39
Я стояла совершенно ошеломленная и таращилась на пустой кампус. Единственный друг, которого я завела за короткое время пребывания здесь (если не считать Ноя), уехал.
Я почувствовала легкое прикосновение руки к своей спине и обернулась. Красивому лицу Ноя досталось по первое число. Ярко-красный кровоподтек расцвел под его левой скулой, множество ссадин тянулось от брови до уха.
— О господи, — прошептала я.
Ной одарил меня сумасшедшей улыбкой. Потом вздрогнул.
— Пошли. Нужно идти.
Он направил меня к парковке, всего один раз оглянувшись через плечо, когда мы садились в машину. Ной завел двигатель, и маленькие капли крови проступили на его костяшках, потом закапали на консоль.
— Поедем в больницу?
Ной снова улыбнулся. Улыбка выглядела болезненной.
— Видела бы ты Эйдена.
— Что ты сделал? — спросила я.
— О, как только он вылечится, он сможет жить нормальной жизнью.
Я приподняла брови.
— Шучу.
Ной смахнул волосы с моей щеки, заправил прядку за ухо. И снова вздрогнул.
— Через несколько дней с ним все будет в порядке, — сказал он, и челюсти его сжались. — Ему повезло, что я оставил его в живых. Если он снова будет тебе угрожать, больше не оставлю.
Ной принялся смотреть на дорогу.
— Ну, а с завтрашнего дня начинается мое отстранение от занятий за ту свару с Кентом на прошлой неделе. И, если Эйден или Анна наябедничают… Что ж. Я собираюсь пока затаиться и выждать.
Мы подъехали к моему дому, и Ной остановил машину, но не вылез из нее.
— Увидимся в пятницу, — сказал он, приподняв темные очки. — Не думаю, что твои родители должны видеть меня в таком состоянии. Это не поможет нашим делам.
— Нашим делам?
Ной сжал мою шею сзади и пробежал большим пальцем по ямке возле моего уха. Его дыхание на мгновение прервалось.
— Мне бы хотелось побыть с тобой.
От ощущения руки Ноя на шее мое сердце ударилось о ребра. Я не думала связно. То, что сказал Джейми; то, как выглядел Ной; то, как близко он был… Мысли закувыркались в моей голове, прежде чем я смогла привести их в порядок.
— Почему ты спал с сестрой Джейми? — выпалила я. Совершенно бесстыдно. Мне захотелось врезать себе по лицу.
Рука Ноя осталась на моей шее, но на лице его появилось презрительно-веселое выражение.
— Что он тебе рассказал?
Что ж, я сама застелила постель, теперь придется в нее лечь. Я сглотнула.
— Тебе не понравилось, что он был с Кэти, поэтому ты отомстил.
Ной вглядывался в мои глаза.
— И ты ему веришь?
В горле у меня внезапно пересохло.
— А я должна?
Он не отводил взгляда, рука его оставалась на моей шее.
— Да. Полагаю, должна, — без выражения проговорил он.
Глаза Ноя были темными, выражение лица непонятным.
Я знала, что меня должен заботить его ответ. Я знала, что рассказ Джейми важен, а я — глупая девочка, жаждущая того, чего жаждали раньше множество девочек. Они поплатились за это, и я тоже скоро поплачусь. Я должна была отодвинуться и влепить ему пощечину, нанести удар за феминизм или по меньшей мере вылезти из машины.
Но потом его большой палец двинулся за мое ухо, и, не понимая до конца, что я делаю, я наклонилась к Ною и прижалась лбом к его лбу. При моем прикосновении веки его опустились.
— Ты и вправду должен пойти к доктору, — вот и все, что я смогла сказать.
Я ненавидела себя за это.
Ной улыбнулся, лишь слегка приподняв краешки губ. Нижняя губа была рассечена. Потом посмотрел на меня и наклонился ближе. Взгляд его упал на мои губы.
— Я занят, — негромко сказал он.
Помедлил, остановив движение в нескольких дюймах от меня, пока я неосознанно не придвинула лицо ближе.
— Я не хочу сделать тебе больно, — прошептала я, хотя, наверное, больно было бы именно мне.
Мы коснулись друг друга носами, и наступил всего один идеальный, ноющий момент, когда наши губы не соприкасались.
— Ты не можешь сделать мне больно.
Кто-то постучал в окно со стороны сиденья водителя, напугав меня до полуобморока. Я отодвинулась. Ной на мгновение закрыл глаза, потом опустил стекло.
Там стояли Даниэль и Джозеф. Лицо Даниэля было маской притворного неодобрения, а Джозеф ухмылялся.
— Простите, что помешал, — сказала Даниэль, глядя на меня. — Я просто подумал, вы захотите знать, что мама будет через пять минут.
— Что случилось с твоим лицом? — спросил Ноя явно пораженный Джозеф.
Ной слегка пожал плечами.
— Слегка досталось в стычке.
— Класс!
— Хочешь зайти? — спросил Ноя Даниэль. — Приложить лед?
Ной взглянул на часы.
— Пять минут?
— Ей придется сделать остановку у химчистки. Можешь успеть, если поторопишься.
Мы вышли из машины, и все вчетвером двинулись в дом. Джозеф отпер дверь и побежал на кухню, наверное, чтобы принести лед для лица Ноя. Даниэль порылся в почте на маленьком столике у стены.
— Какое удачливое учреждение высшего образования приняло меня сегодня? — спросил он, глядя на конверты. — А, Гарвард. Это мило. И Стэнфорд!
Даниэль схватил меня за руку и закружил.
Ной вгляделся в груду почты.
— И Северо-западный университет. И Нью-Йоркский. Ты должен пойти в Нью-Йоркский. Там больше разнообразия. Вредно, когда слишком много гениев набивается в один кампус.
Даниэль ухмыльнулся.
— В этом доводе есть смысл. Но хорошо, когда есть выбор.
Он положил конверты и оценивающе посмотрел на ссадины Ноя.
— Эйден заставил позвонить в «Скорую помощь» и настоял на том, чтобы его несли на носилках, — сказал Даниэль.
— Я бы предпочел, чтобы его несли в гробу, — ответил Ной.
— К твоему сведению, я слышал, что его мать требует твоего исключения.
Ной встретился взглядом с моим братом.
— Остальные члены совета никогда этого не одобрят.
Даниэль кивнул.
— Правда.
Я быстро переводила взгляд с одного на другого.
— А о чем вы разговариваете, когда меня нет рядом?
— Ты бы не захотела узнать, — ответил Даниэль, сунул ключи в карман и схватил пачку подтверждений своего приема в колледжи.
Появился Джозеф с мешочком на молнии, полным льда, и протянул его Ною.
— Спасибо, — с ухмылкой сказал Ной.
У Джозефа сделался такой вид, словно он выиграл в лотерею.
— Мне надо идти. Увидимся через несколько дней? — обратился ко мне Ной.
Я кивнула.
— Не забудь сходить к доктору.
Ной бросил на меня взгляд.
— До свидания, Мара, — сказал он и небрежной походкой зашагал к своей машине.
Сощурившись, я наблюдала, как он идет прочь, и закрыла дверь, едва он уехал.
Вернувшись в дом, я увидела, что Даниэль стоит со скрещенными на груди руками. Я всмотрелась в его лицо.
— Что?
— Тебе нужно показаться доктору, — сказал он, глядя на мою руку.
Я прижала к глазам основания ладоней.
— Брось, Даниэль.
— Сама брось. Когда ты в последний раз меняла повязку?
— Несколько дней назад, — солгала я.
— Ну, а мама сказала, что у тебя назначена встреча с врачом для проверки. Поэтому или я тебя отвезу, или она.
— Прекрасно, — простонала я и вышла.
Даниэль последовал за мной.
— Между прочим, я слышал о Джейми.
— Ты знаешь, что на самом деле произошло? — спросила я брата.
Тот кивнул. Я уставилась на свои ноги.
— Не могу поверить, что Анна и Эйден так с ним поступили. И что это сойдет им с рук.
Внезапно я почувствовала режущую боль в руках и посмотрела на них. Я так стиснула кулаки, что ногти впились в ладони. Я попыталась расслабиться.
— Без него школа будет просто несчастьем.
— По крайней мере, у тебя есть Ной.
Я уставилась прямо перед собой.
— Непохоже, чтобы я превысила квоту друзей, — тихо сказала я.
Даниэль завел машину и выехал с подъездной дорожки.
— Прости, что я так сказал.
— Все в порядке, — ответила я, глядя в окно.
— А как у тебя вообще дела?
— Хорошо.
— Когда у тебя следующая встреча с психотерапевтом?
Я сердито взглянула на Даниэля.
— В следующий четверг. Ты рассказал об этом Ною?
— Конечно, нет, — ответил Даниэль. — Но не думаю, что его бы это озаботило.
Я откинула голову на спинку сиденья и отвернулась.
— Я бы предпочла, чтобы он не знал о глубинах моего сумасшествия.
— Да брось. Парень дрался два раза за две недели. У него явно есть свои собственные проблемы.
— И несмотря на это, ты сводишь меня с ним.
— Никто не идеален. И я вас не свожу. Я думаю, он тебе подходит. Он тоже многое пережил, знаешь ли.
— Знаю.
— И вряд ли у него есть тот, с кем он может об этом поговорить.
— Похоже, он говорил об этом с тобой.
— Не совсем. Вообще-то парни не обсуждают трудные вопросы, как обсуждают их девочки. Я просто знаю достаточно… Неважно. Я говорю лишь одно: по-моему, он бы все понял.
— Да. Нет ничего лучше, чем услышать, что девочка, с которой ты только что начал встречаться, сидит на антипсихотических препаратах.
Даниэль воспользовался случаем сменить тему разговора:
— И как эти препараты? Есть побочные эффекты?
— Насколько я заметила, нет.
— Думаешь, они действуют?
За исключением того выбившего меня из равновесия телефонного звонка.
— По-моему, да.
— Хорошо. Как по-твоему, ты сможешь прийти на вечеринку-сюрприз в честь Софи вечером в пятницу? Я замышляю крупную операцию. Ну, не такую уж крупную. Но все-таки операцию.
— Не знаю, — ответила я, думая о телефонном звонке.
Угрозы. Джейми. Я сомневалась, что мое настроение подходит для вечеринки.
— Может быть.
— А как насчет твоего дня рождения? У тебя с Ноем есть какие-нибудь планы?
— Я ему не говорила, — негромко ответила я, глядя в окно на проезжавшие мимо машины.
Мы почти доехали до клиники. Осознав это, я почувствовала, как в животе все сжалось.
— Почему не говорила?
Я вздохнула.
— Я не хочу поднимать из-за этого шум, Даниэль.
Он покачал головой и въехал на парковку у клиники.
— Ты должна ему рассказать, Мара.
— Я подробно рассмотрю твое предложение.
Я открыла дверь клиники, и Даниэль последовал за мной. Я записалась на прием и ждала, пока не назовут моего имени. Тут было лучше, чем в больнице, но пахло так же — этакий медицинский запах, от которого я задышала быстрей и горло мое сжалось. Когда медсестра измеряла мне давление, мой пульс тупо бился о манжет, которым мне стянули руку. Я судорожно втянула воздух, и медсестра посмотрела на меня, как на сумасшедшую. Как же мало она обо мне знала.
Сестра провела меня в кабинет и показала на обтянутую винилом скамью, забросанную медицинскими бумагами. Я села, но шелест и поскрипывание меня раздражали. Через несколько минут вошла врач, чтобы меня осмотреть.
— Мара? — спросила она, читая бумаги на планшете. Потом встретилась со мной глазами и протянула руку. — Я доктор Эверетт. Как самочувствие?
— Отлично, — ответила я, показывая ей руку.
— Вы меняли повязки каждые два дня?
Не-а.
— Угу.
— Сильно болит?
— Вообще-то я почти не замечаю боли.
Доктор приподняла брови.
— Я была слишком занята экзаменами и школьными делами, — объяснила я.
— Отвлечение на что-то может послужить хорошим лекарством. Хорошо, Мара, давайте посмотрим.
Сперва она размотала бинт на моем локте, потом спустилась к предплечью. Она сморщила лоб и поджала губы, разматывая повязку все больше и больше, обнажая бледную, нетронутую кожу. Доктор сверилась со своими записями.
— Когда это произошло?
— Две недели назад.
— Хм-м. Врач «Скорой помощи», должно быть, ошибся. Наверное, интерн, — обращаясь к самой себе, сказала доктор.
— Что? — переспросила я, начиная нервничать.
— Иногда ожоги первой степени путают с ожогами второй степени, особенно если они на руках и ногах, — ответила доктор, поворачивая и осматривая мою руку. — Но все равно краснота обычно некоторое время держится. Больно, когда я делаю так? — спросила она, растопыривая мои пальцы.
Я покачала головой.
— Я не понимаю. Что не в порядке?
— Все в порядке, Мара, — ответила доктор, пристально глядя на мою руку. — Все полностью зажило.
