Глава 12
Спустя час с небольшим Джека выпихнули из «Царь-пантеры». Очередь стала гораздо длиннее. Шатаясь, Форстер с трудом протолкался сквозь нее. Оказавшись на дороге, он не удержался на ногах и рухнул наземь. Вслед ему полетела ругань и пустая банка. Она больно ударила его в спину и отскочила. Джек неуклюже поднялся на ноги.
– Чертов пьянчуга! – крикнула какая-то девушка.
Джек моргнул, дернул головой налево, потом направо. Наконец отыскал взглядом крикнувшую и развернулся в ее сторону всем телом.
– Я тебе шею сверну, ты, чертова сука! – Язык у него заплетался, слова вырывались изо рта с шипением.
Девушка хихикнула.
– Не смей ржать! Я тебе покажу! – рыкнул он, шагая к ней.
Ноги его почти не сгибались в коленях и двигались, будто одеревенелые.
– Я отключу тебя от сети и вытрахаю все твои данные! – Форстер протянул к ней руку.
– Полегче, приятель, только попробуй! – Какой-то мужчина ступил вперед, заслонив девушку.
– И попробую! – Голос Джека сорвался на визг. – Я – неприкасаемый!
Пошатываясь, он шагнул к мужчине и вскинул кулаки.
Вдруг перед ним возникли три агента Внуба. Один принялся успокаивать девушку и ее знакомого, двое других схватили Джека.
– И что это вы делаете? – заверещал он. – Они оскорбили меня! Меня!
Полисмен заломил ему руки за спину, защелкнул наручники на запястьях. Другой повел его к полицейскому флаеру на другой стороне улицы. Выражение лица Джека мгновенно изменилось, словно его владелец выбрал одну из немногих доступных ему гримас.
– Что случилось? Куда вы меня тащите? Я знаю свои права! Вы не понимаете, с кем связались?! – Лицо Джека вместо праведного гнева выражало крайнее удивление.
У флаера, после короткой потасовки, Форстер вырвался и бросился наутек. Выражение его лица снова резко переменилось – теперь на нем было написано безумное блаженство. Он бежал неловко, едва сгибая оцепенелые ноги. Преследователи двигались гораздо быстрее. Его догнали, схватили, и он грохнулся наземь. Из рассеченной щеки закапала кровь, пачкая одежду. Однако Джек словно ничего не замечал.
На этот раз он позволил усадить себя во флаер. Дверь с лязгом захлопнулась, полисмены забрались на передние сиденья, и флаер взмыл в воздух. Джек ощутил, что рядом на заднем сиденье кто-то есть, повернул резко голову, замер, открыл глаза, снова закрыл. Лицо его стало совершенно равнодушным, пустым.
– Привет, Хьюго, – сказала лейтенант Корасон. – Я даже представить не могу, сколько законов ты нарушил, разгуливая в теле Джека.
– Я не Хьюго, я Джек.
– Хьюго, не вешай мне лапшу. Тебе же будет хуже.
– Мне пришлось! – плаксиво возопил Джек, а вернее – Фист.
– Ты управляешь его телом. Это нарушение законов Станции, а также твоей инсталляционной и пользовательской лицензий.
– Его мучили! Он отключился!
– То есть был повод считать, что его жизнь в опасности?
Повисло молчание. Вокруг потемнело – флаер влетел в Бородавку.
– Я спрашиваю: верил ли ты, что его жизни угрожает опасность?
– Нет.
– Вы вломились в ночной клуб «Царь-пантера», вошли в личный кабинет Пьера Ахматова. Его системы безопасности сообщили нам о взломе. Мы получили сигнал и от программ твоей клетки.
– Я же просил его не вламываться!
– И что с того?
– Мы расследовали преступление. Ахматов – мошенник!
– Да. Но в данном случае преступили закон вы.
– Программы Ахматова чуть нас не угробили!
– Зная, на что он способен, могу тебя заверить: вы отделались очень легко.
– А с какой стати ты вмешалась? Я б доставил хозяина домой.
Лицо Джека вдруг расплылось в усмешке: Фист переключил выражение, надеясь задобрить Корасон. Та вздрогнула – насквозь фальшивая гримаса показалась жуткой.
– Вы оба у Лестак на особом счету. Как только поступили сообщения о происходящем, она встревожилась и приказала мне разобраться.
– Может, просто высадишь нас у отеля?
– Нам необходимо удостовериться в том, что восстановлены нормальные отношения между тобой и Форстером. После этого мы выпустим вас. Ночь вы проведете в камере, под наблюдением.
Улыбка на лице Джека расплылась шире.
– Так, значит, нам просто устроиться поудобнее и наслаждаться отдыхом? И ждать, пока доктора нас проверят поутру?
– Примерно так. А еще тебе нужно отключиться.
– Разве? Мне ведь так приятно!
Фист заставил тело Джека вытянуть руки перед собой, покрутить их, сжать и разжать пальцы. Выглядело это так, будто машину запустили в пробный режим.
– Эх, как же это здорово – иметь тело! Мне нравится быть настоящим парнем.
– Твои действия незаконны. Отключайся, или мы будем вынуждены принять меры, когда ты завладеешь этим телом.
– Знаешь, а мне ведь казалось, что с тобой весело будет пообщаться. – Фист укоризненно покачал головой.
И отключился – словно мгновенно перерезали невидимые нити. Руки Джека бессильно опустились, голова запрокинулась, глаза закатились. Он осел набок, ударившись об окно. Порез на его щеке закровоточил снова. Корасон протянула руку, чтобы закрыть ему глаза, и испачкала форму кровью. Досадливо передернув плечами, лейтенант подправила немного настройку своей сетевой оболочки, делая пятно невидимым.
Спустя несколько часов Джек пришел в себя. Первое, что он увидел, – наблюдающий за ним микродрон. Робот-надзиратель был простейший: серебряный шарик с синей мигалкой наверху. Глаз нет, над крошечным отверстием намалеваны черные усики.
– Вы проснулись? – спросил робот.
Джек не ответил. Он сел на кровати. Мышцы одеревенели, не хотели слушаться, суставы скрипели. Присутствие Фиста не ощущалось вообще. Микродрон приблизился и заговорил басовитее, громче: «Я спрашиваю, вы проснулись?»
Интересно, кто писал для него программу устрашения? Дрон низко загудел, имитируя звук заряжающегося тазера. Наверное, этого нужно бояться. Джек рассмеялся, вспомнив свою космическую войну, и удивился собственному смеху. Давненько он его не слышал!
– Да, проснулся, – подтвердил он.
Гудение стихло, в потолке открылась узкая щель, и дрон шмыгнул в нее. Любопытно, кого он отправился предупреждать? Джек встал, поморщился от боли – словно песка насыпали в суставы. В памяти всплыли последние моменты перед тем, как пришло спасительное забытье. Он лежал лицом вниз, спина – ободрана начисто. Громадная кошка лежала рядом, с урчанием грызя что-то мокрое, мягкое, красное. Вторая пантера слизывала текущую по бедру Джека кровь, время от времени слегка царапая кожу клыками. Третья дышала жарко в затылок, дергала тихонько хребет, пробуя когтем белую лестницу позвонков. Затем Хьюго перехватил управление – и мир исчез.
Джек налил в раковину воды, ополоснул лицо. Ее холодное прикосновение показалось таким честным, милосердным. Реальным. Выбившийся из сил Фист еще спал. Да уж, управлять людьми непросто. Конечно, он скоро очнется, но пока можно наслаждаться покоем.
Позади зашипела, открываясь, дверь.
– Джек, знаете, я хотела позвонить вам. И поблагодарить за спасение Ифора, – сообщила Корасон.
– Это я работаю за Внуб.
– Хорошо, но что вы себе позволили потом?
– Снова делал за вас вашу работу.
– Вы вломились в чужой дом, как обычные потогоны!
– Я веду расследование. Занимаюсь тем, чем следовало бы заняться вам.
– И что же вы расследуете? Что пытаетесь доказать?
– Ахматов подтвердил то, о чем я говорил вам.
– Что кто-то из Пантеона возит наркотики? Ох, Джек, оставили бы вы это.
– А еще он подтвердил то, что меня отправили в космос, а Гарри перевели в другой департамент потому, что мы подобрались слишком близко. Два года спустя Гарри открыл дело заново – и был убит.
Про смерть Андреа Джек говорить не стал.
– Вот вам целый букет под одной этикеткой. Теперь убийцы Гарри хотят заполучить Фиста. Они подождут, пока меня не станет, и возьмут его.
– Это невозможно! Боги не ведут себя так! – возмутилась лейтенант.
– Сами проверьте. Поднимите дело Бьерна Пендервилля, про читайте наши отчеты. А если это для вас слишком трудно, спросите себя, почему не арестовали Ауд Ямату и не закрыли «Царь-пантеру».
Корасон присела на маленькую кровать в углу камеры.
– Вы истолковываете произошедшее слишком однобоко. – Она посмотрела на Джека дружелюбно и участливо. – Я хорошо понимаю, отчего вы злитесь на Пантеон. И почему вы так упорно пытаетесь отыскать подлинную причину, по которой Сумрак отправил вас на войну в космос. Но я уверена: найдутся и другие объяснения.
– Корасон, вы не делаете свою работу. Вы не видите реальности, потому что верите в непогрешимость богов.
– Джек, ваша реальность – всего лишь плод вашего воображения.
– Это преступление, нуждающееся в расследовании.
– Послушайте, Джек, я представляю, как вам было тяжело там, на войне. Думаю, даже Лестак поразилась, когда как следует обдумала ваше положение. Я поняла, как мало знаю о Войне программ, и стала изучать ее. Мне очень жаль, что у вас осталось так мало времени. От такого ожесточится любой. Но думать, что лично вас преследуют боги… Джек, они так не поступают. Боги на нашей стороне. Они работают для нас.
– Корасон, я воевал за них и для них. Я знаю, как они устроены. Они – машины войны. Боги любят власть и хотят удержать ее. Если ты встанешь у них на пути – тебе конец. Вот и все.
– Ох, Джек, вы же когда-то так преданно служили Пантеону – и теперь такое…
Форстер ощутил себя до крайности уставшим. Из глубины донеслось тихое клацанье. Паяц просыпался.
– Так или иначе, я пришла сюда не спорить о вашем прошлом. Ахматов не выдвигает обвинений. Он знает о вашем положении и сказал, что понимает, каково вам.
– Ахматов не выдвигает претензий, потому что ему так приказали. Он зашел слишком далеко, его одернули.
– Ох, господи боже! Ахматов раз в жизни показал себя порядочным человеком. Будьте ему благодарны хотя бы за это.
– Известный преступник делает что-то совершенно не в его характере, и вы даже не задаетесь вопросом почему? Фиста хотят получить неповрежденным, потому Ахматов и получил приказ не трогать нас.
– Джек, Пантеон наблюдает за Фистом. Никто не сможет захватить и использовать его.
Форстер вдруг ощутил себя совершенно вымотанным. Желание спорить пропало.
– На все божья воля, – вздохнул он тяжело.
Лейтенант встала, подошла к дверям, прикоснулась, открывая их. Но вопреки ожиданиям Джека не ушла, а повернулась к нему:
– Я говорила с Фистом.
– Когда он заправлял мной?
– Да. С ним, должно быть, трудно ужиться.
– Его сделали для определенной цели. – Джек пожал плечами. – Быть приятным в общении в его задачи не входило.
– А каково оно, когда Фист берет верх? Куда деваетесь вы?
Джек вздохнул снова:
– Меня тогда, в общем, просто нет…
Он сел на кровать, подыскивая слова и удивляясь тому, что хочет отвечать на вопрос Корасон. Та глядела на него с неподдельным интересом и озабоченностью.
– А почему это так вас беспокоит? – Джек разозлился. – Бога ради, посмотрите материалы дела! И увидите: я прав. Корасон, вы же хотели когда-то стать журналисткой! Представьте, что вы нашли самый сочный и вкусный сюжет вашей жизни! Да ведите же себя как следователь, а не как гребаный психотерапевт! Выясните, отчего меня выгнали на войну. Узнайте, что собираются делать с Фистом.
– Хорошо, Джек, я загляну в материалы дела. Но помните: я это делаю, чтобы помочь вам. И не надо злоупотреблять моим расположением.
Дверь за ней, зашипев, закрылась.
