В то время Джеффри тесно сотрудничал с юношей по имени Джеймс, лидером банды из Роксбери и одним из организаторов перемирия с другой крупной бандой, организованного трудами коалиции. По словам Джеффри, Джеймс был «в самом деле особенным человеком… он заботился не только о себе, но и обо всех, с кем был связан. И он искренне хотел, чтобы в городе воцарился мир».

Через два дня после встречи с Джеймсом священнику позвонили. Он был дома, готовил ужин, и после звонка все бросил, прыгнул в машину и помчался. В Джеймса только что стреляли. И убили.

Приехав в больницу, Джеффри стал утешать осиротевших родных Джеймса – одни рыдали, другие до сих пор не верили, что его нет в живых. Друзья Джеймса толпились в комнате ожидания в отделении скорой помощи и уже обсуждали, как отомстить за убийство.

«А я говорю: “Этого нельзя делать!”» Совсем не это хотели услышать обозленные товарищи Джеймса. «Я мучительно подыскивал слова, потому что думал, ну что-то же я должен сказать, правда ведь? Но чем дольше я думал, тем глубже заходил в тупик. Наконец пришли врачи и сказали мне: “Нам нужно навести порядок в отделении. Вы можете убрать отсюда всех этих людей?” Я ответил: “Не знаю, но попробую”. И я стал подходить к людям и говорить: “Вы хотите помолиться? Давайте выйдем отсюда и помолимся вместе”. Они: “Ладно”. И я вывел их на улицу, и мы стали молиться. И чем больше я молился, тем больше все рыдали и причитали. И я сказал: “Хорошо, теперь каждый пусть обнимется с кем-нибудь. Обнимитесь крепко”. Я был совершенно растерян, не знал, что говорить, что делать. Но оттого, что я молчал, кажется… люди стали подходить и заговаривать со мной, а я только кивал и говорил: “Я вас слышу”».

Там, в пропитанном горем хаосе больничной комнаты ожидания, Джеффри усвоил нечто очень важное: в некоторых случаях победить невозможно. Никакие слова и поступки не утешили бы родных погибшего и не укротили бы гнев тех, кто собирался отомстить. Джеффри сделал все, что мог, но в конце концов понял, что у него нет ответов. Нет слов. Не надо думать, что в любой жизненной ситуации вы найдете волшебное слово или впечатляюще смелый жест, который все устроит, – это граничит с манией величия. В такие минуты нужно просто быть с людьми и слушать их. Иногда этого достаточно. А в долговременной перспективе, возможно, это и окажется лучшим, что вы могли сделать.

«Это называли служением присутствия, – говорит Джеффри, – и я считаю, что это один из самых действенных способов служения, понимаете? Просто умолкнуть и быть с людьми».

Иногда мы наиболее красноречивы, когда молчим, – наше присутствие, без объяснений и без прикрас, говорит само за себя.

Первая встреча «уличного комитета» состоялась больше двадцати лет назад. Сегодня его история – история успеха – изучается в Гарвардской школе бизнеса. Когда я рассказываю своим студентам о работе Джеффри, он приходит на занятие и отвечает на вопросы. Он являлся всегда, когда мы его «проходили», – не меньше двух десятков раз. Главные действующие лица историй успеха нередко посещают занятия, где рассматривается их случай, но, конечно, никто из них не сравнится с Джеффри – ни по частоте появлений, ни по масштабу воздействия.

Джеффри приходит, когда мои студенты уже прочитали о нем – они встретились с этим человеком на страницах печатного текста и прониклись естественным уважением и восхищением. Но появление Джеффри во плоти все равно застает их врасплох. Когда он входит в класс, воцаряется тишина – благоговейная, почтительная, исполненная любопытства. Джеффри является не в облачении священнослужителя. На нем джинсы, глаженая, застегнутая на все пуговицы рубашка и элегантный блейзер. Джеффри говорит спокойным, низким, резонирующим голосом. Он честен и исполнен смирения, но вместе с тем – уверенности в себе и силы. Он никогда не торопится. Он не боится пауз, а потому их не боимся и мы. Так присутствие порождает присутствие.