Неизвестность
Платформа выглядела точно так же – за одним заметным исключением. Теперь здесь не лежали трупы Уродов. Даже костей не осталось. Только следы крови – видно, как тела волокли. Настороженно прислушиваясь к каждому шороху, мы поели и попили. А потом Невидимка решительно направился к железным воротам.
На них висел замок, но старые створки проржавели. Он ударил по ним ногой – еще и еще, ворота погнулись и мы пролезли в щель между створкой и стеной. Бочком и оцарапавшись, но пролезли.
И принялись осматриваться. Вверх вела лестница – с металлическим разделителем посредине. Невидимка пошел первым, и так мы полезли на Поверхность. Это, как ни странно, не заняло много времени. Хм, если б в анклаве знали, насколько близко иной мир, люди бы ночами от страха не спали.
Мы забирались все выше, и воздух менялся. Кожу холодил сквозняк, и он каждый раз приносил новые запахи. Но ступени вывели нас к завалу. Куча камней полностью перекрыла выход – оттуда веяло ветерком, а нам не пройти. Мы стояли и смотрели, оказавшись в прямом и переносном смысле в полном тупике. М-да, это называется, хотели уйти как можно дальше от анклава, чтобы не встретиться с Охотниками.
– Придется идти к Норным, – сказала я.
– А если и с ними не выйдет, попробуем ту лестницу, что мы нашли рядом с комнатой, где все эти старые вещи. Мне кажется, она ведет на Поверхность.
Но та лестница на полпути к Нассау. Учитывая, что провизии, которой нас снабдил Шнурок, хватит ненадолго, марш-бросок будет жутко тяжелым. И к тому же чем ближе мы подойдем к уничтоженному поселению, тем выше риск повстречаться с Уродами. Но делать нечего. Я повернулась и пошла обратно, Невидимка не отставал. Мы пролезли в щель между железными створами.
– Ты знаешь, как отсюда идти к Норным? – спросила я.
– Здесь недалеко.
Ну, как сказать. Мы перешли на бег и не сбавляли темпа несколько часов. В туннелях за нами гналось эхо – но Уродов мы не встретили. Все-таки наши патрули хорошо потрудились и очистили от них территорию.
Когда мы подошли к узкому туннелю, где в тот раз мы с Невидимкой потеряли друг друга, я начала считать шаги – и через некоторое время оказалась на месте, где впервые повстречалась с Норными. Потом провела пальцами по стене и нащупала камни, которые не очень крепко держались. Надавила – и камень вывалился. Из дырки на меня уставилась пара здоровенных глаз.
– Двойка.
Я сразу узнала голос Дженгу.
Он расширил отверстие так, чтобы мы могли протиснуться. А пока мы шли вниз по штольне, я слышала, как он быстро заделывает дыру. Норные не хотели выдавать Уродам свое месторасположение. Кстати, наверняка это не единственный вход (или выход?). Просто мы про остальные не знаем. Мы дошли до общего зала, и Норные окружили нас и стали молча смотреть. Но ничего не спрашивали. Я не заметила среди них раненых – ну и прекрасно. У меня прямо камень с сердца упал.
– Што-то вы быстра вирнулись! – с дружелюбной улыбкой проговорил Дженгу.
– Отряд, который торговать пришел, вас не обидел? – резко спросил Невидимка.
Дженгу радостно осклабился:
– А мы эт самое сказали, што пусть сначала рыба, потом вещи. Или пусть стоят с рыбой, и ждут Едоков, ага…
Ф-фууух… Ну что ж, хитрость – она иногда поэффективнее физической силы будет. Так что Норные не проиграли от торговли с анклавом.
– И много они забрали?
Норный пожал плечами:
– Да кучу всего. А нам не нать. Не сьешь – не нать.
Вот так примерно я себе это и представляла. Невидимка тоже улыбнулся:
– Мы просто хотели предупредить – не нужно им доверять. Но вы, как я гляжу, и сами об этом догадались…
– Доверять не доверяем никому, – философски заметил Дженгу. – А рыбу едим.
Я вежливо отказалась от чашки чего-то горячего – уж больно воняло. Лучше я свое вяленое мясо доем. И попью теплой воды, которую мне выдал Шнурок. Но прямо сейчас мне не до проблем с питанием.
– Нам нужно выйти из подземелий, – без обиняков заявила я.
Дженгу склонил голову к плечу – по лицу было трудно понять, что он думает, но мне показалось, что его обеспокоили мои слова.
Тогда я продолжила:
– Мы не просим раскрыть нам тайные проходы. Но если вы нам покажете, где можно выйти на Поверхность, мы будем очень признательны.
Норный задумался.
– Я-то могу. А вот они… – тут он дернул подбородком в сторону других Норных, – спросят миня, чем нам отплатили.
Вот те раз… Я на такое как-то не закладывалась…
– А что вы хотите получить?
– А что у тебя есть? – оживился он.
И я высыпала на пол содержимое сумки. Мы стояли близко к факелам, так что мои пожитки можно было прекрасно рассмотреть. Горсть безделушек – все накопленное за несколько лет – заблестела на свету. Дженгу наклонился – его внимание безраздельно привлекла маленькая голубая штучка. Она переливалась и сверкала. Я показала, как ее открыть – внутри было зеркальце. И, кстати, в отличие от остальных зеркал в анклаве – не разбитое. Из коробочки хорошо пахло. Уж не знаю, для чего ее использовали раньше, но мне нравилось открывать ее и смотреть себе в глаза. А еще это была одна из немногих вещей, которые я унаследовала от своей Производительницы. Семейное сокровище – не больше и не меньше. Я бережно хранила его, сколько себя помнила.
Дженгу зажал коробочку с зеркалом в кулачок:
– Вот это. Я вам покажу выход за этую штуку.
«Ну естественно». Жаль, конечно, расставаться с вещью, но за все нужно платить.
– Договорились. Долго идти?
– Спать два раза.
– А мы можем снова переночевать на вашем складе?
– Местов полно, идитя.
И он тут же забыл про нас, так что мы прошли туда сами. Я считала шаги и повороты – запоминала дорогу. Это у меня хорошо получалось – дорогу запоминать. Ну и драться. Платформа, служившая Норным складом, оказалась полупустой. Охотники забрали кучу артефактов для Хранителя – ему придется попотеть, разбирая такую прорву вещей.
Надо решать вопросы в порядке поступления. Иначе страх перед неизвестностью раздавит меня. Наверное, Невидимка понимал, что творится у меня в душе. Мы улеглись и уснули, не тратя времени на разговоры. Все равно непонятно, что с нами будет…
А потом мы проснулись и доели остатки провизии. За нами пришел Дженгу. И повел – через общий зал, вниз по какому-то туннелю. Я считала шаги, но поворотов и ответвлений оказалось столько, что я вскоре полностью потеряла ориентацию. Считай – не считай, а дорогу назад я вряд ли найду…
В туннелях стоял тяжелый влажный смрад. Дженгу освещал себе путь факелом – это значило, что Уродов поблизости нет. По дну текла темная вода, и мы держались ближе к стенам. И то и дело обходили плывущие вниз по ручью мохнатые тела.
Неприятное выдалось путешествие. А в конце нам и вовсе пришлось есть то, что припас Дженгу – мы очень надеялись, что не получим расстройство живота.
Воняло отвратительно, я пыталась дышать только через нос. Но Норного, похоже, запахи не беспокоили. Да и Невидимка не выказывал недовольства.
Мы подошли к склизкой стене с железными перекладинами. Дженгу склонил голову к плечу:
– Лезте вверх. Толкнете – и вы наружи.
– А ты не полезешь с нами?
– А нам ничегось оттудова не нать. Но иногда ходим, лезем. Вещи берем.
Они наведываются на Поверхность ради пополнения запасов? Как интересно. А вдруг Невидимка и вправду знает, о чем говорит? Вдруг мы и вправду можем там выжить?
– Спасибо вам за все! – сказал Невидимка.
– Да, спасибо!
– Пажалуста!
Норный не стал смотреть, вылезем мы или нет. Просто повернулся и пошел обратно, унося факел – и свет. Вскоре все затопили тени, виднелся лишь смутный силуэт Невидимки.
– Я полезу первым.
Я не спорила, но и отпускать его далеко от себя не хотелось. Он полез вверх, и я тоже начала подниматься по железным ступеням. Ладони скользили на холодном железе, несколько раз я чуть не упала. Мрачно и обреченно я продолжала карабкаться.
– Ну что там?
– Почти долезли.
Я слышала, как он ощупывает темноту над собой. Потом раздался скрежет металла по камню. И он пролез в маленькую дырку. Оттуда струился смутный свет, не такой, как у нас под землей. Свет походил на воду – холодный и серебристый. Невидимка подал мне руку, я быстро преодолела подъем и увидела верхний мир. Увидела первый раз в жизни.
И задохнулась от удивления. Я медленно поворачивалась, пытаясь вместить в себя огромность этого мира. Меня потряхивало. Я запрокинула голову и увидела над собой огромное черное поле с брызгами света. Мне тут же захотелось сжаться в комок и прикрыть голову ладонями. Вокруг оказалось слишком просторно, и обступающее безмерное пространство внушало ужас.
– Не бойся, – тихо сказал Невидимка. – Смотри вниз. И верь мне – все будет хорошо.
И ведь и вправду – если смотреть на землю, не так страшно. Ужас постепенно отпускал меня. Все, без крайней необходимости вверх смотреть не буду. Что-то высокое закрывало обзор. На земле валялись осколки стекла и битый камень. Воздух полнился звуками, которые я не могла опознать – таких в анклаве мы не слышали. В камнях монотонно, заунывно свистел ветер – словно песню пел. Вокруг что-то хрустело и поскрипывало. В темноте кто-то копошился и двигался, я не могла понять, кто, и это мне не нравилось. А внизу я всегда знала, какой звук кто издает. Но страх нельзя показывать. «Возьми себя в руки, Охотница».
– А это что такое? – ткнула я пальцем в высокие громадины.
– Здания. Заброшенные. Большей частью.
Некоторые уходили в небо гигантскими башнями на невозможную, невероятную высоту. Я даже представить себе не могла, что кто-то может построить такую высокую стенку. А другие громадины перевернулись или просели и разлетелись кучей мусора и битого кирпича. Вот это мне знакомо – мусор и битый кирпич.
Но воздух вовсе не жег грудь и даже пах свежестью – чего я вообще не ожидала. О Поверхности рассказывали совсем другое. И потом – здесь не пахло разложением и гнилью, как внизу. И я стояла и понимала, что дышу – и со мной все в порядке. Могла бы и раньше заподозрить, что старейшины врут. А может, на Поверхности все поменялось с тех пор, как люди нашли убежище под землей.
Пока я пыталась понять, где я и что я, Невидимка сдвинул железный кругляш обратно и потопал по нему ногой – чтобы плотно прикрыть дырку. Мы стояли в центре длинной каменной ленты – старой-старой. Но я сразу поняла, это не что-то природное. Камень растрескался и раскрошился, но выглядело это так, словно кто-то специально тут все залил, а потом эта масса затвердела.
– Слушай, а ты не мог бы мне рассказать все, что знаешь об этом месте? – потрясенно выговорила я.
– Обязательно расскажу, – пообещал Невидимка. – Но для начала нам нужно найти укрытие. Здесь нет Уродов – по крайней мере, раньше не было, – но, насколько я помню, есть другие опасности.
– Да тут вокруг полно места – прячься не хочу.
– Но они все помечены. Видишь?
Мы шли, и он показывал знаки, нарисованные белой или красной краской на стенах зданий.
– На Поверхности банды очень серьезно относятся к вопросу раздела территории. И нам лучше ни с кем не задираться.
– А что такое банда?
– Это как анклав, – ответил он. – Только гаже.
– Так вот почему ты отсюда ушел? Из-за банд?
– Ну… частично, да.
Я поняла, что ответов не добьюсь – Невидимка внимательно рассматривал здания, ему было не до меня. В таких случаях лучше помогать, чем надоедать с глупостями. Я, конечно, не знала, что тот или иной символ значит, но хотя бы могла сказать, нарисовано что-то на стене или нет. Мы все шли и шли по неровной каменной тропе – в некоторых местах она вздыбилась, словно мир выгнул спину и хорошенько встряхнулся, – и тут Невидимка приметил развалившееся красное здание, на котором никаких меток не просматривалось.
– Сюда? – поинтересовалась я.
– Пойдем проверим, как там и что.
Он быстро взбежал по трем ступеням к двери. Она легко открылась, когда он дернул за ручку. Невидимка отшатнулся, закрыв ладонью рот.
– Не подходи. Понятно, почему на это никто не позарился.
Мы ушли невероятно, просто немыслимо далеко от места, где вылезли. И все это время я подавляла рвущийся из груди страх. Я – наверху?! Невозможно! Невозможно! Чтобы не поддаваться панике, приглядывалась к открывающимся видам. И тут что-то прохлопало над нами в темноте. В испуге я бросилась на землю и свернулась в клубок.
– Что это было?!
Невидимка улыбнулся:
– Птица. Не волнуйся, она тебя не съест. Ты для нее слишком большая.
Птица плавно ушла вверх, покачиваясь на потоках воздуха. Даже в темноте крылатый силуэт четко вырисовывался – клиновидный, легкий и изящный. Надо же, какие, оказываются, живут на свете существа. Интересно, как она себя чувствует там, наверху? Элегантная, быстрая, красивая…
– Так значит, старые сказки не врут, – выдохнула я.
– По большей части нет.
Мы шли, пока у меня ноги не разболелись. Часто попадались птицы – сидели на столбах и на зданиях. А на улице то и дело встречались ржавые металлические остовы. Невидимка сказал, что они назывались машины и некогда ездили по Поверхности, где сейчас идем мы. Не очень-то в такое верилось… через трещины в покрытии проросли стебли травы, и оттого камень казался замшелым и неровным.
Когда мы наконец нашли здание, в котором не смердело и не было пометок банд, небо светлело. Невидимка толкнулся в дверь, но та не поддалась.
– Может, поищем другой вход?
Мы обошли дом и сзади нашли дырку, которую Невидимка назвал окном – низко над землей, я без труда в нее бы пролезла. Невидимка залез бы тоже, но отверстие оказалось слишком маленьким. Он забеспокоился, но я лишь отмахнулась.
– Я же Охотница, – по привычке сказала я. – Что со мной может случиться?
И тут меня снова накрыло – по полной. Нет у меня никакого права так называться! Но я задавила тоску в зародыше. Невидимка меня подсадил. Окно отъехало в сторону, и я, извиваясь, пролезла внутрь. Повисев вниз головой, дернулась и в падении сумела перевернуться и приземлиться на ноги. Но все равно шатнулась и ударилась плечом о стену.
Оглядевшись, поняла, что стою в темной комнате – правда, проем двери просматривался прекрасно. Хм, здесь даже темнота не такая темная, как там, внизу. Что ж, похоже, на Поверхности не так уж и плохо. Есть свои плюсы. Я осторожно обошла мусор – на полу лежали пыльные кучи битого стекла и сгнившие или развалившиеся на части штуки. Но несколько вещей я опознала: столовые приборы, бутылки, тарелки и чашки – разноцветные, с рисунком. Хранитель слов на месте бы скончался, увидев такие богатства.
Покопавшись и пошебуршав, я все же сумела отодвинуть все засовы, открыла дверь и впустила Невидимку. Он быстро просочился, задвинул все запоры обратно и только тогда огляделся.
– Это кладовка. Наверное, это был магазин.
– Магазин?
– Ну, место такое. Для торговли.
А что, неплохая идея. В анклаве у нас был магазин – его время от времени устраивали в общем зале. Там все собирались, рассматривали, у кого какие вещи есть на обмен – ну и потом менялись. Но если, к примеру, жить в разных зданиях – тогда обязательно нужно где-то собираться, чтобы торговать.
– Пошли посмотрим, что тут есть.
Я направилась по темному коридору в большую комнату. Металлические полки – удобная штука, кстати, нам в последние годы удалось раздобыть парочку – стояли пустыми. Только несколько жестянок поблескивали – непривычные, непонятные. Под ногами хрустело битое стекло. Другая дверь вела в сортир – только не вонючий, как тот, в туннелях. Невидимка покрутил какой-то вентиль – но ничего не произошло.
– Здесь текла вода, – объяснил он. – Мы пили ее с отцом. А потом он заболел.
– Из-за того, что воду пил?
– Наверное. Я был мелкий. И он мне не все рассказывал.
– У меня есть немного воды, чтобы помыться. Отвернись.
Он не стал спрашивать, почему. И отвернулся. А я вытащила из-под рубашки кожаную сбрую.
– Шнурок дал. Здесь есть фляги с водой. Мясо мы съели, а вода осталась.
– Но почему? Он же рисковал!
– Знаю.
– Эх, жаль, что его уже не поблагодарить…
– Он это сделал для нас обоих. Давай-ка осмотримся…
Мы нашли еще одну дверь в коридоре. Я ее сначала не заметила – с непривычки. От туннелей отходили только другие туннели, не двери. А Невидимка заметил и открыл. За дверью обнаружилась ведущая вверх лестница.
– Я так и знал – у этого здания есть еще один этаж… – пробормотал он и резво побежал по ступенькам.
Лезть за ним мне совсем не хотелось. Но оставаться в коридоре одной хотелось еще меньше. По привычке я считала ступени – хотя могла их прекрасно разглядеть.
Ступени привели нас в место, которое я бы назвала личным жилищем. Правда, невероятно роскошным. Только старейшины могли себе позволить подобное – причем не такое просторное, это уж точно. Комната протянулась аж на шестнадцать футов, и в ширину примерно так же. Еще я увидела какие-то штуки – видимо, мебель. Названия пришлось спрашивать у Невидимки.
Пока я заливалась краской стыда и смущения, он улыбался и показывал пальцем:
– Это диван. Кресло. А это стол.
Я плюхнулась на диван, и он оказался удивительно мягким. Куда там до него набитому тряпками тюфяку! Я откинулась на спинку и прикрыла глаза. От дивана шел затхлый, неприятный запах, но ничего, переживем. Невидимка шебуршился рядом – наверное, осматривался.
– А тут есть еще одна комната, – сообщил он. – Так что у нас у каждого может быть свое жилье!
– Чур, диван мой!
Он сел рядом:
– Так ты хотела меня расспросить.
Вот это да! Неужели я наконец-то смогу поспрашивать про все-все-все?
– Ты же родился на Поверхности… А сколько здесь прожил?
– Лет восемь или девять. А потом отец умер, и жизнь стала очень опасной. Меня загнали в туннели, и я там… потерялся.
Глаза его потемнели, и Невидимка погрузился в воспоминания – причем не очень приятные. Такие, которые приходится гнать из памяти. Я помнила, как он выглядел, когда его нашли Охотники – существо, едва напоминающее человека. Любой бы превратился в такое, проживи он несколько лет во тьме. Я снова подивилась, как же он сумел выжить.
– Но если ты не хотел вступать в банду, почему остался с нами?
– Старейшины не оставили мне другого выбора, – отозвался он. – Ну, теоретически, да, выбор был. Когда Охотники меня изловили, мне сказали: дерись за нас или умри.
– Отлично, – пробормотала я.
Неудивительно, что он нас ненавидел. Мы же захватили его в плен.
– Но теперь я вырос и хорошо дерусь. Теперь, когда мы встретимся с бандитами, все будет иначе.
– А что в них плохого? В смысле, что в них лучше, а что хуже – по сравнению с анклавом?
Разочарование все еще давало себя знать.
Он приобернулся, а руку положил мне под голову:
– Ты же помнишь правила? Ну, те, в которые ты так верила? Что их придумали для нашего же блага, что старейшины действуют в общих интересах?
Я кивнула, хотя очень хотелось скривиться, как от боли.
– Ну так и чего?
– У банд никаких правил нет. Вообще нет. И это… мерзко, Двойка. У отца было оружие, и они обходили нас стороной. Но когда отец умер, все изменилось. Они хотели заполучить меня во что бы то ни стало. А они не всегда заботятся о своих мелких. Иногда…
И он пристально поглядел мне в глаза, словно пытаясь сказать: пожалуйста, не заставляй меня договаривать.
Меня аж встряхнуло от отвращения:
– Ой…
В анклаве случалось такое. Старейшины время от времени обнаруживали, что Производители занимаются такими извращениями. Таких не просто изгоняли – им специально наносили раны, чтобы Уроды побыстрее напали на след.
– Вот почему я не хотел проходить инициацию.
Я бы сама на его месте сопротивлялась сколько могла.
– Расскажи мне об этих бандах все, что знаешь. Я должна знать, с кем нам предстоит сражаться.
– Они захотят размножиться с тобой, – проговорил он, отводя глаза. – А выдвинуться в них можно, только убивая. Беспрерывно убивая – пока никого сильнее тебя не останется.
– Совсем не похоже на анклав. Там считается, что чем ты старше, тем мудрее.
Он рассмеялся:
– Нет, конечно! В банде мы бы сошли за старейшин! Там долго не живут.
– Но умирают не от старости и болезней? Правильно я думаю?
– Правильно. Бандиты убивают, если хотят что-то отобрать. Или если ты просто стоишь у них на пути.
– Хм. С такими потерями они должны беспрерывно размножаться…
Невидимка откинул мне волосы со щеки. И легонько задел скулу. Пальцы его были горячими, и во мне все вздрогнуло, отзываясь на прикосновение. Я склонила голову – так, чтобы лечь затылком на его ладонь. Он водил большим пальцем по коже, и я вся ежилась от удовольствия. Он осторожно вытащил ладонь, и я обнаружила, что не помню, о чем мы разговаривали только что.
– Ну да. Они считают, что девушки только на это и годятся. И никаких правил насчет этого тоже не существует. У женщин нет никаких прав. И власти тоже нет.
И тут меня продрал жуткий холод: так вот о чем он толковал, когда сказал, что здесь нас поджидают опасности – но не такие, как в туннелях… На Поверхности быть женщиной значило нечто совсем другое! Шрамы на руке никого не остановят. Зато умение управляться с оружием – да.
– Похоже, с меня на сегодня хватит вопросов и ответов, – тихо проговорила я, стараясь не встречаться с ним глазами.
– Ты уже знаешь самое главное.
– Подожди. Я хочу задать еще один вопрос.
– Давай.
– Как ты получил свое имя?
Меня всегда разбирало любопытство – и правда, как?
Он молчал, и я решила, что ответа не будет. Потому что по правилам анклава такие вопросы считались слишком личными. Если я не присутствовала при имянаречении, не приносила подарков, нужно ждать, пока он сам первый не расскажет. Но правила больше не действовали.
Он полез в сумку и вытащил обрывок бумаги. Я взяла его, подняла к свету – несильному, но вполне достаточному, чтобы разобрать буквы. Настолько старые, что многие уже стерлись:
«Кр…ск… – нев…д…мка» .
Кровь капнула на второе слово. Я пощупала бумагу – шелковистую и очень гладкую, совсем не такую, как в анклаве. А еще она светилась в темноте. Я бы сейчас вытащила свою карту, но Невидимка присутствовал на моем имянаречении. Он все видел. И знал. Теперь и я все знаю – и это большая честь. Я с уважением протянула талисман обратно.
– Я оторвал это от старой банки, – пробормотал он. – Большой такой, не утащишь. Так что я просто бумажку оторвал.
– А что здесь написано?
Он разгладил полоску пальцами – от них по краям остались темные следы. Видно, Невидимка не раз теребил бумажку после имянаречения.
– Думаю, вот что: «Краска-невидимка».
Ух ты! Как интересно! Вроде как она есть, эта краска, а вроде как ее и нет. Но она есть, и когда понадобится, себя проявит. Невидимка. Подходящее имя для человека, который не бросил напарника в трудную минуту, хотя до этого не выказывал преданности и верности. Для человека, который готов последовать за тобой повсюду, даже на Поверхность.
– Тебе подходит.
Тут я осеклась, не зная, задавать следующий вопрос или нет. Возможно, он и сам не помнит. А может, просто не захочет сказать.
– А как тебя звал твой Производитель?
– Ты же сама говорила – теперь я Невидимка. И я не очень-то хочу вспоминать все по новой.
Понятно. То, старое имя ему дал мертвый человек. Покойник. Зачем такое повторять? Не надо. Когда он обнял меня, я не стала сопротивляться. Он немного помедлил, словно ждал, как я себя поведу, а потом положил голову мне на плечо. Его окутывала невидимым плащом печаль. И память о потерях, которую я никогда не смогу с ним разделить.
Мы стали совсем близки. Но это особая близость. Такая… сокровенная. Не такая, как с Наперстком и Камнем. Сейчас во мне все напряглось, до мурашек по коже, и нежность, немного беспокойная, разливалась по телу… А еще я чувствовала, что нужна ему. Он ничего не говорил, но я все равно чувствовала. И я повернулась и прижалась щекой к его щеке, и вспомнила, как мы целовались.
Призрачный жар того поцелуя долго оставался со мной. И даже проник в сны – хотя Невидимка давно поднялся и ушел к себе.