ЭПИЛОГ

С утра в день свадьбы пропало платье, а ресторан сообщил, что у них случилась авария. В банкетном зале ночью рухнул потолок — не выдержал огромную люстру, повешенную неделю назад. Так как обе новости пришли одновременно, я даже не поняла, какая из них сильнее выбила меня из колеи.

Пока с выпученными глазами, с фатой, прикрепленной к прическе на одну шпильку, и в коротком пеньюаре я бегала по академии, пытаясь придумать, куда нам деть почти четыре сотни гостей, платье нашлось. Оказывается, его забрала мама, «чтобы по-быстрому ушить ну очень неприличный разрез». У меня даже сил возмущаться не было, я только страдальчески вздохнула и подумала: «Лучше платье без разреза, чем вообще никакого платья».

Только мы разобрались с местом проведения банкета, решили, что столы поставим во дворе академии, дали команду прибывшим из ресторана работникам, а я выдохнула и наконец-то влезла в платье, которое заметно потяжелело из-за того, что мама вколола в подол четыре булавочки — для того, чтобы детей было побольше, вшила мешочек соли, чтобы жених налево не ходил, и еще так, по мелочам, разных круп — я так понимаю, чтобы молодые с голоду не сдохли, нарисовалась еще одна неожиданная проблема. Мы совершенно не подумали о том, кто будет нести шлейф платья невесты.

Снова начался забег по академии, но найти маленьких девочку и мальчика в Имперской академии магических искусств сложновато, особенно летом, когда и большие-то мальчики с девочками на каникулах. Поэтому, когда прямо из воздуха появился смущающийся шушель с Васиком в обнимку и кокетливым бантиком из чулка на голове, даже мама в обморок не упала, а махнула рукой. В конец концов, либо шлейф тащит хоть что-то мелкое и умильное, либо он собирает пыль по ступенькам и полам. За пятнадцать минут до выхода невесты все равно ничего лучше не придумаешь, и мама это понимала. А после встречи с личем она начала спокойнее реагировать на сверхъестественные проявления. Хотя я считала, что шушеля бояться все же стоило больше, нежели профессора Сазейра, но сейчас было не время доносить до мамы эту мысль. К тому же родительница дала добро на присутствие лича на свадьбе. Мы только форму одежды обговорили, и получился у нас не профессор-умертвие, а очень загадочный некромант, который не снимал перчаток и закрывал лицо.

Перед началом церемонии я уже не хотела ничего — только скинуть туфельки, забрать своего ректора под бок и спать-спать-спать. Огромная толпа гостей, стремящихся хотя бы чуть-чуть приблизиться к невесте, пугала не только меня, но и слегка нервного жениха. С Арионом мы встретились не у алтаря, как положено, а чуть раньше, на ступенях академии, чтобы на нас могли посмотреть все гости. Папа со слезами на глазах передал мою руку жениху, сзади радостно взвизгнул шушель, и дальше мы должны были идти с женихом под радостные возгласы толпы.

Ректор был зол, он пытался мило улыбаться гостям, но получалось не очень. Глаза полыхали алым, и оскал выходил хищным. Я это видела и чувствовала его напрягшуюся руку. А нам еще до алтаря идти, ну… далеко идти: вниз — пятнадцать ступенек, потом — по красной ковровой дорожке, где нас будут посыпать цветами и рисом, а терпение у моего жениха закончилось. Причем, похоже, еще вчера, когда нам с Кассандрой пришлось пересказывать все наши приключения.

Я и сама, честно сказать, уже устала. Хотелось сбежать куда-нибудь в дремучий лес, где мы будем одни. Но впереди нас ждали клятвы, танец, торжественное застолье! Как бы не было беды!

Я посмотрела на Ариона фон Расса и подбодрила его улыбкой, в ответ получила все тот же оскал и поняла, что дело плохо. Хорошо, если мой жених не сорвется на гостей или проводящего обряд жреца.

Самым сложным оказалось пробиться под обстрелом из риса и розовых бутонов. Шушель сзади на шлейфе дергался и подпрыгивал, а я даже не могла повернуться и посмотреть, что он делает. Подозреваю, он пытался ловить цветы, но делать это зубами неудобно. Отсюда и недовольное повизгивание.

Жрец нам попался опытный, едва он взглянул на пылающие демоническим огнем глаза ректора, как тут же явно передумал растекаться мыслью по древу. Отбарабанил быстренько речь, выслушал наши заверения о том, что мы в здравом уме и твердой памяти и ну очень хотим стать мужем и женой, и позволил жениху поцеловать невесту.

Я выдохнула с облегчением, сзади радостно взвыл шушель, и нам на голову полетели лепестки роз вперемешку с живыми бабочками. В этот раз я орать не стала, так как рядом стоял мой ректор, а с ним мне даже бабочки с мерзкими крыльями были не страшны. На какое-то время я почувствовала себя счастливой. Ровно до тех пор, пока не вспомнила, что это еще не конец — это начало сегодняшнего вечера. Впереди нас ждут традиционные конкурсы, танцы и еще очень много утомительных вещей. Но, оказывается, у моего мужа был свой план.

— А не хочешь ли ты, любимая, запустить «веником» в своих подружек сейчас? — вкрадчиво поинтересовался он на ухо, чем изрядно меня обескуражил.

— А зачем? — удивилась я. — По плану же позже…

— Позже можешь не успеть, — отрезал он, покосившись в толпу с ненавистью. — А они тебе этого не простят. Посмотри на их глаза, девицы очень хотят замуж.

— Ну ладно. Спорить с начальником — себе дороже. — Я пожала плечами и послушно метнула бело-красный букет в толпу.

Надо ли говорить, что первым букет успел поймать шушель и счастливо прижал его к своему лохматому пузу под страдальческие вопли женской незамужней части гостей. Ректор ведь по моей просьбе на букет наложил заклятие удачи — он должен был принести судьбоносную встречу со второй половинкой тому, кто его поймает. Теперь я старалась не думать о возможном появлении второй половинки шушеля. Если это произойдет, то даже академия магии не устоит.

— А сейчас… — Арион первый раз за сегодняшний день улыбнулся открыто и искренне. — Дорогие наши гости… — Он сделал весьма характерный акцент на слове «дорогие». — Счастливо оставаться!

Ректор притянул меня ближе, и мы нырнули в мутное облако открывшегося портала.

— Куда-а-а? — вопила мама, семеня по красной дорожке.

— Не пущу! — вторил ей папа, но ректор крикнул:

— Хорошо развлечься! — И мы рухнули в никуда, чтобы вынырнуть в месте, которое я могла бы назвать своим личным раем.

— Как тут красиво! — выдохнула я, высвобождаясь из объятий мужа и делая шаг по направлению к водопаду, стекающему с отвесной скалы в небольшую чашу, расположенную прямо у наших ног. Сам водопад был небольшой — метра три в высоту, но удивительно красивый из-за тянущейся к нему зелени — лианы с ярко-алыми цветами, кусты, названия которых я не знала, и высокая трава. Я словно попала в сказку. А на площадке, чуть в стороне, стоял накрытый на двоих стол. На глаза навернулись слезы.

— Переживал, что ты не оценишь мою попытку от всех сбежать, поэтому ничего и не сказал, — задумчиво отозвался ректор, который внимательно следил за моей реакцией. — Но оставаться там и дальше я не мог. Прости.

— Я очень ценю! — Я кинулась к нему на шею. — Это лучшая свадьба, о которой я только могла мечтать. Правда-правда.

Вернулись мы в академию под утро. Праздник удался и без нашего присутствия. Это было видно по тому, во что превратился двор академии. Некоторые гости спали в обнимку прямо на травке. Невозмутимый лич, затянутый с ног до головы в черный шелк, который скрывал лицо и кисти, сидел, придерживая спящую блондинку, а по коньку крыши осторожно пробирался шушель, прижимая к груди мой букет.

— Только бы не на свидание собрался… — пробормотал ректор, а я счастливо засмеялась. В нашей академии могло случиться все что угодно.