Само собой разумеется, если мы не знаем цели нашего путешествия, то мы не сможем договориться о лучшем пути к ней и не сумеем оценить расстояние, которое нужно преодолеть. Когда я смотрю на радикально отличающиеся друг от друга образовательные стратегии, внедряющиеся сегодня в развитых странах, то вспоминаю, как учился водить машину. Позволю себе небольшое отступление – впрочем, небесполезное.

Это было в Ирландии в конце 1970-х – в то время, когда начинающим водителям, еще не получившим права, по необъяснимым причинам разрешали ездить без сопровождения. Мой начальник разрешал мне водить свою машину, чтобы я подготовился и сдал на права по возвращении в Англию. Однажды я ехал по извилистым сельским дорогам и понял, что безнадежно заблудился, – если вы сталкивались с ирландскими дорожными знаками, вы понимаете, как это просто. Остановив проезжавшего мимо фермера, я спросил у него, ведет ли эта дорога в Килраш, куда мне было нужно. Фермер некоторое время подумал, посмотрел на дорогу, потом на меня и изрек: «Дорога-то ведет, только машина у вас смотрит не в ту сторону…».

Так и с установками в области образования. Время от времени западные политики начинают убеждать нас «вернуться к основам» (читай: к упору на грамотность и счет). Если нужно доказать, что «прогрессивные» методы не сработали, достаточно сослаться на все ухудшающиеся результаты в международных сравнительных реестрах вроде Программы по оценке достижений учащихся (PISA). Этот спад контрастирует с достижениями стран типа Сингапура и Южной Кореи, которые занимают в них первые места.

То, что именно оценивается, полностью определяется намеченной целью. В то время как правительства Великобритании и США призывают свои школы быть похожими на школы в странах тихоокеанского региона, набирает силу и движение в обратную сторону. В своем обращении к преподавателям в 2012 году Хен Сви Кит, министр образования Сингапура, призывал к радикальному изменению политики: «Образовательную парадигму поколения наших родителей, которая строилась на передаче знаний, быстро замещает совершенно иная парадигма. Эта новая концепция успешного образования концентрируется на взращивании ключевых навыков и способностей: умение искать, упорядочивать и синтезировать информацию; создавать новое и осуществлять перемены; работать в межэтнических группах; понимать глобальные перемены и внедрять их в локальном контексте».

Эти замечания были сделаны почти сразу после того, как бывший министр образования Южной Кореи Бьонг Ман Ан усомнился в пользе высоких рейтингов PISA, хотя согласно их обзору за 2009 год корейские школьники занимали первое место по чтению и математике и третье – по естественным наукам: «Даже если корейские школьники лидируют в учебе, они полагают, что ее цель состоит не в саморазвитии, основанном на личных интересах или мотивации, а в поступлении в престижный университет. У школьников нет времени размышлять над фундаментальным вопросом „что мне нужно учить и для чего?“. Им просто нужно подготовиться к экзамену, научившись самым эффективным методикам переваривания огромных объемов материала и запомнив больше, чем другие».

Фактически и Хен Сви Кит, и Бьонг Ман Ан повторяли совет, который дал мне тот ирландский фермер. Их страны проделали длинный путь, но они обнаружили, что машина смотрит не в ту сторону.

Мы, живущие на Западе, хотим больше походить на людей с Востока, а те, в свою очередь, хотят больше походить на нас. Мы призываем к обучению, способному ответить вызовам двадцать первого века, но рекомендуем преподавательские методики, принадлежащие к веку девятнадцатому. Мы не можем договориться, для чего нужно учиться, но единогласно заключаем, что образовательную политику будущего должны питать ложные международные сравнения. Короче говоря, мы очень, очень запутались.