16
Весь следующий день пытаюсь увидеться с Габриелем, но все безуспешно. Проснувшись поздно, после двенадцати, обнаруживаю, что на прикроватном столике меня уже ждет поднос с завтраком. Но ни Джун Бинз, ни каких-либо других свидетельств посещения Габриеля мне найти не удается. Прошу прислать кого-нибудь из слуг, чтобы я могла воспользоваться лифтом. Но вместо Габриеля моим сопровождающим оказывается совсем другой человек.
Распорядитель Вон.
– Добрый день, дорогая, – приветствует он меня, улыбаясь. – Немного растрепана, но, как всегда, очаровательна. Поздно легла вчера?
Выдавливаю из себя самую что ни на есть обворожительную улыбку. Роуз была права, скулы действительно сводит. Называется, убедил Линден своего папеньку предоставить нам побольше свободы. Что бы мой муж о себе ни думал, последнее слово в этом доме всегда остается за Воном.
– Все прошло замечательно, – отвечаю я. – Мне совершенно непонятно, почему Линден называет эти выставки скучными.
Я захожу в лифт и встаю позади Распорядителя. Двери закрываются, и у меня перехватывает дыхание. От него пахнет подвалом. Кого это он вскрывал сегодня с утра пораньше?
– Куда планируешь отправиться? – интересуется он.
Я надела пальто. Хотя от выпавшего вчера снега не осталось и следа, мне помнится, как холодно было прошлым вечером. Воспаление легких никак не вписывается в мои планы.
– Да вот, не хотела провести такой чудесный день в четырех стенах.
– Ты уже видела, как починили площадку для мини-гольфа? – спрашивает Вон, нажимая на кнопку первого этажа. – Обязательно посмотри. Ремонтники проделали изумительную работу.
В его устах такие слова, как «изумительный», звучат предостережением. Но я улыбаюсь, несмотря ни на что. Я само очарование. Мне неведом страх. Я первая жена Линдена Эшби. Это ко мне он приходит среди ночи, меня просит сопровождать его на вечеринках. И я души не чаю в своем свекре.
– Еще не видела, – признаюсь я. – Пока только прихожу в себя после несчастного случая и, боюсь, не в курсе недавних событий.
– Ну, ладно.
Вон собственническим жестом берет меня под руку. Мне неприятно. У Линдена это выходит совсем иначе.
– Тогда, может, помашем клюшками?
– Я не сильна в гольфе, – уклончиво отвечаю я, с притворной скромностью потупив глаза.
– Такая умничка, как ты? Ни за что не поверю.
Похоже, на сей раз он говорит правду.
Вон ведет счет на протяжении всей игры. Он высоко отзывается о моем замахе, стоит мне загнать мяч в лунку с одной попытки, и терпеливо меня инструктирует, если удар выходит неуклюжим. Мне неприятно, когда он кладет свои шершавые руки поверх моих, корректируя их положение на клюшке. Противно ощущать его горячее дыхание на своей шее.
И мне совсем не по душе, что он становится рядом, когда мы подходим к маяку – последней лунке на площадке, который все еще освещает мне путь к свободе. Пока Вон разоряется о замечательном новом травяном покрытии, пытаюсь определить, в какой стороне среди всех этих деревьев расположена дорога, ведущая к кованым воротам. Уверена, что лимузин проезжал где-то недалеко отсюда.
Моя очередь наносить удар.
– Так расскажи мне, что ты думаешь о нашем городе после вчерашней поездки, – просит меня Вон.
– Я в восторге от всех проектов. Столько талантливых…
– Дорогая, я не о проектах спрашиваю. – Чересчур близко он ко мне стоит. – Меня интересует сам город. Какое у тебя сложилось о нем первое впечатление?
– Я ничего не успела рассмотреть, – отвечаю я немного сухо. К чему он клонит?
– Еще успеется, – уверяет он со своей кроткой старческой улыбкой и легонько стучит мне по носу пальцем. – Линден уже вовсю рассуждает о предстоящих мероприятиях. Дорогая, у тебя все получается.
Согревая руки дыханием, наблюдаю, как он точным ударом загоняет мяч в лунку.
– И что, собственно, у меня получилось?
– Вернуть моего сына к жизни.
Обняв меня за плечи, Вон прикладывается губами к моему виску. В это же самое место меня прошлым вечером поцеловал Линден. Но в то время как поцелуй Линдена дарил тепло, а в его объятиях я находила покой, от прикосновения Вона у меня по спине бегут мурашки. Между отцом и сыном есть поразительное сходство, вместе с тем мне сложно представить двух более непохожих друг на друга людей.
Однако я хорошая жена и добропорядочная невестка, поэтому незамедлительно покрываюсь румянцем.
– Я просто хочу, чтобы он был счастлив, – говорю я.
– Вот и правильно, – одобрительно отвечает Вон. – Сделаешь его счастливым, и он положит весь мир к твоим ногам.
Ключевая фраза «к ногам». Особняк можно будет не покидать.
Вон выигрывает, правда, совсем с небольшим перевесом. Я ему ничуть не поддавалась. Это честно заработанная победа.
– У тебя неплохо получается, хоть ты в себе и сомневаешься, – посмеиваясь, комментирует он мои способности, пока мы возвращаемся к дому. – Недостаточно сильна, чтобы меня обыграть. Но соперник достойный.
Ищу глазами дорогу, по которой меня вчера вез лимузин, но все без толку.
Ясно осознав, что прогулки, по крайней мере на сегодня, возможны только в сопровождении Вона, отправляюсь на поиски Дженны. Нахожу ее в библиотеке, свернувшуюся калачиком в кресле. На мягкой обложке любовного романа, который она увлеченно читает, изображена полуголая пара – мужчина спасает тонущую женщину.
– Габриеля не видела, – сообщает она, едва меня завидев.
– Не думаешь, что это как-то подозрительно? – интересуюсь я, пододвигая себе стул.
Поджав губы, сочувственно кивает, смотря на меня поверх книги. Дженна не из тех, кто приукрашивает действительность.
– Вы уже обедали?
– Нет…
– Ну тогда, может, он зайдет попозже.
Обычно подносы с едой к нам на этаж носит Габриель. Помощь ему нужна только в тех случаях, когда Сесилия закатывает очередную истерику, требуя особого к себе отношения.
Но Габриель так и не появляется. Обед приносит незнакомый нам слуга из первого поколения. Он даже не догадывается поискать нас в библиотеке, и ему приходится спросить о нашем местонахождении Сесилию. Настроение у разбуженной девушки преотвратное. Ругательства, сыплющиеся в адрес бедняги, слышны с другого конца коридора.
– Ты уймешься или нет? – спрашиваю я с порога разбушевавшуюся Сесилию. Дженна молча стоит рядом.
Слуга здорово перетрусил. Ну и страху нагнала на него эта беременная фурия! Но стоит мне на нее взглянуть, невольно замечаю мешки под глазами и отекшие лодыжки синюшного цвета, которые покоятся на двух подушках.
– Будешь так нервничать, повредишь ребенку.
– Не меня надо отчитывать, – раздраженно ворчит она и указывает на слугу, – а этого разгильдяя…
– Сесилия… – начинаю я.
– Да нет, она права, – перебивает меня Дженна и, сняв крышку с одной из тарелок, морщится с видимым отвращением. – Гадость редкая. Этим только свиней кормить.
Я смотрю на нее в совершеннейшем изумлении, она же отвечает мне долгим взглядом.
– Думаю, тебе следует спуститься на кухню и пожаловаться.
Ах, вот оно что!
– Приношу свои извинения, леди Дженна, – встревает слуга.
– Не стоит извиняться, – говорю я. – Это не твое упущение. За наше питание отвечает старшая на кухне, и она прекрасно знает, что мы терпеть не можем картофельное пюре, – снимаю еще одну крышку и, сморщив нос, продолжаю: —И свинину. Дженна от одного ее запаха покрывается красными пятнами. Пойду-ка я на кухню и сама все улажу.
– Да, конечно, – подхватывает слуга.
Мне кажется, его слегка трясет, пока он идет к лифту, толкая перед собой тележку, груженную подносами с нашим обедом. Не отстаю от него ни на шаг.
– Не обижайся на них, – ободряюще улыбаюсь я, как только за нами закрываются двери лифта. – Дело не в тебе. Честно.
Отвлекшись на мгновение от разглядывания своих туфель, он улыбается мне в ответ.
– Мне сказали, ты из них самая хорошая.
На кухне царит привычное оживление – верный знак того, что Вона нет поблизости. Останавливаемся в дверях.
– Извините, – подает голос сопровождающий меня слуга. – Здесь леди Рейн, чтобы выразить свое недовольство сегодняшним обедом.
Все оборачиваются в нашу сторону. Старшая повариха реагирует мгновенно.
– Эта никогда не жалуется, – фыркает она.
Пока я благодарю за помощь слугу, который меня сюда привел, тележку быстро разгружают. Жалко смотреть на то, как в мусорный бак отправляются вполне съедобные блюда, но у меня есть дела поважнее, чем переживать об этом. Пробираюсь мимо дымящихся кастрюль и занятых разговорами слуг к кухонному столу, у которого, склонившись над огромным кипящим котлом, стоит старшая повариха. Она единственная, кто во всей этой суматохе сможет мне помочь.
– Что случилось с Габриелем?
– Тебе не следует приходить сюда и расспрашивать о нем, – говорит она. – Ему и без того хватит неприятностей. Распорядитель Вон со дня твоего провального побега с парня глаз не спускает.
От этих слов у меня холодеет спина.
– С ним все в порядке?
– Я его не видела, – она смотрит на меня с выражением грусти на лице, – с того самого утра, когда Распорядитель Вон вызвал его к себе в подвал.
