Фехтовальные истории

Вначале было слово…

Интересно, что для обозначения этого вида боевого искусства в большинстве европейских языков использовались лишь производные от двух корней – латинского «skrim» (corium кора скора скорняк) или немецкого «Fecht».

Латинский корень использовался в словах со значением «защита». Немецкий первоначально также обозначал понятие «защита», а кроме того, «борьба», «сражение».

Именно корень «skrim» попал в скандинавское понятие «skirmen» и германское «skermen». Глагол «skirmjan» – «защищать» вошел в старый французский язык как «escremie» и «eskermie» для обозначения фехтования. В романах о рыцарях круглого стола слова «eskri-misseur» или «eskermisor» относятся к «играющих мечом».

В современном французском фехтование обозначают словом «escrime», в испанском, португальском, каталонском– «esgrima».

Германский корень «Fecht» образовал слово «фехтование» в немецком языке – «Fechten» или «Fechtkunst», в английском «fence» и «fencing», а также современным русским языком.

Интересно, что в немецком языке слово «Schirm», которое сейчас переводится как «зонтик», «козырек», «защита», когда-то тоже использовалось для обозначения фехтования.

В Петровскую эпоху, до появления немецкого термина, в России фехтование именовали шпажной битвой, шпажным искусством, рапирной наукой и т. п. А в допетровскую эпоху всеобъемлющее значение имело слово «битва» (на поле битися).

Корень «skrim», кстати, так же попал в современный русский язык, и обозначает он тоже нечто защищающее – ширму.

Очень интересную гипотезу о происхождении термина высказал один из выдающихся современных исследователей истории фехтования Пьер Лаказ. Он предположил, что корень «skrim» восходит к санскритскому «сапна». В современном понимании слово «карма», став интернациональным, имеет очень широкий смысл: судьба, воздаяние, высшее предначертание и порядок, причинно-следственный мировой закон. Буквальный перевод с санскрита, кстати, и означает «закон».

Каким образом «закон» трансформируется в «защиту», понять не так уж трудно. Закон защищает, беззаконие губит. Техника фехтовальных движений в любой школе подчинена определенным правилам, законам оружия. Римский военный историк Публий Флавий Вегеций Ренат (кон. IV – нач. V в.) в трактате «Краткое изложение военного дела» для обозначения понятия «фехтование» пользуется словосочетанием «законы оружия». Что очень напоминает первоначальное значение санскритского сапна.

Любопытно проследить, насколько тесно жизнь и судьба людей в древности были связаны с оружием. Даже названия многих народов были произведены от наименования того или иного вида оружия.

Так, например, скот (шотландец) на древнескандинавском означает «лучник»; сакс – «меч»; германец – «копьеносец» (на древневерхненемецком «ger» – «копье», «man» – «человек»); кельт – «топор» (характерный заступообразный боевой топор). А один из главных богов кельтского пантеона, Луг, получил свое имя от слова «slga» – «копье». Возможно, от этого же корня происходит и название немецкого дуэльного оружия «шлегер».

На протяжении тысячелетий значение оружия в жизни людей, как и искусства владения им, не уменьшалось. И в формуле церковного отлучения XVI–XVII веков, среди длинного перечня проклятий, на первом месте – проклятие в сражении.

Как-то раз афинский полководец Мелант получил вызов на поединок от царя Ксанфа Беотийского. Согласно заранее оговоренным условиям, бойцы во всеоружии вышли в поле и стали друг перед другом на виду у своих войск. И тут Мелант с горечью в голосе заявляет царю: «Несправедливо и против договора поступаешь ты, Ксанф: против меня одного ты вышел в сопровождении еще одного!»

Ксанф, недоумевая, кто же из телохранителей осмелился увязаться за ним вопреки приказу, обернулся… и тут же получил жестокий удар в спину, которым Мелант сразил его наповал!

С точки зрения современной этики, Мелант, несомненно, навсегда запятнал свою честь. Однако античный кодекс чести существенно отличался от того, который сформировался в Западной Европе во времена Средневековья. Секст Юлий Фронтин, описывая это событие, приводит его как достойный образец военной хитрости. А с честью все в порядке. Ведь воины вышли, согласно договору, один на один. Просто Ксанф оказался худшим бойцом.

Исполнители боевых танцев в Древней Греции были достаточно востребованы. И не только на многочисленных праздниках и в сфере зарождающегося театрального искусства. Таких танцоров привлекали для участия в боевых сценах, которых было достаточно много в античном репертуаре.

Известен интересный эпизод, когда один из исполнителей так вошел в роль, что по-настоящему атаковал группу своих сценических партнеров. Публика, наблюдавшая это происшествие, была весьма раздосадованна. Но не тем, что заигравшийся танцор нарушил сценарий, а тем, что его противники не смогли дать достойный отпор герою.

Далекий прообраз театрального бинокля появился еще во времена гладиаторских игр. Император Нерон, страдавший близорукостью, смотрел на поединки гладиаторов через специально отполированный кусок изумруда.

Римский историк Тит Ливий в своей «Истории Рима от основания города» описывает поединок римского юноши и великана галла:

«…сверстники вооружают юношу: берет он большой пехотный щит, препоясывается испанским мечом, годным для ближнего боя; и в таком вооружении и снаряжении выводят его против галла, глупо ухмылявшегося и даже казавшего в насмешку свой язык. (6) Провожатые возвратились в строй, и посредине остались стоять двое, вооруженные скорее как для зрелища, чем по-военному: заведомые неровни на вид и на взгляд. (7) Один – громадного роста, в пестром наряде, сверкая изукрашенными доспехами с золотой насечкою; другой – среднего воинского роста и вооружен скромно, скорее удобно, чем красиво; (8) ни песенок, ни прыжков, ни пустого бряцанья оружием: затаив в груди свое негодование и безмолвный гнев, он берег ярость для решительного мига. (9) Когда бойцы стали друг против друга между рядами противников и столько народу взирало на них со страхом и надеждою, галл, возвышаясь как гора над соперником, выставил против его нападения левую руку со щитом и обрушил свой меч с оглушительным звоном, но безуспешно; (10) тогда римлянин, держа клинок острием вверх, с силою поддел снизу вражий щит своим щитом и, обезопасив так всего себя от удара, протиснулся между телом врага и его щитом; двумя ударами подряд он поразил его в живот и пах и поверг врага, рухнувшего во весь свой огромный рост».

Коренное население Шотландии, пикты, по одной из версий, получили свое название от латинского слова picti – «раскрашенные». Это объяснялось обилием татуировок, которыми украшали себя воины этого народа. Латинский корень pict сохранился в английском языке – например, в слове picture – картина.

Средневековые предания сохранили довольно много «рецептов», применявшихся при изготовлении оружия. Норвежская «Сага о Тидреке» (вторая половина XIII века) рассказывает о технологии, которую использовал мифический кузнец Вёлунд.

Вёлунд, обучавшийся кузнечному ремеслу у гномов, как-то раз отковал меч по заказу короля. Увидев оружие, король пришел в восторг, но Вёлунд был недоволен своей работой и не отдавал оружие. «Меч еще недостаточно хорош, – сказал он, – нужно, чтобы он стал еще лучше, и я не успокоюсь, пока не добьюсь этого».

Вёлунд взял напильник, сточил меч в стружку, смешал эту стружку с мукой и скормил полученную смесь птицам, которых три дня держал без пищи. Собрав затем птичий помет, Вёлунд сжег его в горне, получил железо, очистил его от окалины и снова выковал меч чуть меньше первого.

Вместе с заказчиком Вёлунд спустился к реке. Там он взял клок шерсти толщиной три пяди и такой же длинны и бросил его в воду. Затем он погрузил в реку меч, и «лезвие рассекло шерсть так же легко, как оно рассекает само течение…»

Используя в своей работе птиц, Вёлунд был настоящим гуманистом, по сравнению с другими мастерами кузнечного дела. Согласно рекомендациям старых мастеров, клинок лучше закаливать в моче рыжего мальчика или в крови черного козла. Но еще лучше медленно погрузить его в тело мускулистого раба! Впрочем, стоит заметить, что этот способ описывался только в мифах и едва ли использовался в реальности.

Главный инструмент кузнеца – молот. А происходит это слово от хеттского «malatt», что означает – «оружие».

В эпоху раннего Средневековья лучшими в мире считались франкские мечи. Готовое изделие тестировали оригинальным способом «от уха до уха». Нужно было согнуть клинок так, чтобы острие касалась одного уха, а противовес – другого. Если после этого меч пружинисто выпрямлялся без следов остаточной деформации, его признавали годным к работе.

Легендарный король Артур поражал ударом своего волшебного копья Роль сразу 24 врага. Его меч Экс-калибур скашивал единым взмахом 840 человек, то есть в 35 раз больше. Общее же количество повергаемых недругов – 864 – представляет собой магическое число 108, взятое 8 раз.

Средний рост мужчины в средневековой Европе колебался в пределах от 165 до 170 см. К такому выводу пришел немецкий ученый Гельмут Вурм, проанализировав данные, полученные при исследовании рыцарских доспехов в музеях Германии, Франции, Австрии. Самые низкорослые жили в Мюнхене и его окрестностях, их рост составлял в среднем 158 см. А герцог Иоганн Казимир, живший в Кобурге, был не выше 155 см.

Интересно вспомнить последнюю попытку боевого применения полных рыцарских доспехов. Было это во времена Северной войны, когда о рыцарстве все уже забыли, а доспехи украшали залы старинных замков.

Во время штурма крепости Нотебург русскими войсками в 1702 году остатки шведского гарнизона предприняли отчаянную вылазку против неприятеля. Среди них находились и несколько воинов в полном рыцарском облачении, вооруженных двуручными мечами. Но такая находчивость не помогла шведам переломить ход сражения, так как доспех требует специальной подготовки, а без нее лишь стесняет движения. Рыцари учились преодолевать эту скованность путем специальных тренировок (известны полные рыцарские доспехи для детей шести-семи лет), а шведы, надевшие их впервые, все до единого полегли под Нотебургом.

Правда, существует и другая (на мой взгляд, более сомнительная) версия этого события: вражеские пули стали отскакивать от доспехов, а шпаги и сабли тем более оказались бессильны. Положение спасли гренадеры, которые забросали противника гранатами…

Немецкий фехтмейстер Ганс Тальхоффер при написании своих «Готских кодексов» пользовался помощью группы танцоров-маринесок (исполнителей морских танцев). Они служили в качестве моделей для художника-иллюстратора. Поэтому большинство бойцов, изображенных на иллюстрациях в трактатах Тальхоффера, имеют ярко выраженные портретные черты. Среди фехтующих можно видеть мавра, лысого бойца с татуировкой на голове, длинноносого, обладателя оригинальной высокой шляпы и т. п.

Эта группа танцоров была широко известна во времена Тальхоффера. Их популярность была настолько велика, что бюстовые изображения танцоров украшают здание мюнхенской ратуши!

Это открытие сделал словацкий историк и учитель фехтования Петер Коза. Он не исключает, что танцоры были учениками Тальхоффера.

К середине XVI века немецкая школа фехтования уже утрачивала лидирующие позиции в Европе. Как своеобразную попытку зафиксировать национальное боевое наследие, можно расценить книгу немецкого хроникера Пауля Гектора Майра. Ценой невероятных усилий и огромных затрат он к 1544 году закончил многолетнюю работу над большим трактатом, названым «Opus Amplissimum de Arte Athletica» («Полное описание искусства атлетики»). Трактат был снабжен роскошными цветными иллюстрациями Иёрга Броя-младшего и суммировал традиции немецкой школы фехтования на разных видах оружия.

Своей титанической работой Пауль Гектор оказал неоценимую услугу потомкам, но вызвал гнев местных властей. Дело в том, что, будучи провиантмейстером Аугсбурга и казначеем магистрата, Майер использовал для издания средства городской казны и впоследствии не смог по ним отчитаться.

Судьба Майра трагична: в 1579 году его судили за хищения и приговорили к смертной казни…

Как своеобразную попытку сохранить за турнирами их боевую значимость, можно трактовать поведение шута Людовика XI. Во время турнира, устроенного Филиппом Бургундским по случаю коронации Людовика в 1461 году, шут выехал на арену и с помощью одной дубины разогнал всех сражающихся в групповом бою рыцарей. Обычно скупой король в порыве восторга подарил шуту 50 экю.

В 1429 году, под натиском армии Жанны д’Арк, английский полководец Суффолк вынужден был снять осаду Орлеана и укрыться в городе Жаржо. Но удача была явно не на стороне англичан. Отряды Жанны осадили город, а затем взяли стены штурмом. Начались уличные бои. Последней надеждой Суффолка оставался хорошо укрепленный форт, построенный на мосту, соединяющем город Жаржо с противоположным берегом Луары. Надо было всего лишь пробиться к этому мосту. А между тем силы англичан таяли. В битве погиб брат Суффолка, а сам он сражался наравне со своими солдатами как рядовой рыцарь.

Собрав вокруг себя наиболее храбрых бойцов, полководец устремился на мост. Но этот маневр заметил овернский дворянин, оруженосец Вильгельм Рено. В окружении товарищей он бросился наперерез Суффолку. Возле моста завязалась ожесточенная битва. С обеих сторон росло число погибших. Наконец Суффолк остался один на один с Рено, который, будучи более молодым и менее измотанным, имел явное преимущество. Силы оставляли Суффолка, а наносимые французом удары становились все яростнее. Тогда полководец отступил на шаг, поднял руку и воскликнул:

– Ты дворянин?

– Да, – отвечал Рено.

– Ты рыцарь?

– Нет, только оруженосец!

Суффолк на секунду задумался. Не пристало рыцарю сдаваться в плен простому оруженосцу. И тогда его посетила гениальная идея. Он подозвал Рено, попросил его встать на одно колено и своей властью посвятил его в рыцари. После чего благополучно сдался в плен, избежав, таким образом, позора потерпеть поражение от нижестоящего по званию.

Немецкая школа средневекового фехтования преобладала в Европе до конца XV века. Однако покинула историческую арену она далеко не сразу. А последний случай применения немецкой средневековой школы вообще относится к середине XX века. В 1943 году в Германии были созданы части особого назначения СС для проведения разведывательно-диверсионных операций в тылу противника. Эти спецподразделения возглавил гауптштурмфюрер СС Отто Скорцени, который, кстати, был известным фехтовальщиком (в молодости он провел 15 дуэлей на холодном оружии). Так вот, рукопашному бою, в том числе с использованием кинжала, бойцов этих подразделений обучали по средневековым немецким трактатам. По утверждению Петера Козы, приказ использовать трактаты отдал лично Адольф Гитлер.

Спустя некоторое время эту же идею переняли британские диверсионные спецподразделения.

В первой половине XVI века среди итальянских школ фехтования особенно сильные позиции занимала так называемая Болонская школа. В разные периоды этот регион был представлен такими мастерами, как Филиппо ди Бартоломео Дарди, Гвидо Антонио ди Лука, Антонио Манчиолино, Ахилле Мароццо.

При этом другие регионы Италии могли похвастаться, как правило, лишь одним выдающимся мастером. Сиена гордилась Ридольфо Каппо Феро, Падова – Сальватором Фабрисом.

Интересно понять, почему именно Болонья стала таким плодовитым центром итальянского фехтования эпохи Ренессанса.

Разгадка этого феномена кроется в стенах Болонского университета. В конце Средних веков это учебное заведение специализировалось на изучении римского права. А дворянам в те времена было позволено заниматься для заработка только юриспруденцией. Именно по этой причине в университет Болоньи стекались со всей Италии активные молодые дворяне, готовые учиться и работать, не обремененные излишним достатком и формировавшие в Болонье своеобразное сословное большинство. Молодые дворяне активно интересовались фехтованием, и Болонья предоставляла все возможности для реализации этого интереса.

При этом Болонья имела собственных спонсоров – богатый род воинов и фехтовальщиков Бентеволио. Под их эгидой процветали многие болонские мастера и, в частности, Ахилле Мароццо, автор трактата «Новый труд» («Opera Nuova»), лучшего учебника по одному из болонских стилей фехтования.

К слову, сам вышеупомянутый Филиппо Бартоломео Дарди, считающийся основателем болонской школы фехтования, служил в Болонском университете профессором математики и астрономии и в 1415 году открыл собственный фехтовальный зал.

Интересная связь прослеживается между Тридентским собором (1545–1563), Микеланджело Буонаротти и известной работой итальянского мастера фехтования Камилло Агриппы «Трактат о науке оружия с философским диалогом» 1553 года.

Первоначально Тридентский собор был собран для диспута между католиками и лютеранами. Однако, когда накануне собора несколько сильных немецких курфюрств перешли в лютеранство, протекторат папы оказался лютеранам уже не так уж и нужен. В результате, представители лютеранской церкви попросту не явились на собрание.

Тогда собор избрал новую цель – улучшение веры. Одним из решений в этой области стали ограничения на изображения обнаженной натуры…

Тем временем миланец Камилло Агриппа работал над своим трактатом. Для создания иллюстраций он привлек художника Якопо де Страда.

А незадолго (в масштабах истории) до этого великий Микеланджело в очередной раз затеял спор со своим вечным противником Леонардо да Винчи, и оба титана принялись создавать два грандиозных батальных полотна, которые должны были поставить точку в их творческом противостоянии. Леонардо избрал для своего сюжета битву при Ангиари, Микеланджело – битву при Кашине. На полотне Леонардо несколько всадников схватились в яростной битве за знамя. Микеланджело же выбрал более приземленный сюжет: купающиеся воины, подвергшиеся внезапному нападению врага, в спешке выбираются на берег и облачаются в боевые доспехи. Эта находка позволила Микеланджело изобразить сразу около двадцати прекрасных мокрых мускулистых тел в момент их наибольшего физического напряжения. Почитатели таланта величайшего скульптора и живописца пришли в восторг! В таком же восторге пребывал и Якопо де Страда, когда приступал к работе над трактатом Агриппы. Именно поэтому в качестве источника вдохновения он избрал эскизы к «Битве при Кашине» Микеланджело. Таким образом, его иллюстрации стали подражанием великому художнику.

Микеланджело начал работу над «Битвой при Кашине» за сорок лет до начала Тридентского собора. А вот де Страда работал уже в разгар Собора, когда он начал выносить свои постановления, одним из которых и было ограничение на изображение обнаженной натуры. И вот по мере расширения влияния этой довольно странной для эпохи Ренессанса нормы рисунки на гравюрах де Страда меняются. В начале трактата мы видим полностью обнаженных людей. Затем в самых опасных местах появляются аккуратные тени. И наконец, на последних страницах бойцы изображены полностью облаченными в стилизованные античные одеяния…

Якопо де Страда не зря поспешил принять меры предосторожности. В эти же годы другой художник, по неосторожности проиллюстрировавший нравоучительную книгу «Как нечестные мужчины с нечистыми женщинами любовь делают», был посажен в тюрьму.

Судьба же Якопо сложилась значительно лучше. Германский король, впоследствии император Священной Римской империи Рудольф II, взял его на службу в качестве библиотекаря. Его дочь стала графиней и фавориткой Рудольфа, от которого у нее было семь или восемь детей.

Кстати, интересно, что автор «Трактата о науке оружия» Камилло Агриппа по роду основной деятельности был не учителем фехтования, а архитектором. Одна из его работ сохранилась до сих пор – Агриппа занимался установкой статуи святого Петра в Ватикане. Совсем недалеко от «Пьеты» Микеланджело…

Один из районов Лондона носит название Блэкфраерс – Черные братья, полученное благодаря доминиканскому монастырю, который располагался там еще с XIII века. Однако в первой половине XVI века монастырь был упразднен Генрихом VIII, создавшим в Англии новую, англиканскую, церковь. Вскоре после этого в главном здании монастыря обосновались два заведения: театр Шекспира и фехтовальный зал Винченцо Савиоло, автора первого английского трактата по фехтованию.

В фехтовальном зале имелся совершенно уникальный по тем временам предмет интерьера – большие напольные часы. По этим часам Савиоло читал лекции. Таких часов не было даже у королевы.

В те годы кто-то написал картину «Королева направляется в Блэкфраерс». Так вот, куда именно направляется королева на этом полотне, неизвестно. Возможно, в театр. Но вполне вероятно, в фехтовальный зал Савиоло, чтобы посмотреть роскошные часы!

В Лувре хранится не самая известная картина Рафаэля «Автопортрет с другом, учителем фехтования» (1518). Кто именно изображен рядом с художником, не совсем понятно. Однако известно, что Рафаэль любил фехтовать и ходил упражняться в семью Марчеллино, которая держала свою школу в секрете.

Возможно, мужчина рядом с Рафаэлем является одним из представителей этой семьи.

Около 1811 года на одном из курортов на границе Франции и Италии состоялась так называемая дуэль тридцати, проходившая между представителями французских и итальянских школ фехтования. Цель этой встречи была вполне хрестоматийной: выяснить, «чье кунг-фу лучше».

Первый же представитель французской школы одержал три победы подряд, нанеся своим соперникам смертельные уколы. Тогда было принято решение прервать состязание, которое неожиданно из дуэли превратилось в убийство.

Представители французской партии торжествовали! Однако их противники обратили внимание на то, что победитель, хотя и фехтовал во французской манере, по национальности был итальянцем. И итальянская партия объявила, что, чтобы победить, французам понадобился итальянец.

Около 80 % итальянских книг по фехтованию эпохи Ренессанса изданы в Венеции. Причина этого в том, что Венеция не подчинялась Риму. А Рим, точнее Ватикан, не одобрял фехтовальные трактаты. Возможно, именно поэтому некоторые авторы делали приписку к своим рукописям: «Издать только после моей смерти». Именно таким образом, только через 15 лет после смерти автора, был издан новаторский трактат Анджело Виджани «Lo Scremo» («Фехтование»). А вот граждане Венецианской республики, например Ридольфо Капо Ферро, автор «Великого симулякра фехтования», в котором он систематизировал приемы фехтования эпохи Ренессанса, преследований могли не опасаться. Более того, Каппо Ферро просил своего покровителя герцога, чтобы его трактат попал в библиотеки и был доступен широкому кругу читателей.

Кстати, изображение нагих тел в трактатах эпохи Ренессанса – это не только мода или тем более протест против решений Тридентского собора. На обнаженных фигурах хорошо видна работа мышц, что было очень актуально для итальянских школ того времени. Для сравнения, школа Ахилло Мароццо, господствовавшая в Италии в первой половине XVI века, была по духу и по технике еще слишком средневековой, поэтому пышные одежды на фигурах, демонстрирующих технику в его трактатах, совершенно не мешают видеть правильные движения.

Однако обнаженная натура не единственная причина, по которой католическая церковь преследовала учебники фехтования. Так, известный трактат «Academie de l’Espée» представителя испанской школы Жерара Тибо также был запрещен Ватиканом, хотя фигуры на страницах книги полностью одеты. Трактат Тибо находился под таким жестким запретом, что получить на руки библиотечный экземпляр в католических странах можно было только по личному разрешению папы римского вплоть до 80-х годов XX века.

Причина такого сурового запрета неизвестна…

Один из столпов итальянской школы эпохи Ренессанса, Ридольфо Капо Ферро, отчасти наследует немецкую традицию. Во всяком случае, сам он был немцем. Об этом писали его современники: «Отличный представитель итальянской школы народа немецкого». Капо Ферро – вероятно, прозвище, которое можно перевести как «Хозяин стали» (в смысле «Мастер меча»). Интересно, что, помимо самой Италии, итальянская школа фехтования сохранила свое влияние в Германии. Это связано с деятельностью династии Крейслеров, которые определили развитие колющего фехтования в этой стране.

Основатель этого известного рода фехтмейстеров, Вильгельм Крейслер, в начале XVII века учился у итальянского фехтмейстера Сальватора Фабриса. Все девять сыновей Крейслера стали преподавателями фехтования в Северной Германии. С одним из них – Иоганном Вильгельмом – связана интересная история.

Еще будучи молодым и никому не известным мастером, Иоганн Вильгельм отправился в Дрезден на турнир фехтовальщиков. Перед началом боев никто не воспринял новичка всерьез, но по ходу турнира отношение к юноше кардинально изменилось. И, после того как он победил в поединках со всеми авторитетами, в том числе с учителями фехтования, против него вышел сам курфюрст Саксонии Август Сильный. Во время этого поединка курфюрст шесть раз терял шпагу и наконец произнес: «Малый, если ты не сам черт, то ты Крейслер!» И молодой мастер с поклоном ответил: «Ваше величество, Крейслер Второй к вашим услугам!»

У последнего представителя династии Крейслеров была дочь, которую он собирался отдать в жены тому, кто наследует его школу. Его предложение принял французский фехтовальщик по фамилии Ру (Roux). Сын этой пары издал учебник фехтования. Но это была уже классическая школа XIX века, крайне далекая от немецкого Средневековья…

Многие поклонники Артура Конан Дойла и его «Записок о Шерлоке Холмсе» помнят упоминание таинственной японской борьбы баритсу, которой в совершенстве владел знаменитый лондонский сыщик.

Но мало кто знает, что борьбы именно с таким названием на самом деле не существовало.

Зато на рубеже XIX–XX веков в Англии неожиданно обрело популярность новое боевое искусство под названием бартитсу.

Автором нововведения был некто Эдвард Уильям Бартон-Райт. Собственно, само название этой борьбы составлено из первого слога его фамилии Бартон и окончания модного в то время джиу-джитсу.

«Академия бартитсу воинской и физической культуры», открытая в 1900 году в престижном квартале Сохо, просуществовала недолго, всего три года. Однако за это время Эдвард Уильям успел выпустить книгу и серию статей о своем детище, а также провести несколько крупных показательных выступлений, на которых лично демонстрировал приемы эффективной самообороны.

По всей видимости, Артур Конан Дойл побывал на одном из таких шоу. Это было точно не позднее 1903 года. И именно в 1903 году, под давлением общественности и спустя 10 лет после «гибели» Шерлока Холмса, писатель выпускает один из самых нелепых рассказов о знаменитом сыщике – «Пустой дом». Речь в нем идет о чудесном воскрешении Шерлока Холмса, которому помогла выжить в тяжелом бою японская борьба баритсу.

Намеренно ли автор исказил название боевого искусства? У современных поклонников бартитсу на этот счет нет единого мнения. Возможно, Конан Дойл просто забыл точное название. А может быть, счел такое небольшое искажение корректным приемом по отношению к авторским правам Бартона-Райта.

Но, возможно, причина в другом. Несколько лет назад в лондонских архивах удалось обнаружить газету начала XX века, в которой была опубликована статья о новом боевом искусстве. И именно в этом выпуске, по невнимательности наборщика, была допущена опечатка: в слове «бартитсу» исчезла первая буква «т». Так что, возможно, Артур Конан Дойл, размышляя о том, что бы могло спасти его знаменитого литературного героя, порылся в старых газетах и случайно извлек тот самый номер, обессмертив боевое искусство, которого никогда не было…

Кстати, настоящее бартитсу базировалось на «четырех китах»: английский и французский бокс, джиу-джитсу и фехтование тростью. Последнее в «Академии бартитсу» преподавал швейцарский фехтмейстер Пьер Виньи.

Кроме того, академия открыла классы для изучения старинного фехтования. Такие архаичные виды боя, как ренессансная рапира, рапира и кинжал, двуручный меч, преподавал английский историк фехтования и коллекционер оружия, автор книг капитан Альфред Хаттон.

Пожалуй, это была последняя попытка сохранить искусство фехтования европейского Ренессанса…

А вот последняя попытка массового использования сабель в уличном бою была предпринята совсем недавно, в начале июня 2014 года, в индийском городе Амритсар, прямо на территории священного Золотого храма. В этот день в храме проходила церемония, посвященная 30-летию операции «Голубая звезда», во время которой по личному приказу Индиры Ганди Золотой храм был подвергнут атаке правительственных сил для зачистки от сикхских сепаратистов.

Инцидент начался, когда активисту партии Широмани Акали не дали выступить перед собранием. Сразу после этого вспыхнула массовая драка, во время которой были пущены в ход талвары – традиционные индийские сабли. Пострадали, по меньшей мере, 12 человек. Однако в этом последнем сабельном бою, к счастью, уже никто не погиб…