. Из-за моей глупости.
Я кусала губы, проклиная все на свете, и старалась не сорваться и не броситься на колдунью, что так легко играла нашими жизнями.
Поднялась.
— Пока что жив. На запястье был какой-то амулет, — сообщила злодейка. — Но мне несложно повторить. Девчонка будет следующей. А потом Ирас.
— А потом я? — Осознание, что Ромео спасли заговоренные мной узелки, придало решимости и смелости.
Фиона тоже перестала рыдать и затихла.
— Почему же? Ты мне нужна. Думаю, что многие доберутся до волшебного источника. Я знаю, что на его поиски отправились несколько групп. Займусь ими, а ты будешь смотреть, как я их убиваю, и думать.
Колдунья жутко улыбнулась потрескавшимися, почти белыми губами.
Я обернулась к Фионе.
— Не соглашайся, — прошептала она, трясущимися руками касаясь волос Ромео, голова которого лежала у нее на коленях. — Она погубит Чарду.
Бывают моменты, когда привычный мир рушится. Кажется, что тебя должны одолевать эмоции, но их нет. Просто остается какая-то пульсирующая внутри боль.
— Я добуду воды из источника, если ты оставишь в живых моих друзей и Ираса, — сказала я, отворачиваясь.
— Варя, нет! — Крик Фионы был отчаянным.
Она слишком хорошо представляла, во что теперь превратится наша жизнь. Но я не могла позволить умирать друзьям.
— Варя, остановись! Мы найдем выход! Я верю…
Колдунья усмехнулась, взмахнула рукой, и я перестала слышать подругу. Оглянуться тоже не могла.
— Клятву, что мои друзья не умрут, — напомнила я. — Если добуду воды из волшебного источника.
— Даю слово, что они останутся живы.
Злодейка вынула из складок плаща нож, порезала руку, и на земляной пол пещеры закапала кровь. Черная, маслянистая. И в какой-то момент я поняла, что передо мной стоит вовсе не человек.
— Видишь, даже кровью поклялась.
В голосе колдуньи слышалась насмешка.
— Что мне нужно сделать?
Оттягивать неизбежное я не собиралась.
— Порежь ладонь над тем камнем, — кивнула она. — Источник должен заработать. Наберешь воды в флягу, что у тебя на поясе. Ее хватит на один глоток, не больше. Сколько бы ни наливала. Источник иссякнет. Он и так долго берег в себе магию, и ее осталось мало.
Я подошла к валуну, исписанному древними рунами. Надеюсь, что Ирас и друзья поймут меня и простят. Колдунья протянула нож, но я отказалась. Сняла иголку, висевшую на поясе, полоснула по руке, с трудом не зажмуриваясь от боли и не кусая губы. Кровь закапала на камень. Тот засветился, выпустил струю воды, которая коснулась пореза, моментально залечивая рану. Я отдернула руку, достала флягу и обреченно посмотрела на источник.
— На твоем месте я бы не стала торопиться.
