Но есть ли у меритократии моральное оправдание?
Возможно, что меритократии свободного рынка разрушают барьеры. Критики вроде участников движения Occupy Wall Street высказывают, однако, предположение о том, что рынки все равно несправедливы, потому что создают неравенство. В конце концов разве в Декларации независимости не сказано, что «все люди созданы равными»? На самом деле, если прочитать данное предложение Декларации независимости полностью, обнаруживаешь, что основатели написали нечто другое: «Мы считаем самоочевидными такие истины, как то, что все люди созданы равными, что Создатель наделил их определенными неотъемлемыми правами, среди которых права на Жизнь, Свободу и стремление к Счастью». Люди равны, потому что у них равные права — другими словами, люди обладают равными возможностями.
Луиджи Зингалес из Школы бизнеса Бута в Чикагском университете объясняет, что концепция равенства прав во времена отцов-основателей была радикальной концепцией:
«В XVIII в. социальный порядок по всему миру был основан на правах, полученных при рождении: в Европе и Японии правили благородные, в Индии господствовала кастовая система и даже в Англии, где купечество обретало экономическую и политическую мощь, большая часть власти принадлежала аристократии. Американская революция была восстанием против аристократии и неподвижности европейского общества, но, в отличие от Французской революции, которая делала акцент на равенстве, Американская революция отстаивала свободу стремления к счастью».
Сторонники государственного вмешательства, однако, верят в нечто другое. Они верят в равенство результатов. А это совсем другая идея. Одно дело верить в то, что каждый должен иметь по закону равные права, и совершенно иное дело — верить в то, что людей и компании следует вознаграждать в соответствии с уровнем их производительности. К тому же «равенство результатов» несправедливо, потому что оно наказывает за заслуги во имя равенства. Как будет показано ниже, мы видим это в антитрестовском законодательстве, карающем компании за чрезмерные успехи.
Американцы издавна веруют в равенство возможностей, а не результатов. Процветание американских открытых рынков, пишет Зингалес, «закрепляет коллективное представление о благах распределения вознаграждений и ответственности в соответствии с заслугами».
Обзор 27 развитых стран, проведенный организацией Pew Charitable Trusts, показывает, что американцы более других народов верят в зависимость вознаграждений от заслуг. Только треть американцев считает, что государство должно сокращать неравенство доходов, тогда как в Канаде в это верят 44%, а в Португалии — 89% опрошенных. Подавляющее большинство американцев считают экономическую систему США «справедливой». Например, только 19% американцев думают, что происхождение из богатой семьи важно для старта, а эта доля намного меньше, чем в других странах, где медианный уровень положительных ответов на данный вопрос равен 28%.
Вера в то, что рынок вознаграждает за усилия, глубоко укоренена даже в среде ориентированных на равенство студентов из Беркли. Недавно был поставлен эксперимент: группа выпускников университета играли в игру, по условиям которой им надо было поделить некоторую сумму денег между собой и каким-то анонимным участником. В одном сценарии группе было сказано, что этот аноним напряженно трудится, а в другом сценарии участникам было сказано, что этот малый без имени не делает ничего. Студенты проявили склонность вознаграждать того, кто напряженно работает, а не того, кто ничего не делает.
Эту склонность разделяют даже требующие справедливости участники движения Occupy Wall Street. В нью-йоркских акциях протеста добровольцы, готовившие пищу для участников акций, по очереди, по движению часовой стрелки, возражали против раздачи пищи «скваттерам», бродягам и бывшим заключенным, которые в большом числе проникли в разбитый в парке Цуккотти лагерь. Эту пришлую ораву участники движения считали людьми, не заслуживающими пищи. Приготавливающие еду люди устроили забастовку и приостановили выдачу пищи на два часа.
Сегодня подлинный спор идет не о нравственной обоснованности вознаграждения «заслуг», а скорее о том, что составляет «заслуги» и как их следует вознаграждать. Одну из причин того, что у интеллектуалов и представителей политического класса возникают проблемы с меритократией открытого рынка, Зингалес формулирует так: «Леди Гага получает денег намного больше, чем нобелевские лауреаты» или (что в принципе то же самое) управляющий хедж-фонда, который, кажется, «ничего не делает», может получить на несколько десятков миллионов долларов больше того, что получает врач или учитель. На свободном рынке людей, которые напряженно трудятся, вознаграждают, но иногда эти вознаграждения не соответствуют ожиданиям. Или могут казаться другим чрезмерными. Происходит это потому, что рынки вознаграждают прежде всего и главным образом стоимость то есть инновации. Экономист Брайан Каплан отмечает, что стоимость и заслуги на рынке коррелируют друг с другом, хотя эта взаимозависимость несовершенна.
Луиджи Зингалес убежден, что несовершенство этой взаимосвязи является одной из главных причин «политической хрупкости» меритократии как принципа и того, что этот принцип «трудно поддерживать в условиях демократии. Любая система, распределяющая вознаграждения на основании заслуг, неизбежно дает немногим более высокие вознаграждения, что может вызывать зависть у большинства».
По словам Зингалеса, для того чтобы сохранять основанное на заслугах свободное общество, особенно важно, чтобы у людей было понимание того, почему меритократия свободного рынка выгодна всем.
