ГЛАВА 15
— Что это был за вампир, она хоть сказала? — встревоженно спросила Улька, когда мы ужинали в трактире и тихонько обсуждали случившееся.
Я скривилась.
— Ее старый знакомый. Имя мне ни о чем не говорит, а название клана она не сообщила.
— Зато сообщила кое-что другое, — не согласился со мной Мартин. — Этот Арлахх — тот самый вампир, который когда-то нанял ведьму, чтобы выкрасть «Око». И тот, кому она так и не доставила заказ.
— Тогда у него должен быть на нее зуб, — резонно заметил Васька, жадно вгрызаясь в куриное бедрышко. — Причем большой такой, на всю вампирскую челюсть.
Шмуль согласно угукнул.
— Ради такого артефакта можно убить кого угодно. А того кровососа ведьма еще и обманула. Хорошо, что в этом мире она неуязвима, иначе от нее бы даже праха не осталось.
— У вампиров в то время межклановая война была, — припомнил историю Зырян. — Три с половиной тысячи лет назад они как раз делили новые территории. Думаю, Арлахху в то время «Око» очень бы пригодилось.
Я вздохнула.
— Судя по тому, что вампир до сих пор жив, он силен и занимает в клане не последнее место. Но меня беспокоит другое: в наш Мир просто так не попадешь — обязательно нужно приглашение. Но у кого хватило ума притащить сюда трехтысячелетнего кровососа, который с самого рождения не соблюдал диеты?
Вспомнив красные глаза вампира, я зябко повела плечами.
— Да, очень сильный, — согласился со мной Сар, рассмотревший незнакомца гораздо лучше.
— Старый. Опытный, — подтвердил Рас. — И очень-очень злой. Не хотел бы я с ним связываться.
— Как он вообще сумел найти госпожу Ольдман? — проворчала Улька, сноровисто уплетая бутерброд. — Миров во Вселенной много, даже за три тысячи лет все не обойдешь. А Арлахх точно знал, к кому идти, и заранее продумал, как обойти защиту, наложенную на артефакт. Смотрите, как он быстро все провернул — ведьма даже ничего не заметила!
— Кто-то на нее донес, — предположила я, выискивая на столе что-нибудь повкуснее. За травы хозяйка розового дома расплатилась со мной по обыкновению щедро, так что сегодня мы ужинали с шиком. — У городской ведьмы много посетителей. Да и слухов о ней бродит видимо-невидимо. Если знать, о чем спрашивать, догадаться несложно. Странно другое — на второй этаж госпожа Ольдман никогда и никого не пускает. Там такие заклинания стоят, что наши преподы, когда я их однажды спросила, только закатили глаза. А мадам Личиана заверила меня, что мимо них ни одна живая тварь незаметно не проскочит.
— А как насчет мертвой? — неожиданно поинтересовалась Улька.
Я уставилась на подругу во все глаза.
— Хочешь сказать, мы сегодня видели умертвие?
— Мне так показалось, — кивнула отличница по мертвологии. — От него такие же эманации исходили, как от Личианы.
— Вот те раз, — присвистнул фей, ловко выхватывая из-под носа у Василька хрустящее крылышко. Медведь недовольно засопел, но тут же сцапал второе и с урчанием в него вгрызся. — Выходит, наш вампир еще и мертволог?
— Скорее некромансер, — после недолгого раздумья сказала Улька. — Способен управлять мертвой плотью, но не воссоздавать ее. Почему-то настоящей Тьмы я в нем не почуяла.
— Вампиры все поголовно полукровки, — пренебрежительно фыркнул Васька. — Откуда в них Тьма?
— У них передача силы идет через отца, а не через мать, — возразил Мартин. — А Арлахх к тому же очень стар, и за столько лет его сила должна была заметно возрасти. Наверное, он научился ее скрывать?
Ангел кинул на меня выразительный взгляд, но я сложила пальцы в большую фигу.
— Я не буду на него охотиться. Пусть Старая Жаба ломает голову, как спасать свой университет. Про «Око» она наверняка в курсе, вот и пускай шевелится.
— Вообще-то мы тоже здесь учимся, — деликатно кашлянул Зырян. — И многим студентам путь в родные миры навсегда заказан. Им некуда отсюда деться.
— До них мне нет дела. А вас я в любом случае не брошу.
— Что, пригласишь пожить у матушки в Преисподней, если станет совсем туго? — насмешливо хмыкнул Шмуль, отбрасывая кости в пустую тарелку. — Всех, вместе с Мартином?
— Если понадобится, то да.
— А как насчет остальных? — тихо спросил оракул. — Что насчет фей, леших, Йержа и его друзей, которые нам не раз помогали? Как насчет преподавателей, которые совсем не заслужили смерти? Их ты тоже с собой позовешь? Или спокойно уйдешь, бросив их умирать под клинками темных или мучиться в лабораториях светлых?
Я вздохнула.
Ну как ему объяснить… Пусть это звучит грубо, но я готова бороться только за своих — за тех, кто сидит сейчас рядом и пытливо заглядывает мне в глаза. Ну, может, еще за Йержика буду переживать. За пару ни в чем не повинных нимф, которые когда-то меня выручили. Рисьяр? Да, возможно, и за него тоже. Но все остальные… К сожалению для них, для меня существуют лишь свои и чужие. И пускай это звучит жестоко, но мы, демоны, все такие. Не злые или равнодушные — мы просто хорошо умеем рассчитывать собственные силы. Не эгоистичные — мы лишь старается не упускать даже малейшую выгоду. Циничные? Да, потому что боремся лишь за свое, родное. Хладнокровные? Приземленные и не хватающие звезд с неба? Да. Но в Преисподней нет никаких звезд. Да и небо там совсем другое. А если в наших душах и пустила корни изначальная Тьма, то лишь потому, что в том мире иначе не выжить.
— Хеля! — настойчиво повторил оракул, когда я не ответила.
Я снова вздохнула.
— Мой Свет не настолько силен, чтобы заботиться о всеобщем благе и разрываться из-за этого на части. А моя Тьма не так велика, чтобы пытаться в одиночку одолеть древнего вампира. Я трезво оцениваю свои возможности, Зырян, поэтому и говорю: я не буду его преследовать. И никому из вас этого не позволю.
Ангел поджал губы, но меня неожиданно поддержала Улька:
— Я тоже считаю, что нам не надо в это ввязываться. Мы всего лишь студенты. Причем даже не выпускного курса. Что мы можем против могущественного вампира? А против воинов его клана, если он привел кого-то с собой? В прошлый раз Хеля и так едва уцелела. И я не хочу ее снова потерять. А ты разве хочешь, Мартин? Может, тогда ты, Шмуль? Или ты, Зырян? Ты готов ввязаться в драку с неизвестным врагом, точно зная, что в результате этого кто-то может погибнуть? Думаешь, ведьма предупредила зря?
— Но что-то же надо предпринять? — проворчал оборотень, отводя глаза. — Не дело это, когда судьба университета висит на волоске, а мы сидим тут и жрем, словно ничего не случилось!
Я аккуратно сложила салфетку и отодвинула пустую тарелку.
— Положим, мы уже закончили ужинать. А что касается университета… Госпожа Ольдман считает, что в ближайшие сутки вампир никуда отсюда не денется. Не знаю, что у него за дела такие, но наверняка очень важные, раз он рискнул остаться даже после столь дерзкой кражи. Уходить он, разумеется, будет не через стационарный портал, иначе ведьма его почует и призовет Жабу, а через мини-порт. Так что единственная возможность перехватить «Око» — это выловить вампира до того, как он надумает удрать. Подходящих мест, чтобы скрыться, здесь немного. Море — но чужак вряд ли туда сунется; скалы, где даже некромансер за ночь околеет от холода; кладбище, на котором мы знаем каждый кустик; и лес, который простирается от Города до самых университетских стен. Как думаете, куда наш вампир подался со своим мини-портом?
— В лес, конечно! — одновременно воскликнули Шмуль и Васька.
— Вот об этом мы и должны сообщить директрисе, — кивнула я, решительно вставая из-за стола. — Кто из вас умеет менять почерк? Шмуль? Улька? Ах нет, ты же пишешь как курица лапой — Жаба точно ни с кем не перепутает… Эх, опять все самой! Вась, найди мне бумагу, будем сочинять директрисе письмо. Анонимное, само собой, — я не хочу, чтобы меня потом допрашивали с пристрастием. Подбросим кому-нибудь из преподов посообразительнее, а там пусть разбираются, где и как им ловить сбежавшего вампира. Уль, чего стоишь? Беги за свечами — тут довольно темно, а мне дорого мое зрение. Сар, Рас — обеспечьте нам пустое помещение, не хочу, чтобы кто-нибудь подслушивал. Шмуль, присмотри за кухней, чтобы хозяин не помешал. А ты, Зырян, загляни-ка в ближайшее будущее — вдруг вампира можно обнаружить с помощью прозрения?
Лица присутствующих просветлели, и народ разбежался кто куда, а я устало опустилась обратно на лавку.
— Ты — прирожденный лидер, — тихонько хмыкнул Сар, наклонившись к моему уху. — Знаешь, как подавить бунт в зародыше и чем отвлечь внимание чрезмерно увлекшихся опасной затеей подростков.
Я раздраженно на него покосилась.
— Ты что, самый умный?
— Не без этого, — беззвучно рассмеялся волк. — Но не бойся — я тебя не выдам. Просто рад, что ты оказалась благоразумнее остальных.
— Вот спасибо за чудесный комплимент!
— Ты не думай — мы не подведем, — неожиданно посерьезнел оборотень. — Если придется, и с вампиром схватимся, и с самим Князем Тьмы. Я просто хотел выразить восхищение твоими талантами. Ты не хватаешься за невозможное, но стараешься сделать все, на что способна. Умеешь видеть главное. Способна быть настолько жестокой, насколько этого требуют обстоятельства. Но при этом ты всегда заботишься о своих, а это намного упрощает нашу задачу.
Я вопросительно приподняла брови.
— Какую? Сохранить мне жизнь?
— Не только, — усмехнулся Сар и, заметив возвращающуюся Ульку, стремительно отодвинулся, словно ничего и не было.
— Готово, — возвестила широко улыбающаяся баньши, шлепнув на стол передо мной целую стопку бумаги. — Трактирщик не хотел с нами делиться, но я его переубедила.
— Заплатила, что ль? — хихикнул сверху подлетевший Шмуль.
Улька гордо вскинула голову.
— Пообещала, что, если не отдаст, я сильно расстроюсь. А когда я расстраиваюсь, я плачу. Когда я плачу, то почти всегда кричу. А когда я кричу…
— Дальше можешь не продолжать, — хмыкнула я, придвигая ближе бумагу и зажигая свечи. — Он просто побоялся, что ты опять ему все бутылки перебьешь. Разрушительное воздействие твоих воплей он успел запомнить с того времени, как мы праздновали тут сдачу экзаменов. Когда ты, расчувствовавшись, принялась горланить прощальную песнь и так расстаралась, что он потом два дня сгребал осыпавшиеся с полок осколки. И мы выплачивали ему немаленькую компенсацию, надеясь, что он не сразу выяснит, что бутылки разбились не только в зале, но и в погребе. Просто потому, что последний куплет ты допевала лежа и долго пыталась понять, почему тебя никто не поддерживает.
Баньши стремительно покраснела, Шмуль, глядя на нее, сдавленно хихикнул, акинарцы заинтересованно переглянулись, а я взялась за перо, которое услужливо преподнес чем-то ужасно довольный Васька, и принялась вдумчиво творить. Послание к директрисе должно было выглядеть убедительно.
— Хель, у меня к тебе серьезный разговор, — заявил следующим утром Йерж, решительно подходя к нашему столику.
Завтракали мы поздно — вчерашние бдения, закончившиеся успешной вылазкой в преподавательский корпус, к ранней побудке не располагали. Соответственно, встали мы поздно, в столовке находились в гордом одиночестве, и было непонятно, что такого могло произойти, раз уж гордый старшекурсник надумал караулить нас тут с самого утра.
Я окинула хмурого целителя быстрым взглядом и подвинула ногой свободный стул.
— Доброе утро, Йерж. В чем дело?
Но целитель вместо того, чтобы присесть, подозрительно покосился на акинарцев.
— Они теперь с вами?
— Это что, проблема?
— Если вы им доверяете, то нет.
Я хмыкнула.
— Говори, что стряслось. И почему у тебя такая морда, будто кто-то помер.
— Пока еще никто не помер, — мрачно отозвался целитель, устало плюхнувшись на жалобно скрипнувший стул. — Но боюсь, до этого уже недалеко.
А затем вдруг повернулся к тихонько дожевывающему бутерброд ангелу и зло рыкнул:
— Ты что творишь, мелочь? Силы появились, так теперь обязательно надо мстить?
Мартин от неожиданности чуть не подавился.
— Чего?!
— Ничего! — окончательно вызверился целитель. — Из-за твоего «чего» я которую ночь не могу нормально уснуть! И не только я. Ты зачем студентов изводишь, сволочь? Да еще в такой извращенной форме?
— Йерж, ты спятил? — спокойно осведомилась я, похлопав закашлявшегося мелкого по спине.
— А ты за него не заступайся! — рявкнул целитель. Но услышал предупреждающее рычание оборотней — всех троих, само собой — и все-таки сбавил обороты. — Я думал, ты мне друг, Хель. И ангел твой… с виду овечка невинная, но в вашей компании вон в кого превратился. Не знал, что вы мне однажды такую подлянку подкинете.
Мартин недоуменно приподнял свои невзрачные крылышки.
— Что я такого сделал? Хеля, это из-за того, что я преподавателя обманул, да?
— Сейчас разберемся, — хмуро пообещала я, а затем недобро взглянула на Йержа. — Может, сперва расскажешь, что произошло? И почему ты решил, что к этому причастен Мартин?
— А то ты не знаешь! — буркнул старшекурсник, гневно сверкая глазами. — Небось с твоей подачи все и делалось. Сам он до такого ни за что бы не додумался.
— Йерж…
— С бесов начали, а теперь за остальных взялись, да? — непримиримо вскинулся целитель. — Мало тебе было Асаки? Все никак угомониться не можешь? А ты подумала, каково будет мне разгребать после вас помои? Подумала о том, что я Жабе скажу? Как хочешь, Хель, но в этот раз я тебя покрывать не стану! И никаких зелий ты от меня больше не получишь! Вот так.
Я не выдержала и с силой хлопнула ладонью по столу.
— Так. А теперь еще раз и по порядку: что случилось, когда и где. И каким образом это связано с нами.
Раскрасневшийся целитель порывисто вскочил на ноги, но был тут же насильно усажен обратно. А когда понял, что Сар и Рас не собираются его отпускать, как-то разом сник и, устало опустив плечи, тяжело вздохнул.
— Не знаю, чего ты добиваешься, Хель, но УННУН — не площадка для твоих игр. И не место для сведения счетов.
— Скажи это бесам, — отрезала я. — И вампирам заодно.
— Некому уже говорить. Бесы и без того похожи на запуганных крыс. А вампир и вовсе остался один. Думаешь, просто так вам изменили расписание в этом году?
Я нахмурилась.
— При чем тут это? Я бесов после каникул вообще не видела. Решила, что эту гнусь на практику загнали до самых экзаменов. А Рисьяр мне не враг. Он это уже доказал.
— А что не так с нашим расписанием? — с подозрением уставился на целителя Шмуль. — Какое оно имеет отношение к бесам?
Йерж недоверчиво посмотрел сперва на него, затем на меня, на Мартина, на Зыряна. Затем встретился с недоуменным взглядом Ульки и озадаченно взлохматил волосы на макушке.
— Вы что, в самом деле ничего не заметили?
— Что мы должны были заметить? Бесов не видно с прошлого года — это факт, — пожал плечами Васька. — Лично меня данное обстоятельство радует, а вот причина их исчезновения абсолютно неинтересна.
— Достаточно того, что они не путаются под ногами, — поддержала оборотня баньши. — Личиана была очень на них зла за свой склеп и испорченные экспонаты. Думаю, это она попросила, чтобы бесы больше не появлялись на кладбище.
— Она действительно просила, — неожиданно сообщил Зырян. — Но бесов в УННУНе нет не поэтому — с нынешнего года для них организован отдельный курс с отдельным расписанием. А живут они теперь не в общежитии вместе со всеми, а в Городе. В Заброшенном квартале. И носа оттуда не кажут, переходя из класса в класс отдельными, специально для них выстроенными порталами, которые любезно предоставила госпожа Девелар. Наши пропуска аннулировали по этой же причине.
— Так ты все знал? — удивленно обернулся к оракулу фей. — А нам почему не сказал?
Зырян пожал плечами.
— Вы не спрашивали.
— А зачем их объединили в отдельный курс? — поинтересовалась я, на что Йерж всплеснул руками.
— Да чтоб с тобой не встречались, неужто не ясно? После смерти Гидеса они остались без вожака. А по темным законам убийца получает все! В том числе и право на лидерство. Но директриса ни за что не допустит, чтобы ты взяла их под свое начало. К тому же бесы боятся тебя до потери сознания и безмерно счастливы, что им разрешили поселиться отдельно.
Васька озадаченно поскреб затылок.
— Хочешь сказать, они испугались нашей Хельки так, что упросили Жабу предоставить им убежище?
— Дошло наконец, — ядовито отозвался целитель.
— Хм, — задумчиво изрекла я. — Приятно, конечно, что меня считают такой грозной. Но почему?
— Может, потому, что ты спуталась с демоном, и теперь они думают, что ты намереваешься убить их так же, как Гидеса? — так же язвительно предположил Йерж. — Или потому, что с тех самых пор их терзает непонятная болезнь, от которой бесы медленно сходят с ума?
Мы с ребятами переглянулись и одновременно прыснули: хорошо работают блохи, добросовестно. Как палачи — без праздников и выходных. Надо будет их за это благословить еще разок.
— Но это все равно не объясняет, при чем тут Мартин, — закашлялся Шмуль.
— А кто тогда? — взвился целитель. — Хочешь сказать, кто-то кроме ангела может обжечь темного до волдырей на коже и потребовать при этом раскаяния? И кто-то кроме Хель мог додуматься до такого жестокого развлечения?
Мы вытаращились на Йержа, как на ожившее чучело врыдлы. Причем Мартин был ошарашен больше всех — уж кто-кто, а он никогда не опустился бы до банальной мести. Пернатые на этом все малость сдвинутые, поскольку искренне верят, что Создатель каждого накажет за деяния его согласно тяжести совершенного преступления. Пунктик у них такой, и наш ангел не исключение.
— Йерж, ты сошел с ума, — убежденно произнесла Улька, попытавшись взять старшекурсника за руку. Васька, ненавязчиво вклинившись между ними, не дал ей этого сделать, а Сар придержал дернувшегося целителя за локоток. — Мартин не мог совершить ничего подобного. Да и когда бы он успел, если все последнее время был у нас перед глазами? Он же один никуда не ходит.
— Светом клянусь, это не я, — подтвердил ангел, пристально глядя Йержу в глаза. — Даже в мыслях не было.
Старшекурсник вздрогнул и, сбросив с плеча тяжелую руку оборотня, растерянно обернулся ко мне.
— Это что, правда?
— Дошло наконец, — передразнила я его. — А теперь колись давай, в чем дело, иначе мы никогда до сути не доберемся.
— Но ты же…
— Говори, Йерж, — сухо потребовала я, для верности продемонстрировав другу острые когти. — Мое терпение скоро закончится.
— Ладно, — покорно раскрыл рот полностью деморализованный Йерж. — Это началось около двух недель назад. В лечебный корпус начали обращаться темные студенты. По одному, по двое, но с одними и теми же симптомами. Нет, это была не сыпь — с ней, хвала Создателю, больше никто, кроме бесов, не ходит. Это были ожоги как после применения Света.
Целитель тяжело вздохнул и, сгорбившись на стуле, устало продолжал:
— Вы же знаете, мне в следующем году диплом защищать по Свету и его проявлениям, и мне прекрасно известно, как выглядят такие ожоги. А еще я дежурю в лечебке почти каждый день, чтобы побыстрее набраться опыта. Естественно, увидев подобные следы у темных, я первым делом подумал, что единственный на весь УННУН ангел наконец-то нашел способ себя защитить и дозрел до открытого противостояния. Я даже порадовался, что у вас будет меньше проблем, и, само собой, не стал никому докладывать. Самозащита — дело святое, многим из тех, кто пострадал, давно следовало укоротить коготки, а кое-кому я бы и сам добавил по старой памяти. К тому же на ангела слишком многие точили зубы, чтобы поверить, что происшедшее было результатом случайного столкновения. Словом, я молчал. Поскольку обращения происходили в ночное время, когда, кроме меня и Вежги, в лечебке никого не было, то первое время нам удавалось все скрывать. Но когда об этом стало невозможно молчать, я усомнился, что твоего драгоценного ангела могли обижать с такой завидной регулярностью.
— Я бы не позволила ему оставлять столь явные следы своего воздействия, — фыркнула я. — Уж об этом ты мог бы подумать.
Йерж поморщился.
— Я подумал. Но списал на то, что Мартин еще не научился толком использовать Свет, поэтому был неосторожен. А когда случаи участились, я решил, что вы обнаглели от безнаказанности, и принялся сравнивать повреждения. Они, кстати, оказались схожими, но не идентичными. У меня сложилось впечатление, что источников Света было как минимум два — ожоги разнились по глубине и протяженности, но в большинстве своем заживали к следующему утру. Это доказывало наличие сообщника, подтверждало немагическую природу воздействия и в то же время позволяло держать все происходящее в тайне. В противном случае кто-то из преподавателей непременно заметил бы неладное и шумиха поднялась бы сразу, несмотря на то что наши студенты в большинстве своем не склонны к доносам.
— Что еще ты нашел? — деловито осведомилась баньши, доставая из сумки тетрадь для конспектов и приготовившись записывать.
Йерж вздохнул.
— Не очень много. Но сомнений в том, что это именно Свет, у меня нет. Смущает одно: никто из студентов не видел нападавших и не смог их описать. На учеников набрасывались из темноты. Внезапно. Хватали за руки и за ноги. А потом требовали… ну, кхм… — Целитель внезапно смутился. — Требовали покаяться.
— Чего? — ошарашенно разинул рот ангел.
— Да, покаяться! — раздраженно повторил парень. — И, если студент отказывался, его обжигали Светом. До тех пор, пока он не соглашался.
— Тогда это точно не я, — поспешил спрятаться за меня Мартин. — Хель, ты же знаешь — я на живых не тренируюсь!
Я успокаивающе прижала мальчишку к себе.
— Это и не мог быть ты — у тебя не хватило бы сил удержать на месте даже первогодку, не говоря уж о студентах старших курсов. Кстати, Йерж, среди пострадавших девушки были?
— Нет. Студентки отделались легким испугом.
— Вот видишь. Марти еще ребенок — ему не справиться со здоровенным лбом вроде Ишейна или его приятелей. А я… Не смотри так! Я подобными вещами не увлекаюсь. К тому же мой Свет на другие нужды уходит. И использовать его открыто я бы тем более не стала.
— Это что же получается, — растерянно пробормотал Васька, — по территории университета свободно разгуливает кто-то, владеющий Светом, и безнаказанно нападает на студентов?
— Пока что лишь пугает их, — рассеянно заметила я. — Думаю, если бы он (или они) захотели, одними ожогами темные бы не отделались.
— Но в УННУНе больше нет студентов, в ком есть чистый Свет, — возразила Улька, озабоченно хмуря брови. — Только ты и Мартин.
Йерж фыркнул.
— Думаешь, я бы стал бросаться обвинениями, не взвесив все как следует?
— Отпусти его, Сар, — попросила я, заметив, что акинарцы снова держат целителя за плечи. — Проблема действительно серьезная.
— Спасибо, — с облегчением выдохнул Йерж, когда оборотни отступили. — Извини за претензии, но к другим выводам информация, к сожалению, не располагает. Так что, даже если вы к этому не причастны, советую быть осторожнее.
— А я-то думаю, чего на Марти стали коситься сильнее обычного? — пробормотал Васька. — Видимо, слухи все-таки поползли.
— Как бы на него в самом деле не напали, — озабоченно нахмурилась баньши.
— Если бы темные были уверены в его причастности, нам бы объявили войну раньше, — возразил Шмуль. — Но симптомы и впрямь тревожные. Может, кто-то захотел нас подставить?
Я потерла виски.
— Это все равно возвращает нас к вопросу — кто? Йерж, ты больше никому не продавал подозрительных светлых артефактов вроде той книги?
— Нет. И не знаю никого, кто мог бы им обзавестись — ни один темный такую вещь в руках не удержит. А для того, чтобы она сработала, ее надо хотя бы достать из защитного футляра.
— Может, в Городе что-то знают? — предположила я.
— Я спрошу, — неохотно пообещал целитель. — Но это, скорее всего, ничего не даст. Да и ведьма наверняка узнала, если бы тут появился сильный артефакт.
— Верно, — вынужденно признала я. — Но если его притащили в футляре, она могла и не почуять.
— А смысл? — возразил Васька. — Зачем вообще кому-то провозить контрабандой мощный артефакт, испускающий эманации чистого Света? Гораздо выгоднее продать его там, где водятся охотники на демонов.
Шмуль скептически фыркнул.
— А какой смысл было использовать такой артефакт ради мелкой мести студентам?
— Все это похоже на какую-то глупость, — пробормотала Улька, откладывая в сторону тетрадь. — Одно с другим не вяжется. Зырян, а ты что скажешь?
Помалкивающий до поры до времени оракул только пожал плечами.
— Я не вижу для нас прямой угрозы, связанной с этими событиями. Но будущее Хель и Мартина почему-то смазано, поэтому утверждать с точностью, что мы в безопасности, не берусь.
— Тогда остается одно, — решительно откинула со лба челку баньши. — Этих подражателей, или кто они есть, следует изловить и как следует допросить. Если у них найдется какой-то подозрительный артефакт — изъять и изучить. А потом решить, докладывать ли об этом директрисе или же использовать в собственных целях. Раз прямой угрозы нет, предлагаю заняться этим как можно скорее. Пока Мартину и впрямь не объявили войну все темные студенты, и пока ситуация не накалилась до предела.
— Приемлемо, — недолго поразмыслив, согласилась я. А Шмуль, взвившись над столом, совершил над ним круг почета и, кровожадно ухмыльнувшись, возвестил:
— Мы идем на охоту! И горе тому, кто посмеет бросить нам вызов!
