Глава VIII
Выйдя из метро «Китай-город», Ольга уверенно пошла по Маросейке, сверяя свой маршрут со старомодным GPS-навигатором, не используя навигационный модуль Видений. До Армянского переулка, на перекрестке налево, потом направо, в Сверчков переулок и снова налево, в Архангельский. В Архангельском переулке, в подвале дома номер шесть, у нее была назначена встреча.
– Говорит шестой. Объект идет по Маросейке в направлении Садового кольца.
– Десятый шестому. Держи дистанцию! Ты еще на пятки ей наступи. Четвертый, откалибруй резкость.
Невысокий мужчина средних лет в синих джинсах и сером пиджаке стоял на пересечении Маросейки с Армянским переулком. Получив команду через чип Видений, он достал персональный терминал, вывел на экран таблицу параметров и откорректировал изображение, которое чип, получая с сетчатки глаза своего носителя, отправлял через спутник на командный пункт. Картинка на мониторе оператора, находившегося на командном пункте в микроавтобусе, припаркованном на соседней улице, стала заметно четче. Благодаря чипу и внедрению новой программы Видений руководитель операции теперь имел возможность видеть то же, что и его оперативники. Сейчас его интересовал сигнал с чипа четвертого оперативника.
Молодая красивая девушка, на вид лет двадцать пять – двадцать восемь, с Маросейки свернула в Армянский переулок. Вечерний город бурлил прохожими, в основном подростками и молодыми людьми, но система антропометрической идентификации выхватила из толпы нужное лицо, идентифицировала его по базе данных и выдала текстовую информацию, которую наблюдатели увидели на мониторе, а оперативники как висящий в воздухе текст, со стрелкой-указателем, показывающей, к кому из прохожих эта информация относится. Всего этого Ольга не знала. Она пару раз осторожно огляделась по сторонам и, не заметив ничего подозрительного, вошла в модный ночной клуб, который с прошлой осени разместился в подвале дома шесть. В клубе у нее была назначена встреча с курьером.
– Говорит девятый, объект зашел в ночной клуб. Нам следовать за ней?
– Десятый всем. Оставайтесь на улице.
Десятым был капитан Шпынько. Опытнейший сыскарь Федеральной службы безопасности. На его счету было двадцать четыре дела, которые он блестяще раскрыл. В шестнадцати случаях все закончилось вооруженным захватом террористов.
– Почему вы не разрешили им войти в клуб? – спросил командир группы захвата. – Они потеряют ее. Готов поспорить, что из клуба ведет пара черных ходов. Вы что, успели везде расставить своих людей и наглухо блокировали прилегающие улицы?
– Ни вашим бойцам, ни моим оперативникам нет необходимости появляться в клубе, – сказал капитан. – У нас очень серьезный противник. В момент расшифруют.
– Понятно, – сказал спецназовец. – Значит, будем работать только с камер. Сколько их внутри клуба? – спросил он лейтенанта отдела технического обеспечения.
– Минуту, товарищ майор, – сказал лейтенант, сделал запрос в основную базу данных МВД и, получив ответ, доложил: – Согласно рекомендациям по обеспечению безопасности, в клубе установлены одиннадцать видеокамер. Изображение с камер попадает на компьютер районного отделения службы общественной безопасности. Сейчас подрублюсь к их серверу… Есть коннект… Теперь мы имеем возможность видеть все, что происходит в клубе и его окрестностях.
Экран разделился на шестнадцать одинаковых квадратов, в одиннадцать из которых передавались изображения с видеокамер, расположенных внутри заведения или у входа. Система идентификации провела сканирование посетителей и через пару секунд обнаружила Ольгу.
– Откройте доступ своим бойцам к видео из клуба, – сказал Шпынько.
Несколько секунд – и перед глазами каждого оперативника на расстоянии двадцати сантиметров появился виртуальный экран, в котором шла прямая трансляция из ночного клуба. Картинки с камеры сменяли одна другую, каждый раз предлагая более выгодный ракурс объекта.
Ольга пробиралась через толпу танцующих, надеясь по условному знаку признать человека, который пришел к ней на встречу. В клубе висел подаренный ароматизатором легкий запах конопли, и поэтому искусственно созданная дымка дарила атмосферу всеобщей обкуренности.
Ольга опознала курьера и подошла к нему.
– У вас не занято? – спросила девушка.
– Я люблю пить один, но для тебя, крошка, сделаю исключение, – поддерживая кодовый диалог, ответил молодой белобрысый парнишка лет восемнадцати.
– Я тоже люблю одиночество, – сказала Ольга. – Но здесь так много подонков, что садиться за столик с кем попало опасно.
– Земля вообще небезопасное место.
Взаимная идентификация прошла успешно.
– Принес? – спросила Ольга.
– Деньги, – потребовал парнишка.
– Сначала покажи товар.
Парнишка передал Ольге небольшую круглую коробочку, в которой обычно продаются рыболовные грузила. Сейчас в ней был спрятан микрочип. Ольга тут же извлекла его и подключила к своему персональному терминалу.
– Даже не пытайся передавать файлы через Видения, – предупредил парнишка. – Если не снять защиту при начале передачи активируется вирус, который выжжет твой чип и покалечит мозг.
– Я всего лишь проверю содержимое файла, – ответила девушка.
– Демонстрашка в корне.
Товар оказался стоящим. Через Видения Ольга отправила своим друзьям короткое сообщение, и те начали перевод денег в банк на Филиппинских островах.
– Транзакция закончена, – сказала Ольга.
Парнишка через свой терминал связался с банком и проверил поступление денег на счет.
– Всё в порядке, – кивнул он, едва сдерживая улыбку.
«Похоже, этот сопляк не верил, что у него все выгорит», – подумала Ольга.
– Сними защиту.
– Прежде чем передавать файл, раздели его пополам. Вирус уничтожится автоматически. Оставшаяся половина файла и есть товар. С вами приятно иметь дело, мадемуазель, – сказал парнишка, вставая из-за стола, – но мне пора.
– Надеюсь, файл не самоуничтожится сразу после нашего расставания.
– У нас солидная фирма, – уверил парень и направился к выходу.
Ольга тут же разделила файл и начала передачу через Видения. Как только пошел первый байт, она поднялась из-за стола и направилась к другому выходу из клуба.
– Они расходятся, – сказал спецназовец.
– А вот и файл пошел, – пробормотал капитан, заметив системное сообщение на мониторе.
– Начинаем? – спросил спецназовец.
– Скажите своим ребятам, чтобы приготовились. Вы берете пацана, как он только выйдет на улицу. Девку возьмут мои хлопцы. И будьте осторожны, он может быть вооружен.
– Мы всегда осторожны, – ответил спецназовец и подключился к опции «визуальная подсказка» на базе Видений: – Внимание всем! Готовность номер один. Объект – молодой невысокий мужчина лет восемнадцати. Даю картинку.
Технарь передал через Видения стоп-кард с лицом объекта, а командир уточнил задачу:
– Берем жестко, объект вооружен.
Капитан хотел что-то добавить, желая поддеть спецназовца, но тут система перехвата сообщила, что передача файла завершена.
– Внимание всем, говорит десятый. Объект выходит на улицу, видеоинформация передается в реальном времени. Захват строго по команде.
Парнишку живьем взять не удалось. Он что-то заподозрил и поэтому, как только заметил бойцов группы захвата, тут же открыл беспорядочный огонь из короткоствольного автоматического оружия. И надо же было такому случиться, в толпе прохожих был местный участковый. Недолго думая, он застрелил террориста. Спецназу не хватило двух секунд, чтобы нейтрализовать объект.
Шпынько действовал тоньше, поэтому, как только Ольга вышла из клуба, капитан активировал в ее чипе специально подготовленное видение. Расчет был верным. На несколько секунд Ольга растерялась, полагая, что произошел системный сбой, и отвлеклась от действительности. Когда же она поняла, что происходит, было уже поздно: три пары цепких мужских рук крепко держали ее, пока четвертый оперативник надевал на запястья «браслеты».
Ольгу отвезли не на Лубянку, а за город, на юго-запад Московской области, где у подразделения «Гранит» была не только тренировочная база, аналитический и компьютерный центры, но и своя тюрьма. Задержанную отвели в подвал. Комната, в которой под постоянным присмотром одного из офицеров она находилась в ожидании допроса, была достаточно просторной, около шестнадцати квадратных метров. Обстановка аскетичная. Стол, два стула. Шкаф. У дальней стены голая железная кровать. Рядом умывальник. Все чистенько, ни малейшего намека на застенки НКВД, но ощущение безысходности при нахождении в этой комнате было доминирующим.
Отдав указания по расшифровке перехваченного файла, Шпынько лично провел первый допрос. Ольга сидела на стуле, напротив капитана, и отрешенно смотрела мимо него.
– Здравствуйте, Ольга, – холодно начал капитан. – Моя фамилия Шпынько. Я капитан федеральной службы безопасности. Вы арестованы по подозрению в подготовке террористического акта в составе группы, именующей себя Великий Люфт.
Ольга, до этой секунды державшаяся словно кремень, не выдержала и рассмеялась. Капитан сначала растерялся, не понимая, что происходит, а Ольга смеялась все громче и заразительнее, капитан решил, что у террористки истерика, поднялся, подошел к ней и с размаху влепил пощечину. Ольге было больно, она зажмурила глаза, надеясь остановить подступившие к горлу слезы, но не перестала смеяться. Эти тугодумы считают Люфт движением. Они думают, что у них армия. А на самом деле… Люфт – это прозвище человека, который в компании девяти товарищей боролся с модой на Видения. Их методы борьбы порой настолько нелепы, что, наверное, только благодаря этому государство до сих пор не принимало эту группу всерьез.
– Вы пришли в себя? – спросил капитан.
– Вас это беспокоит? Вы хотите об этом поговорить? – плохо сдерживая смех, спросила Ольга.
– Что содержит файл, который вы получили в ночном клубе в обмен на пятьдесят тысяч английских фунтов?
– Я не понимаю, о чем вы говорите.
– О файле, который меньше часа назад вы пытались передать своим сообщникам, используя спутники Геологоразведочного института.
– Я ничего не передавала.
– Мы контролировали каждый ваш шаг. Рано или поздно мы все равно все узнаем. Я задаю вопросы вовсе не для того, чтобы проверить вашу искренность. Мне плевать на чистосердечное признание. Своими показаниями вы можете сэкономить нам время. В деле борьбы с терроризмом сэкономленное время часто оборачивается спасенными жизнями. А значит, вы сможете рассчитывать на более гуманное наказание для себя.
– Согласно конституции Российской Федерации, я имею право не давать показания против себя.
– Против себя вы очень хорошо свидетельствуете, когда продолжаете играть в молчанку.
– Я устала. Хочу отдохнуть.
– А я нет. Я только начал.
Следующие два часа показались Ольге вечностью. Сначала капитан пытался просто на нее надавить. Запугать, живописуя последствия, которые грозят террористке за преступление против государства. Ольга держалась. Из последних сил, но держалась. Затем пришла очередь психостимуляторов. Эфэсбэшные умельцы написали программу, которая, используя стандартный чип Видений, воздействовала на мозг, подавляя волю к сопротивлению. Ольга выдержала и это. Она не назвала ни одну фамилию, ни один адрес. У нее уже практически не осталось сил, когда Шпынько все же решил сделать перерыв.
– Жаль, что мы так и не нашли общий язык, – сказал капитан. – Сейчас вы отправитесь в камеру. Вам принесут ужин. А вот отдохнуть не получится. После ужина вас отвезут в Лефортово. Там условия содержания и кормежка будут заметно хуже. Так что если до отъезда решите поговорить, дайте знать.
В этот момент Ольга вообще ни о чем не думала. Ни о чем, кроме того, что она попалась и шансов выскочить никаких. К тому же после воздействия психостимуляторов у нее жутко болела голова. Ольга не была героем, который лучше примет смерть, чем выдаст друзей, и сейчас была подавлена. Все, что она делала, и раньше, и сейчас казалось ей правильным, но она старалась никогда не думать о том, что ее за это могут убить. А теперь было очевидным, что игра проиграна, а жизнь кончена.
Капитан нажал кнопу на своем столе, дверь открылась, вошли два офицера.
– Отведите арестованную в камеру.
Не произнеся ни слова, Ольга поднялась со стула, повинуясь команде конвойных, заложила руки за спину и обреченно побрела в камеру.
Узкий и длинный коридор, застланный старой красной ковровой дорожкой, несколько раз поворачивал то направо, то налево. Затем короткая лестница вниз. В подвале было уныло. Бетонные, выкрашенные серой краской стены и кафельный пол.
– Лицом к стене, – скомандовал один из конвойных.
Ольга уперлась взглядом в шершавую стену. Дверь камеры открылась с противным лязгом.
– Вперед.
Сделать последние три шага Ольге помог сильный толчок в спину между лопаток.
Камера была вполне приличной, три на три метра. Некрашеные стены, под самым потолком небольшое окно, забранное решеткой из толстой арматуры, под ним стол и стул, рядом железная кровать, намертво прикрученная к полу. Дверь захлопнулась с таким грохотом, что Ольга вздрогнула. Она не помнила, как села на кровать, прислонившись к стене спиной и обхватив подтянутые к груди колени руками. Не помнила, как закрыла глаза и незаметно для себя заснула. Не помнила, о чем думала перед сном.
Грохочущая дверь вырвала Ольгу из цепких лап сна. Она вздрогнула и с тоской посмотрела на чернеющий дверной проем. Еще мгновение, и сон улетучился, будто его и не было.
– Привет, крошка.
На пороге камеры, словно рыцарь в сияющих латах, стоял Мартин. Молодой и красивый, с шикарной белоснежной улыбкой, в камуфляже, затянутый в бронежилет, на голове штурмовой шлем с отведенным вверх прибором ночного видения, на груди короткоствольный автомат, на бедрах по пистолету.
– Ты… – удивленно выдохнула Ольга и захлебнулась воздухом.
– Тюрьма отменяется.
Ошалевшая Ольга встала с кровати и, все еще не понимая, что происходит, медленно подошла к Мартину, потрогала его за рукав, словно пытаясь проверить, не привиделся ли он ей.
– Но как? Здесь же тюрьма ФСБ! Тут полно спецназа…
– Какая, к черту, тюрьма, где ты видишь спецназ? Эти клоуны занимаются самодеятельностью. Дюжина высоколобых технарей, решивших, что мы кучка ламеров, и два десятка легавых-пенсионеров с пушками.
– Ты потом ей все расскажешь! – послышался из коридора знакомый голос Сердюкова. – Валим отсюда, пока мусора не нарисовались!
Освобождать Ольгу приехали восемь человек. Троих она знала, остальных видела впервые в жизни, но слышала о них. Бывшие военные. Мартин рассказывал, что частенько использует ребят для усиления. На лестнице, ведущей наверх, Ольга увидела два трупа. Они были буквально изрешечены пулями. В коридоре лежали еще трое. У входа, на пульте охраны, остывали пятеро. Стекла в окнах были разбиты, стены посечены автоматными очередями.
– Боже мой… – пробормотала Ольга. – Вы их всех убили…
– Они думали, мы в игрушки играем, – сказал Мартин. – Ненавижу дилетантов. Они просто отказываются верить, что это революция. Ну, хватит болтать. Пора убираться отсюда.
Ольга и ее соратники выбежали на улицу.
– А где Шпынько? – спросила Ольга.
– Кто это?
– Это как раз ФСБ, а не технарь. И он верит…
– Это он тебе так представился. Не знаю, где он. Все, кто был в здании, там и остались. Наверное, сбежал. Если не попал под раздачу.
Погрузившись в два стареньких джипа «Тойота Лендкрузер», вся компания быстро выехала за ворота, оставив в загородном особняке четырнадцать трупов. Выскочив на федеральную трассу, машины смешались с потоком дачников, припозднившихся с возвращением в город.
– Как ты узнал, что меня арестовали? – спросила Ольга.
– Наши ребята следили за тобой, – объяснял Мартин, не отвлекаясь от дороги. Ольга посмотрела на него, и он поспешил поправиться: – Точнее сказать, прикрывали тебя. Тот файл, что ты успела передать, интересен не только федералам, но и электронщикам-конкурентам. Твое похищение было очень грамотно обставлено, и поэтому ребята не вмешались сразу, а проследили, куда тебя отвезут. Когда мы разобрались, кто стоит за этой шоблой, все остальное было делом техники.
– Господи, если бы ты знал, что мне пришлось пережить, – сказала Ольга и, уткнувшись лицом в ладони, расплакалась. – Еще чуть-чуть, и я бы сошла с ума.
Она рыдала, всхлипывала и снова рыдала, не в силах остановиться. Напряжение перевалило через край, нервная система не выдержала, и сработала блокировка.
– Они применяли нейросимуляторы? – спросил Мартин.
– У меня мозги чуть не расплавились, – сквозь слезы ответила Ольга.
– Суки! – выругался Мартин. – Это они умеют! То, что пережила ты, они приготовили для всех, кто живет в этой стране и не согласен жить так, как хочется им. Ну ничего, крошка. Теперь все позади. А мы отомстим. Страшно отомстим. Мы проделаем с ними то же самое и выложим в сеть. Чтоб все знали, что мы отвечаем ударом на удар.
Через час пара джипов въехала в тихий дворик московской окраины. Трехкомнатная квартира на первом этаже еще два года назад была куплена на подставное лицо и с тех пор использовалась как запасная база революционеров. Здесь жили активисты региональных отделений, когда к ним слишком близко подбирались федералы и требовалось несколько дней передышки. Здесь прятались соратники, объявленные в розыск, пока им стряпали новые документы. Таких квартир у движения было две в Москве и одиннадцать по всей стране. В этой Ольга была пару раз как посыльный. Выключив фары, но не глуша двигатель, Мартин активировал Видения, затем опцию «ночное виденье» и осмотрелся. Ничего подозрительного, кажется, нет.
Переступив порог конспиративной квартиры, Ольга надеялась принять душ, упасть в кровать и заснуть. Не тревожным сном, который был прерван появлением Мартина, а крепким, здоровым сном младенца. В коридоре ее встретила младшая сестра. Пятилетняя девочка с короткими косичками.
– Привет, – неуверенно улыбаясь, сказала Наташка, держа руки за спиной и покачиваясь на мысках.
– А ты что здесь делаешь? – растерянно пробормотала ошалевшая Ольга.
– Меня Мартин привез, – живо ответила сестренка.
Ольга обернулась. Мартин прошел мимо по коридору в большую комнату.
– Что это значит?
Ольга прошла следом за Мартином, Наташка поспешила за сестрой.
– Это значит, что теперь ты свободна, они не смогут на тебя надавить.
– Надавить? – Ольга действительно не понимала, что происходит. – Ты можешь объяснить? Кто на меня давил?
– Федералы.
– А при чем здесь моя семья?
– При том, что они твоя семья, – сказал Мартин и бросил на диван бронежилет.
– А где моя мать… Где Юлька?
– Их больше нет, – сказала Наташка.
Ольга обернулась, лишь на мгновение посмотрела сестре в глаза и почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног.
– Как нет… Что случилось?
– Мы не успели смыться, федералы попытались их отбить, – ответил Мартин.
– Мартин спас меня, – вставила Наташка.
– Закрой рот! – рявкнула на сестру Ольга. – И не встревай, когда старшие разговаривают.
Наташка насупилась, опустила взгляд. Мартин хотел пройти мимо Ольги на кухню, но она не пустила его, поймала за рукав.
– Зачем? – дрожащим от душивших слез голосом спросила Ольга. – С чего ты взял, что через семью на меня можно надавить? Как? Что они могли сделать?
– Они могли сделать что угодно, – холодно сказал Мартин и силой отдернул руку.
– Зачем ты их убил? – крикнула Ольга и двумя руками ударила Мартина в грудь так сильно, что он отшатнулся на пару шагов. – Зачем ты впутал мою семью?
– Успокойся! – крикнул Мартин. – Никто никого не впутывал. И я никого не убивал.
– Ты же сказал, что они ламеры?
– Ну… не все, – начал юлить Мартин. – Те, что охраняли тебя, да. А когда ребята забирали твою семью, приехали настоящие волки.
– Зачем? Зачем они приехали за моей семьей? Я же просила тебя?!
– Через семью они могли оказать на тебя давление! У тебя больная мать…
– Теперь у меня мертвая мать!
– Крошка, это революция. Война. Войн и революций без жертв не бывает. Мы скорбим о павших братьях, но мы не отступим. И не смотри так на меня, не я ее убил, а они!
– Ты мразь, Мартин!
Входная дверь вылетела от направленного взрыва. Автоматные очереди ударили хором с разных сторон, одновременно с ними все оконные стекла брызнули внутрь квартиры смертоносным дождем. По стенам забегали пыльные фонтанчики, острые бетонные крошки разлетались во все стороны. Наташка получила несколько пуль в грудь, ее отбросило к стене, по которой она и сползла на пол, оставляя на обоях кровавый след.
– Не-ет! – крикнула Ольга.
Упав на колени, не обращая внимания на свинцовый шквал, она подползла к своей сестре и обняла ее бездыханное тело, прижала голову к груди.
Сидя на полу, Ольга рыдала, обнимая мертвую сестру и покачиваясь из стороны в сторону. В эту секунду она хотела, чтобы все умерли. Чтобы умер Шпынько, Мартин, тот придурок, который придумал Видения, а ее сестры и мать были живы.
Ворвавшись в квартиру, штурмовая группа быстро нейтрализовала всех оставшихся в живых, придавив их к полу и надев на руки за спиной «браслеты».
– Чисто, – сказал в микрофон, тянувшийся от каски на тонкой кривой спице, командир штурмовой группы.
Через минуту стало очевидным, что в трехкомнатной квартире в живых остались только Мартин, Ольга и Сердюков. Спецназовцы подняли задержанных и, оттащив их к дальней стене, посадили на пол.
Уверенной походкой победителя в комнату вошел Шпынько. Ольга не знала, что сильнее она ощущала: горечь от поражения и того, что она вернется в тюрьму, или облегчение, от того, что Шпынько остался жив, не был убит за городом. А может, и сожаление?
– А вот теперь, ребятки, ваши игры в революцию закончатся навсегда, – зло сказал капитан.
– Пошел к черту, – прошепелявил разбитыми губами Мартин.
– Уберите этих уродов. Ими я займусь позже.
Спецназовцы подняли на ноги Мартина и Сердюкова и выволокли их из квартиры. Шпынько присел рядом с Ольгой на корточки.
– Вы и теперь скажете, что ни при чем? Что здесь оказались случайно? Шли по ночной улице, захотели в туалет, позвонили в первую попавшуюся квартиру и вас впустили?
Ольга молча смотрела на Шпынько. Но вместо гордости теперь в ее глазах читалась обреченность.
– Я не понимаю, что движет вами! – крикнул Шпынько. – Мартин – сумасшедший. Он маньяк! Придумал игру в революцию и заставил вас поверить, что все это всерьез. Только это не детская игра в казаки-разбойники. Люди гибнут. И не абстрактные, а ваши близкие. Вы потеряли семью.
Ольга ничего не сказала.
– Хорошо, – вздохнул капитан. – У каждой борьбы должна быть цель. Что вы рассчитываете получить в случае своей победы? Допустим, вы победили. И что дальше? Зачем вам лично все это?
Ольга снова ничего не ответила. Она закрыла глаза и, откинув голову, прислонилась к стене затылком.
Шпынько дал команду и вышел из Видений. Иванов вышел за ним следом.
Ольга висела на эластичных растяжках, в трубчатой сфере, используемой для глубокого погружения в видения, в вертикальном положении, облаченная в специальный тактильный костюм.
– Наш фокус не удался? – спросил Иванов.
Капитан снисходительно посмотрел на молоденького лейтенанта, недавно присланного к нему на практику, и по-отечески похлопал его по плечу.
– Фокус только начался, сынок. Мы только начали подменять ее действительность нашими видениями. Сейчас программа смоделирует ее транспортировку в Лефортовскую тюрьму, а мы пока можем сходить в буфет и выпить кофе. Потом мы снова войдем в ее видения и продолжим допрос.
– Вы уже пользовались таким методом получения информации? – спросил Иванов.
– Несколько раз. Сейчас мы подменили ее действительность альтернативной, написанной в нашей лаборатории. В новой реальности погибла вся ее семья. Погибла по вине глупого, теперь и с точки зрения Ольги, лидера. Сейчас у нее не только не осталось причин хранить движению верность, но и должна появиться стойкая тяга отомстить за гибель родных.
– Но ведь со временем обман откроется.
– Через несколько лет – возможно. Но открытого суда не будет. Родственникам скажут, что она погибла в Сибири, где гостила у знакомых. Взрыв бытового газа. Тело изуродовано до неузнаваемости. Опознание будет проведено по медальону на шее. Труп кремируют. Они не станут разбираться. Сейчас я выпью кофе, вернусь в ее видения и продолжу допрос до тех пор, пока не узнаю все, что мне нужно. После этого конвойный отведет ее в камеру, где она согласно сценарию заснет. Там же она и проснется. Только прежде мы осторожно выведем ее из глубокого погружения и перенесем в камеру. Заметить подмену практически невозможно. Для этого нужно иметь очень большую силу воли и как минимум искать нестыковки. То есть понимать, что подмена в принципе возможна, а непосвященный об этом и не подозревает.
– Но суд потом все-таки будет… – не отступал растерянный лейтенант. – Вы же не собираетесь ее убить? Она начнет задавать вопросы, а потом обо всем расскажет судье.
– Я же сказал, процесс будет закрытым. А мы будем все отрицать. У нее нет доказательств.
Ольга не знала и не могла знать, что все произошедшее с ней, точнее, то, что она восприняла как реально произошедшее, на самом деле всего лишь видение. Вымысел. Виртуальная реальность. Она верила, что только что потеряла всю свою семью. Она не хотела жить. Точнее, теперь ей было все равно.
