В начале зимы 1942 года власти Австрии схватили и арестовали несколько сотен венских евреев, среди которых был молодой психиатр по имени Виктор Франкл. В то время он был восходящей звездой в своей области и разрабатывал новую теорию психологического здоровья. Виктор Франкл и его жена Тилли ожидали ареста, поэтому загодя позаботились о том, чтобы сохранить самое ценное из имущества. Еще до того, как в их дом вошла полиция, Тилли зашила в подкладку пальто Виктора рукопись книги, в которой он излагал свою теорию. Когда супругов отправили в Аушвиц, это пальто было на нем. Он не расставался с ним весь первый день в концентрационном лагере. Но на следующий день эсэсовцы заставили его раздеться, конфисковали всю одежду, и больше Франкл никогда не видел свою рукопись. Три года в Аушвице, а потом в Дахау, где его жена, брат, мать и отец погибли в газовой камере, Франкл восстанавливал текст, записывая на украденных клочках бумаги. И вот в 1946 году, через год после того, как войска союзников освободили концентрационные лагеря, из этих скомканных листочков появилась книга, которой суждено было стать одной из самых значительных и неувядающих работ прошлого столетия, – книга «Человек в поисках смысла».

В своей книге Франкл рассказал, как ему удалось выжить, несмотря на непосильный труд, садистскую охрану и скудную пищу. Однако его книга – нечто большее, чем рассказ о человеке, выжившем в нечеловеческих условиях. Эта книга – окошко в человеческую душу и руководство по поиску смысла жизни. На основе собственного лагерного опыта и того, что пережили и чувствовали другие узники, Франкл доработал теорию, которую начал создавать еще до ареста. По его мнению, «человек главным образом стремится не к тому, чтобы получить удовольствие или избежать боли, а к тому, чтобы увидеть смысл своей жизни». Главное наше побуждение, мотивационный двигатель, который придает силы человеческому существованию, – это поиски смысла. Подход Франкла, который он назвал «логотерапией» – от слова «логос», по-гречески означающего «смысл», – быстро стал влиятельным направлением в психотерапии.

И Франкл, и другие узники сумели найти смысл и цель жизни даже в невообразимо страшных условиях концентрационного лагеря. (Одно из моих любимых мест в книге Франкла: «Я понял, как человек, у которого на этом свете не осталось ничего, может познать блаженство, пусть хотя бы на краткое мгновение, в мысленном общении с теми, кого он любит».) Франкл показал, что смысл возможен вопреки страданиям – точнее говоря, иногда смысл может родиться из страдания. Но при этом он подчеркивает: для того, чтобы обрести смысл жизни, вовсе не обязательно страдать. Все мы находимся в поисках смысла, а открывает нам его сочетание внешних обстоятельств и внутренней воли.

Последний тезис – ключ ко всей книге, который не теряет актуальности по сей день. В первые годы двадцать первого столетия несколько факторов создали такие условия для поисков смысла, что прежде ничего подобного нельзя было вообразить. Во-первых, при всей актуальности проблемы нищеты и других социальных бедствий, большинство людей, живущих в развитых странах, избавились от настоящих страданий. Как я объяснял в главе 2, мы живем в эпоху изобилия, и наши жизненные стандарты таковы, что не имеют аналогов в истории человечества. Освободившись от борьбы за существование, мы можем позволить себе роскошь посвятить более значительную часть своей жизни поискам смысла. И если даже Франкл, как и другие узники концлагерей, смог увидеть высший смысл, работая в Аушвице, мы в своей жизни, полной комфорта и изобилия, тоже справимся с этой задачей.

Действуют и другие обстоятельства. Как я писал в главе 3, поколение, рожденное в период «Бэби-Бума», вот-вот совершит демографический прорыв. У среднестатистического представителя этого поколения бóльшая часть жизни осталась за плечами, и это подталкивает его к духовным исканиям и переоценке ценностей. Призрак терроризма напоминает нам о бренности земного существования и острее ставит вопрос о его смысле.

Технический прогресс продолжает свое неумолимое движение, заваливая нас информацией и изобилием возможностей. Все эти факторы, объединившись, породили мощнейший ураган обстоятельств, делающих поиск смысла реальностью, а желание найти его – шестой существенной категорией Концептуального века.

Роберт Уильям Фогель, лауреат Нобелевской премии по экономике (см. главу 2), называет эту тенденцию «Четвертым великим пробуждением». Он пишет: «Духовное (или нематериальное) неравенство сейчас стало не менее (а то и более) серьезной проблемой, что и материальное». В этих словах эхом отзывается то, что за полвека до того писал Франкл: «У людей достаточно всего для жизни, но им не для чего жить; у них есть средства, но нет смысла». Рональд Инглхарт, известный политолог из Мичиганского университета, занимающийся мониторингом и сравнением общественного мнения в десятках стран, тоже обнаружил нечто подобное. Каждый раз, когда он проводит исследование «Обзор мировых ценностей», оказывается, что респонденты все больше интересуются духовными, нематериальными вещами. Согласно одному из последних опросов, пятьдесят восемь процентов американцев говорят, что они часто думают о смысле и предназначении жизни. Существенное, хотя и чуть меньшее число немцев, британцев и японцев утверждают то же самое. Инглхарт полагает, что развитые страны находятся в середине процесса постепенной смены своих операционных принципов, «перехода от „материалистских“ ценностей (делающих акцент прежде всего на экономической и физической безопасности) к „постматериалистскому“ капиталу (делающему акцент прежде всего на самовыражении и качестве жизни)». Грегг Истербрук, американский журналист и автор проницательных работ, посвященных этой теме, формулирует ту же мысль более смело: «Переход от материальных запросов к нематериальным совершается в исторически беспрецедентных масштабах, затрагивая сотни миллионов человек, и в конечном счете может быть назван главным культурным сдвигом нашего времени».

Как бы мы ни назвали это явление – «четвертым великим пробуждением», расцветом «постматериалистских» ценностей или «нематериальными запросами», суть дела от этого не меняется. Поиски смысла стали главным аспектом нашей деятельности и жизни. Такие поиски – задача не из легких. Нельзя купить поваренную книгу с рецептом смысла жизни или открыть пакет с порошком смысла, залить его кипятком и помешать. Однако для людей, семей и организаций есть два практических, «целостных» способа приступить к этому поиску: серьезно относиться к духовности и серьезно относиться к счастью.

Последним на сцену выходит невысокий человек в бордовом одеянии и красных сандалиях. Когда он появляется из-за кулис, аудитория молча встает в знак уважения к нему. Он лучезарно улыбается, приветствует собравшихся и садится, скрестив ноги, на пустое кресло, которое уже ждет его. Этот человек, которого я пытаюсь разглядеть с заднего ряда битком набитой аудитории на тысячу триста мест в Массачусетском технологическом институте, заставил всех присутствующих (среди них – Ричард Гир, сложивший руки в жесте «намасте», и Голди Хоун, руки которой скользнули по бокам) встать в знак восхищения. Этот человек – Тензин Гьяцо, он же четырнадцатое воплощение Будды Сочувствия, он же далай-лама, лауреат Нобелевской премии, лидер Тибета в изгнании и «рок-звезда» духовного мира. Человек, который следующим вечером соберет в бостонском Флит-Центре тринадцать тысяч восторженных поклонников.

Что же далай-лама делает в Массачусетском технологическом институте? Он участвует в конференции «Изучение сознания» – двухдневные дебаты о влиянии науки на буддизм и буддизма на науку. Каждый день утром и вечером на стульях, выставленных на сцене, рассаживались ученые в строгих профессорских костюмах и монахи в ярко-красных и шафрановых одеяниях – яркая иллюстрация того, как разум делится хлебом с духом, как левая и правая стороны коллективного разума устраивают совет на нейтральной территории. Пятнадцать лет назад далай-лама стал приглашать ученых в свою резиденцию в индийском Дхармсале. Ему было интересно, что знают о работе мозга ученые, а им было любопытно, что происходит в мозгу у человека, добившегося почти сверхъестественных результатов в духовной медитации и трансцендентном опыте. Ближайшие полтора десятилетия такие ученые, как Ричард Дэвидсон из университета в Висконсине, стали помещать монахов в МРТ-аппараты (вроде того, в который попал и я, см. главу 1) и делать снимки их мозга в состоянии медитации, чтобы расширить знания об эмоциях, внимании, психических образах и других когнитивных способностях. Такие монахи, как Метью Рикард (по образованию – молекулярный биолог), стали читать научные труды, чтобы понять принципы работы сознания, а возможно, и природу души. Конференция, которую я посетил, была их первым публичным форумом – своего рода первый выход в свет. «У науки с буддизмом много общего, – сказал далай-лама тем из нас, кто остался на пресс-конференцию после основной части, – ведь они исследуют природу реальности и имеют общую цель – уменьшить страдания рода человеческого».

Все, что происходило на конференции – бесчисленные дебаты и планы будущих исследований, – возможно, не так важно, как сам факт: такая конференция состоялась. Даже Массачусетский технологический институт стал воспринимать духовность серьезно. Как сказал публике известный специалист по молекулярной биологии Эрик Ландер, наука – всего лишь один из способов познания реальности. Представители самых разных сфер все чаще признают, что духовность не сводится к религиозности, а представляет собой более широкий интерес к поиску жизненного смысла и предназначения, являясь фундаментальной категорией человеческого существования. И действительно, сама способность к вере (опять-таки не к отправлению религиозных обрядов, а к вере во что-то более высшее, чем мы сами) вполне может быть заложена в нашем сознании. И неудивительно, что локализована она, скорее всего, в правом полушарии. Майкл Персингер, нейробиолог из Лорентийского университета в Онтарио, провел серию экспериментов (во многом небесспорных) с прибором, который позже назвали «шлем Бога». Персингер надевал этот шлем на голову испытуемого и погружал его правое полушарие в слабое поле электромагнитных излучений. Многие из тех, кто был подсоединен к аппарату, утверждали, что чувствовали присутствие Бога или ощущали свое единство со всем сущим, что еще раз заставляет предположить: духовный и мистический опыт и мысли вполне могут быть частью нашей нейрофизиологии. А Эндрю Ньюберг из Пенсильванского университета сканировал мозг монахов-католиков, когда они в своих медитациях доходили до точки религиозного экстаза и остро переживали свою связь с Богом. Его снимки показали, что в такие моменты участки мозга, отвечающие за самосознание, проявляют меньшую активность, таким образом способствуя ощущению человеком своего единства с чем-то большим. Работы этих и других специалистов дали толчок к возникновению новой дисциплины – нейротеологии, исследующей взаимосвязи между работой мозга и духовным опытом. Как выразился нейробиолог из Калифорнийского технологического института Стивен Кварц: «Изучение нашего биологического устройства делает все более явным тот факт, что мы – существа социальные, занятые поисками смысла и испытывающие потребность в переживании своей связи с другими и жизненного предназначения».

И уж, по крайней мере, мы должны серьезно относиться к духовности потому, что уже продемонстрировано ее влияние на нашу жизнь, которая становится лучше – и в этом, пожалуй, заключается главная ценность духовного опыта в условиях, когда многие из нас уже насытились (а то и перенасытились) в своей жажде материального. Многие недуги современной жизни – стресс, сердечные заболевания и так далее – смягчаются при обращении к духу. Согласно исследованиям, проведенным в университете Дьюка, у людей, которые регулярно молятся, кровяное давление в среднем ниже, чем у тех, кто этого не делает. Ученые из университета Джонса Хопкинса обнаружили, что регулярное посещение церковных служб снижает риск смерти от инфаркта и некоторых раковых заболеваний, а также вероятность самоубийства. Другие исследования показали, что женщины, для которых главное – смысл и цель жизни, имеют более высокое содержание клеток, защищающих их организм от вирусов и развития некоторых видов раковых клеток. Есть и такие исследования, которые показали, что вера в высшее предназначение жизни снижает риск сердечных заболеваний. Исследование, проведенное в Дармут-колледже, продемонстрировало, что один из факторов, влияющих на выживание пациентов, перенесших операцию на открытом сердце, состоит в том, насколько сильно они полагаются на веру и молятся. Люди, регулярно посещающие церковь (а также синагогу или мечеть), живут дольше – даже с учетом массы других биологических и поведенческих параметров.

Это область коварная и вызывающая много споров, и отчасти потому, что тут пасется великое множество шарлатанов. Если человек, больной раком или сломавший конечность, будет полагаться исключительно на духовность, то результаты могут быть катастрофическими, но, увы, заслуженными. Однако подход, характерный для целостного сознания (Л-ориентированный разум, помноженный на П-ориентированную духовность), может быть вполне эффективным. Как я уже писал в главе 3, больше половины медицинских факультетов предлагают курсы по связям между медициной и духовностью. Согласно данным «Ньюсвик», «семьдесят два процента американцев утверждают, что были бы рады поговорить о вере со своим врачом». Это побуждает некоторых врачей записывать «духовную историю» пациентов – спрашивать, находят ли они утешения в религии, состоят ли в какой-то религиозной общине, видят ли в своей жизни высокий смысл. Конечно, это весьма деликатная тема. Однако, доктор Гарольд Кёниг из университета Дьюка в интервью «Релижн Ньюс Сёрвис» сказал: «Мы оказались там же, где были двадцать лет назад, когда докторов просили фиксировать сексуальную историю пациентов». По оценкам Кёнига, регистрацией духовной истории пациентов в той или иной форме занимается от пяти до десяти процентов терапевтов Америки. Как и в случае с нарративной медициной, союз здравоохранения и духовности – это частный аспект более общей тенденции: относиться к каждому пациенту как к целостной личности, а не как к сосуду, в котором живет конкретная болезнь.

Кроме того, к духовности стали серьезнее относиться на предприятиях и организациях. Раз уж в Концептуальном веке доминируют «постматериалистские ценности» и «нематериальные запросы», то закономерно, чтобы этот феномен проявлялся там, где мы проводим бóльшую часть своего времени, – на рабочем месте.

Пять лет назад Иан Митрофф, профессор Школы бизнеса Маршалла Южнокалифорнийского университета, и Элизабет Дентон, бизнес-консультант, опубликовали отчет под названием «Духовный аудит корпоративной Америки». Они опросили около сотни менеджеров о духовности на рабочих местах и пришли к довольно неожиданным заключениям. Большинство опрошенных понимало «духовность» примерно одинаково: не принадлежность к определенному вероисповеданию, а «общее стремление найти смысл и предназначение своей жизни». Но опрошенные были настолько обеспокоены тем, как бы способы выражения духовности на рабочем месте не обидели их коллег (представителей самых разных конфессий), что очистили свой лексикон от всего, что касается этой тематики. При этом, как выяснили Митрофф и Дентон, сотрудники фирм хотели бы обозначить на своих рабочих местах свои духовные ценности (и тем самым показать, что они присутствуют там «целиком», а не как часть социального маскарада), но стесняются это делать. Когда читаешь их отчет, можешь чуть ли не физически представить себе эту реку духовного поиска, готовую затопить коридоры офисов. В этом-то все и дело: если бы компании давали этим духовным исканиям возможность реализоваться, их дела, скорей всего, пошли бы намного лучше. Ведь одновременно Митрофф и Дентон выяснили, что компании, которые признают духовные ценности и ставят их в один ряд с задачами предприятия, добиваются бóльших успехов, чем остальные. Иными словами, духовность, получившая пропуск в офисное здание, не будет отвлекать сотрудников от их прямых обязанностей. Скорее наоборот – поможет их выполнять.

Если это осознают в сколько-то значимом числе компаний, мы, скорей всего, станем свидетелями усиления духовного начала в бизнесе: сотрудник той или иной структуры будет требовать от нее не только денег, но еще и духовного смысла. Согласно одному недавнему опросу, более трех из пяти взрослых американцев уверены, что ощущение духовного смысла в работе улучшило бы их пребывание на рабочем месте. Семьдесят процентов респондентов, отвечавших на вопросы в рамках ежегодного исследования менеджмента, проводимого британским аналитическим центром Роффи Парка, сказали, что им бы хотелось, чтобы в их работе было больше высокого, духовного смысла. А за последние несколько лет возникли группы типа «Ассоциации Духа на работе» и ежегодная международная конференция «Дух в бизнесе».

Кроме того, развивается бизнес, обслуживающий духовную сферу, – коммерческие предприятия, помогающие ищущей высшего смысла части населения удовлетворять свои потребности в трансцендентном. Вспомним свечное производство, о котором шла речь в главе 2. Заодно вспомним о расцветших пышным цветом студиях йоги, евангелических книжных магазинах и «зеленых» продуктах, начиная от «Тойоты Приус» и заканчивая косметикой «Боди шоп». Рич Карлгаард, проницательный издатель «Форбса», утверждает, что это показатель нового этапа в развитии бизнеса. Сначала, в 1990-х, произошла революция качества. Потом совершилось то, что Карлгаард называет «революцией дешевизны», – резко снизились цены на товары и люди во всем мире приобрели мобильные телефоны и получили доступ в Интернет. «Что дальше? – спрашивает он. – Смысл. Предназначение. Более глубокое переживание жизни. Называйте это каким угодно словом или выражением, но знайте, что потребитель все больше и больше заинтересован в этих качествах. Помните Абрахама Маслоу и Виктора Франкла. Стройте на этом свой бизнес».

«За счастьем, – писал Виктор Франкл, – нельзя гоняться, все должно произойти само собой». Но из чего рождается счастье? Этот вопрос дразнил человеческий род с тех пор, как он возник и появилась возможность его дразнить. Но лишь сейчас психология нашла хоть какие-то ответы на этот вопрос – в большой степени благодаря работам Мартина Селигмана, профессора Пенсильванского университета и основателя «позитивной психологии» (автора книги «Новая позитивная психология». – Ред.).

Бóльшую часть своей истории академическая психология ориентировалась на что угодно, но только не на счастье. Она изучала расстройства, нарушения, синдромы и, как правило, игнорировала то, что приносит человеку чувство удовлетворения. Однако когда в 1998 году Селигман взял в свои руки бразды правления Американской психологической ассоциацией, он стал медленно разворачивать корабль в этом направлении. Его собственные исследования, как и исследования других ученых, заинтересовавшихся чувством удовлетворения и благополучием, приоткрыли завесу тайны над тем, что делает людей счастливыми – и заставили общество в целом серьезнее относиться к человеческому счастью.

Согласно Селигману, счастье – результат взаимодействия целого ряда факторов. Отчасти оно имеет биологическую природу: все мы при рождении получаем более или менее заданный уровень удовлетворенности жизнью, то есть генетически запрограммированный. Кто-то из нас тянется к пессимистическому краю спектра эмоций, кто-то – к оптимистическому. Однако все мы можем научиться достигать максимальных точек отпущенного нам диапазона – тех, где может «произойти» счастье. Согласно Селигману, человек чаще всего чувствует себя счастливым, если дело, которым он занимается, приносит ему удовлетворение, если он избегает негативных событий и эмоций, если состоит в браке, если интенсивно общается с другими людьми. Кроме того, важны умение благодарить, умение прощать и чувство оптимизма. (А вот от чего, согласно этим исследованиям, абсолютно не зависит «коэффициент» счастья – так это от уровня доходов, образования и климата, в котором вы живете.)

Правильно распорядившись перечисленными факторами, можно прийти к тому, что Селигман называет «приятной жизнью», при которой человек испытывает позитивные эмоции по отношению к прошлому, настоящему и будущему. Однако «приятная жизнь» – лишь одна из ступеней в гедонистической лестнице. Уровнем выше находится «хорошая жизнь» – в ней человек использует свои «значимые сильные стороны» (то, что ему блестяще удается), чтобы достичь удовлетворения в главных сферах жизнедеятельности. Ему удается превратить работу из «умирания с понедельника по пятницу», как выразился Стадс Теркель, в призвание. Реализуя свое призвание, человек достигает состояния удовлетворения, потому что занимается своим делом ради самого этого дела, «а не ради материальных выгод, которые оно приносит, – утверждает Селигман. – Чувство удовлетворения, которое несет с собой профессиональная самореализация, в ближайшем будущем, по всей видимости, потеснит материальные запросы как основной стимул для работы». «Хорошая жизнь» благоприятна и для бизнеса. «Чем счастливее человек, тем больше результатов и дохода приносит его деятельность», – пишет Селигман. Недавно стала зарождаться целая школа менеджмента, построенная на принципах позитивной психологии.

Однако «хорошая жизнь» – не конечное звено цепочки. «Существует и третья форма счастья, к которой стремятся все, и это стремление есть стремление к высшему смыслу… это знание своих сильных сторон и умение пользоваться ими ради служения чему-то более значимому, чем ты сам». При такой характеристике выход за пределы своего «я» практически не отличается от того, чем занимаются монахи во время своих медитаций. Изобилие и всеобщее процветание дают людям возможность приступить к таким поискам. Чем больше людей пойдут по такому пути, тем быстрее смысл переместится в центр наших жизней и нашего сознания.

Самая продаваемая книга по бизнесу последнего десятилетия – притча «Кто украл мой сыр?», проданная в миллионах экземпляров по всему миру. В ней рассказывается о двух похожих на мышей созданиях по имени Хм и Хо. Они живут в лабиринте и любят сыр. Много лет они находили сыр в одном и том же месте, но однажды, проснувшись, увидели, что их любимый чеддер пропал. Да-да, кто-то украл их сыр. Хм и Хо реагируют на это открытие по-разному. Нытик Хм хочет подождать, пока им вернут сыр. Хо, существо беспокойное, но настроенное реалистически, хочет отправиться в путешествие по лабиринту, чтобы найти другой сыр. В конце концов Хо убеждает Хм, что проблему нужно активно решать, а не ждать, пока она чудесным образом решится сама. После этого маленькие существа жили долго и счастливо (или, по крайней мере, пока их сыр не украли снова). Мораль этой истории такая: перемены в жизни неизбежны, и когда приходит их время, самое мудрое – не плакать и переживать, а осознать случившееся и действовать по ситуации.

Ничего не имею против общего замысла книги «Кто украл мой сыр?», но к основной метафоре у меня есть претензии. В Концептуальном веке Азия и автоматизация, фигурально выражаясь, постоянно крадут наш сыр. Однако в эпоху изобилия наш лабиринт совсем не таков, каким он описан в этой книге.

Лабиринты бывают двух видов, в массовом сознании они часто смешиваются, хотя различия между ними огромны. Лабиринт первого типа (именно он описан в книге) – это множество разделенных и сбивающих с толку проходов, большинство из которых ведут в тупик. Когда вы заходите в него, ваша задача – выбраться оттуда и желательно как можно скорее. Лабиринт второго типа – это полосы для прогулок, расположенные в форме спирали. Когда вы заходите в такой лабиринт, то должны идти, пока не дойдете до середины, там остановиться, развернуться и пойти обратно по любой дорожке, которую сами выбрали. Лабиринты первого типа – логические головоломки, лабиринты второго – разновидность подвижной медитации. Лабиринты первого типа сбивают с толку, второго – помогают сосредоточиться. В лабиринте первого типа можно заблудиться, в лабиринте второго типа – забыться. Лабиринты первого типа требуют участия левого полушария, лабиринты второго типа – участия правого.

Сейчас в Соединенных Штатах более четырех тысяч общественных и частных лабиринтов. Их популярность растет; это происходит в силу множества причин, которые я уже рассматривал и в этой главе, и в других частях книги. «В эпоху, когда многие американцы в поисках духовного опыта и утешения смотрят поверх церковных кафедр, все больше людей заново открывают для себя лабиринты как путь к молитве, самоанализу и духовному исцелению», – пишет «Нью-Йорк Таймс». Их можно найти где угодно – на центральных площадях швейцарских городов, в пригородах Англии, в общественных парках от Индианы и штата Вашингтон до Дании, в университетах Северной Калифорнии и тюрьмах Южной Калифорнии, в культовых сооружениях, в Церкви Риверсайд на Манхэттене, в Национальном кафедральном соборе в Вашингтоне, в методистских церквях в Олбани, в Унитарианской церкви в Сан-Хосе и в синагоге в Хьюстоне. Кроме того, лабиринты начинают появляться в больницах и других медицинских учреждениях. Например тот, что вы видите на фотографии на стр. 295, находится в Медицинском центре Бейвью при университете Джона Хопкинса в Балтиморе.

Этот лабиринт, по которому мне довелось недавно утром прогуляться, сложен из квадратных камней размером десять на десять сантиметров. Восемь концентрических кругов, образованных белыми камнями, близкими по размеру, окружают центральную зону примерно шестидесяти сантиметров в диаметре. На нескольких камнях по внешнему кругу выбиты слова: «Творить», «Верить», «Мудрость», «Доверять». Часто посетители выбирают одно из этих слов и повторяют его, как мантру, пока идут по кругу к центру. Я начал свою прогулку по этому лабиринту с того, что пошел налево и прошел внешний круг. Оглядевшись по сторонам, я увидел с одной стороны здания медицинского центра, а с другой – автомобильную парковку. И совершенно ничего трансцендентного. Ну и чувство было такое, словно я просто прошел по кругу. Поэтому я начал заново. Чтобы не отвлекаться, я смотрел себе под ноги. Я сосредоточился на двух изогнутых линиях, ограничивающих мою тропинку, и начал идти, причем как можно медленнее. Вокруг изгибались линии. И через какое-то время у меня возникло ощущение, что я еду на машине по длинному пустому шоссе. Мне не требовалось быть особенно внимательным, поэтому мой разум ускользнул в какое-то другое место, и это внезапно вызвало чувство покоя. Пережитые мною чувства (что, пожалуй, неудивительно) напоминали ощущения от курсов рисования (см. главу 6) и клуб смеха (см. главу 8). Этот опыт блокировал во мне Л-ориентированное мышление. «Лабиринт – лазейка для правого полушария, – говорит Дэвид Толзман, который оформил и создал лабиринт в университете Джона Хопкинса. – Пока левое полушарие сосредоточено на хождении по дорожке, правое полушарие получает свободу мыслить творчески».

Человек, который нанес больше всего лабиринтов на культурную карту мира, – доктор Лорен Артресс, англиканская священнослужительница из Церкви Благодати в Сан-Франциско. Несколько лет назад она посетила Шартрский собор во Франции, где в главном нефе по центру был выложен лабиринт диаметром в двенадцать с половиной метров. На момент ее визита лабиринт был заставлен стульями и не использовался уже двести пятьдесят лет. Артресс отодвинула стулья, прошла по лабиринту и принесла эту идею в Соединенные Штаты. Вдобавок она учредила миссию под названием «Verditas», обучающую церкви и другие организации создавать лабиринты и предоставляющую для их устройства все необходимое.

«Мы живем в таком левополушарном мире… А здесь мы имеем дело с абсолютно иным измерением, в котором нам надо освоиться, чтобы откликнуться на требования нового столетия», – говорит Артресс. Когда люди заходят в лабиринт, они «переключают сознание от линейного к нелинейному мышлению» и выпускают на свободу «глубинные, интуитивные, исконные элементы своего «я». Ничего подобного не происходит в лабиринтах первого типа, говорит Артресс. «Такой лабиринт позволяет человеку встретиться с новыми гранями своего „я“, отличающихся от обычного „с этим надо справиться“, „верю, что у меня все получится“». Даже очертания лабиринтов весьма показательны. «Круг – это архетип целостности, единство. Поэтому люди, заходящие в лабиринт, начинают мыслить свою жизнь как нечто цельное».

Сейчас лабиринты существуют примерно в сорока больницах и медицинских центрах. Во многом это связано с теми же причинами, по которым в медицинский мир стали проникать эмпатия и нарративная медицина. Все чаще признают, что аналитический подход к лечению, оставаясь абсолютно необходимым, становится недостаточным, и новые методы, которыми когда-то пренебрегали, видя в них пляски «нью-эйдж», действительно помогают пациентам поправляться. Именно благодаря целостному подходу лабиринт был создан в медицинском центре университета Джонса Хопкинса, одном из лучших в мире медицинских учреждений. Его устроители хотели сделать уголок, который могли бы посетить и пациенты, и их родственники, и медицинский персонал, чтобы «отдохнуть телом и душой». Похоже, они добились своей цели. У входа в лабиринт лежат две потертые тетрадки, в которых посетители лабиринта оставляют отзывы. Эти записи свидетельствуют: прогулки по нему дают чувство уединения и помогают в поисках смысла. Врачи и медсестры описывают свои прогулки по лабиринту после трудного и изматывающего рабочего дня. Родственники пациентов пишут, как они приходили сюда, чтобы помолиться, подумать и отвлечься, пока их родным делали операции. А еще в этих тетрадях есть трогательные истории, которые оставили сами пациенты – например, эта запись была сделана за несколько дней до моего посещения:

Лабиринты конечно же не спасут мир. Но его не спасет и любое из шести чувств, о которых я говорил в этой книге. Предстоящий переход от Информационного века к Концептуальному, движение от пейзажа, созданного Л-ориентированным мышлением к пейзажу, созданному П-ориентированным, добавление способностей к прекрасному и сердечному в нашей склонности мыслить логически и анализировать – все это будет непросто. Но все, что стóит внимания, дается непросто. Быть может, смысл именно в этом. Как мог бы сказать Виктор Франкл, идеальная жизнь – это не гонка за сыром, продиктованная страхом. Скорее прогулка по лабиринту, когда целью становится само путешествие.

Благодарность – эффективная вещь. Чувство благодарности делает человека счастливее и помогает в обретении смысла жизни. Именно поэтому Мартин Селигман, о работах которого я писал выше, пропагандирует «визиты благодарности». Делается это так: вы вспоминаете о человеке, который был добр или великодушен по отношению к вам, но которого вы как следует не поблагодарили. Вы пишете подробное «благодарственное письмо» этому человеку, детально объясняя, за что именно вы ему благодарны. Потом приходите к нему и зачитываете это письмо вслух. Селигман утверждает, что эффект от этого ритуала колоссальный: «Когда людям наносят визиты благодарности, у них на глазах выступают слезы. Для обоих участников это очень трогательное событие».

Исследования Селигмана, как и работы все большего числа ученых, изучающих позитивную психологию, предполагают, что благодарность – ключевой компонент личностного счастья. Люди, чувствующие благодарность за какие-то события из прошлого, сосредотачивающиеся на сладких минутах победы, а не на горьких разочарованиях, обычно бывают больше удовлетворены настоящим. Визит благодарности, говорит Селигман, – эффективный способ «усилить интенсивность, продолжительность и частоту позитивных воспоминаний».

Еще одна причина, чтобы сделать такой визит, – в том, что он может создать цепную реакцию. Люди, которых поблагодарили, часто начинают думать: а есть ли в их жизни человек, которого они никогда не благодарили. Тогда они в свою очередь совершают такое же паломничество, те, кого они поблагодарили, – свое, и в итоге благодарность и ощущение счастья передаются словно по цепочке.

Две вариации этого ритуала – «благодарственный список» на день рождения и «благодарность на каждый день». Благодарственный список на день рождения – вещь простая. Раз в году, в свой день рождения, вы пишите перечень того, за что вы благодарны, причем количество пунктов должно соответствовать количеству лет, которое вам исполнилось. (Когда я сделал так на свое сорокалетие, в моем благодарственном списке было все что угодно: начиная от красного вина и заканчивая тем, что моим детям посчастливилось жить в свободной стране.) Ваш список должен увеличиваться на один пункт каждый год. Это значит: чем старше вы становитесь, тем больше появляется того, за что вы можете благодарить. Не выбрасывайте список и каждый год просматривайте его. Это принесет вам чувство удовлетворения, которое смягчит беспокойство по поводу того, что время уходит. «Благодарность на каждый день» – это способ встроить благодарность в ежедневное расписание. Раз в день, в определенный момент, подумайте о чем-нибудь одном, за что вы благодарны. Некоторые делают это перед сном, другие – во время какого-нибудь привычного занятия, например когда пьют утренний кофе, заправляют постель или делают первый шаг при выходе из дома. Возможно, кому-то из вас это упражнение в благодарности покажется чересчур слащавым. И все-таки попробуйте. Гарантирую: вы еще поблагодарите меня за это.

Об этом упражнении я услышал от Джима Коллинза, автора оглушительной книги «От хорошего к великому». Он советует окинуть беглым взглядом свою жизнь (и в особенности работу), а потом спросить себя: стали бы вы заниматься тем, чем занимаетесь сейчас, если бы у вас на счету в банке было двадцать миллионов долларов или если бы вы знали, что вам осталось жить всего десять лет? То есть, если бы вы унаследовали двадцать миллионов долларов без всяких условий, проводили бы вы свои дни так же, как проводите их теперь? Если бы вы знали, что вам осталось жить максимум десять лет, остались бы вы на своей теперешней работе? Если на эти вопросы вы ответите «нет», это повод задуматься. Нет, отрицательный ответ – не повод немедленно все бросать. Но сам подход остроумен, а ответы на эти вопросы на многое приоткроют вам глаза.

Собирая материал, я наткнулся на две анкеты, с помощью которых можно оценить свои духовные качества и подход к категории смысла. Обе методики оценивают не совсем то, что я подразумеваю под этим неоднозначным понятием. Но обе они любопытны, полезны и ими стоит воспользоваться.

Автор первой – доктор Ральф Пидмон из колледжа Лойола в Мэриленде. Он разработал то, что сам назвал «Шкалой духовной трансценденции». Во многом она напоминает другие тесты, о которых я говорил в предшествующих Портфолио. Вы отвечаете на серию вопросов, а когда закончите – подсчитываете очки, набранные в зависимости от ответов. Пидмон говорит, что «люди, набирающие высокие показатели по ШДТ, верят, что в жизни есть более общий план и смысл, нечто, выходящее за пределы нашего конечного существования… Те же, у кого показатели низкие, больше озабочены материальной стороной жизни и видят в ней не больше смысла, чем тот, который она представляет здесь и сейчас». (См.: www. evergreen.loyola.edu/~rpiedmont/STRS.htm.)

Второй тест, который называется Индекс базового духовного опыта (INSPIRIT), – результат труда доктора Джареда Касса из Лесли-колледжа в Массачусетсе. Он определяет уровень вашего духовного опыта, как и в целом чувство удовлетворенности жизнью, а потом оценивает корреляцию между двумя этими показателями. Например, когда я прошел этот тест, мне было сказано: «У вас высокая степень удовлетворенности жизнью, но едва ли духовность сыграла здесь серьезную роль». Повторяю: этот тест тоже не библия самопознания, но благодаря ему вы узнаете, насколько сильна роль духовности в вашем ощущении жизненного благополучия. (См.: www.tinyurl.com/5sz7u.)

Вы знаете, как сделать вашу жизнь более осмысленной, но у вас на пути стоят препятствия? Преодолейте их, проделав это простое упражнение.

Составьте список важных поправок, которые вы хотели бы внести в свою жизнь, и укажите то, что вам мешает.

А потом вернитесь к каждому пункту и замените слово «но» на слово «а».

Когда вы замените «но» на «а», это поможет вам перейти от конструкций «с извинениями» к конструкциям, нацеленным на решение проблем. Это грамматический аналог призыва «возьмись и сделай». Что же будет, если ничего не выйдет? По крайней мере, вы всегда сможете сказать: «Я хотел кое-что поменять в своей жизни, но то, что предлагает этот Пинк, ни черта не помогает».

Выберите один день в неделе и полностью его расчистите. Бросьте дела. Не отвечайте на электронную почту. Игнорируйте голосовую почту. Выключите мобильник. В большинстве западных религий существуют понятия «шаббат» или «воскресенье» – последний день недели, царство мира, размышлений и молитвы. К какой бы религии вы ни принадлежали, попробуйте соблюдать этот обычай. (Для этого, кстати, вообще не надо быть религиозным человеком. «Гражданский шаббат» зарядит вас энергией не хуже.) В качестве руководства возьмите книгу Уэйна Малера «Шаббат: Как посреди суматошной жизни отдохнуть и испытать чувство удовольствия и обновления». Если такой еженедельный ритуал не очень-то вам подходит, попробуйте альтернативный вариант, который предлагает Малер: «Пусть „воскресной паузой“ для вас станет какое-нибудь простое действие, которое вы выберете». Каждый раз, когда вы, к примеру, протягиваете руку к дверной ручке или телефонной трубке, «просто остановитесь, сделайте три неторопливых вдоха-выдоха, и только потом заходите в дверь или говорите „алло“». Какими бы краткими ни были такие «шаббаты» они могут стать важными вехами в нашей безумной жизни.

Рекомендовать книги о смысле – дело непростое. Очень многие в мировой литературе и религиозных текстах говорят именно об этом – что такое смысл и как его найти. Поэтому в моем рекомендательном списке нет ни классических романов, ни священных текстов. Если хотите, прочитайте Нагорную проповедь, главы из Пятикнижия и фрагменты из Корана. Если же вам нужны менее религиозные, более современные и практические руководства по поискам смысла, возьмите что-нибудь из этих превосходных книг:

Виктор Франкл. Человек в поисках смысла. Скажу просто: это одна из самых важных книг, которые когда-либо были написаны.

Мартин Селигман. Истинное счастье. Меня поражает, что такое большое количество людей не прочитало эту книгу и не впитало ее уроки. Она представляет собой идеальное введение в позитивную психологию и содержит всевозможные упражнения, которые помогут вам воплотить ваши обретения в действия и в собственную жизнь. (См.: www. authentichappiness.org).

Михай Чиксентмихайи. Теория потока. Если вы настолько поглощены повседневными заботами, что потеряли чувство пространства и времени, «Теория потока» станет важным элементом в поисках Смысла. Она послужит вам путеводителем.

По Бронсон. Что мне делать со своей жизнью? Все мы задавали кому-то этот вопрос, а По Бронсон заставил сотни американцев задать его себе. Он собрал богатый урожай трогательных, воодушевляющих и глубоких историй.

Эллен Лангер. Осмысленность. Многие из нас бездумно ковыляют по жизни, говорит гарвардский профессор Лангер. Нас засасывает текучка, и мы не замечаем ничего вокруг. Вырваться из этого замкнутого круга, пишет она, значит, найти дорогу к творческой и осмысленной жизни.

Его святейшество далай-лама. Говард К. Катлер, доктор медицины. Искусство быть счастливым. Далай-лама беседует с врачом Катлером и в цикле интервью объясняет свою философию жизни, развивая идею о поиске счастья как основном предназначении жизни. Очень хороши также две другие книги, связанные с этой: «Искусство быть счастливым на работе» (продукт сотрудничества далай-ламы и Катлера, вводящий буддистские принципы счастья в офисную жизнь) и «Деструктивные эмоции» (замечательный «научный диалог», который Дэниел Гоулман вел с далай-ламой во время конференции «Разум и жизнь» в 2000 году).

Я пробовал медитировать – у меня получилось очень скверно. Я подумывал заняться йогой, но я недостаточно гибок (по крайней мере, физически). А вот лабиринты неожиданно привлекли меня, причем настолько, что я подумываю, не завести ли когда-нибудь лабиринт на заднем дворе. Достоинства лабиринтов для меня – человека, которому трудно сконцентрироваться и усидеть на одном месте, – в том, что они требуют движения. А такая медитация в движении помогает успокоиться и сосредоточиться. Чтобы найти подходящий лабиринт, начните со следующих веб-сайтов:

Мировой указатель лабиринтов www.veriditas.labyrintsociety.org

Там вы можете задать в поиске свой город и страну и узнать, где находится ближайший к вам лабиринт.

Общество любителей лабиринтов www.labyrinthsociety.org

Эта группа, известная как TLS, имеет свой сайт с богатой информацией о лабиринтах. Кроме того, на сайте есть свой собственный, более краткий список лабиринтов, а также несколько отличных виртуальных лабиринтов.

Лабиринты www.labirynthos.net

Британская база данных обо всем, что связано с лабиринтами, а также хороший источник по лабиринтам в Великобритании.

Чтобы больше узнать про лабиринты, имеет смысл посмотреть две книги: Лорен Артресс «Идти по священному пути» и немецкого фотографа Юргена Хохмута «Лабиринты», богато иллюстрированную фотографиями.

Если в конце концов лабиринты не оставят вас равнодушными, вы можете найти всевозможные переносные лабиринты и материалы для их устройства. Один из лучших сайтов, предлагающий такую продукцию – www.labyrinthcompany.com, – именно они создали лабиринт, по которому я гулял в университете Джонса Хопкинса. Если же вы не готовы к тому, чтобы выложить на своей лужайке концентрические круги, имейте в виду: существуют «пальчиковые лабиринты», которые можно положить на ладонь или на колени и «ходить» по ним, проводя пальцем по желобкам. Как ни странно, это занятие успокаивает, но при этом вам не надо выходить из дому или офиса. (См.: www.relax45life.com.)

Большинство из нас может без запинки выдать, что мы считаем самым важным в жизни. Но совпадает ли реальность нашей повседневной жизни с тем, что мы говорим? Узнайте это с помощью одного упражнения, самого любимого у гуру планирования времени. Сначала напишите небольшой список того, что для вас является самым важным, – люди, занятия и ценности. Ограничьте перечень десятью пунктами. Потом возьмите свой ежедневник или календарик, подаренный страховым агентом, и проверьте, на что вы потратили последнюю неделю или месяц. Сколько часов вы посвятили каждому из жизненных приоритетов, которые сами для себя обозначили? Где вам удалось уравнять ценности с распорядком? А где заметен разрыв между тем, что вы декларируете, и чем на самом деле занимаетесь? Это упражнение поможет вам, не утратив честности в определении собственных приоритетов, наполнить свою жизнь большим смыслом.

Посмотрите на пятую страницу. (Ну посмотрите же! Я подожду.) Там, как и во многих книгах, вы найдете посвящение. Но зачем оставлять такую прекрасную возможность исключительно писателям? Почему кто-то еще (кто угодно – менеджер, агент по продажам, медсестра, даже бухгалтер) не может посвятить свой труд другому человеку?

Я нашел эту мысль в книге Наоми Эпел «Точка обзора» (оттуда же заимствован один пункт из Портфолио в главе 7). Эпел пишет: «Однажды я услышала, что Денни Гловер каждый свой выход на сцену посвящает какому-то человеку – это может быть Нельсон Мандела или старик, который охраняет двери на сцену, – но всякий раз он работает не для себя, а для кого-то другого. Эта установка придает смысл его игре и обогащает его работу».

То же самое можете сделать и вы. Посвящайте свою работу – презентацию, предложение о продаже, отчет – кому-то, кем вы восхищаетесь или кто для вас важен. Если вы будете мыслить свою работу как подарок, это добавит вашей повседневной деятельности больше смысла и значимости.

Продолжительность жизни растет, и многим из нас предстоит дожить до девяноста с лишним. Потратьте полчаса, представьте себе, что вам сейчас девяносто лет, попробуйте мыслить с высоты своих девяноста. Как выглядит ваша жизнь с такой отдаленной дистанции? Чего вы добились? Что сделали полезного? В чем раскаиваетесь? Это упражнение непростое и в интеллектуальном, и в эмоциональном смысле, однако польза от него огромная. И, быть может, оно поможет вам удовлетворить один из самых важных императивов Виктора Франкла: «Живите так, словно вы живете во второй раз, и в первый раз поступили так же неверно, как собираетесь поступить сейчас».