Глава 24
– Он на охоте, Квин. Не знаю, когда вернется домой, – говорила Анна Ли, стоя на пороге со сложенными на груди руками.
Дверь дома была открыта. По большому телевизору, висевшему на стене, передавали новости. Женщина-диктор в бесстрастной манере сообщала о том, что еще нескольких военнослужащих убили в Кандагаре. Обстановку в комнате составляли большой кожаный диван, тяжелая деревянная мебель и золотистые лампы.
– Я скажу, чтобы Люк позвонил тебе, когда вернется.
Она попыталась закрыть дверь, но Квин вставил в проем носок ботинка.
Анна была одета в тонкую футболку и джинсы. Никакого макияжа. От нее исходил запах мыла и шампуня.
– Он говорил, почему снял обвинения против тех людей?
Она покачала головой. Взглянула на ботинок Квина, потом на него самого. Долго всматривалась в его лицо, закусив губу.
– Не знаю.
– Мне бы не понравилось, если бы кто-то тыкал стволом в мой лоб.
– Уэсли сказал, что дело разрешилось. Понятно? У тебя есть возражения? – Она надавила на дверь.
– Понятно. Это-то и смущает меня, – сказал Квин, убирая с улыбкой ботинок. – Ты приезжала прошлой ночью на ферму дяди вне себя от волнения. Просила меня наведаться в лагерь бродяг, ставила мне в вину то, что случилось с Люком. Я правильно излагаю?
Женщина уперлась руками в талию, футболка из тонкой ткани надувалась на холоде, в тусклом свете ее кожа казалась чересчур белой. Квин услышал звонок микроволновки.
– Я пойду. Согрелось.
– Скажи Люку, что если он честный парень, то должен поддержать обвинения. Эти подонки могли убить нас прошлой ночью.
– Он сделает, как лучше.
– Еще бы.
– Люк самый честный из всех, кого я встречала, – сказала Анна, стиснув зубы. – Хватит разговаривать. Холодно, а я без туфель.
Квин тронул ее за плечо.
– С каких пор Люк сотрудничает с Джонни Стэгом?
– Ты с ума сошел.
– Стэг входит в правление больницы.
– Стэг входит и в правление электрической компании. Он инспектор округа. Это его обязанности. Черт. Позволь мне уйти.
– Стэг потребует большой компенсации за получение сертификата на строительство больницы.
– Поговори об этом с Люком, вместо того чтобы доставать меня.
– Все удивятся, если я уйду отсюда ни с чем.
– Я точно нет, – буркнула Анна Ли и захлопнула дверь.
Зазвенели стекла, и сосновый венок упал на землю. Портик двери был украшен гирляндами рождественских огней и листьями магнолии, пластмассовыми цветами. Квин с детства помнил старый викторианский дом как обитель привидений. Большое пустое здание без отделки, куда они наведывались, швыряли камни в окна или водили девочек, чтобы выпить чего-нибудь, целоваться или покурить марихуаны.
Квин поднялся к стеклянной двери, чтобы постучать.
Но, передумав, опустил руку.
Небольшая детская площадка для игр располагалась напротив баптистской церкви. Квин сидел рядом с матерью, наблюдая, как Джейсон пытается забраться в маленький городок с парой детских горок и гимнастической стенкой. Малыш двигался вверх и вниз, вперед и назад, прыгал и карабкался. Падал и перекатывался. Молча поднимался на ноги. Заплакал всего раз, и лишь потому, что высоко над ним запутались качели, и он не мог их достать. Квин встал и распутал цепи качелей. Джейсон запрыгнул на сиденье и уцепился за цепи.
– Ты обедал? – спросила мать.
Квин покачал головой.
– Мы могли бы сойти у «Соника». Как насчет молочного коктейля с бутербродом?
Квин нащупал в кармане мобильник, проверил номер абонента и увидел, что он принадлежит Анне Ли. Отключил телефон.
– Тебя могут отозвать в любое время, – сказала мать. – Верно?
Он кивнул.
– Ты поедешь в этом году?
– Всего на две недели.
– Совсем не вовремя. Как всегда у вас.
– Обычная рутинная поездка.
Мать кивнула, не поверив ему. Она пошла к детской площадке, ожидая, когда Джейсон взберется на гимнастическую стенку. Джейсон не стал добираться до верхней перекладины, нависавшей сверху. Он взялся за поручни и затем по какой-то причине – возможно, потому, что видел бабушку, стоящую внизу, – отпустил руки и со звонким смехом упал ей на руки. Она спустила малыша на землю, и он побежал к металлическому слону, установленному на пружине. Раскачивался на нем взад и вперед, чуть не сломав.
– В четверг?
– Мне дали неделю, – сказал Квин. – И это щедро.
– Армия США может неделю обойтись без тебя.
– Долго еще Анна Ли будет приходить и помогать тебе с Джейсоном?
– Никого другого у меня нет. Правда, есть девчонка в церкви, миленькая и довольно рассудительная.
– Значит, ты все время проводишь сейчас с Джейсоном?
– Это временно.
– Ты уверена?
– Кэдди ищет работу в Мемфисе, а пока живет у подруги, старается наладить жизнь. Говорила, что подыскивает сейчас хорошую школу. Она действительно изменилась, Квин.
Квин вздохнул. Он положил руки на колени, потер их и снова сунул в карманы куртки.
– Чертовски холодно.
– Тебя это беспокоит? – спросила она.
– Кэдди может поступать как ей нравится.
– Я имела в виду Анну Ли.
– Не буду темнить, – признался Квин. – С тех пор как я вернулся, Анна Ли ведет себя так, словно я стараюсь ей навредить. Думаю, мы смотрим на прошлое по-разному.
Мать промолчала.
– Не хочу слышать ни слова о том, как она мучилась, – продолжил он. – Тебе известно, сколько парней в моем взводе получали такие же письма? Все эти надрывные строки выглядели так, словно их писал один и тот же человек. Хотелось бы, чтобы хоть одна девушка призналась, что ей надоело ждать возвращения бойфренда и она решила спать с кем попало.
– Ты веришь в это?
– Мы едем в «Соник» или как?
– Можно и в «Соник».
– Не будешь против, если я тебя спрошу о чем-то?
Мать подождала, когда он изложит суть вопроса.
– Все то время, когда отец уезжал куда бы то ни было, ты мучилась?
– Он должен был зарабатывать деньги.
– Даже если не работал?
– Квин, я люблю тебя, – сказала она. – Но не пытайся втянуть меня в свою дилемму.
– Можешь оказать мне услугу, перед тем как я уеду? – спросил Квин.
– Какую угодно.
– Отлично, – улыбнулся Квин, положа руку ей на плечо. – Как насчет того, чтобы предложить Джейсону проститься со своим великим дядей?
Джин Колсон лишь покачала головой.
Они остановились у могилы дяди, глядя в землю. Джейсон побежал в соседний ряд, чтобы погладить каменную белочку, установленную над чьей-то могилой. Кладбище было обширным, плоским и без деревьев. На каменной плите были нанесены имя, даты рождения и смерти дяди. Подчеркивалось, что он был христианином. Не было упоминания ни о его военной службе, ни о том, что он был шерифом. На земляном холмике лежали на холоде увядшие и увядающие цветы. Большой венок, похожий на жерло пушки, был прислан Ассоциацией поддержки правопорядка Миссисипи.
– Хочешь сказать несколько слов? – предложил Квин.
Мать покачала головой:
– Это будет много значить.
– Не знаю.
– Ты могла бы облегчить душу.
Мать кивнула и закрыла глаза. Она сделала глубокий вдох, прежде чем начать.
– О'кей… Ты был хорошим братом, когда поступал правильно, – произнесла Джин. – Бывал справедливым, хотя и не всегда. Некоторые говорили, что ты был упрям и туп, и думаю, это оказало определенное влияние на то, что ты совершил последний глупый поступок, не подумав о нас. Но разве я могу быть судьей? Я не осуждаю тебя, Хэмп. Я твоя сестра. Думаю, нельзя винить покойника за то, что было им сказано. Ты здесь, со мной, и являешься частью нашей семьи и по сей день. Но мне хочется пнуть это надгробие за то, что ты так относился к этому мальчику. Ты совершил нелепую ошибку, причиной которой является жалость к себе. – Джин открыла рот, словно хотела добавить что-то еще, но затем сделала шаг назад и просто сказала: – Аминь.
– Аминь, – повторил Квин.
Ветер на кладбище казался еще холоднее, уже в четыре часа после полудня начинало темнеть. Квин подумал, каким запустевшим выглядел округ в зимнее время и каким зеленым и живописным – в сезон сева. Он вынул желтую розу из венка и положил ее на надгробие.
– Все, что ли? – спросила мать.
Он кивнул и отошел.
В кармане подал сигнал мобильник Квина. Он хотел было выключить его, но это был звонок Лили. Квин отвечал, пока мать склонилась над Джейсоном. Они оба все еще находились у могилы.
– Ты где? – поинтересовалась Лили.
– Маленькое семейное мероприятие.
– Ты можешь приехать на ферму дяди?
– Конечно. Это терпит?
– Случилась беда. Нужно, чтобы ты как можно скорее был здесь.
