Вполне понятно, что страны должны принимать меры по сохранению своего культурного наследия; возражать против этого не приходится. Некоторые известные произведения искусства из публичных и частных коллекций становятся неотъемлемой составляющей национальной культуры. Их необходимо защищать от посягательств рынка, иначе они будут вывезены из страны и навсегда утрачены. Куда труднее договориться о том, чтó включать в список «национального культурного наследия» и когда именно государству надлежит вмешаться в частные сделки.

Разные страны смотрят на эту проблему по-разному. На одном полюсе находятся США, где государство почти не защищает культурное наследие. Насколько мне известно, ни одному произведению искусства из американской коллекции никогда не запрещалось покидать страну по этой причине; предполагается, что в Америке всегда найдется достаточно богатых меценатов, которые, будучи частными лицами, возьмут на себя роль хранителей культуры. По-видимому, эта система неплохо функционирует. На другом полюсе – такие страны, как Италия и Испания, издавна владеющие множеством ценных предметов и радеющие об их сохранении, чтобы не допустить их вывоза за рубеж. Любая картина, скульптура или рисунок, дороже определенной стоимости и созданные более пятидесяти лет тому назад, должны получить экспортную лицензию, чтобы покинуть пределы страны. Экспортную лицензию дают чрезвычайно неохотно. А если в ее выдаче отказали, цена картины существенно снижается, поскольку отныне ее можно продать только на национальном, внутреннем рынке. Крупным коллекционерам из других стран она не достанется.

В Германии существует относительно небольшой (менее ста наименований) список произведений искусства, которые считаются частью национального культурного наследия и не могут быть вывезены за границу ни при каких обстоятельствах. Проблема в том, что власти оставляют за собой право негласно добавлять в этот список те или иные произведения искусства. Частные владельцы знаменитых картин пребывают в постоянном страхе, опасаясь, что их сокровища потихоньку включат в этот перечень; отсюда прискорбное, но понятное желание при первой же возможности вывезти картину в Швейцарию. Если произведение искусства уже вывезено за пределы Германии, задним числом внести его в список нельзя.

Ситуацию в Соединенном Королевстве можно описать как разумный компромисс. Любая картина, написанная маслом и оцененная более чем в сто тысяч фунтов, должна получить экспортную лицензию, чтобы покинуть границы Соединенного Королевства. Существуют бонзы художественного мира, члены Лицензионного комитета, которые регулярно решают на своих заседаниях, выдать ли вожделенное разрешение, и, как правило, соглашаются. Впрочем, не обладая полномочиями запретить вывоз ценной картины, комитет имеет право отложить его на срок от полугода до года, и тогда какой-нибудь общедоступный музей, если ему удастся в этот срок собрать деньги, может купить ее за объявленную сумму.

Когда экспортной лицензии дожидается картина, только что проданная на аукционе, и продавец, и покупатель-иностранец трепещут. Первый стремится как можно быстрее получить деньги, а второй опасается не получить картину. Выдача лицензии обычно сопровождается громким вздохом облегчения, хотя иногда в художественных кругах воцаряется грусть по поводу утраты национального достояния. Я хорошо помню, как в 1995 году один американский коллекционер купил за восемь миллионов фунтов прекрасный рисунок Ван Гога, может быть лучший в своем роде в британских частных коллекциях. После долгих размышлений Лицензионный комитет с прискорбием выдал разрешение, поскольку цена оказалась слишком высокой и ни один британский публичный музей или институт искусств не смог найти такую сумму. В утешение можно добавить, что небольшое число известных произведений искусства, выставляемых на продажу иностранными владельцами, каждый год оседает в частных коллекциях богатых британцев, так что это не улица с односторонним движением.