Глава 36

Лена нашла работу в маленьком ресторанчике быстрого питания между Тупело и Бирмингемом, примостившемся на склоне зеленого холма. С ранней весны дела пошли неплохо. Ей платили приличную зарплату, позволившую купить трейлер. Теперь она копила деньги на малолитражную машину, на которой, возможно, уедет в будущем. Владельцы ресторана были хорошими людьми и позволяли ей уходить пораньше, чтобы забирать Джой из дневного приюта «Маленькие ангелы». Вечера Лена проводила перед небольшим телевизором. В трейлере она пеленала и кормила Джой, учила ее ходить или просто отдыхала. Некоторое время она не думала о Дитто, прошло всего четыре месяца с тех пор, как в Иерихоне погиб Чарли Бут. Но во вторую неделю марта он неожиданно появился.

Она скучала по этому парню с поросячьим лицом.

В этот день Лена решила отдохнуть. Дождь перестал. Девушка взглянула в окно и увидела Дитто, вылезающего из новехонького пикапа «додж», покрытого дождевыми каплями. Он носил сапоги из змеиной кожи и держал в руке черную ковбойскую шляпу. Она не представляла себе Дитто ковбоем, но он появился перед ней именно в таком виде. Парень с поросячьим лицом приехал, чтобы произвести на нее впечатление. Он поцеловал вышедшую из трейлера Лену в щеку, причем его собственная щека зарделась.

– У меня есть деньги, – похвастал он. – Нашел работу в Мемфисе.

Она кивнула.

– Тебя нелегко было найти.

– Я не знала, что ты искал.

– Не был уверен, что меня ждут.

– Ты ничего не предпринимал, – возразила Лена.

– Я не так наивен, – сказал Дитто, теребя пальцами поля ковбойской шляпы. – Как Джой?

– Хорошо, – ответила Лена, скосив глаза на луч солнечного света, пробивающийся из-за облаков. – Зачем ты приехал, Дитто?

Он взял ее за руку.

– Мне хотелось бы позаботиться о вас. Поедем со мной?

Воздух был насыщен дымом от горящей ореховой древесины, она горела лениво и медленно золотистым светом. Вокруг высились зеленые холмы, между которыми росли деревья и трава высотой по колено. Мимо, окутав их дымом, промчалась группа мотоциклистов.

Лена улыбнулась парню:

– Спасибо за твое предложение.

Он кивнул:

– Но ты не поедешь?

– Как ты добыл свои деньги?

– Объяснить нелегко, – сознался он. – Но мне помогли старые приятели.

Она погладила его лицо и поцеловала в тонкие губы. Дитто вылил на себя кварту лосьона после бритья.

– Что случилось с Говри?

– Он в тюрьме Парчман-Фарм.

– Его приговорили к электрическому стулу?

– Он убил полицейского, – сказал Дитто. – Очевидно, так.

Парень выглядел печальным и рассеянным. Он порылся в кармане своей рубашки в поисках сигарет. Одну из них закурил трясущимися пальцами. Тем не менее он улыбался, стараясь выглядеть спокойным и раскрепощенным.

– Так ты не поедешь? – спросил он.

Лена замотала головой. Улыбнулась ему.

– Рада тебя видеть.

– Ты, случайно, не знаешь, что случилось с тем солдатом, который дрался с Говри? – поинтересовался Дитто. – Я хотел извиниться за то, что украл его старый грузовик и ружья.

– Тот старый «форд» ничего не стоил, – успокоила Лена.

Дитто кончил курить и затоптал сигарету в гравии. Он обошел вокруг нового «доджа», открыл дверцу и вытащил большую розовую гориллу. Обезьяна была в половину роста парня.

– Ты все еще зовешь ее Джой? – спросил Дитто, защищая глаза от лучей солнца, которое выглянуло из-за облаков.

– Конечно, – сказала Лена, взглянув на часы. – Пора идти. Я скажу ей, что этот подарок от тебя.

При всех жалобах Квина на работу инструктора по подготовке рейнджеров работа за канцелярским столом была во много раз хуже, она казалась ему адом. Квин сидел у окна своего офиса в Беннинге, вдыхая запах реки Чаттахучи и страстно желая надеть свои ботинки и взбираться на хребет Коул до тех пор, пока не упадет от утомления. Но он все еще хромал, и врачи в Колумбусе говорили, что это может остаться навсегда.

Повязку с руки сняли, и он мог ходить на определенное расстояние и стрелять. Квин преподавал парням уроки обращения с оружием. Они расспрашивали о его хромоте, зная, что Квин участвовал в бою при Хадисе и несколько раз выполнял задания в Афганистане.

Квин отговаривался тем, что упал с мотоцикла.

– И кончим на этом, – говорил он.

Единственным преимуществом работы за канцелярским столом было то, что многие уик-энды у Квина были свободными. Он обнаружил, что Колумбус в Джорджии был довольно приятным старым городом. Там были широкие бульвары вдоль берегов реки Чаттахучи с кирпичными фронтонами магазинов, напоминавшими о фильмах 30 – 40-х годов.

Он часто встречался в здешних барах с ветеранами-рейнджерами, оставляя кабаки с раздеванием и прочие притоны вдоль аллеи Победы для более молодых сослуживцев. Ветераны пили пиво и устраивали шумные посиделки.

Однажды, в начале марта, Квину позвонили на базу. Он выехал из ворот форта Беннинг в деловую часть города. Квин был одет в цивильную одежду: брюки и отутюженную голубую рубашку. Днем раньше Квин подстригся, а сейчас надел пару коричневых ковбойских ботинок, которые мать прислала ему на Рождество вместе с фото ее и Джейсона.

Теперь Джейсон снова жил с ней.

Квин отправился в облюбованный мужчинами Беннинга ресторанчик Рут Энн. Этот ресторанчик располагался на аллее Ветеранов уже десятилетия. Там готовили завтраки так же хорошо, как это делала Джин Колсон.

В отдельной кабине ему навстречу поднялась Лили Верджил и крепко обняла его. Она зачесала назад волнистые волосы и была одета в плотно прилегающие голубые джинсы и в свободную белую тунику с узорами.

– Сегодня без оружия? – спросил Квин, занимая место напротив нее.

Она покивала.

– Это ни к чему не обязывающая поездка. Ты когда приедешь домой?

– Летом, – сказал он. – Обещал присутствовать на дне рождения Джейсона. Купил ему рубашку с изображением рейнджера в магазине военной одежды и несколько игрушек. Захватишь с собой?

– Со времени твоего отъезда произошло много событий, – заметила она улыбаясь. Яркий полуденный свет подчеркивал естественный румянец Лили, ее скромный макияж и веснушки. На руке – легкий золотистый пушок, на запястьях – серебряные браслеты.

– Тебе не надоело носить форму? – поинтересовался он.

– А тебе?

– Я не ношу.

– Тебя выдает прическа.

Квин улыбнулся:

– Ты останешься на ночь?

Лили взглянула на него, слегка улыбнулась и покачала головой.

– Разве ты не знаешь, что я баллотируюсь на должность шерифа?

Подошла официантка, и они заказали пару гамбургеров с кока-колой, картофель фри и луковые кольца. Когда официантка ушла, Квин сказал, что в курсе всех событий в Иерихоне благодаря матери.

– Она любит поговорить.

– Тебе известно, что в штате Миссисипи никогда не было шерифа-женщины?

– Не шутишь?

– Не прикидывайся дурачком, Квин, – урезонила она его. – Ты знаешь, что говорят об этом люди.

– Это не имеет значения.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что этому округу повезло иметь женщину с твоим опытом, – ответил Квин, подняв на мгновение голову, чтобы поблагодарить официантку за кока-колу со льдом. – Ты помогла уничтожить сорокалетнюю коррупцию, которая могла бы процветать при Уэсли.

– Я могу уступить этот пост, – сказала она. – Это почти решенное дело.

– Кому? Леонарду?

– Джонни Стэгу.

Квин сделал глоток кока-колы и отодвинулся глубже на своем диване, вытянув руку вдоль спинки. Рядом с ним на стене висела картина, изображавшая боксера периода Великой депрессии по имени Ламар Мерфи. Рыжий ирландский парень с напряженным взглядом и великолепной стойкой. Квин полагал, что он был отчаянным драчуном.

– Он может распроститься с фермой дяди и землей, – сказал Квин. – Я владею участком. Он его не получит.

– Ты согласен с тем, чтобы он стал шерифом?

– Разве у него есть опыт такой работы?

– Это выборная должность, – пояснила Лили. – Большинство шерифов штата Миссисипи не работали в правоохранительных органах.

– Ты ведь закончила колледж, – напомнил Квин. – Была копом в Мемфисе и несколько лет в Тиббехе. Ты знаешь все.

– У Стэга деньги.

– Боже, я виноват, Лили. Виноват, действительно. Хочешь выпить сегодня вечером?

– Возможно, – согласилась она, встретив его взгляд. – Для чего же я ехала пять часов?

– Мне нужно было позвонить тебе, – повинился Квин. – Бог свидетель, я хотел этого.

– Помолчи хоть секунду, – попросила она, хватая его за руку через стол. – Ты должен баллотироваться. Ты легко побьешь Стэга.

– Мне до дембеля еще десять лет.

– Неужели ты думаешь, что округ Тиббеха выдержит десять лет, если Джонни Стэг станет шерифом?

– Это не моя проблема, – ответил Квин. – У меня военная карьера.

– Я заметила, что ты еще хромаешь на простреленную ногу.

– Мне известны парни, которые утратили части своих ног и тем не менее остаются на службе, – возразил Квин. – Знаешь, я увлекся этим в восемнадцать лет. Большую часть времени провожу здесь, в Беннинге. С этим нельзя не считаться.

– Ты ни с чем не расстанешься.

– Не могу.

– Подумай.

Подали гамбургеры. Лили попросила кетчуп и пару салфеток с его стороны стола.

– Ты останешься на ночь? – спросил он вновь.

– Зачем?

– Хочу видеть тебя.

– Анна Ли беременна.

– Какое это имеет к нам отношение?

– Большое.

Прежде чем Квин проводил Лили до джипа, между ними пробежала тень разочарования. Лили сказала, что будет лучше, если она развернется и поедет домой.

– Мне нужно побывать на двух богослужениях в церкви. Пожать много рук, – пояснила она.

– Ты победишь Стэга, – уверенно сказал Квин. – Люди тебя уважают. Его – никто.

– Все уже предрешено.

– Я не могу оставить службу, Лили, – оправдывался Квин, обняв ее и отступив назад. – Это невозможно.

– Как с твоей канцелярской работой?

– Отсиживаю задницу за целый день.

– Думаешь, все проблемы кончились после ареста говнюка, устроившего лагерь в лесу? Говри – один из многих.

Квин взялся за дверцу джипа и открыл ее. Когда Лили приблизилась, он почувствовал запах ее шампуня.

– Подумай, – повторила она.

Неожиданно Лили наклонилась и крепко поцеловала его в губы. Потом села в джип, захлопнула дверцу и немного отъехала. Квин стоял, как истукан, улыбаясь. Она опустила стекло.

– Я не перестану тебя уговаривать.

Квин, так же улыбаясь, помахал ей рукой. Он проследил, как Лили въехала на аллею Ветеранов, повернула на запад и скрылась. Рейнджер напряженно думал над ее предложением.