20

Я вылетела из ванной и села на кровать. Во рту у меня пересохло, руки дрожали. Мне хотелось вопить, но я закрыла глаза и заставила себя спокойно дышать. Клэр была мертва. Ее не было в моей ванной, и бояться было нечего. Просто рассудок играл со мной шуточки. Сегодня вечером я собираюсь на вечеринку, и мне нужно одеться. Надо делать все по порядку.

Сперва — макияж.

Я двинулась обратно к зеркалу за дверью ванной, но остановилась. Там никого нет. Просто посттравматический синдром.

Но зачем рисковать?

Я прошлепала по коридору к спальне родителей.

— Мам? — окликнула я, сунув голову в дверь.

Она сидела на кровати, скрестив ноги, и печатала что-то на ноутбуке. Подняла глаза.

— Ты не наложишь мне макияж? — спросила я.

Она не смогла бы улыбнуться с большим энтузиазмом. Загнав меня в ванную, мама усадила меня в кресло перед набором косметики. Я слегка отвернулась от зеркала, просто на всякий случай.

Я почувствовала, как мама подводит мне глаза, но, когда она вытащила свою помаду, остановила ее.

— Пас. Из-за нее я буду похожа на клоуна.

Мама кивнула с притворной серьезностью и вернулась к работе, скручивая мои волосы и закалывая их сзади так туго, что у меня заныло лицо. Закончив, она велела мне повернуться к зеркалу.

Я улыбнулась ей — хотя в душе мне вовсе не хотелось улыбаться.

— Знаешь что? Я тебе доверяю, — сказала я и поцеловала ее в щеку, прежде чем покинуть комнату.

— Подожди секунду! — окликнула мама.

Я остановилась, и она открыла свою шкатулку с драгоценностями и вытащила пару сережек. В середине каждой был изумруд, окруженный бриллиантами.

— О господи! — сказала я, уставившись на сережки. Они были неописуемы. — Мама, я не могу…

— Я их просто одалживаю, а не отдаю насовсем, — сказала она с улыбкой. — Ну-ка, стой смирно.

Она вдела сережки мне в уши.

— Вот, — сказала мама, положив руки мне на плечи. — Ты красавица.

Я улыбнулась.

— Спасибо, мама.

— Не за что. Но не потеряй их, ладно? Это сережки моей матери.

Я кивнула и вернулась в свою комнату. Пора было разобраться с платьем. Я вытащила его из саквояжа. Самым безопасным способом одеться было шагнуть в платье — таким образом мне не будет грозить опасность его порвать. К моему огромному удивлению, я легко в него скользнула. Но вырез был опасно глубоким на груди и опасно низким на спине и открывал больше, чем я привыкла. Куда больше.

Но было уже слишком поздно. Взглянув на часы, я увидела, что остается всего пять минут до того, как Даниэль должен отправиться на встречу со своим чудом. Я надела туфли, которые дала мне мама. Они оказались слегка тесноваты, но я пренебрегла этим и, балансируя в основном на носках, вышла в прихожую. Там я повстречалась с Джозефом, который шел в свою комнату.

— Господи боже мой, Даниэль!!! Ты должен увидеть Мару!

Отчаянно покраснев, я протиснулась мимо и встала перед входной дверью — мне не терпелось распахнуть ее и подождать старшего брата в машине. Но ключи от машины были у него. Само собой!

Даниэль материализовался, появившись из коридора в деловом костюме с зализанными назад, влажными с виду волосами, а вскоре появилась и мама. Они стояли, таращась на меня куда дольше необходимого, пока я переминалась с ноги на ногу, притворяясь скучающей, чтобы скрыть свое замешательство.

В конце концов Даниэль проговорил:

— Ух ты, Мара. Ты выглядишь… Ты выглядишь…

Он наморщился в поисках подходящих слов.

Выражение, появившееся на лице матери, исчезло прежде, чем я смогла его распознать.

— Прямо как модель, — жизнерадостно сказала мама.

— Э-э, а я собирался сказать — как леди с плохой репутацией.

Я бросила на Даниэля взгляд, полный яда.

— Да, конечно.

— Она не выглядит как леди с плохой репутацией, Даниэль. Прекрати.

Золотого мальчика выбранили. Я ухмыльнулась.

— Ты красивая, Мара. И выглядишь старше. Даниэль, — мама повернулась, чтобы посмотреть ему в глаза. — Присматривай за ней. Не упускай из виду.

Он поднял руку в салюте.

— Да, мэм.

Как только мы очутились в машине, Даниэль включил какую-то индийскую музыку. Он знал, что я не ее фанат.

— Могу я сменить музыку?

— Нет.

Я сердито посмотрела на Даниэля, но он не обратил на это внимания и вырулил с подъездной дорожки. Мы не разговаривали, пока не добрались до шоссе.

— Итак, кого ты собираешься изображать? — спросила я, когда мы пристроились за множеством других машин, завязнув в пробке и мигая.

— Брюса Уэйна.

— Ха.

— И, кстати, прости.

Он помолчал, все еще наблюдая за дорогой.

— За то, что не рассказал тебе про тот случай.

Я промолчала.

— Мама просила тебе не говорить.

Я смотрела прямо перед собой.

— И ты, конечно же, ты послушался.

— Она думала, что поступает правильно.

— Хотелось бы мне, чтобы она перестала поступать настолько правильно.

Даниэль пожал плечами, и остаток пути мы ехали молча. Мы тащились в потоке других машин до тех пор, пока наконец не свернули на Линкольн-роуд.

Тут было по-настоящему здорово. Здания освещались неоновыми огнями, кое-где изящными, кое-где кричаще-безвкусными. Гомики скользили по тротуару рядом с неадекватно одетыми кутилами. Припарковаться было невозможно, но мы в конце концов нашли место рядом с клубом и заплатили просто неприличную сумму за подобную привилегию.

Едва я вышла из машины, у меня под ногами захрустело битое стекло, усыпавшее тротуар.

Я шла рядом с Даниэлем медленно и осторожно, зная, что один неверный шаг — и я рухну на покрытый стеклом и сигаретами бетон, тем самым сгубив на корню вылазку нормального подростка. И платье тоже.

Мы встали в очередь и ждали. Добравшись до типичного мускулистого вышибалы, протянули деньги за пребывание в клубе, и он без церемоний проштамповал нам руки. Мы с Даниэлем миновали канат, вошли в пульсирующее помещение, и я почувствовала, как уверенность брата слегка дрогнула. По части нехватки опыта в вечеринках мы, по крайней мере, были равны.

Комната была забита людьми от стены до стены. Они синхронно извивались, пока мы с Даниэлем плечом к плечу прокладывали себе дорогу.

Степень раздетости присутствующих была весьма впечатляющей. Горстка заблудших ангелов, дьяволов и фей раскачивались у бара в туфлях на шпильках, втягивая животы и выпячивая мерцающие ложбинки между грудями. К своему большому огорчению, я заметила среди них Анну. Она сменила свой обычный здравомыслящий наряд на крайне скудный прикид ангела с обязательными нимбом и крыльями. С макияжем она переборщила, как и с поддерживающим грудь бюстгальтером, и с туфлями на каблуках, и выглядела так, будто давно уже встала на путь бухгалтерши, переживающей кризис среднего возраста.

Я схватила брата за руку, и он повел меня к другой стороне бара, где нам полагалось встретиться с его зазнобой.

Пока мы ждали, я узнала песню-ремикс, гремевшую в динамиках, и улыбнулась про себя. Несколько минут спустя Даниэль похлопал меня по плечу, и я следила за его взглядом до тех пор, пока он не улыбнулся светловолосой девушке, одетой в широкий комбинезон. У девушки на лице были следы фальшивой смазки. Она то ли выговорила одними губами, то ли провопила имя моего брата. Невозможно было разобрать, шепчет она или кричит, потому что музыка здесь поглощала все до единого звуки. Девушка пробивалась к нам; ее короткие волосы подпрыгивали и покачивались ниже подбородка. Когда она до нас добралась, Даниэль нагнулся к ее уху, чтобы представить нас друг другу.

— Это Софи! — прокричал он.

Я кивнула и улыбнулась. Она была милая. Даниэль сделал неплохой выбор.

— Рада познакомиться! — завопила я.

— Что? — закричала она в ответ.

— Рада познакомиться!

Судя по выражению ее лица, она все равно меня не расслышала. Ну и ладненько.

Музыка сменилась более медленной и ритмичной, и Софи потащила Даниэля в толпу. Он повернулся ко мне — я решила, что в поисках одобрения, — и я махнула, чтобы он шел. Но когда он исчез, я начала чувствовать себя неловко. Я прижалась к бару, где меня бы не обслужили, поэтому у меня не было ясной цели или причины здесь находиться. А чего я ожидала? Я приехала потанцевать, и приехала с братом, который встречался здесь с какой-то девушкой. Мне следовало пригласить Джейми. Я сглупила. А теперь у меня не оставалось иного выбора, кроме как ринуться в толпу и начать кружиться. Потому что такое поведение не было бы странным.

Я безнадежно запрокинула голову и прислонилась к тупому металлическому краю стойки. Когда выпрямилась, двое парней — один в форме «Майами хит», а второй в том, что, как я надеялась, иронически изображало вечно появляющегося без рубашки придурочного парня из реалити-шоу, — встретились со мной глазами. Они меня совершенно не заинтересовали. Я отвернулась, но краешком глаза увидела, как они придвигаются ближе. Я бесстыдно метнулась в толпу, и мне лишь чудом не заехала локтем в лицо девушка, обряженная в то, что можно было описать лишь как «наряд распутницы Гриффиндора». Ну я дала.

Добравшись в конце концов до дальней стены, я обшарила глазами толпу, натыкаясь на полуголые тела и костюмы, в попытке высмотреть кого-нибудь не слишком гнусного из моей школы.

И я высмотрела.

Ной был полностью одет и, насколько можно было разглядеть, без маскарадного костюма. На нем были темные джинсы и, кажется, спортивная куртка с капюшоном, несмотря на жару. И он разговаривал с девушкой. Ошеломляюще красивой девушкой: сплошные ноги, а выше — крошечное мерцающее платье и крылышки феи. Она казалась странно знакомой, но я не могла припомнить откуда. Наверное, она ходила в нашу школу. Ной зачарованно слушал, что она говорит. Возле нее я увидела полукруг девушек в маскарадных костюмах — дьявола, кошки, ангела и… морковки? Ха. Мне понравилась девушка, изображавшая корнеплод, но остальных я возненавидела.

И именно в этот миг Ной поднял голову и увидел, как я таращусь. Я не могла разобрать выражения его лица, даже когда он наклонился к фее и что-то сказал ей на ухо. Она повернулась и посмотрела на меня; Ной потянулся, чтобы ее остановить, но мы с ней уже встретились глазами. Она захихикала и прикрыла рот ладонью, прежде чем снова повернуться к нему.

Ной надо мной потешался. Унижение расползлось по телу, встало комом в горле.

Я круто развернулась и пробилась через толпу людей, которые вторгались в мое личное пространство. Так же сильно, как раньше мне хотелось сюда приехать, теперь я хотела отсюда уйти.

Я нашла Даниэля и провопила ему на ухо, что не очень хорошо себя чувствую. Я спросила Софи, не могла бы она подбросить Даниэля домой. Он забеспокоился и настаивал на том, чтобы отвезти меня самому, но я не согласилась. Я сказала, что мне просто нужен свежий воздух, и в конце концов Даниэль протянул мне ключи и отпустил меня.

Скрывая смущение, я поспешила к выходу. Когда я протискивалась через толпу, мне показалось, что услышала, как позади прокричали мое имя. Я остановилась, сглотнула и нехотя обернулась.

Там никого не было.