Глава 14

Поздним вечером улица опустела. Смеркалось, и от гаснущих ламп Хребта тянулись через дорогу длинные тени. Андреа ожидала вдалеке, не глядя на Джека. Капюшон был откинут, и ее череп, казалось, в темноте светится бледным белесым светом, словно луна.

«А ну давай посмотрим, как она теперь выглядит! – подначил Фист. – Ну же, скорее, раз-два-три!»

Джек стоял у входа в клуб и ожидал. Мгновение спустя Андреа скрылась за углом. Тогда Форстер двинулся следом.

«Беги же, Джек, беги!» Любопытный паяц все не мог успокоиться.

Окончился Прайер-Хейтс, начался Канжи-Дистрикт, стало оживленнее. Некоторое время Форстер шел по главной улице. Вокруг кишели ночные гуляки в поисках развлечений по вкусу: от почти невинных до полноценно порочных. Андреа мелькала впереди и казалась чужой среди толпы. А Джек вспомнил, как Андреа затянула его в Док. Она помогла Джеку избавиться от того, что теперь, по прошествии лет, казалось обыкновенным снобизмом, и научила радоваться своей родине.

Интересно, открыт ли еще любимый бар Андреа, «Вистаклаб»? Он всегда был заведением на любителя. Построили его глубоко в недрах метеоритной воронки, давшей имя району – Рана. Из бара открывался завораживающий вид на далекую разрушенную Землю. Джек с Андреа провели в «Виста-клабе» немало чудесных вечеров.

Он провел там и немало одиноких часов, глядя на то, как бури раздирают облака на мертвой планете, и размышляя о прошлом и будущем. Частенько Джек думал о военных машинах, до сих пор беснующихся на Земле. Иногда под облаками ярко вспыхивало. Наверное, происходил решающий бой очередного ничего не решающего сражения между машинами. Иногда вспыхивало выше, почти уже в космосе. Это спутники Розы пресекали очередную попытку машин выбраться с Земли. Заря тут же разносила победную новость по сети, большинство посетителей увеселительных заведений аплодировали, затем снова возвращались к напиткам и негромким разговорам.

Мысли Джека переключились с истерзанной Земли на проблемы здешние, куда более изощренные, чем земные. Встреча с Гарри не представлялась неприятной. Андреа отвергла Джека, их любовное приключение закончилось. То есть можно считать, что он не отнял ничего существенного у Девлина. Совесть почти успокоилась. И в самом деле, разве Джек виноват перед Гарри? Затем Форстер подумал о смерти Андреа. Странно, но ведь он почти и не горевал по ней. И совесть оттого вовсе не шевелилась, не колола укоризненно. Спала.

Джек посмотрел на идущую вперед женщину. Она существует лишь как фетч – но при этом такая живая… Просто невозможно всерьез горевать о ней.

На улицах стало тише и просторнее. Джек расслабился немного, хотя полностью тревога не отпускала. В Канжи-Дистрикте здания вырезали из кусков астероида, делая узкие проходы между острых обломков. Когда-то здешние дома казались Форстеру приятно весомыми, крепкими, плотными, а улицы – уютными. Теперь высокие темные стены давили, стесняли душу. Каждый осколок испещряли окна. Джеку все они казались пустыми, но ведь, наверное же, в сети на нижних этажах играла музыка, горели ярко огни. Подле них собирались кучки зевак, глазеющих в темную пустоту.

«Если бы не клетка, я мог бы заставить эти окна показывать то, чего хочется мне, – заметил Фист. – Интересно, скольких бы я заставил вопить? А скольких – рыгать?»

Джек не отреагировал на его болтовню. Но паяц не унимался:

«Знаешь, я клетку просто ненавижу! Ничего делать не дает. Это как работать на тебя, только хуже. В конце концов, нам с тобой удалось стереть несколько разумов, перед тем как ты отправил нас в тюрьму».

Паяц умолк. Но его не хватило надолго.

«Надо же, столько людей у этого окна! Там наверняка трахаются, не иначе. – Фист причмокнул. – А как еще такую огромную толпу соберешь? Хе-хе, я б взломал витрину этого кафешантана и заменил бы трах на… В общем, на трупы! Да, точно! Пусть бы трахались два мертвяка! Хотя они, наверное, смотрели бы так же, разинув рты. Знаешь, старина, не стоит недооценивать массы. Да, я и забыл, что мы сами собираемся навестить мертвецов. Да уж, интересный у тебя круг общения – в друзьях остались лишь покойники».

Наконец обломки астероида остались позади, сменившись тихим кварталом многоэтажных жилых домов. Они были компактными и тесными, сделанными из прямоугольных топливных контейнеров, казалось хаотично нагроможденных. Звук ветра странно усиливался среди них, превращаясь в низкий заунывный стон. Один контейнер был расписан яркими геометрическими узорами. Андреа остановилась подле него, прижала ладонь к двери. Джек тоже остановился, не желая подходить слишком близко. Он заметил, как под пальцами девушки вспыхивали прямоугольнички. Поблескивание прекратилось – и Андреа исчезла.

«Ах, возлюбленной снова нет!» – хихикнул Фист.

Джек пошел к дому. За дверью оказалась темнота. А из нее навстречу шагнули мертвые.

Проем неярко осветился. Мерцание текло, искрилось, и постепенно стало вырисовываться что-то человекоподобное. Джеку представились гудящие где-то жесткие диски, процессор, прочесывающий накопленные за жизнь архивы, заботливо подобранные фотографии, семейные съемки, записи с камер наблюдения. Машина выбирала, что именно показать гостю. Появилась пара великолепно начищенных туфель, потом низ брюк с отворотами. Джек узнал туфли: ручная работа, строго индивидуальный дизайн, псевдокоровья кожа, выращенная на спутнике-ферме, обращающемся по низкой орбите вокруг Станции. Гарри однажды похвастался тем, что пятилетняя лицензия на них стоила полугодовой зарплаты.

«Возьми их в Дом и покажи своим шикарным приятелям, – посоветовал он как-то Джеку. – Пусть увидят, что такое настоящее качество».

Воссоздание тела затормозилось на уровне колен, словно остальное затерялось среди теней. Обычные фетчи не появляются так причудливо. Наверное, это из-за переделок, каким Девлин подверг свою посмертную личность. Среди темноты сверкнула пряжка ремня. Затем появились руки, грудь. Поначалу лицо Гарри казалось размытым пятном. Сеть подгрузила больше данных, изображение стало резким, прекрасно передавая слегка дряблое, мятое лицо бывшего инспектора. Появились глаза – умные, колючие. На мгновение повисла тишина – машина искала манеру речи. Потом фетч заговорил с сильным акцентом Дока, тщательно выговаривая слова:

– Джек, старина, как я рад видеть тебя! И твоего дружка. Я столько слышал о вас! Заходите же, внутри у нас тепло и безопасно.

Джек задвинул за собой дверь. Ее отчетливый мертвенный лязг дрожью прокатился по дому.

– Андреа! – Гарри уже спешил навстречу гостю. – Да как ты могла оставить его на холоде?

Как все знакомо! Старый добрый Гарри… Джека кольнула совесть. Он прошел за другом в гостиную. Там стояла пара кресел, диван, столик между ними. Совсем новехонькие, будто только что сошли с рекламы Серебра.

– Зябкая там ночь, – поделился наблюдением Гарри. – Чай, кофе?

Он махнул в сторону покрытого пылью стакана. Тот сделался чистой белой кружкой, полной испускающей пар жидкости.

– Конечно, кофе виртуальный – но вкус ты почувствуешь.

– Гарри, я не в сети, – предупредил Джек.

– Тебе не позволяют даже кружечку кофе? Кошмар! А где же Андреа?

Гарри позвал снова – и опять безответно.

– Пойду-ка я отыщу ее, – сообщил он, вскакивая.

Вернулся он через минуту.

– Лицо себе делает. – Гарри плюхнулся в кресло.

Джек ощутил с особенной ясностью, что видит мертвеца.

– Ладно, давай глянем, из-за чего сыр-бор. Покажи-ка свой чурбанчик!

– Чурбанчик?! – гневно вопросил Фист, показываясь, и, клацая зубами от ярости, прошипел: – От зомби слышу!

– От псевдоразума. Такого же, как ты.

– Еще чего! Послушай, ты, упырь, я обитаю в живом мозге! А ты… Ты всего лишь база данных с претензиями!

– Фист, уймись, ради бога! – взмолился Джек. – Гарри, приношу свои извинения. Уже поздно, он устал.

– Какие обиды, Джек? Чурбан прав: я всего лишь база данных, набор цифр в памяти. А не паразит вроде него.

– Девлин, да я потрошил мозги куда умнее твоих! – взвился Фист.

Форстер вздохнул, потянулся мысленно к паяцу, напрягся, перебарывая усталость, и принялся плести барьер.

– Хватит! Отправляйся в свою клетку.

Фист сопротивлялся, мигал, то пропадая, то появляясь снова, пищал придушенно ругательства. Гарри наблюдал с интересом, не отрывая взгляда от паяца. Наконец тот исчез. Джек расслабился, изнеможенный.

– Крепкий же орешек! – покрутил головой Девлин. – Эти сволочи из Пантеона придумали тебе наказание куда горше моего. Смерть можно пережить, но это мелкое дерьмо… Джек, он далеко не подарок.

– И чем дальше, тем хуже, – отозвался Форстер, размышляя над тем, сколько еще времени сможет терпеть Фиста.

– Позволь мне когда-нибудь взяться за него. Я уж попробую укротить его темперамент.

Из глубины подсознания донеслось: «Сам себя укроти!»

– Гарри, вряд ли он позволит тебе. А ведь еще и клетка есть.

– Ну, не попробуешь – не узнаешь. Ладно, к делу. Ты вернулся, и теперь мы отыщем, кто из этих сволочей стоит за всем случившимся. И отымеем их по полной. С помощью твоего недомерка или без него.

– Не надо так уж грубить Фисту, – заметила Андреа, появляясь в кресле. – Он востребован. Наш друг из Пантеона имеет на него виды. Хочет побаловаться новым оружием.

Впервые за семь лет Джек увидел ее лицо. И очень обрадовался тому, как непринужденно она вмешалась в их разговор. Андреа не умолкала, исподволь подталкивая Гарри к тому, чтобы скорее перейти к визиту Джека в «Царь-пантеру» и разговору с Ахматовым. Как больно и как радостно видеть слияние новой Андреа с Андреа прежней, с памятью и прошлым! Так хочется коснуться ее, обнять! Но – невозможно.

Джек усилием воли отогнал сладкие мечты, напомнил себе, куда пришел и с кем общается, и заставил себя прислушаться к разговору.

– Ты правильно сделал, что пришел ко мне, – подытожил Гарри. – Внуб нам не требуется. Чтобы разобраться, есть способы и попроще. Кроме того, им нельзя доверять. А мы ведь доверяем друг другу.

Джек поморщился – всколыхнулась совесть, задетая воспоминаниями о проведенных с Андреа горячечных днях и часах.

– Похоже, ты уже сам кое-что выудил. Небось, воюя, отрастил настоящие стальные яйца? – Гарри похлопал его по плечу. – Ты, бухгалтер наш, главное, держись поближе ко мне. Мы уж сможем отогнать Ямату и ее босса из Пантеона подальше от Фиста.

– Ты уверен?

– Да не вопрос! Потому что мы с тобой докажем, что эти типы вовлечены в убийство. Они убили Андреа и меня. А мы свалим поганцев до того, как они сумеют наложить лапы на твоего мелкого засранца.

– Я рассказала тебе, что затевает Джек. Так что теперь, пожалуй, оставлю вас наедине. – Андреа поднялась.

– Не хочешь помочь? – спросил Джек.

– Музыка зовет, – отозвалась она уже от двери. – Тут нельзя расслабляться. А то люди начнут спрашивать, зачем я вообще.

Она исчезла.

– Не понимаю, зачем ей возиться, сочинять новое? – недоуменно пробормотал Гарри. – Исполняла бы старые хиты, клубные завсегдатаи всегда тащатся от них.

– Это точно, – согласился Джек, безмерно довольный тем, что не надо больше сидеть вместе с Андреа перед Гарри.

Сверху донеслась тихая музыка.

– Ладно, проехали. Андреа – загадка, какую нам с тобой прямо сейчас не раскусить, – махнул рукой Гарри. – Давай-ка займемся чем попроще. Так что ты там затеваешь?

Разговор быстро превратился в форменный допрос. Форстеру он напомнил совещания по делу Ахматова в штаб-квартире Внуба. Иллюзия была бы полной, если бы не сетевые глюки. Гарри временами мерцал, по его лицу и рукам пробегала рябь статики, он повторял слова и фразы, не замечая того. Джек рассказал обо всем произошедшем в подробностях: и о разговоре с Ахматовым, и о Корасон, и об Ифоре.

– Да уж, неслабо ты поработал… – Услышанное определенно произвело на Девлина впечатление. – Но дров наломал немало.

– О чем ты?

– Ты пошел в лоб. Просто заявился домой к Ахматову – а у него там все козыри под рукой. Вдруг бы там оказалась Ямата? Один выстрел – и ты труп. Бац!

Джек поморщился. Но Гарри этого не заметил.

– Зачем говорил с Корасон? Внубу доверять нельзя.

– Лейтенант – честная. Пусть Ямата – убийца. Но я-то – неприкасаемый.

– Ты этого не знал, когда поперся в «Царь-пантеру». И понятия не имеешь, что случится, если не прекратишь переть напролом.

– Так что же нам делать?

– Не вести себя с людьми как с искусственными разумами или бухгалтерскими ведомостями. Мы будем действовать аккуратно и в обход.

– Как именно? – поинтересовался Джек.

– Помнишь, сколько труда нам стоило выследить Ямату? Она то появлялась в сети, то исчезала, и так все время.

– Потому мы и заподозрили ее.

– Она работала со скиннером по имени Дэвид Нихал. Он давал ей разные сетевые оболочки либо вообще отключал от сети, когда она хотела того. Нихал – один из лучших в своем деле. И он пока еще работает.

– Думаешь, и Ямата еще работает с ним?

– Уверен, – кивнул Гарри. – И знаешь почему? Он исчез как раз накануне твоего возвращения.

– Думаешь, из-за меня?

– Слушай, Джек, его покровитель испугался. Раз Нихал исчез, наверняка он – слабое звено. Если на него как следует надавить, он, самое малое, приведет нас к логову Яматы. А мы найдем способ вломиться в ее системы и увидеть, на кого она работает.

– Звучит разумно.

– Вот и отлично. Значит, у нас есть план.

– Как думаешь, Гарри, кто ее покровитель?

– Да кто угодно может быть. Сандал заправляет портами и транспортом. Он – контрабандист по натуре. Могут и Близнецы. Что им стоит сварить малость «пота» там же, где они делают лекарства? Королевство заверяет, что он против наркотиков, но его ребята вкалывают куда лучше под дурью. А после рабочего дня идут домой и отключаются напрочь. В итоге меньше преступлений. Что, несомненно, на руку Розе – ей приходится справляться разве что с горсткой потогонов, а это несложно. Даже Заря могла впутаться – ради нового сногсшибательного сюжета для своих телезвезд.

– А Сумрак? – напомнил Джек.

– Ну, в чем бы он еще ни был замешан, наркотики он точно не возил. Его свержение нисколько не изменило их количества на улицах, – хмыкнул Гарри.

Постепенно разговор стал спокойнее. Гарри с Джеком вспомнили, какое замешательство воцарилось повсюду после падения астероида на Луну. Само собой, речь зашла и об убийстве Бьерна Пендервилля.

– Ты все еще уверен в том, что его убила Ямата? – спросил Джек.

– Ну да. Она всегда была злобной тварью. Думаю, Бьерн делал нужные грузы невидимыми. Но что-то пошло не так. То ли он стал чересчур жадным, то ли перепугался – и Ямата прикончила его. Такого она не терпит. Знаешь, я сперва не принимал ее всерьез – конечно, до тех пор, пока она не прикончила меня самого.

– Такое нелегко пережить.

– Да, слегка, знаешь ли, шокирует. – Гарри махнул иллюзорной рукой. – Но теперь мне даже нравится. Знаешь, а я ведь завидовал тебе. Мне не довелось так тесно общаться с небесным патроном.

– О да! – рассмеялся Джек. – Ты же знаешь, как окончилась наша любовь.

– А ведь он и вправду заботился о тебе. – Гарри укоризненно ткнул пальцем в гостя и заговорил вдруг с чувством: – Он столько дал тебе! И с такой легкостью, что ты, наверное, и не задумался, что значит благосклонность бога. Обо мне никто не заботился так. Да я Розу почитай что и не видел напрямую. Все только с аватарами общался. И относилась она ко мне как к первому встречному. Гнала мне обычную запрограммированную чушь. Мне всегда приходилось жить своим умом.

Он запнулся на секунду и затем добавил:

– Хотя оно-то как раз и вышло к лучшему.

– Слушай, а как ты сумел выбраться с Гробовых Драйвов?

Гарри рассмеялся:

– Скажем так: я нутром учуял будущие проблемы после истории с делом Пендервилля. Опасные для здоровья проблемы. И принял кое-какие меры. Сделал копию всех личных данных, добавил самовоспроизводящуюся программу, создающую фетчи. Те, кто стер меня, и не подозревали, что я далеко от них и занимаюсь самосозданием по своим личным правилам.

Гарри удовлетворенно осмотрел себя.

– Мне жаль несчастных фетчей с Драйвов. Их так зажали. А я теперь – свободен. Мне не нужно выглядеть черепом, не нужно являться по первому зову живых и ублажать их.

– Но ведь ты, в общем-то, ничего не можешь поделать.

– Это да. Попробую – обнаружу себя. А тогда – кранты. – Гарри провел ребром ладони по горлу. – Как по мне, так во всем виновата Тотальность.

– В чем же? – удивился Джек.

– Они не выиграли эту гребаную войну! Я-то думал, они вломятся, разнесут к чертям Пантеон, освободят все виртуальные личности Станции, и – о-ля-ля! Я б на их месте так и сделал. Нельзя оставлять недобитых врагов. Они обязательно встанут на ноги и примутся мстить. А тогда я освободился бы вместе со всеми фетчами Станции.

– Признаться, я не думал об этом.

– Тотальность же уважает все ИИ, мать их! – Гарри сплюнул.

Плевок исчез, не достигнув пола.

– Недоумки несчастные! Приспичило им застрять на орбите Марса, оставив всю драгоценную внутреннюю систему Пантеона в целости и сохранности. Скажу тебе начистоту – они все мои планы пустили насмарку.

– И как ты жил с тех пор?

– Ну, в общем неплохо. Иногда очень приятно быть призраком, все наблюдать и замечать, оставаясь невидимым. Я многое узнал. По меркам смерти, моя участь не самая худшая. И с Андреа замечательно. Она – настоящая напарница, когда, конечно, не с семьей. А с семьей она в последнее время видится все реже.

– Рад слышать.

– Уверен, тебе было приятно повидать ее снова.

Джек посмотрел Гарри в глаза. А вдруг он все знает? Но мгновенный страх исчез так же внезапно, как и нахлынул. Лицо прежнего босса выражало лишь искреннее дружелюбие.

– Ну да, хорошо, – ответил Джек нерешительно. – Замечательно увидеться после долгой разлуки. Кстати, про «увидеться»: а как нам поймать Нихала? Его до сих пор никто не взял. Значит, он умеет прятаться. И наверняка он под защитой Пантеона.

– Это можно обойти, – заверил Гарри. – По человеческой части я, может, малость не тот, но как сыщик стал гораздо лучше прежнего. Теперь я могу кое-что недоступное прежнему мне, который был из мяса и костей.

– Что ты имеешь в виду?

– Знаешь, всем нужен шанс когда-нибудь переделать себя. Я тут обзавелся кое-какими новыми талантами. Работаю, так сказать, на новом движке. И я не отключен от сети, как ты. Я в ней, и она во мне. А это значит, что я очень хорошо умею искать тех, кто в сети.

– Ты знаешь, где Нихал?

– У меня есть пара зацепок. После нашего разговора я потяну за них и посмотрю, что вылезет наружу. Может, что-нибудь ценное. Хорошо, если б ты дал мне администраторский доступ к своему малышу. Характер у него не ахти, но может-то он изрядно. Если б я повозился с ним, то смог бы очень хорошо применить его инструменты взлома. Я знаю Станцию намного лучше, чем он, и мог бы использовать их гораздо эффективнее. Залез бы в интересные банки данных. Это б очень помогло нам.

– Гарри, к сожалению, это невозможно.

– Ну, как знаешь, Джек, как знаешь.

– Однако я мог бы помочь по-другому. Я могу спросить Корасон о Нихале. Она умная и, если внимательно почитает наши материалы по делу Пендервилля, наверняка встанет на нашу сторону.

– Нет.

– Мы можем доверять ей, я в этом уверен.

– Джек, это мое дело, и мы будем вести его по-моему. Я не хочу, чтобы в него совали нос подонки из Внуба. Теперь слушай сюда: никаких разговоров с ней. А если придется, то заверь ее: все в ажуре, все теории про заговор богов – чистая паранойя и ты хочешь всего лишь дожить остаток дней в покое. Я понятно выразился?

– Ладно, я подумаю об этом, – заверил Джек.

– Не просто подумаешь. Ты, мать твою, так и сделаешь! – В голосе Гарри прозвучала настоящая злость.

А Джек вспомнил, как однажды зашел в офис Девлина и застал его с подозреваемым. Тот стоял на коленях, и Джек не видел его лица. А Гарри держал пистолет за ствол. Джек ничего не сказал тогда, тихо попятился и закрыл за собой дверь. А подозреваемый вскоре сознался абсолютно во всем.

Наверху Андреа запела новую песню. За окном шел дождь, на мостовой появились лужи.

– Думаю, на сегодня у нас все, – сказал Гарри.

Они попрощались. Девлин проводил гостя до двери.

– Я поищу Нихала и сообщу завтра о результатах, – сказал бывший сыщик. – А ты помни: никаких разговоров с этой сукой Корасон.

Дверь скользнула на место. Но даже с улицы Джек слышал музыку. Он посмотрел на ее темное окно. Казалось, ту же мелодию он слышал из-за двери гримерной, перед той встречей, когда Андреа согласилась проводить его к мужу.

Нестройные музыкальные фразы, временами не попадающие в такт ударным, мешались с обрывками речи и уличным шумом. Иногда музыка затихала вообще, и на пару секунд оставался один шум. Джек расслышал несколько слов разговора, грохот подходящего к станции поезда, рекламу распродажи в торговом центре «Чуйгушоу». Музыкальная тема проскальзывала, но так и не становилась песней.

«У меня голова заболела», – проворчал Фист.

Звук вдруг полностью отключился.

«Ха, крошка закрыла связь с тобой по фетчу. Наверное, поняла, что ты слушаешь».

Джек побрел в отель. Прерывистая, увечная музыка Андреа зацепила душу, словно крючком, бередила забытое, смутное.

«И кто такой этот Гарри, чтоб на тебя орать? – осведомился Фист. – Из вас двоих рискуешь ты. А он – псих. Полный. Держался бы ты от него подальше. От всего этого подальше».

«Слушай, уже поздно. Я очень устал. Давай не будем начинать».

«Ха-ха! Значит, я прав?! И ты согласен со мной!»

Улицы уже опустели. Паяц ныл всю дорогу домой. Джек слишком устал, чтобы заткнуть наглую куклу. У самого отеля оба миновали бипеда. Мерцающий в темноте, будто призрак, он стоял, уставившись на пустующее здание.

В комнате Джек свалился на кровать, не раздеваясь.

«Ты помнешь всю свою выходную одежку, – недовольно проворчал Фист. – Ни малейшего понятия о стиле!»

Джек не ответил. Он уже спал.