На острове Борнео в Индонезии вот уже много десятилетий процветает подпольный бизнес. Местное население специально отлавливает детенышей орангутангов, при этом часто гибнет мать, не желающая расставаться с малышом. Некоторое время детенышей кормят грудью женщины из селений, потом сбривают их рыжую шерстку, втирают в кожу тальк, чтобы она приобрела белый цвет, как у человеческого младенца, и продают заезжим эмиссарам с материка. Те пеленают «новорожденных», оформляют документы на человеческое дитя и переправляют заказчикам. В мире очень много семейных пар, которые по разным причинам не имеют детей. Они с удовольствием покупают себе детеныша обезьяны и начинают нянчиться с ним как с младенцем. Малыша наряжают как куклу и возят в колясочке. Когда он немного подрастет, его обучают сидеть за столом и есть кашу-размазню ложкой, самостоятельно одеваться и чистить зубы перед едой. Приемные родители приходят в восторг, когда их «ребеночек» от радости хлопает в ладошки при виде новой игрушки или скалит свои очаровательные зубки, тыча пальцем в экран телевизора. К их дверям выстраивается вереница из соседей, желающих поглазеть на чудо-ребенка. Однако проходит время и чадо вырастает. Он уже не слушается папу с мамой и готов оказать им серьезное сопротивление. Так одна обезьянка, не желая есть суп, вылила его на голову своему опекуну, другая загнала приемных родителей на чердак и устроила в доме такой кавардак, с битьем посуды и ломанием мебели, что казалось, что в доме побывал смерч. А один подросток-самец пытался изнасиловать свою приемную мать… благо муж женщины был дома и вогнал «хаму» между лопаток кухонный нож. У взрослых орангутангов размах лап достигает 3-х метров, а в стоячем положении руки достигают лодыжек. Некому не поздоровиться если этакий увалень пустит в дело свои ручищи. Так один «воспитанный» в человеческой семье орангутанг в присутствии хозяев схватил докучавшего его пса за челюсти и разорвал бедолаге пасть.

Так или иначе, но хозяева стремятся избавиться от своих «сыночков» и «дочек» либо пристреливают их, либо выгоняют на улицу. В последнем случае обезьяна, оказавшись в незнакомой обстановке, например, среди городских кварталов, начинает мстить людям. Нападает на прохожих, жестоко избивает их, отбирает у них сумки со съестным. Местной полиции стоит немалых усилий изловить дебошира. Иногда таких брошенных обезьян усыпляют, иногда пытаются пристроить в зоопарки, а иногда, под давлением «зеленых», возвращают на Борнео, где создан специальный центр реабилитации для побывавших «людьми» обезьян. В этом центре специалисты пытаются приучить своих подопечных к обезьяньему образу жизни. После того, как пациент пройдет курс реабилитации и забудет все те «фокусы», которым набрался у людей, его выпускают в джунгли. Однако очень небольшой процент бывших «людей» способен существовать в условиях дикой природы. Пациенты центра не боятся человека и потому часто приходят в селения в поисках съестного, при этом ведут они себя не как попрошайки, а как заправские гангстеры. В этом случае, у обезьяны многократно возрастает шанс закончить свой жизненный путь с пулей в голове.

Участь обезьян, коротающих свои дни в зоопарках, не намного лучше. Молодой горилле, воспитанной в человеческой семье и переехавшей в зоопарк, доставляло большое удовольствие вспоминать дни проведенные среди людей. Если ей говорили: «Веди себя по-человечески», она тут же бросала есть, вставала на задние лапы и принималась чинно расхаживать по клетке, заложив руки за спину. Время от времени она поглядывала на посетителей, ожидая от них ответную реакцию – одобрение. Когда ей надоедало быть «человеком», она усаживалась на четвереньки, зевала и принималась выискивать у себя блох.

В своих тесных апартаментах обезьяны изнывают от безделья. Корму у них достаточно, а вот новых впечатлений нет совсем. Умирая от скуки, они изобретают жестокие игры, где начинают терзать своих товарищей по несчастью. Они не могут добраться до своих мучителей – людей и предпочитают измываться над своими соседями обезьянами. Так, у павианов на воле существует жесткая иерархия, соблюдение которой предотвращает немотивированную агрессию нижестоящих. Оказавшись запертыми в четырех стенах, павианы мучают друг друга, каждый сражается против каждого, а, объединившись вдвоем, они предпринимают вылазки против третьего. В результате баталии не утихают не на минуту.

Самцы павианов в неволе обращаются с самками очень грубо. Они всячески унижают своих подруг и позволяют себе действия, которые бы никогда не позволили на воле. У павианов задняя часть тела зачастую фантастически раскрашена. Они и на лоне природы нередко прибегают к жесту покорности, подсовывая свою задницу под нос «руководителя». В неволе такие проявления становятся наиболее частыми. Для того, чтобы охладить пыл разбушевавшегося сильного самца, ему подставляются и «женщины» и «мужчины». Так К. Лоренц описывает сценку, как в берлинском зоопарке два сильных самца гамадрила схлестнулись в жестокой драке. Один из них бежал, другой гнался за ним до тех пор, пока не загнал в угол. Побежденный, дабы предотвратить дальнейшую агрессию, подставил попку. В ответ победитель, преисполнившись гордости, тот час прекратил атаку и на выпрямленных лапах медленно пошел прочь. Однако побежденный, вереща, догнал его и стал назойливо подставляться. Он делал это до тех пор, пока победитель не внял его «просьбе» и не оседлал его, со скучающим видом сделав пару копулятивных движений. После этого побежденный успокоился, наконец, уверовав, что его «мятеж» прощен. Такое поведение обезьян наводит на определенные мысли по поводу существования заключенных в тюрьме. В условиях большой скученности и изоляции от внешнего мира, у людей также проявляется нетерпимость к друг другу, которая нередко приобретает характер сексуальной агрессии.

Многие считают павианов похотливыми и непристойными. Однако, зачастую, такое мнение основано на поведении обезьян в зоопарках. Сытые животные, запертые в четырех стенах, явно скучают и пытаются разнообразить свой досуг драками и сексуальными домогательствами. И ярким тому подтверждением может явиться так называемое Лондонское сражение обезьян. В 1927 году дирекция городского зоопарка на остров, заселенный сотней самцов павианов, подселила сорок самок. Это было сделано из самых лучших побуждений – дабы прервать сексуальные игры самцов и восстановить естественный характер отношений между обезьянами. Однако вместо идиллии супружеских отношений последовали драки, убийства и изнасилования. В конце концов, на «острове свободы» осталось в живых сорок самцов и семь самок. Переходя от одного насильника к другому, многие самки умерли от нервного истощения и голода. Ученые, с интересом наблюдавшие за сражением, сделали вывод, что все павианы грубые насильники и, помимо конкурентов, убивают и объекты своей страсти. Однако, как раз этот вывод оказался неверным. В том, что произошло, были виноваты люди, а не обезьяны.

Любая новая вещь, появившаяся в обезьяньей клетке безраздельно завладевает вниманием обезьян. Так Джеральд Даррелл рассказывал, как однажды засунул дохлого хамелеона в клетку к обезьянам. Обезьяны в панике отступили. Наконец, старший среди дрилов боязливо подошел и брезгливо коснулся рукой хамелеона. Он тут же одернул руку и стал вытирать ее о землю. Постепенно дрилы привыкли к дохлому животному и, схватив его, стали пугать им гвенонов, которые с пронзительными криками разбежались и запрятались по щелям. Они еще долго третировали своих соседей, так что трупик совсем растрепался. Кто бы мог подумать, что один дохлый хамелеон доставит дрилам столько радости и столько огорчения гвенонам.

Одной шимпанзе как-то подарили пару носков. Ее радости не было предела. Она надевала носки на голову, руки, повязывала их вокруг пояса. В общем, вела себя как самая настоящая модница. Люди толпились у ее клетки и это вызывало зависть у ее соседей. Однако вскоре носки шимпанзе надоели и она изгрызла их. Обычное развлечение обезьян – это усевшись у решетки с невинным видом, неожиданно запустить в посетителя пригоршней фекалий. Если бросок был точным, то в клетке устраиваются веселые танцы, сопровождаемые ликующими криками.