Неделю спустя вернулась группа, посланная в поселение Норных. Они притащили кучу реликвий старого мира. Я с несказанным изумлением глядела на их сумищи. Когда группа выходила, я не несла службу и ничего не видела, но не могли же они тащить на себе столько припасов, чтобы выменять все это у Норных? Здесь же горы, горы вещей!

«А они и не тащили». Вера моя оказалась поколебленной, но окончательных выводов я сделать не осмелилась. А вместо этого глубоко вздохнула и взяла себя в руки.

Мы с Невидимкой только что вернулись из патруля. Я отчистила оружие и вымылась, но в общий зал еще не ходила. И решила найти напарника.

Он сидел у себя, и я потрясла занавеску, чтобы он понял – к нему пришли в гости. Через несколько секунд он высунулся наружу. На лице изобразилось крайнее изумление:

– Что-то случилось?

– Да вот не знаю.

И я кратко описала ситуацию. Но, опять же, далеко идущих выводов делать не стала. Мне хотелось понять, придет ли он к ним сам, без ненужных намеков.

– Они все забрали силой.

Я зажмурилась. Дженгу. Он спас нас от смерти. И то, что с ним произошло, произошло по нашей вине. А ведь мне следовало догадаться сразу. Первая заповедь Охотника: «Выживают сильнейшие». Они последовали ей и забрали все – потому что могли забрать. Но все равно! Это неправильно! И они выставили нас лжецами!

– Ну и что нам теперь делать?

– А что, мы можем что-то сделать?

Вот уж действительно, вопрос без ответа…

– А может, пойдем к Хранителю слов?

– Разве это не он надоумил Шелк выслать группу?

«И правда». Мне всегда казалось: вот стану Охотницей, и мое слово сразу приобретет какой-то вес. А ведь на самом деле очень мало людей, от слова которых что-то зависит. Даже Шелк исполняет чужие приказы – Белой Стены и Хранителя слов. Годы и годы пройдут, прежде чем я достигну возраста старейшины – но и это ничего не гарантирует.

– И что же, нам теперь с этим жить? Сначала тот мелкий, теперь вот это… – пробормотала я.

– А может, они все-таки выторговали эти штуки? – с сомнением проговорил Невидимка – по лицу видно было, что он и сам в это не очень-то верит.

– У меня идея. Мы можем узнать, как там оно все обернулось.

– Я весь внимание.

– Возможно, Шнурок проговорится. Встречаемся в общем зале, идет?

– Договорились.

Стоять и вот так болтать в любом случае больше не годилось – на нас уже и так косо поглядывали. Помахав на прощание, я отправилась на поиски Шнурка. И нашла его в глубине жилого квартала, естественно, крайне занятым – он спешил исполнить какое-то поручение Белой Стены. Стараясь не отстать, я потрусила рядом.

Шнурок смерил меня подозрительным взглядом:

– Что-то не так?

– Да нет, все вроде в порядке. А я вот подумала – может, сделаю что-нибудь полезное для анклава?

– Ты ж только со смены?

– Да, но я не устала. А без работы что-то скучно. А ты всегда занят, как я погляжу.

– Ну, надо ж за порядком-то следить, – отрезал он.

А потом устало пригладил волосы.

– Ладно, прости. Зря я на тебя сорвался. Мне тут нужно церемонию имянаречения организовать, а Строители до сих пор подарков не принесли.

– А когда все должно состояться?

– Завтра.

Меня аж передернуло – ну теперь понятно, отчего он такой злой и неразговорчивый.

– А давай я пойду к ним и напомню?

– Слушай, чего это вдруг ты решила мне помочь?

Он остановился и склонил голову к плечу, пристально разглядывая мое лицо.

Ну, на это у меня был готовый и даже честный ответ:

– Смотри – ты ж целый день в бегах. И что, кто-нибудь это ценит? Белая Стена тебя закидывает поручениями, а «спасибо» ты от него часто слышишь? Он присваивает себе все заслуги, если все хорошо, а если плохо, во всем винит тебя. А ты ко мне всегда хорошо относился – даже когда я мелкой была. Вот я и подумала – дай-ка я пойду и помогу Шнурку.

Тут он разулыбался и похлопал меня по плечу:

– Ты хорошая девушка, Двойка. В самом деле, пойди к ним, разберись с подарками.

– Конечно! Мне совсем не сложно! Я же знаю – у тебя других дел невпроворот. Куда подарки-то нести?

– Да туда же, где тебе имя давали.

Я не очень-то помнила, где это – мне выпало пока присутствовать только на одной церемонии. Но обрадовалась сильно – интересно же! Этот не знакомый мне мелкий станет Строителем – а значит, те должны представить только такие вещи, из названий которых можно выбрать подходящее имя. А мы засвидетельствуем это событие.

Через жилой квартал я пошла к цеху. И, как всегда, едва не оглохла от звяканья, бряканья и стука молотков. Нет, конечно, штуки они делали полезные, но как они сами не глохли в таком грохоте – не знаю. На глаза мне попалась Наперсток. Правда, мы с ней с того дня так и не разговаривали – может, она до сих пор сердится…

К моему несказанному удивлению, подруга мне помахала – иди, мол, сюда.

– Я вот что хочу сказать. Я теперь понимаю – я поступила неправильно. Ты и впрямь обязана была исполнить приказ.

Она оторвалась от работы – вокруг были разложены части какого-то предмета мебели.

– Я тут думала-думала, да еще и Камень наорал на меня неслабо… В общем, у нас ведь тоже так: если старший мастер скажет – нельзя рассказывать подруге, как мы факелы делаем, – ну так я же не ослушаюсь. И не расскажу. А то он меня в порошок сотрет. Понимаешь?

Я важно кивнула:

– Я никогда не попрошу тебя выдать секреты Строителей.

Мы обнялись, и только в этот миг я поняла, как по ней скучала. Наперсток пахла дымом и жиром. Да, мы, конечно, повыросли и больше не мелкие, и профессии у нас разные, но дружба – дружба никуда не денется. Да, жизнь поменялась. Но кое-что в ней останется неизменным. Я обняла Наперсток за плечи – мне и впрямь полегчало.

– А ты зачем пришла-то?

– Ну как, к тебе вообще-то…

Честно говоря, мы случайно пересеклись, но пусть лучше Наперсток думает, что я специально пришла мириться.

– А еще я тут по личной просьбе Шнурка.

И я рассказала про подарки на имянаречение.

– К кому обратиться-то?

– Я думаю, Прут за это отвечает. Кстати, наверное, как раз этим сейчас и занимается.

И Наперсток повела меня через весь цех, ловко обходя всякие разбросанные штуки.

Мы остановились перед высоким неуклюжим парнем чуть старше нас. Увидев, кто пришел, он нахмурился, Наперсток виновато улыбнулась мне и улизнула. А я осталась стоять. Наконец парень соизволил посмотреть в мою сторону. Взгляд его скользнул по моим рукам, и Строитель расплылся в глумливой ухмылке:

– Чего надо, Охо-хохотницца?

Я пропустила насмешку мимо ушей.

– Шнурок послал меня за подарками к имянаречению. Они готовы, не правда ли?

– Правда ли. Вон, четыре ящика стоят. Помощников не дам – все люди в разгоне.

Я посмотрела и едва не застонала от ужаса – ящики оказались здоровенными. Пока дотащу, пока вернусь за следующим – и так четыре раза. Но парень ожидал такой реакции, поэтому я не стала спорить, а просто пошла к стене, где стояли ящики. Обеими руками подняла первый и понесла, пошатываясь, к двери. И тут же с кем-то столкнулась. Поглядев поверх коробки, я узнала Флажок.

– Помочь?

Прут уже переключился на какое-то другое дело, и я выдохнула:

– Ага. Если только тебе за это не влетит.

– А я сегодня не работаю. Просто пришла к Наперсток – так, поболтать. Ну и посмотреть, не нужна ли ей помощь с полками – она их как раз собирает. Но ничего, давай я сначала тебе помогу.

– Тогда пошли туда.

И мы выдвинулись в здоровенный зал для церемоний – через весь жилой квартал. Проходя мимо кухонь, я учуяла что-то вкусное – необычно вкусное. А может, просто голод давал о себе знать. Флажок и впрямь здорово мне помогла, и мы уложились всего в две ходки. Правда, руки потом аж горели от напряжения.

– А что, неплохо поработали!

Если бы мне сказали: Двойка, подбери два слова, чтобы описать Флажок, я бы, не задумываясь, ответила: «непреклонно веселая». Оптимистка, да. Интересно, продолжала бы она улыбаться, если б узнала, что сделали с тем мелким. Или о том, как старейшины поступили с Норными. Но точных сведений у меня не было, поэтому я решила не омрачать ее настроения. Нам с Невидимкой пока лучше молчать.

– Спасибо тебе.

– Ах да! Я же тебе мазь сделала! Невидимка попросил отдать ему, сказал, что передаст, но если хочешь, пойдем, я отдам тебе.

И она пристально поглядела на меня прозрачными голубыми глазами, в которых я прочитала немой вопрос.

– Ну пошли.

Пожав плечами, я направилась вслед за ней к ее жилищу. Потом подумала – а чего это она не оставила мазь в цеху. Потом вообще ни о чем таком не думала – и тут мы зашли к ней. На первый взгляд ее жилище ничем не отличалось от моего. А потом она подняла ящик с личными вещами, и под ним обнаружилось углубление.

«Присваивание ценностей». Без сомнения, если старейшины увидят, что здесь запрятано, они тут же ее изгонят. Я инстинктивно отступила на шаг.

– Невидимка сказал, что тебе можно доверять. Сказал, что ты одна из нас. Он ошибся?

– Одна из кого? – растерянно прошептала я.

И отвела глаза от тайника – хоть бы она задвинула этот ящик обратно, что ли. Я ведь, наверное, не смогу соврать старейшине – и даже Шнурку – в ответ на прямой вопрос. А если меня и впрямь начнут допрашивать? От одной мысли я вся покрылась холодным потом.

– Наши руководители ведут себя неправильно. Они больше не служат людям. И я не уверена, что когда-то служили.

А вот с этим я согласилась и осторожно кивнула в ответ. Мое слепое доверие к старейшинам давно подорвано. Сначала они убили мелкого. Потом вот Шелк наплевала на наши сведения о гибели Нассау. А граждане – что граждане? Они поплатятся за то, что противятся переменам. Да, конечно, правила придумали для нашего же блага, но баланс сил изменился. Если мы не приспособимся к новым условиям – погибнем.

И хотя все это было правдой и только правдой, слушать про их дальнейшие планы мне не хотелось. Я – Охотница. Не предатель и не революционер какой.

– А можно я просто возьму мазь и пойду? Пожалуйста!

Она разочарованно поникла, но сделала, как я просила. А я выпятилась из ее жилища, словно Флажок болела заразной болезнью, которую можно подхватить по неосторожности. Нет-нет-нет. Мне нужны только достоверные сведения. Ответы на вопросы. Ни к какому подполью, ни к каким мятежникам я примыкать не желаю. Все-таки меня воспитали очень послушной девушкой. Нет-нет-нет, от Флажок нужно держаться подальше. И я решительно направилась к кухням. Между прочим, мне еще ужин полагался. А еще Шнурка нужно найти – вдруг я все же сумею уговорить его расплатиться за услугу информацией. Впрочем, нет, он что-то заподозрит, если я начну приставать к нему с вопросами сегодня.

Между горшками бегала Медяшка – перемешивая, тыча ложкой и нарезая мясо. Я ела стоя, гораздо позже, чем остальные Охотники. Нюх меня не подвел – еда оказалась очень, очень вкусной. Медяшка что-то такое намешала в рыбу и грибы – может, это Охотники от Норных принесли. В кухне толклись мелкие – я же опоздала к ужину. Увидев меня, они захихикали – ну как же, гражданка, получившая имя, вместе с мелкими питается.

Одна девчушка засмеялась:

– А помнишь, ты в день своего имянаречения сказала, что никогда больше с нами есть не будешь?

Я улыбнулась в ответ:

– Погорячилась.

На большее меня не хватило – из кухонь я отправилась к себе, рухнула на тюфяк и закрыла глаза. На сегодня хватит, устала. Но, к сожалению, судьба распорядилась иначе и в покое меня не оставили. Снаружи потрясли занавеску – к тебе, мол, гости. И вежливо покашляли. Жалостно вздохнув, я выглянула. Невидимка. Ох, я же совсем забыла, что мы договаривались встретиться в общем зале.

– Ты что сказала Флажок? – процедил он.

И зло поджал губы.

– Она плачет! И сама не своя от страха!

– Да ничего я ей не говорила!

– Ни с того ни с сего люди не рыдают! Ты ходила ябедничать к Белой Стене? Или к Хранителю?

Он сжал кулаки, словно приказывая рукам держаться подальше от моей шеи.

– Да нет же! – Я чуть отклонилась обратно – а вдруг кто подслушивает. – Не бесись, не пойду я на нее доносить. Просто… просто не понравилась мне эта затея. Вот и все.

Да уж, присваивать себе такую кучу вещей – это же опасно! Самонадеянно. И рискованно.

– С чего это я должен тебе верить? Ты потащила к ним свой подарок на имянаречение! А как вернулись из Нассау, даже спать не легла – сразу к Хранителю побежала! Ты же до смерти боишься изгнания! И что, нравится тебе так жить? Ты и вправду считаешь, что это правильно?

И тут я обиделась. Оказывается, он мне не доверяет! И это после того, что мы вместе прошли! Я спасла ему жизнь, он спас мою! Мы прикрывали друг другу спину от опасностей! Да я никогда, никогда не причиню вреда человеку, о котором столько пеклась – даже если он ведет себя неправильно и опрометчиво!

– Правила придуманы для нашего же блага.

Однако у меня не вышло выговорить эту фразу с прежней убежденностью. Слишком многое я успела повидать.

Невидимка немного подуспокоился и уже не выглядел таким взбешенным.

– Но она и вправду очень расстроена. Давай сходим к ней вместе и поговорим? Просто поговорим, я обещаю, что мы тебя ни во что не втянем.

И пожал плечами:

– Я просто подумал, что после всего случившегося ты могла бы…

– Нет. Не могла бы. Но я схожу с тобой, чтобы ее успокоить.

Но мы не нашли Флажок в ее жилище. И в кухнях не нашли. И в месте для общих собраний. И в цеху. Наперсток как-то странно на меня посмотрела, когда я сунулась туда во второй раз, но я помахала ей и быстро ретировалась. Чудеса какие-то… Где же Флажок? А Невидимка между тем мрачнел на глазах.

– Строители никогда не покидают анклав, – жестко проговорил он.

– Да знаю я. Может, она моется?

– Пошли посмотрим.

Точно, в душевые мы еще не ходили. Он последовал за мной, но не вошел – мужчинам нельзя. Я осторожно пробралась в помещение – здесь было темнее и холоднее, чем обычно. Странно… Кап, кап – сочилась из труб вода. Шипели факелы. Флажок обнаружилась в темном углу. Полностью одетая. Она сидела, сгорбившись, и на голову ей текла струйка. Похоже, она ее совсем не беспокоила.

– Не бойся. Ну пожалуйста. Ты была права. Ты можешь доверять мне.

Я опустилась на колени и потрясла ее за плечо. Она упала, и из-под тела растеклась лужа крови. Флажок не просто расстроилась. Она умерла.