Свободный рынок ломает барьеры
Сегодня немногие люди могут по достоинству оценить роль, которую играют деньги и рынки в создании американского открытого общества. Колонисты, возможно, и прибыли в Новый Свет в поисках свободы от ограничений, существовавших в Европе. Но во времена Александра Гамильтона каналы вертикальной мобильности стали закрываться. По словам биографа Гамильтона Форреста Макдональда, «статус и власть в большинстве американских общин монополизировались весьма немногочисленными семьями, связанными брачными отношениями, и по большей части были закрыты для вновь прибывших».
Гамильтон стремился изменить это положение, облегчив доступ вновь прибывшим к созданию богатств. Считая, что «двери должны быть одинаково открыты перед всеми» (как он писал в 36-м номере «Федералиста»), Гамильтон установил доллар в качестве твердой валюты и рынки капитала, которые обеспечивали его участников ликвидностью, стимулировавшей предпринимательскую деятельность.
Гамильтон был не единственным человеком, понимавшим, как деньги и рынки сносят социальные барьеры. В своей вызывающей размышления книге «История денег» («The History of Money») Джек Везерфорд объясняет, как изобретение золотых монет в городе-государстве Лидия в древности создало рынки, которые выходили за социальные рамки. Лидийцы традиционно вели торговлю преимущественно с узким кругом кровнородственных общин, члены которых обменивались друг с другом натуральными продуктами. Но с появлением единообразной валюты это положение изменилось радикальным образом.
«Деньги стали звеном, связующим общество и объединяющим людей в гораздо большем количестве социальных отношений, которые не зависели от расстояний и постоянства и прежде были невозможны... Деньги ослабляли традиционные узы, основанные на родстве и политической власти».
Созданная лидийцами новая торговая система укоренилась в регионе и стала источником мощи, которая помогла соседям-грекам одолеть противников-персов, несмотря на военное превосходство последних. Монеты дали лидийским женщинам возможность самим собирать себе приданое и выбирать мужей.
Деньги и рынки стали движущей силой вертикальной мобильности. Везерфорд цитирует японского автора XVII в. Ихару Сайкаку, который заметил, что на рынках, созданных деньгами, «происхождение и родословные ничего не значат».
То, как рынки крушат барьеры между людьми, ярко проиллюстрировано в эссе, ставшем классической аллегорией свободного рынка, «Я, Карандаш», созданном в 50-х годах XX в. известным экономистом, сторонником свободного рынка Леонардом Ридом. Рассказывая свою историю в форме сказки для детей, карандаш объясняет, как к его созданию «приложили руку миллионы людей, никто из которых никогда не знал более чем нескольких других участников процесса». Начиная с рубки леса в Калифорнии и заканчивая добычей рапсового масла, нужного для производства ластиков, в Индонезии, процесс производства карандаша объединил незнакомых людей из разных культур. Люди, которые при обычном течении дел не вступали бы в отношения друг с другом, стали сотрудничать и образовали ассоциации.
История компании EndoStim, производящей медицинские инструменты, — современная версия эссе «Я, Карандаш». Том Фридман пишет в New York Times, что компания, производящая медицинские инструменты для лечения повышенной кислотности, была создана «приехавшими в Америку кубинскими и индийскими иммигрантами и профинансирована венчурными капиталистами из Сент-Луиса». Фридмана восхищает, что «прототип этого оборудования был произведен в Уругвае с помощью израильских инженеров и благодаря постоянным отзывам врачей из Индии и Чили. Ах да, генеральный директор этой компании — выходец из Южной Африки, получивший образование в Сорбонне, но живущий в Миссури и Калифорнии, а его кабинет состоит, в сущности, из смартфона BlackBerry».
Зная ожесточенную риторику, исходящую от Среднего Востока, немногие будут ожидать от израильтян и палестинцев сотрудничества в технологическом секторе, который ныне переживает расцвет в регионе. Но израильские компании нанимают рабочих-палестинцев, и не только рабочих, но и высокооплачиваемых инженеров. Израильский венчурный капиталист Ядин Кауфман образовал партнерство с палестинским инженером-специалистом по программным продуктам Саедом Насефом, после того как обнаружил потенциал развития технологии на палестинских территориях. Однако никто не хочет финансировать это предприятие. Кауфман сказал корреспонденту Christian Science Monitor: «Это никем не тронутая возможность». Базирующаяся в Рамаллахе (Рамалле) компания Asal Technologies специализируется на информационных технологиях, разработка которых передана на условиях аутсорсинга на палестинские территории. 40% бизнеса компании Asal Technologies приходится на израильские компании. Основатель предприятия Мурад Тахбуб говорит, что такие компании не только приносят в регион процветание, но и «являются инвестициями в мир».
