Дымники обедали все вместе, как и уродцы в своих интернатах.

Длинные столы явно были сделаны из выструганных досок, выпиленных из самой середины стволов деревьев. Были хорошо видны срезы сучков. По всей длине волнами тянулся рисунок волокон. Столы выглядели грубо, но красиво, однако Тэлли никак не могла избавиться от мысли о том, что деревья были срублены живыми.

Она очень обрадовалась, когда Дэвид и Шэй привели ее в компанию молодых уродцев возле одного из костров. С большим облегчением Тэлли ушла подальше от поваленных деревьев и от уродцев постарше, которые ее пугали. У этого костра, по крайней мере, все выглядели почти ровесниками. Тэлли не была большим специалистом в определении возраста уродцев, но, как оказалось, не ошиблась. Двое только что прибыли из другого города, и им еще даже не исполнилось шестнадцати. Еще трое — Крой, Райд и Астрикс — были друзьями Шэй, из той группы, которая бежала из города еще до их знакомства с Тэлли.

Прожив в Дыме всего пять месяцев, друзья Шэй успели обрести некоторое подобие той уверенности, что так потрясла Тэлли в Дэвиде. Каким-то образом они ухитрялись вести себя серьезно и авторитетно, как взрослые красавцы и красотки, не имея при этом ни элегантной одежды, ни едва заметных морщинок у глаз, ни решительных подбородков. За обедом они разговаривали о разных проектах. О канале, нужном для того, чтобы привести ближе к Дыму воду из речки; о новых рисунках вязки свитеров из овечьей шерсти; о новой выгребной яме (Тэлли оставалось только догадываться, что это за штука такая). Все эти люди имели такой серьезный вид, будто жизнь их и вправду была настолько сложна, что ее приходилось планировать и перепланировать каждый день.

К еде тут тоже относились серьезно и накладывали ее в тарелки в изрядных количествах. Пища оказалась тяжелее, чем та, к которой привыкла Тэлли, и намного острее на вкус. Такой острой еда получалась у школьников, когда они сами готовили ее на уроках истории питания. Но клубника и без сахара была сладкой, а хлеб, хотя и немного странно было есть его просто так, обладал собственным ароматом и сам по себе. И уж конечно, Тэлли радовалась всему, чему угодно, кроме «СпагБола».

Но что за мясо в жарком, она не стала спрашивать. Для первого дня с нее хватало и того открытия, что здесь рубят деревья.

Опустошив тарелки, друзья Шэй принялись заваливать Тэлли вопросами о новостях из города. Их интересовало все: результаты спортивных соревнований между интернатами, развитие сюжета мыльных опер, городская политика. Не слышала ли она, чтобы кто-то еще бежал? Тэлли старалась по возможности отвечать на все вопросы. Никто и не пытался скрывать, что тоскует по дому. И когда ребята вспоминали о старых приятелях и забавах, их лица сразу становились более юными.

А потом Астрикс спросил ее о том, как она добиралась до Дыма.

— На самом деле было довольно легко. Как только я поняла, что к чему в записке Шэй.

— Не так-то легко. Дорога заняла у тебя… десять дней? — уточнил Дэвид.

— Ты ведь ушла из города в ночь перед нашим общим днем рождения, да? — спросила Шэй.

— Как только пробило полночь, — кивнула Тэлли. — Девять дней… с половиной.

Крой нахмурился.

— А рейнджеры тебя не сразу нашли, верно?

— Получается, что так. А когда нашли, чуть не изжарили заживо. В тот день они устроили грандиозный пал, и пламя вышло у них из-под контроля.

— Что, правда?

— Вот это да!

Друзья Шэй, похоже, искренне удивились.

— У меня доска чуть не сгорела. Чтоб спасти ее, пришлось прыгнуть в реку.

— Так у тебя из-за этого с лицом такое творится? — осведомился Райд.

Тэлли прижала кончики пальцев к шелушащемуся носу.

— Ну да, у меня кожа… — У нее чуть не вырвалось «на солнце обгорела». Но все остальные были захвачены ее рассказом. А она так долго была одна, что теперь ее радовало, что она оказалась в центре внимания. — Со всех сторон полыхал огонь. Пришлось бежать прямо через полосу горящих цветов, и у меня расплавились туфли.

Шэй присвистнула.

— Невероятно!

— Странно, — сдвинул брови Дэвид. — Рейнджеры обычно внимательно смотрят, нет ли кого-то из нас в тех местах, где они собираются устроить пал.

— Ну а меня, значит, не заметили. — Тэлли решила не говорить о том, что она нарочно спрятала свой скайборд. — Я ведь была в реке, а вертолета я раньше никогда не видела — ну, то есть я его увидела в первый раз днем раньше… И тут эта штуковина вылетает из тучи дыма и гонит огонь прямо на меня! А мне-то откуда знать, что эти рейнджеры — славные ребята? Я решила, что это какие-то ржавники-пироманьяки восстали из мертвых!

Все расхохотались. Тэлли так приятно было ощущать тепло внимания этой компании… Словно она рассказывала ребятам из своего интерната о редкостно успешной проделке, только это было еще лучше, потому что она ведь на самом деле чудом спаслась. Дэвид и Шэй впитывали каждое слово. Тэлли радовалась тому, что еще не активировала свой медальон. Вряд ли бы она смогла сидеть здесь и наслаждаться вниманием дымников к своей персоне, если бы уже предала их всех. Она решила дождаться полуночи, остаться одна. «Уж тогда сделаю, что должна сделать».

— Наверное, натерпелась ты страха… — Голос Дэвида вывел Тэлли из неприятных раздумий. — Столько дней одна посреди орхидей — ничего не делать и только ждать, ждать.

Тэлли пожала плечами.

— А мне орхидеи понравились. Они такие красивые. Я ведь ничего не знала про то, что это такой суперсорняк.

Дэвид укоризненно глянул на Шэй.

— Ты совсем ничего не сказала ей об этом в своей записке?

Шэй покраснела.

— Ты сам велел мне не писать ничего такого, чем бы я могла выдать Дым, вот я вроде как и зашифровала все насчет цветов.

— Выходит, из-за твоего шифра она чуть не погибла, — заключил Дэвид, и Шэй явно стало больно от этих слов. Он повернул голову к Тэлли. — Редко кому удается проделать такой путь в одиночку, когда человек впервые выбирается из города.

— Но я бывала за городом раньше, — возразила Тэлли и, чтобы утешить Шэй, обняла ее за плечи. — Со мной все было в порядке. Цветы как цветы. А из города я ушла с запасом еды на две недели.

— А почему ты стащила только «СпагБола»? — спросил Крой. — Наверное, это твоя любимая еда?

Он рассмеялся, все остальные последовали его примеру.

Тэлли постаралась изобразить улыбку.

— А я даже не видела, что беру. По три порции спагетти по-болонски девять дней подряд… Я уже после второго дня их еле переваривала, но есть-то хотелось.

Все понимающе закивали. Они знали о трудностях путешествий. Судя по всему, они знали и о том, что такое тяжелая работа. Тэлли обратила внимание на то, как много все ели за обедом. «Может быть, Шэй тут и не умрет от недоедания, — подумала Тэлли. — Раз она себе полную тарелку еды навалила и съела все до крошки».

— Что ж, я очень рад, что ты до нас добралась, — сказал Дэвид, протянул руку и бережно прикоснулся к царапинкам на лице Тэлли. — Но похоже, ты пережила больше приключений, чем рассказываешь.

У Тэлли ком встал в горле от волнения. Она сглотнула слюну и пожала плечами, надеясь, что тем самым выказала скромность.

Шэй улыбнулась и обняла Дэвида.

— Я знала, что тебе понравится Тэлли.

Тут прозвучал звонок, и те, кто еще не закончил обед, спешно принялись доедать свои порции.

— Что это такое? — поинтересовалась Тэлли.

Дэвид усмехнулся.

— Это значит: пора на работу.

— Ты пойдешь с нами, — сказала Шэй. — Не бойся, это не смертельно.

По пути до места работы Шэй успела рассказать Тэлли кое-что о длинных и плоских «американских горках», которые на самом деле назывались железными дорогами. Некоторые из них тянулись через весь континент, бороздили его, будто шрамы, — частица оставленного человечеству ржавниками наследства. Но в отличие от большинства руин железные дороги приносили пользу и годились не только для того, чтобы летать над ними на скайбордах. Для дымников они служили главным источником металла.

Примерно год назад Дэвид обнаружил очередную железнодорожную ветку. Она не вела ни к каким полезным местам, поэтому Дэвид разработал план, как воровать оттуда металл и устраивать с его помощью новые маршруты для скайбордов в долине. Шэй, прибывшая в Дым десять дней назад, уже трудилась над этим проектом.

Группа из шести человек подняла скайборды в воздух и направилась к противоположному краю долины, потом — вниз по течению реки, над бурными порогами, потом — вдоль острого как бритва горного гребня, богатого железной рудой. Только здесь Тэлли поняла, как далеко в горы она забралась, уйдя от побережья. Перед ними, казалось, простирался весь континент. Выше лежал плотный слой облаков, ниже — более редкие облака, но леса, луга и мерцающие извилистые ленты рек можно было разглядеть через вуаль дымки. С этого склона горной страны было видно и море белых орхидей, сверкающее под солнцем, будто бескрайняя пустыня.

— Какое все огромное! — вырвалось у Тэлли.

— А когда находишься внизу, ни за что не скажешь, — объяснила Шэй. — Не поймешь, насколько малы города. В каких крошечных загончиках заставляют жить людей.

Тэлли кивнула. Но жители поселка, оставшиеся позади, в долине, свободно разгуливающие посреди дикой природы, рубящие деревья и убивающие животных ради пропитания, и представлялись ей чем-то вроде воскресшей машины ржавников, перемалывающей все на своем пути.

И все же она ни на что не променяла бы эти мгновения, когда парила в воздухе над горным склоном и смотрела на раскинувшиеся внизу долины и равнины. Последние четыре года Тэлли каждый день любовалась Нью-Красотауном, раскинувшимся до самого горизонта, и считала этот вид самым прекрасным зрелищем на свете. Но теперь она больше так не думала.

Примерно на середине горного склона железнодорожную ветку, найденную Дэвидом, пересекала еще одна река. Добраться сюда от Дыма можно было с разных сторон благодаря залежам железной руды, речкам и высохшим руслам ручьев — и ни разу не пришлось сходить со скайбордов. Шэй объяснила, что о пешем походе не может быть и речи — ведь обратно придется нести груз металла.

Железнодорожная колея густо заросла ползучими растениями, во многих местах ее завалили упавшие деревья. Каждое место соединения рельсов со шпалами обвивали десятки растительных щупалец. В некоторых местах, откуда рельсы уже сняли, лес вокруг был вырублен, но большая часть колеи оставалась в его цепких объятиях.

— Как же мы сумеем хоть что-то вытащить? — спросила Тэлли.

Она попыталась поддеть ногой кривой корень и поразилась тому, насколько крепок тот оказался.

— Смотри, — сказала Шэй и вытащила из рюкзака инструмент — металлический стержень длиной примерно от кончиков пальцев до локтя. В разложенном виде длина инструмента почти равнялась росту Тэлли. Шэй покрутила один конец стержня, и с другой стороны появились четыре короткие распорки, похожие на спицы зонта. — Это называется «домкрат». С его помощью можно передвигать почти все, что угодно.

Шэй снова повертела рукоятку инструмента, и распорки убрались внутрь. Затем она подвела один конец домкрата под шпалу и еще раз повернула рукоятку. Металлический стержень начал подрагивать, а деревянная шпала издала стонущий звук. Подошвы туфель Шэй заскользили по земле, но она налегла на домкрат всем весом, не давая инструменту уйти из-под шпалы. Древняя шпала начала медленно подниматься, обрывая корни и стебли растений, рассыпая землю и выгибая рельс, лежавший поперек нее. Тэлли увидела, как распорки домкрата расходятся в стороны под шпалой и постепенно заставляют ее подниматься все выше. Рельс начал освобождаться от креплений и всего, что было на нем навалено.

Шэй весело подмигнула подруге.

— Я же тебе говорила!

— Дай-ка мне попробовать.

Тэлли, широко раскрыв глаза, протянула руку к домкрату.

Шэй засмеялась и вынула из рюкзака второй инструмент.

— Поставь его вон там, а я буду эту шпалу держать.

Домкрат был несколько тяжелее, чем казался с виду, но управляться с ним было не так трудно. Тэлли разложила его и подвела под место соединения шпалы с рельсом, указанное Шэй.

Она стала медленно вращать рукоятку, и наконец домкрат у нее в руках начал дрожать.

Шпала сдвинулась с места. Руки Тэлли ощущали напряжение металла и сопротивление почвы. Рвались корешки вылезающих из земли ползучих растений. Тэлли чувствовала их сопротивление сквозь подошвы туфель — оно ощущалось, словно далекое землетрясение. Воздух наполнился скрежетом металла, когда начал изгибаться рельс. Он освобождался от растений и здоровенных ржавых железных гвоздей (они называются «костыли», узнала потом Тэлли), скреплявших рельсы со шпалами несколько сотен лет. Наконец домкрат раскрылся на всю длину, но рельс только наполовину избавился от своих древних пут. Тэлли и Шэй стали пытаться высвободить свои домкраты из-под шпал.

— Весело, а? — спросила Шэй, утирая пот со лба.

Тэлли кивнула, радостно усмехаясь.

— Ну, что же мы стоим? Давай работать.