Книга: Не проклинайте мужа Светом
Назад: ГЛАВА 8
Дальше: ГЛАВА 10

ГЛАВА 9

Торжественный момент испортил некстати проснувшийся стражник. Едва очнувшись, он утробно взревел, резво вскочил с постели, но тут же болезненно охнул и схватился за голову: после использования «дыхания страсти», помимо всего прочего, наступает жесточайшее похмелье. И господин Лейбс, в качестве наказания за прошлые грехи в полной мере испытал его на себе.
— Твою ж ядрену табуретку! — прохрипел он, обведя воспаленными глазами задрипанную комнатушку. — Что здесь происходит… где это я? Какая тварь меня сюда притащила?
Я скромно шаркнула ножкой, привлекая к себе внимание, и при виде моей затянутой в черную кожу фигуры у стражника что-то перемкнуло в мозгах.
— Ты!
Само собой, он уже не помнил, где меня встретил, что при этом нес и почему согласился сюда прийти — за стойкую потерю памяти производители зелья ручались собственными бородами. Но вот похмельный синдром и цветущая буйным цветом ненависть сделали господина Лейбса неадекватным.
— У-у-убью! — взревел он, стремительно наливаясь дурной кровью. Нагнул голову, ощерился и, не обратив внимания на досадливо поморщившегося целителя, ринулся в мою сторону, словно намеревался забодать.
Увернуться от него труда не составило. Подставить подножку — тоже. После чего осталось только отступить, пропуская тяжело рухнувшее тело, аккуратненько двинуть его носком сапога в висок и бодро скомандовать:
— Пакуй его, Йерж! Надо вывести этого красавца на улицу так, чтобы никто не заподозрил подвоха.
Йерж скептически оглядел распростершегося на полу стражника.
— Может, лучше в окно его выбросим? Дескать, летел мимо — зацепился за ставни — упал.
— Боюсь, за фея он не сойдет, — хмыкнула я. — Лучше возьми у трактирщика бутылку с чем-нибудь покрепче. Зальем ему в глотку, а там — пьяный и пьяный. Выгрузишь где-нибудь в сторонке и пусть лежит до утра.
— А если он по дороге очнется? — беспокойно спросил целитель. — Что, мне по голове его тюкнуть? Нападение на городскую стражу — это, знаешь ли, статья.
Я только фыркнула.
— Ничего с ним не будет. Проспится как миленький, а утром вспомнит только меня. У нас пропуска аннулировали, так что в Городе мы на неделе не столкнемся, а к следующим выходным он уже успокоится.
— Не бережешь ты мои нервы, Хель, — с упреком посмотрел на меня целитель, но вздохнул и покорно отправился за спиртным.
Привести стражника в надлежащий вид много времени не заняло. Всего-то и требовалось взлохматить ему волосы, разорвать рубашку на груди, оставить на щеке и дряблой шее жирные следы от помады, а затем облить камзол дешевым трактирным пойлом и, всунув в руки оружие, привязанное ремешком к запястью, взвалить на плечо.
— Учти, переноска крупногабаритных грузов встанет тебе в двойную цену, — пропыхтел Йерж, с трудом удерживая на себе мешком висящего стражника. — Докуда смогу дотащить, не знаю, но, если уроню по пути, не обессудь.
— Ничего, так даже достовернее получится: брели двое пьяниц по дороге, один другого не удержал, и выбывший из строя боец остался ждать подмоги в подворотне, — подбодрила я багрового от напряжения друга, взъерошивая ему шевелюру так же, как и Лейбсу. После чего оставила на его щеке такой же смачный след от помады. Помяла ворот и выпустила из штанов рубашку, придавая парню неряшливый вид. Подумав, расстегнула поясной ремень. Наконец, сбрызнула Йержу лицо и волосы гнусным пойлом из бутылки и только после этого с довольным видом отошла. — Вот теперь в самый раз. Вперед, мой герой! Встретимся в универе.
Йерж, вполголоса пробормотав грязное ругательство, кое-как выбрался через услужливо освобожденный мной проем, с немалым трудом доволок свою ношу до лестницы. Там, естественно, уронил, мстительно приложив господина Лейбса головой о поручень, а потом снова с кряхтением взгромоздил на себя и, пошатываясь, направился вниз.
Почти сразу до меня донеслись его немузыкальные вопли:
— Какая же, люби-имая, ты сво-о-лочь… ему даешь, а я опять оди-и-ин…
— Вот гаденыш, — поразилась я, закрывая дверь. — И это — вместо благодарности за неожиданное приключение!
Покачав головой, я вернулась к столу, забрала не замеченный парнем коготь врыдлы, заботливо смазанный смесью из льняного масла и выпаренной мочи пьяного гоблина. Не спрашивайте, откуда она взялась — подлый Йерж все еще скрывает от меня свои источники! Задумчиво покрутила его в руке, а затем зашла за спину отчетливо насторожившегося инкуба и, приложив острие к основанию его шеи, негромко произнесла:
— Моя подруга утверждает, что обезвреживающий состав уменьшает время воздействия яда примерно вдвое. Для высших демонов этот срок снижается еще раза в два. Исходя из этого, полагаю, мы уже можем нормально пообщаться. Не так ли?
Мессир угрюмо промолчал, а я чуть надавила на коготок и мурлыкнула:
— Прости, я не предупредила: после второй дозы изменения в твоем организме станут необратимыми. Вырваться ты не сможешь — яд освобождает тело постепенно и всегда сверху вниз, так что работает у тебя сейчас одна голова. Или хочешь рискнуть и попробовать свои силы? Поверь, я не отличаюсь особым терпением.
— Что ты хочешь? — неохотно разлепил губы пленник, едва заметно дернув головой. Мышцы шеи у него пока не работали. Но вот веки, глаза, язык и голосовые связки уже оттаяли, я правильно рассчитала.
Погладив когтем кожу на его шее, я ласково предложила:
— Давай договоримся: ты больше ко мне не цепляешься, а я оставляю тебя живым и здоровым. Разумеется, на слово не поверю, но, думаю, одна маленькая клятва поможет нам достичь взаимопонимания.
У Мессира презрительно дернулся краешек губ.
— Я и так скоро освобожусь. А вот хватит ли у тебя духу выполнить свою угрозу?
Я тихо рассмеялась.
— Ты совсем меня не знаешь, милый. Мне уже доводилось убивать. Инкубов, бесов, вампиров… даже демона однажды. — Мои когти словно невзначай прошлись вдоль его шеи, с поразительной легкостью рассекая плотную кожу. — Кстати, забыла сказать — этот яд не просто убьет, он парализует тебя до конца жизни. Ты будешь умирать столетиями. Один. Метаться в своем собственном теле и сходить с ума от бессилия. Ты даже шею себе свернуть не сумеешь. И никто не окажет тебе иную услугу, демоны и особенно демоницы — создания мстительные. Так что подумай дважды, прежде чем отвечать.
— Твои условия? — коротко бросил Мессир, не поворачивая головы.
Я беззвучно рассмеялась.
— Ты поклянешься Тьмой, что больше не притронешься ко мне без моего разрешения. Не причинишь умышленного вреда ни мне, ни моим друзьям. Пообещаешь не мстить никому из нас за это небольшое приключение. И не доложишь директрисе о том, чем я занимаюсь по ночам. Как видишь, я не требую невозможного. Просто хочу себя обезопасить.
— После этого ты отдашь мне противоядие?
— Нет, — с сожалением признала я. — Противоядия от этого состава не существует. За год экспериментов мы нашли способ только ослабить его воздействие. Придется ждать, когда яд выведется сам.
— Сколько это займет времени? — глухо спросил инкуб.
— До рассвета. Но в твоем случае сроки могут быть и меньше.
Он так же глухо рыкнул.
— Я согласен.
После чего скосил глаза и хмуро добавил:
— Но при одном условии…

 

Спустя какое-то время я начала жалеть, что согласилась, — оттаивал инкуб долго, утомительно и весьма болезненно. Я знала, что процедура неприятная, подопытные крысы, коих мы наловили в подвалах универа предостаточно, еще долго попискивали после того, как Улька заканчивала эксперименты. И денька два после этого ходили по клеткам враскоряку и пугливо косились на баньши.
Но с Мессиром вышла совсем непонятная ситуация, оттаивание оказалось для него настолько трудным, что даже после того, как к суставам вернулась подвижность, самостоятельно передвигаться он не мог. Видимо подозревая об этом, инкуб заранее стребовал с меня обещание привести его в порядок. И теперь вместо того, чтобы своевременно вернуться в общагу, я натужно пыхтела, волоча этого кабана до постели, а потом с неимоверным трудом укладывала на живот, стараясь, чтобы этот полутруп не задохнулся в пропахших чужим потом подушках.
В конце концов, я сбросила на пол бесполезные комки перьев, обернутые во влажные наволочки, сапогом загнала их в угол и только тогда облегченно вздохнула.
— Лежи тихо. Я тебе массаж сделаю.
— Одежду сама снимать будешь, — пробурчал в матрац распластавшийся на постели мужчина.
— Думаешь, не справлюсь?
— Мою одежду не всякий нож берет, — чему-то усмехнулся инкуб, а я пренебрежительно фыркнула. И, наклонившись над ним, одним ударом когтей располосовала остатки рубахи вместе со штанами.
— Ты в этом уверен?
— Ты что творишь? — возмущенно дернулся Мессир, когда я бесцеремонно содрала с него остатки одежды. На что-то большее, к счастью, он не был способен.
— Облегчаю себе работу. Или ты думал, я начну тебя эротично раздевать? — снова склонившись над зарычавшим мужчиной, я насмешливо хмыкнула ему прямо в ухо. — Обойдешься, дорогой. Беречь твою одежду мы не договаривались.
— Какая же ты с-смелая, с-суккуба! — прошипел он, когда забралась на кровать с ногами и с комфортом устроилась у него на пояснице.
— Еще бы, — охотно согласилась я. — Но в моем положении ничего другого, согласись, не остается.
Он протестующе дернулся, медленно свирепея от невозможности навязать свои условия, но увы — сведенные судорогой мышцы не давали ему ни согнуться, ни разогнуться. Он даже поднятые руки не сумел опустить, поэтому лежал на животе в позе морской звезды — забавный донельзя, уязвимый, униженный и едва ли не более беспомощный, чем раньше.
Оно и понятно — попробуйте разом отлежать все тело. А потом мучительно скрипите зубами, дожидаясь, пока в коже, для которой даже легчайшее касание становится сродни прикосновению раскаленного утюга, восстановится чувствительность.
Мессиру же не повезло вдвойне: скованные чудовищным спазмом мышцы оказались не только перекручены невероятным образом, но и перерастянуты до того, что грозили вот-вот порваться. О трансформации пришлось забыть — даже слабое движение приносило ему неимоверную боль. Ходить самостоятельно он тоже не мог. Сидеть и стоять — тем более. Я и сюда-то его дотащила лишь чудом, успев в последний момент подхватить падающее навзничь тело. А теперь с предвкушением потирала руки, неожиданно поняв — вот он, мой шанс душевно отомстить.
Первое же прикосновение вызвало в теле инкуба волну болезненной дрожи. Мессир вцепился в матрац зубами и захрипел так, что я растерянно отпрянула. А затем и вовсе сползла на пол, недоуменно рассматривая бьющегося в судорогах мужчину.
— Твою ж демоническую руну… Что же мне с тобой делать-то, чудовище?
Он снова захрипел, уткнувшись лицом в матрац. На его висках выступили крупные капли пота. Вены на руках страшновато вздулись, почти зажившие раны от врыдловского когтя снова открылись и начали сочиться тоненькими струйками крови, пачкая и без того несвежие простыни.
— Да-а, так у нас дело не пойдет, — пробормотала я, озабоченно потирая затылок. После чего решительно вышла, растолкала сонного трактирщика, сунула ему в потную руку несколько золотых, велела разбудить самую толковую и нетрусливую служанку и отправить ее в знакомый розовый домик.
Вернувшись обратно, первым делом присела рядом с тяжело дышащим инкубом и, положив ему ладонь на затылок, осторожно погладила. Мессир настороженно замер, так и не выпустив изо рта изжеванную простыню, но потом устало прикрыл веки и задышал чуточку ровнее.
— Сейчас станет легче, — пообещала я, бережно и аккуратно массируя ему каменную шею. — Извини, я не знала, что это так больно. Сейчас все исправим. Все наладим… будешь у меня как новенький…
Служанка управилась на удивление быстро и, робко постучав в дверь, всунула мне в руки приглушенно звякнувший мешочек. Порывшись среди склянок, бережно завернутых в тряпочки, я мысленно поблагодарила госпожу Ольдман с ее предвидением, уверенно открыла одну баночку, набрала в ладонь полупрозрачную субстанцию с приятным травяным запахом и, повернувшись к постели, на всякий случай предупредила:
— Терпи.
Но ответа не дождалась, после чего вздохнула и начала осторожно размазывать обезболивающую мазь по мужской спине.
Надо сказать, инкуб меня удивил — больше не рыкнул ни разу, хотя от боли его порой самым настоящим образом перекореживало. Я не останавливалась. Но и не спешила, терпеливо втирая мазь до тех пор, пока она не впиталась полностью. Затем взяла следующую склянку и, намазывая уже второй слой, позволила себе легкие массирующие движения. И во второй раз прошлась от шеи до самых пяток, не оставляя без внимания ни один, даже самый крохотный участок.
Не всегда Мессир готов был безропотно это терпеть, когда я дошла до ягодиц, он заметно напрягся. Даже со скрипом повернул голову, отыскивая меня взглядом, но не преуспел — я сидела в это время у него в ногах и сосредоточенно обрабатывала самые интимные участки его бедер.
Мало-помалу он успокоился и снова закрыл глаза, дыша уже не так тяжело, как раньше. А когда снадобье наконец заработало в полную силу и Мессир устало обмяк, я мысленно поблагодарила ведьму еще раз — мази она выбрала самые сильные. Видать, и впрямь готовилась к встрече, раз отдала служанке заранее собранный мешок.
Вторая заминка у нас случилась, когда я попросила Мессира перевернуться на спину, чтобы обработать остальные части его немаленького тела. От моей просьбы он заметно поморщился, заворчал, но получил звонкий шлепок по ягодицам и с грозным рыком, от которого задрожали стены, перевернулся.
Толкнуть его в плечо и опрокинуть навзничь было уже нетрудно — руки-то я ему в порядок еще не привела, вот и не дотянулся. А уж избавить от обрывков одежды и, прикрыв срам куском рукава, обмазать с ног до головы оказалось и того проще. Благо инкуб не сопротивлялся. Только следил прищуренными глазами, время от времени выразительно сжимал кулаки и, чувствуя, что пальцы по-прежнему слушаются плохо, недовольно сопел.
— Как я пойду обратно, ты не задумывалась? — наконец соизволил он подать голос, когда я сноровисто обрабатывала его живот.
— Нет, — равнодушно откликнулась я. — Нам, женщинам, лишний раз думать не положено.
— А одежду для меня ты хотя бы догадалась заказать?
— Я тебе не служанка и не жена, поэтому заботиться о твоем благополучии не обязана.
— А если бы была женой? — задал коварный вопрос инкуб.
Я на мгновение остановилась, одарив его задумчивым взглядом.
— Тогда ты бы сам решал, что и кому я должна.
— И ты бы покорилась?
— А ты бы дал мне выбор?
Мессир нахмурился. После чего зачем-то поменял облик и снова посмотрел на меня черными глазами мужа.
— А разве он его тебе предлагал?
Я хмыкнула и снова взялась за массаж.
— Его все устраивало. Мое тело, голос, запах, повадки… Но для суккубы, поверь, это не самый плохой вариант.
— Тогда почему ты не с ним? — снова нахмурился инкуб и чуть повернулся, чтобы мне было удобнее добраться до его бедра.
Я сдула с лица упавшую прядку.
— А почему ты сейчас сменил облик?
— Не могу долго ходить в одном и том же.
— Чужой образ давит? — понимающе усмехнулась я. — Хочется выбраться из старой кожи, развернуть плечи и вдохнуть глоток свежего воздуха? А ты попробуй представить, что этой способности тебя лишили. Зуд никуда не делся, в груди уже тесно, дышать нечем, от желания что-либо поменять хочется выть и кидаться на стены, но ты не можешь. Ты заперт в клетке чужих желаний и при этом знаешь, что уже никогда и ничего в себе не изменишь. Всего лишь потому, что какая-то поганая магия заставляет приносить себя в жертву ради чьего-то недолговечного удовольствия.
— Но суккубы принимают постоянный облик лишь однажды…
— Вообще-то нет, — снова усмехнулась я, отодвигаясь и берясь за мускулистую голень. — Замужество нас ограничивает, но при определенных обстоятельствах смена внешности возможна. Даже если супруг будет возражать.
— Ты уверена, что будет?
Я пожала плечами.
— Демоны эгоистичны. Каждый желает заполучить совершенство лишь для себя одного. Зачем ему жена, которая от него не зависит? Имея полную гарантию, что она — его и только его собственность, ему не надо беспокоиться, что кто-то более успешный ее уведет. Абсолютная верность. Абсолютная власть и безупречный контроль над ситуацией. Была бы у тебя возможность, какой бы путь ты избрал?
Мессир усмехнулся.
— Я же демон.
— Тогда не задавай глупых вопросов и давай сюда вторую ногу.
Какое-то время я работала молча, сосредоточенно отдаваясь важному делу. Мессир, прикрыв глаза, о чем-то размышлял, послушно то поднимая, то поворачивая ногу, когда это требовалось. Ближе к рассвету, когда я взялась за его руки, он уже мог нормально сидеть, а когда начала разминать подушечки пальцев, неожиданно раздул ноздри и как-то странно выдохнул.
— Что? — не поняла я, когда пальцы в моей ладони сперва дернулись, а потом подозрительно обмякли. — Тебе опять больно?
Он посмотрел на меня долгим, полным непонятного сомнения взором.
— Нет.
— О, тогда, значит… нравится? — догадалась наконец я, на что инкуб недовольно заворчал и отвернулся. — Ну и зря. Своих желаний не надо стесняться. Иногда крохотная просьба решает огромное количество ненужных проблем.
— Где ты этому научилась? — хмуро спросил он, отнимая руку и поворачиваясь ко мне другим боком.
— Обязательная программа воспитания. Суккуба должна уметь доставить мужчине удовольствие. И не только с помощью плотских утех.
— А для тебя кто-нибудь такое раньше делал?
— Да. Только для этого меня понадобилось сперва приковать к ложу и вставить в рот кляп. — Я подняла спокойный взгляд. — Хочешь еще что-нибудь спросить о моем прошлом?
Мессир недовольно сузил глаза.
— Хочу получить ответ на вопрос, но не уверен, что ты ответишь.
— Тогда молчи, и мне не придется врать, — хмыкнула я. — А вообще, я удивляюсь — ты один из немногих мужчин, кто не пытается за меня думать.
Он пренебрежительно фыркнул.
— Я просто поражен, что ты способна это делать самостоятельно… Ар-р-р!
— Ох, прости, — очаровательно улыбнулась я, вынимая вонзившиеся на всю глубину когти из его плеча и невинно хлопая ресницами. — Я такая неловкая!
— Хельр-р-риана! — раздраженно рыкнул Мессир, потирая мгновенно затянувшиеся ранки. — Ты играешь на моих нервах!
— На чем умею, на том и играю, — промурлыкала я, жмурясь, как сытая кошка.
А когда он без предупреждения принял демоническую ипостась и, разъяренно шипя, цапнул меня за руку, мгновенно прильнула к его груди, инстинктивно поступая так, как поступила бы с Князем. Мои руки беспрепятственно обвили его шею, внезапно ожившие волосы перехватили метнувшиеся в мою сторону смоляные пряди, привычно спеленали их, переплелись в страстном танце. А затем я пощекотала кончик заостренного уха коготком и, потершись щекой о жесткие чешуйки на коже, тихонько заурчала.
От столь неожиданной смены настроений Мессир замер, так и не поранив мне кожу. Его когти, щелкнув в опасной близости от моего лица, растерянно разжались. Жесткие складки в уголках рта расслабились. Гневно раздувающиеся ноздри застыли. После чего он шумно выдохнул и все еще недовольным голосом рыкнул:
— Зачем ты это делаешь?
— Хочешь понять? — прошептала я, отстраняясь и пытливо заглядывая в заполненные Тьмой глаза. — Многие хотят знать, кто такие суккубы, многие пытались, но мало кому это удалось. А между тем разгадка крайне проста: мы просто многогранны, инкуб. Причем каждая наша грань по-своему хороша. Мы можем быть ласковы, как домашние кошки. Бываем свирепы, словно высшие демоны. Становимся безудержными, поддаваясь страсти. И покорными, когда находим того, кому хотим доверять. Однако когда на наших руках защелкиваются брачные браслеты, все грани отсекаются, кроме одной. Мы становимся слабыми, ущербными и простыми, потому что лишь такими нас готов увидеть законный муж.
Мессир замер, а я медленно провела когтем по его беззащитному горлу.
— Понять суккубу нелегко. Угадать, какую маску она взяла на этот раз, подчас невозможно. Но можно подхватить ее игру, день за днем изучая новый образ. Познать вкус каждого, испробовать их все до единого. Чтобы однажды сорвать последнюю маску и увидеть ее настоящее лицо. Сможешь ли ты удержаться от соблазна, инкуб? Способен ли увидеть в нас что-то, кроме отражения себя самого?
Я оперлась ладонями в его грудь и беспрепятственно отстранилась. Помолчала, по-прежнему неотрывно глядя ему в глаза. А потом самым обычным голосом осведомилась:
— Ты хотел задать какой-то вопрос?
— Я… нет, — недовольно тряхнул роскошной гривой инкуб, поразительно быстро придя в себя. — А сейчас ты — настоящая?
— Отчасти, — мурлыкнула я, поднимаясь на ноги, и, убрав в сторону волосы, оставила его в покое. — Но тот, чей облик ты недавно носил, об этом не догадывается.
Мессир поморщился.
— Женщины… и после этого вы хотите, чтобы вам доверяли?
— Мужчи-ины, — в тон ему протянула я, проходя мимо стола и незаметно прихватывая ядовитый коготь. — И после таких слов вы думаете, что можете безраздельно нами владеть?
Он презрительно фыркнул мне в спину.
— Многими владеют, и это их полностью устраивает.
— А многих ли ты спрашивал? — усмехнулась я, небрежно присаживаясь на подоконник. — И во всех ли уверен, что они тебе не солгали?
Поднявшийся с постели инкуб повел плечами, избавляясь от остатков одежды, и, сжав и разжав кулаки, остро на меня взглянул.
— На что ты намекаешь? Что я плохо знаю суккуб?
— Нет, — кротко ответила я, опуская глаза. — Ты плохо знаешь одну-единственную суккубу. Но почему-то не желаешь это признавать.
— Хорошо, — неожиданно согласился Мессир и, сложив руки на груди, смерил меня насмешливым взглядом. — Тогда ответь: чего ты ждешь от своего мужчины? Кого бы приняла, не ставя дополнительных условий?
Я усмехнулась, не став ему напоминать, что, стоя голяком перед дамой, не всегда удобно задавать подобные вопросы.
— Я приму того, кто сможет увидеть во мне… меня. И найдет способ меня покорить, не надевая браслетов.
— Такого не бывает, — скривился Мессир и выразительно оглянулся в поисках одежды. — Никто в Преисподней на это не согласится.
— Демоны не умеют безоговорочно доверять, — прошептала я, бесшумно распахивая крылья. — Но это не значит, что я не могу искать дальше. Правда?
Он обернулся в тот момент, когда я уже срывалась в стремительном полете, полностью отдаваясь во власть поднявшегося ветра. Раздраженно рявкнув, огромным прыжком сиганул к окну, но не успел — мгновенно удлинившиеся когти смогли ухватить лишь воздух.
Находиться в таверне больше не имело смысла, инкуб полностью оправился от яда. Остается надеяться, он воспримет полученную информацию правильно и мне больше не придется идти на крайние меры, чтобы его остановить.
Назад: ГЛАВА 8
Дальше: ГЛАВА 10