Расположение помещений в гареме

В XVII в. окончательно сформировалась структура султанского гарема, которая с незначительными изменениями просуществовала вплоть до его ликвидации в 1909 г. Нынешнее расположение комнат и апартаментов в гареме Топкапы помогает понять иерархию гарема, повседневную жизнь в нем и взаимоотношения проживавших там женщин¹.

В окончательном виде в гареме насчитывалось более 400 комнат, в которых проживала вся женская половина семьи султана со своим обслуживающим персоналом. Если посмотреть на план султанского гарема, то отчетливо видно, что в гареме существовали отдельные группы помещений². После перестройки в 1665–1668 гг. помещения султанского гарема располагались вокруг дворика, именовавшегося валиде ташлыгы (дворик валиде-султан, мощенный камнями), где доминировали апартаменты валиде-султан. Они разделяли гарем на две части. По одну сторону располагались помещения султана, а также наложниц, обслуживавших султана. Личные покои султана занимали обособленное положение и имели сообщение с апартаментами валиде-султан.

На другой половине гарема располагались помещения, где находились невольницы, занятые в различных службах, обслуживавших гарем султана. У входа в гарем располагались комнаты «черных» евнухов во главе с Дар-ус-Саадет агасы, которые охраняли входы в гарем. С внешней стороны дворца гарем охраняли бостанджи. Гарем имел четыре выхода. Через одни ворота можно было выйти в третий двор, рядом с султанскими кухнями кушхане. Второй выход находился позади куббеалты, где проводились собрания султанского дивана, и назывался он араба капысы (то есть ворота, предназначенные для въезда и выезда экипажей).

Шарль Ван Лоо. Женщины гарема и слуги-евнухи. XVIII в.

Двое оставшихся ворот выходили в парк Гюльхане и на площадку хавузлу шашлык (дворик, выложенный камнями с бассейном), которая находилась позади помещения для обрезания – сюннет одасы.

Всех обитательниц султанского гарема в постклассический период османской истории условно можно разделить на три большие группы. В первую, самую большую группу входили невольницы, занятые в различных службах гарема и обслуживавшие женщин султанской семьи, а также глав различных служб гарема. Их называли джарийе³. Поскольку из этой среды отбирались и наложницы для султана, то сам термин имел широкий спектр применения и употреблялся как в отношении фавориток султана, так и членов его семьи, а также всех его подданных женского пола (особенно когда они говорили сами о себе с оттенком самоуничижения). Так, Хуррем-султан и после официального бракосочетания с султаном Сулейманом в обращении к нему называла себя «Ваша ничтожная джарийе»⁴. В одном из писем, имея в виду свою дочь Михримах, она также употребляла выражение «Ваша джарийе»⁵. Однако в рамках существовавшей в гареме иерархии данный термин употреблялся для определения тех обитательниц гарема, которые не обладали ни титулом, ни рангом и отличались низким статусом.

Во вторую группу, так называемую «должностные лица», входили женщины, возглавлявшие различные службы в гареме. В целом их служба была связана с обслуживанием самого султана. Кроме того, они занимались воспитанием и обучением юных невольниц, поступавших в гарем. Они имели более высокий статус и авторитет, определяемый титулом «уста» (мастерица). Первоначально, как и в Эндеруне, таких служб было семь⁶. Позже к ним добавились некоторые другие уста⁷. Особое место в гареме занимала должность кетхуда-кадын, которая была управительницей султанского гарема. В выполнении служебных обязанностей уста помогали невольницы, получившие ранг калфа и начинавшие свою службу джарийе. Каждая уста была ответственна за воспитание и обучение подчиненных ей калфа и джарийе.

Третью группу составляли женщины, входившие в состав султанской семьи (мать султана, его фаворитки, родившие ему сына, и незамужние дочери). Они составляли элиту султанского гарема. В эту группу входила также кормилица султана (дайе-хатун). На их обслуживании находились многочисленные невольницы.

С середины XVII в., за редкими исключениями, султанский гарем стал пополняться невольницами с Кавказа, которых покупали на невольничьих рынках Стамбула. Всех их называли черкешенками, хотя по этническому происхождению они принадлежали к различным этническим группам, жившим на Кавказе, таким как убыхи, шапсуги, абзахи, кабартай, беслинай, абхазы. Из них больше всего славились и ценились девушки из народностей убыхи, шапсуги и абзахи. Считалось, что по своим физическим данным и характеру они выгодно отличаются от остальных невольниц. В то же время рабыни убыхи, шапсуги и абзахи различались и между собой. Невольницы из убыхов считались строгими и правдивыми, шапсуги – преданными, способными, с хорошим нравом и мягким характером, абзахи отличались умом и воинственностью⁸.

Девушек, купленных на невольничьих рынках, можно условно разделить на три категории. В первую входили невольницы, которые должны были работать служанками в гаремах. Обычно они были немолодыми, но умелыми, опытными. Их покупали для физической работы, и цена их была невысока⁹. Во вторую категорию входили юные невольницы, купленные с целью последующей перепродажи. В основном это были девочки пятисеми лет, с миловидной внешностью; расчет делался на то, что в будущем они станут красавицами. Этим девочкам давали уроки игры на музыкальных инструментах и обучали правилам хорошего поведения и дворцовому этикету, а также прививали искусство привлечения мужчин, «науку» кокетства и жеманства. От продажи таких невольниц работорговцы получали большой доход¹⁰. По достижении совершеннолетия хозяева демонстрировали обученных невольниц специальным посредницам¹¹ (гёрюджю) и перепродавали по более высокой цене. В третью категорию входили невольницы, изначально предназначавшиеся на роль наложниц. Их называли одалык. Это были самые красивые и дорогие невольницы. Их покупали в возрасте двенадцатишестнадцати¹² лет.

Жан-Леон Жером. Покупка рабыни. XIX в.

Другим источником пополнения султанского гарема были невольницы, подаренные султану высокопоставленными военными и гражданскими лицами¹³. Сестры султана также воспитывали с детства красивых девочек и следили за их обучением. Таких обученных девушек они преподносили в качестве подарка своим братьям. Кроме того, начальник таможенной службы столицы регулярно поставлял в гарем невольниц, которые отовсюду поступали на рынок работорговли Стамбула.

После принятия во дворец приобретенных рабынь и подаренных султану невольниц их осматривали гаремные повитухи (эбе). Им помогали в этом специально подготовленные женщины. Если они обнаруживали физический дефект на теле невольницы или какие-нибудь другие изъяны, то невольницу возвращали бывшему хозяину¹⁴.

Те, кто проходил подобный осмотр, представлялись матери султана, которая вместе со специалистами, способными определять будущее невольницы по ее лицу и рукам, распределяла их по различным гаремным службам. Девочек в возрасте пяти-девяти лет отдавали начальницам этих служб. Некоторых из них мать султана сама брала на воспитание. Порой эти маленькие девочки играли и росли вместе с дочерьми султана. Однако девочек такого возраста было немного. Средний возраст принятых в султанский дворец невольниц составлял от семи до одиннадцати лет¹⁵. Те из них, которых преподносили в качестве подарка, были старше, и обычно их заранее обучали дворцовому этикету. Они знали правила поведения во дворце, а также умели танцевать, петь, вышивать и т. д.

Все невольницы, находившихся на разных службах, разделялись на аджеми, калфа и уста. К аджеми¹⁶ («новенькие, неопытные») относились те, которые были только что зачислены в султанский гарем. Их обучали правилам поведения в султанском гареме, а также тонкостям той работы, которую они должны были выполнять. По истечении определенного времени, отведенного на воспитание и обучение, они становились помощницами калфа в качестве шагирдов (подручных). Иногда аджеми после обучения могли попасть на службу, имевшую более высокий статус.

Принятых во дворец аджеми размещали с их сверстницами в общих спальнях. Некоторые из комнат дворца были настолько велики, что в них могло поместиться до ста человек. Невольницы спали на шерстяных матрасах, которые днем убирались в специальные места. Чтобы предупредить нежелательные отношения, через каждые десять девушек спала женщина в возрасте, которая присматривала за ними. Всю ночь в комнатах горели свечи¹⁷.

Для подаренных султану девушек время, проведенное в качестве аджеми, было коротким. Они обычно определялись в службу хазинедар-уста в качестве шагирда или калфа. Кроме них на эту службу, а также в апартаменты матери султана попадали самые красивые и способные невольницы. Чаще всего султаны своих «наложниц» (интимных партнерш) выбирали среди таких невольниц. По словам секретаря английского посольства П. Рико, самых красивых и талантливых невольниц мать султана либо брала в свою свиту, либо отдавала на обучение другим женщинам, которые также находились в ее распоряжении. За ними приглядывала кетхуда-кадын, которая предупреждала и поправляла их поведение, если оно выходило за рамки правил, установленных в гареме¹⁸.

Невольницам давали имена исходя из их внешних физических данных, которые обычно состояли из персидских слов. Например: Хошнева («обладающая красивым голосом»), Хандеру («улыбчивое лицо»), Лалезар («тюльпановый садик»), Махдже-мал («луноликая»), Хошеда («с привлекательными манерами поведения»), Шевкидил («душевная радость»), Лалирух («краснощекая», «с розовыми щеками»), Нергизэда («похожая на поведение нарцисса»), Ренгинар («обладающая гранатовым цветом»), Ферахшан («излучаюшая радость»)¹⁹ и т. д. В первое время, чтобы каждый мог увидеть и запомнить эти сложные имена, их записывали на кусочках бумаги и прикалывали к одежде невольниц.

Отто Пилни. Танцовщица с бубном.

Принятые в гарем обучались и воспитывались под руководством более опытных женщин; их готовили к обслуживанию султана и женщин семьи Османов. Одной из главных задач системы обучения в султанском гареме было внушение невольницам преданности дому Османов. Преданность женщин была так же важна, как и преданность мужчин, особенно тех, кто составлял властную элиту Османского государства. С помощью браков бывших невольниц с выходцами из Эндеруна османские правители старались сохранить верность представителей административной и военной элиты османской династии.

Некоторые способные невольницы обучались также игре на музыкальных инструментах, пению и танцам. Многие невольницы умели хорошо шить, вязать кружева и плести макраме. Поэтому гарем можно считать центром дворцовой культуры. Старые обитательницы гарема постоянно повторяли вновь прибывшим невольницам: «Если кто не получит воспитание во дворце, тот не получит его нигде и никогда»²⁰.

Описание процесса выбора султаном наложницы повторяется во многих европейских сочинениях. Одним из первых в начале XVII в. его описал посол Венеции Оттавиано Бон. Все последующие авторы, за исключением леди Монтегю, повторяли эти сведения практически без изменения. По словам О. Бона, если султан хотел немного развлечься, посмотреть или выбрать себе наложницу, он говорил об этом кетхуда-кадын. Та выстраивала невольниц перед султаном. Султан несколько раз проходил перед ними и якобы отдавал платочек той невольнице, которая ему понравилась²¹. Леди Монтегю в своих письмах, написанных в начале XVIII в., опровергала эти сведения О. Бона. По ее словам, султан приглашал наложниц через старшего евнуха – кызлар агасы²². Поэтому нельзя утверждать, что церемония знакомства султана с понравившейся ему невольницей происходила по строго установленным правилам. У нас нет достоверных сведений для выдвижения определенной гипотезы по данному вопросу, однако можно предположить, что султаны имели возможность приметить красивую и привлекательную невольницу во время халвета²³ или одной из многочисленных дворцовых праздничных церемоний.

Согласно сведениям Ч. Улучая, иногда по указанию матери султана, желавшей привлечь внимание сына к хорошенькой невольнице, хазинедар-уста определяла эту тщательным образом подготовленную и хорошо воспитанную невольницу в службу кахведжи-уста, то есть в «кофейщицы». Когда султан приходил навестить свою мать, эта невольница подавала султану кофе. Если она нравилась султану, то он давал знать об этом. Это была своеобразная церемония представления султану невольниц, подготовленных матерью султана. Не обратить внимания на такую невольницу означало обидеть мать.

Те, кто становился наложницей султана, получали по его указанию отдельное помещение и собственных служанок, что подчеркивало их новый статус. Те из них, кто беременел и рожал ребенка, переходили на еще более высокую ступень в существующей в гареме иерархической лестнице. Если же она чем-то не нравилась султану, то ее выдавали замуж за кого-либо из государственных чиновников²⁴.

Традиция выдавать замуж бывших невольниц за бывших рабов в тюркском и исламском обществе возникла с появлением элитной группы таких рабов, которые назначались на самые высокие государственные должности, вплоть до должности великого визира. Подобные браки заключались еще в IX в., когда аббасидский халиф Мутасим своих воинов из числа бывших рабов стал женить на наложницах такого же происхождения²⁵.

Если невольницы, прослужившие во дворце положенный срок и получившие ранг калфа, хотели покинуть дворец и выйти замуж, то во время какого-либо праздника, написав на обрывке бумаги слова «Кулун истеги мурад, ихсан эфендиминдир» («желание раба – свобода, дарение ее – на усмотрение господина»), оставляли его на видном месте и закрывались в своих комнатах. В таких случаях султан мог заботиться об их приданом, давал деньги, отправлял их в Старый дворец или в дом одного из своих подданных и при удобном случае выдавал замуж согласно их статусу²⁶. Невольницам, прослужившим во дворце девять лет, выдавали бумагу об их освобождении (ытыкнаме). Освобожденные женщины носили эту бумагу на груди в круглом амулете, и хоронили их вместе с этим амулетом²⁷.

При необходимости султаны оказывали освобожденным женщинам материальную помощь, чтобы они не попали в трудное положение²⁸. Встречаются упоминания о бывших невольницах, которые после смерти мужа просили помощи у султана, и им назначали денежное содержание. Иногда дети такой бывшей невольницы после смерти своей матери просили сохранить им ее денежное содержание²⁹.

Бывшие невольницы, получившие освобождение от султана, считали его своим отцом. Прошедшие обучение в гареме и затем вышедшие замуж за высокопоставленных государственных служащих женщины не теряли связь с султанским гаремом. Приобретенные в гареме связи были очень крепкими. Они существовали и после того, как они покидали гарем. Во время праздников эти бывшие невольницы приходили во дворец. Они рассказывали о происходивших в городе событиях. Заболевшие обитательницы гарема иногда размещались в их домах.

Алфавит для маленьких шахзаде.

Карьера невольницы могла завершиться одной из трех альтернатив: она могла войти в состав семьи османской династии в качестве матери одного из шахзаде; достигнуть одной из высших должностей в иерархии султанского гарема; получив освобождение, войти в состав османской элиты, выйдя по велению султана замуж за одного из ее представителей. Точно неизвестно, на каком этапе своей карьеры в гареме невольница вставала перед таким выбором. Однако установлено, что к султану допускались обученные и подготовленные невольницы по велению или по крайней мере с согласия валиде-султан, если она была жива. Для того чтобы сделать успешную карьеру, в гареме, как и в Эндеруне, важно было обладать не только физической красотой, но и характером, умом и везением.

В связи с тем что официальные жены и наложницы первых правителей османского бейлика и султаната не имели многочисленного обслуживающего персонала, вероятно, гаремы первых правителей были относительно небольшими. Как это уже было отмечено, со второй половины XV в., когда султаны стали жить с наложницами, не заключая официального брака с ними, и до правления султана Сулеймана все султаны могли иметь по одному сыну от одной наложницы³⁰. Наряду с другими причинами, это привело к увеличению числа наложниц в султанском гареме.

Описывая дворцы султана Мехмеда II, генуэзский купец Якопо де Промонторио де Кампис говорил, что 150 «самых красивых, самых великолепных и самых ухоженных женщин, какие только могут существовать в мире», находились в Топкапы, и еще 250 женщин проживали в Старом дворце³¹. У нас нет достоверных сведений о количестве женщин в гаремах султанов Баязида II, Селима I и Сулеймана Великолепного. В годы правления султана Селима II в гареме Топкапы проживали около 150 невольниц. Начиная с правления султана Мурада III отмечается резкое увеличение численности женщин, проживавших в Топкапы (см. Приложение 1.1)³².

Возможно, к концу правления султана Мурада III большинство членов султанской семьи уже проживали в Топкапы. Это косвенно подтверждается словами одного из свидетелей переезда султанских наложниц из Топкапы в Старый дворец после смерти султана Мурада III в 1595 г.: «После похорон этих несчастных принцев [19 сыновей султана Мурада III, умерщвленных после смерти их отца]… народ наблюдал переезд султанских жен и детей вместе с вещами из Топкапы в Старый дворец. С этой целью были использованы все лошади, телеги, мулы и фаэтоны султанского дворца. Кроме жен и 27 дочерей султана более двухсот наложниц и воспитательниц султанских детей были перевезены в Старый дворец»³³.

В одном из дефтеров, дошедших до нас со времен правления султана Махмуда I (1730–1754), представлены списки с именами и должностями невольниц, которые находились в различных службах гарема³⁴. В этих списках также указано их ежедневное содержание. Эти списки дают нам определенное представление о занятости невольниц в гареме в середине XVIII в. Согласно этим реестрам, на различных службах и в апартаментах гарема было занято 456 невольниц. Из них 17 служили в кладовых сьестных припасов, 6 – в банной службе гарема, 23 – у разных людей, 19 – в комнатах шахзаде Османа, 14 – в комнатах шахзаде Мехмеда, 13 – в комнатах шахзаде Мустафы, 12 – в комнатах шахзаде Баязида, 14 – в комнатах шахзаде Нумана, 7 – в комнатах шахзаде Абдульхамида, 20 – в апартаментах баш кадын (главной кадын), 11 – в апартаментах икинджи кадын (второй кадын), 14 – в апартаментах учунджу кадын (третьей кадын), 8 – в апартаментах дордунджу кадын (четвертой кадын), 10 – в апартаментах бешинджи кадын (пятой кадын), 13 – в комнатах алтынджи хазинедар кадын (шестой хазинедар кадын), 6 – в комнатах баш икбал (главной икбал), 6 – в комнатах икинджи икбал (второй икбал), 4 – у учун-джу икбал (третьей икбал), 5 – у дордунджу икбал (четвертой икбал). Остальные были заняты в различных службах и обслуживали самого султана³⁵.

Самое большое количество невольниц находилось в личном услужении у матери султана и у тех наложниц, которые имели с ним близкие отношения и были возведены в этот высокий ранг.

Несмотря на то что женщины, возглавлявшие различные службы в гареме³⁶, имели достаточно высокий статус и получали более высокое ежедневное содержание по сравнению с обычными невольницами, а также имели другие привилегии, тем не менее они не считались членами султанской семьи. Их также нельзя причислить к обычным невольницам, которые только недавно вошли в султанский гарем. Эти женщины достаточно долго служили в гареме и, став специалистами в своем деле, возглавляли различные его службы. Они не могли покидать пределы дворца Топкапы.

Достаточно сложно определить точное время выделения этой группы женщин в гареме. Несмотря на раннее появление некоторых должностей, возникновение этой категории женщин в иерархии султанского гарема можно датировать приблизительно серединой XVI в., когда в «Дефтерах султанских доходов и расходов» стал упоминаться гарем Топкапы. В этих дефтерах женщины султанского гарема назывались термином дар-ус-саадет. В эпоху правления султана Сулеймана термин дар-ус-саадет обозначал всех обитательниц султанского гарема, включая членов султанской семьи, должностных лиц и простых наложниц, проживавших в гареме³⁷, а глав различных служб в гареме называли джемаат-и мутаферрика. Между группой глав различных служб в гареме и группой должностных лиц, служивших в Эндеруне Топкапы, объединявшихся под общим названием мутаферрика, можно провести определенные параллели³⁸.

Возможно, главы различных служб в гареме, называемые джемаат-и мутаферрика, были предшественницами группы дар-ус-саадет. В «Дефтерах султанских доходов и расходов», относящихся к 1612 г., упоминается одноименная категория лиц в Старом дворце, что, на наш взгляд, подтверждает целенаправленность появления подобной группы³⁹.

Несколько обособленно от глав различных гаремных служб находилась кетхуда-кадын (иногда ее называли: кахъя-кадын). Как это уже было отмечено, такая должность в султанском гареме появилась во второй половине XV в. Важность этой должности в султанском гареме подчеркнула и возвысила карьера знаменитой управительницы гарема султана Мурада III – Джанфеда-кадын. Поскольку султанский гарем в том виде, в котором мы его знаем, начал формироваться во дворце Топкапы при султане Мураде III, естественно, что главная его управительница – кетхуда-кадын – стала самым важным лицом среди персонала гарема. Джанфеда-кадын была первой официальной кетхуда-кадын султанского гарема в Топкапы. По словам историка Мустафы Али, валиде Нурбану-султан перевела Джанфеду из Старого дворца и поручила ей воспитание и обучение сорока невольниц, среди которых находились и те, что были отобраны для личного обслуживания султана. Возможно, Нурбану-султан, чтобы отвлечь внимание своего сына от Сафийе-султан, специально готовила ему этих наложниц и в роли учительницы и воспитательницы использовала Джанфеду, которая была одной из самых опытных женщин в гареме Старого дворца. Перед своей смертью Нурбану-султан просила сына, чтобы он поручил управление гаремом Джанфеде. Мурад III как верный сын выполнил завещание своей матери⁴⁰. В должностные обязанности Джанфеды входило общее управление гаремом, назначение руководителей определенных служб, существовавших в нем, обучение и воспитание всех невольниц, попадавших в гарем, и обеспечение их карьеры. Однако самая главная ее задача состояла в подготовке, обучении и воспитании избранных наложниц и невольниц для обслуживания самого султана и валиде-султан⁴¹. Позже эта роль кетхуда-кадына перешла к хазинедар-уста, а она стала главным церемониймейстером и управительницей султанского гарема.

Те, кто назначался на должность кетхуда-кадын, обладали не только высоким статусом, но и значительным состоянием, которое позволяло им основывать богоугодные заведения (вакфы), что разрешалось только избранным лицам султанского гарема. Упоминаемая выше Джанфеда-кадын субсидировала строительство в Стамбуле мечети и очистку источника питьевой воды, кроме того, на ее деньги в одном из селений неподалеку от столицы были также построены мечеть и баня. По завершении своей службы она продолжала получать ежедневно 1000 акче. После того как выяснилось, что эта сумма недостаточна для той благотворительности, которой она стала заниматься, она была увеличена вдвое⁴². В «Дефтерах султанских доходов и расходов», относящихся к первой половине XVII в., кетхуда-кадын стала упоминаться вместе с членами султанской семьи, что свидетельствовало о ее высоком положении и влиянии при дворе.

Айше-султан в своих мемуарах описывала, как кетхуда-кадын исполняла эту функцию во время одного из праздников: «Наверху лестницы нас встречали все старые калфа и уста гарема в официальных торжественных одеждах, во главе с кетхуда-кадын. В руках она держала инкрустированный серебряный посох, который символизировал ее силу и власть»⁴⁴. В качестве самой старшей и опытной обитательницы гарема она претендовала на роль его фактической управительницы и хранительницы печати султана. При возведении на этот пост в присутствии султана на нее надевали соболиную шубу, что считалось вершиной внимания султана⁴⁵.

Имена и ежедневное жалованье должностных лиц, которые работали в различных службах в гареме дворца Топкапы в годы правления султана Махмуда I (1730–1754)⁴³.

Самым высоким званием, до которого могли дослужиться джарийе, был ранг уста. Он позволял получить должность главы определенной службы в гареме. Те, кто добивался подобного назначения, имели высокий статус, но не считались членами султанской семьи. Тем не менее они получали более высокое ежедневное содержание по сравнению с обычными невольницами, а также имели другие привилегии, поскольку занимались непосредственным обслуживанием султана. Эти службы были строго ранжированы. Наиболее высокое место в гареме по рангу и статусу занимала служба хазинедар-уста. Далее по рангу следовали службы чашнигир-уста, ибриктар-уста, кахведжи-уста, килерджи-уста, джамаширджи-уста и кутуджу-уста. В соответствии со своим рангом главы этих служб могли участвовать в дворцовых торжествах и церемониях. Им выделялись отдельные помещения в гареме и невольницы в качестве личной прислуги. Из султанской казны им выделялись деньги и ткани на одежду.

Служба хазинедар-уста занималась обучением и воспитанием невольниц, отобранных для обслуживания султана. В конце XVIII в. глава этой службы стала одной из самых влиятельных женщин в гареме. Она стала первой помощницей матери султана, отодвинув на задний план кетхуда-кадын, которая считалась главным «церемониймейстером» гарема.

Тех, кто управлял этой службой, а также девушек, занятых в ней, выбирали сами султаны. Их количество не было стабильным. Их отбирали из числа самых красивых и воспитанных невольниц⁴⁶.

Во главе всех этих невольниц находились три женщины, имевшие ранг уста. Первая из них именовалась баш хазинедар-уста (главная хазинедар-уста). Две другие также имели ранг уста и назывались икинджи хазинедар-уста (вторая хазинедар-уста) и учунджу хазинедар-уста (третья хазинедар-уста). Остальные были в ранге калфа. Статус баш хазинедар-уста был столь высок, что некоторые женщины, входившие в султанскую семью, по различным вопросам советовались с нею. Свои служебные обязанности она выполняла с помощью калфа, которые были у нее в услужении⁴⁷.

В той части гарема, где жили джарийе, у баш хазинедар-уста была своя доверенная представительница, которая называлась векил-уста. Она, постоянно находясь среди них, помогала в их обучении и давала им необходимые указания. Ее апартаменты находились в той же части гарема, что и комнаты джарийе⁴⁸.

Чашнигир уста со своими помощницами накрывали стол и обслуживали султана во время приема пищи в гареме. Они пробовали еду перед ее употреблением, так же, как это делали чашнигиры-мужчины⁴⁹.

Когда султан умывался или совершал омовение, его обслуживали девушки, которые находились под руководством ибриктар-уста⁵⁰. Процесс мытья рук, судя по воспоминаниям женщин гарема, осуществлялся так: «одна калфа на коленях держала тазик, а другая калфа поливала на руки воду из кувшина. При этом третья калфа держала наготове полотенца, а самая младшая по рангу – мыльницу»⁵¹.

Те невольницы, которые должны были приготовить и подавать султану кофе, а также хранить кофейные принадлежности, назывались «кахведжи», а их начальница – кахведжи-уста. Ей помогала вторая кахведжи. Совершалась специальная церемония подачи кофе султану. «Высокорослая сильная калфа держала в руках золотой или серебряный круглый поднос. Другая калфа перед этим подносом держала в раскрытом виде покрывало, и они вдвоем входили в комнату. Третья калфа приносила кофейник на серебряном подносе. Четвертая калфа наливала кофе в маленькую чашечку и передавала султану. Во время кофейной церемонии по случаю различных праздников, устраиваемых в султанском гареме, в комнату кроме перечисленных калфа входило столько служанок, сколько было гостей в комнате, и все они одновременно передавали гостям чашечки с кофе. Во время кофейной церемонии кахведжи-уста должна была находиться впереди своих калфа и наблюдать за правильностью исполнения церемонии»⁵².

Во время торжеств и праздников у кахведжи-уста было много дел. «В ее обязанности входило за короткое время приготовить кофе и одновременно обслужить всех гостей, которые прибывали поздравить султана, и других женщин в гареме. На груди кахведжи-уста носила свои отличительные знаки»⁵³.

Начальницей тех невольниц, которые служили в кладовой (килер), где хранились фрукты и напитки для султана, и следили за ее пополнением, была килерджи-уста – главная кладовщица. Килерджи-уста вместе с чашнигир-уста обслуживала султана за трапезой. Во время еды или в любое другое время она по желанию султана со своими помощницами подавала ему напитки (шербет) или фрукты.

Джамаширджи-уста возглавляла прачечную службу. В ней были заняты невольницы, которые стирали одежду султана. Джамаширджи-уста контролировала процесс стирки, который осуществлялся по старинному обычаю. Дворцовая прачечная находилась также в шимширлик⁵⁴. Впервые о существовании должности джамаширджи-уста упоминается в годы правления султана Селима Явуза⁵⁵.

Вышеперечисленные уста обслуживали самого султана. Но в гареме были также уста, службы которых распространялись на остальных его обитателей. Руководительница джарийе, которые топили и обслуживали бани в гареме, называлась кюльханджи-уста. Вместе со своими помощницами она мыла и умащивала одалисок, которых затем приводили к султану.

Катибе-уста называлась глава тех женщин, что отвечали за дисциплину, порядок и церемонии в гареме, а также контролировали посетителей гарема. Поэтому должность катибе-уста считалась важной и ответственной⁵⁶. В дни официальных торжеств и праздников катибе-уста помогала кетхуда-кадын.

В гареме имелись также свои эбе («повивальная бабка», «повитуха»), которые помогали при рождении младенцев. Они также были специалистами по искусственному прерыванию беременности различными способами. Число эбе, постоянно проживавших в гареме, неизвестно. Однако сохранились многочисленные дефтеры с росписью расходов на содержание обитателей гарема, где расписано и жалованье, которое получали эбе⁵⁷. Султаны оказывали знаки внимания тем эбе, которые помогали при их рождении, назначая на высокие должности их родственников. Например, султан Ибрагим назначил на высокую должность зятьев той эбе, что когда-то принимала его⁵⁸.

По завершении определенного этапа обучения джарийе переходили в ранг калфа («прислужница»). В зависимости от своих деловых качеств и внешних данных они распределялись по апартаментам султана, кадын-эфенди, валиде-султан, шахзаде. Исходя из срока службы, калфа делились на старших, средних и младших⁵⁹. Прослужившая дольше всех в каком-либо апартаменте калфа считалась старшей калфой (баш калфа) этого апартамента. Другие калфа – средняя (ортанджа калфа) и младшая (кючюк калфа) – подчинялись ей. Калфа апартаментов султанских наложниц были рангом выше, чем другие. Их выбирал сам султан среди обслуживавших его невольниц. Калфа других помещений были ниже рангом. Старшие калфа выполняли все необходимые работы в покоях султана и привилегированных женщин гарема с помощью других калфа и джарийе. Их обычно называли «комнатные калфа»⁶⁰.

Взрослые сыновья султана обычно сожительствовали с калфа, которые обслуживали их в «кафесе». Так как шахзаде знали только этих калфа, то и своих первых женщин они выбирали из их числа⁶¹.

Все «комнатные калфа» были грамотными, умели читать и писать. Вместе с джарийе, которые были в их подчинении, калфа дежурили в своих апартаментах в течение недели. По четвергам они убирали все комнаты и в пятницу передавали дежурство следующей смене калфа⁶².

В конце месяца в гареме делали общую уборку. Младшие и средние калфа вместе с джарийе убирали и чистили все комнаты, бани, лестницы и коридоры гарема. Они выбивали одеяла и подушки и мыльной пеной чистили ковры. В гареме чистоте уделялось особое внимание⁶³.

При восшествии на престол нового султана все дворцовые службы вместе со старыми калфа, уста, катибе и др. переходили на службу к новому султану. Только хазинедар-уста и ее калфа, а также другие неугодные новому правителю невольницы переезжали в Старый дворец. Позже большинство из них могли выйти замуж в соответствии со своим рангом.

По истечении срока службы во дворце калфа могли сделать выбор: уйти из дворца или продолжать служить там. Некоторые из них ни за что не хотели уходить и служили до конца жизни.

Калфа, которые находились в личном услужении у султана под руководством хазинедар-уста, назывались хазинедар-калфа-лары или гедикли-калфалар. Они раздевали и одевали султана и выполняли его личные просьбы и приказы. Эту категорию служанок выбирал сам султан, и при его низложении или смерти они покидали дворец Топкапы и перебирались в Старый дворец. Все они имели высокое денежное содержание. Их комнаты находились рядом со спальней султана, и ночью они несли дежурство у двери его спальни. После избрания на эту высокую должность основной задачей невольниц было попасться на глаза султану, поскольку султаны своих наложниц в основном выбирали среди этих невольниц.

Согласно обычаям османские правители с большим уважением относились к своим матерям. Мать правящего султана имела самый высокий статус среди жителей гарема. Османские хроникеры в отношении их применяли высокопарные термины, такие как мехд-и уля-и салтанат или седеф-и дурр-и салтанат⁶⁴.

В годы правления султана Мурада III мать султана получила титул валиде-султан, что было показателем ее высокого статуса в гареме. Валиде-султан получала самое высокое денежное содержание в государстве⁶⁵. Все должностные лица и невольницы гарема, а также члены семьи Османов должны были беспрекословно ей подчиняться. Ее власть была намного шире пределов султанского гарема. Временами они играли активную роль при назначениях тех или иных лиц на самые высокие государственные должности⁶⁶. Они хорошо разбирались во внутренней и внешней политике Османского государства⁶⁷, были в курсе событий, происходящих в государстве, знали его историю и интересовались историей других сопредельных мусульманских государств. В ее контактах с внешним миром ей помогали опытные и доверенные люди, которые назывались валиде кетхудасы⁶⁸ и выбирались среди государственных должностных лиц. Первоначально их отбирали для управления хаосами и другим недвижимым имуществом, принадлежавшим валиде-султанам. Иногда такие кетхуда становились главными советниками валиде-султан по различным государственным делам вне гарема. Некоторые из них с ее помощью устраивали своих людей на высокие государственные должности⁶⁹.

Высокое положение валиде-султан в султанском гареме нашло свое отражение и в количестве невольниц, выделенных для ее обслуживания. С этой целью в апартаменты валиде-султан назначались от семнадцати до сорока трех невольниц, количество которых всегда превышало количество невольниц, обслуживавших фавориток султана⁷⁰. Обслуживание валиде-султан не было тяжелым делом, однако требовало внимательности, деликатности и занимало много времени. Выбранные для валиде-султан невольницы воспитывались и обучались с перспективами перехода на самую высокую должность, о которой они могли только мечтать.

Апартаменты валиде-султан состояли из одной большой комнаты, использовавшейся как гостиная, и двух комнат поменьше, одна из которых была спальней валиде-султан, а вторая – ее молельней. Кроме того, там же к апартаментам примыкали баня, кладовая-буфетная, а также небольшая кухня⁷¹. Центральное местоположение комнат валиде-султан позволяло ей легко контролировать весь комплекс султанского гарема.

К концу XVII в. титул хасеки постепенно исчезает из официального употребления. Однако функция хасеки как избранной наложницы сохранилась, но уже под другим названием. В конце XVII в. в отношении таких наложниц султана стали использовать титул «кадын» или «кадын-эфенди»⁷². Европейские авторы этот термин переводили буквально (то есть как «жена»). Однако в гареме османских султанов термин кадын применялся главным образом для определения статуса и ранга наложницы, а не как обозначение жены султана⁷³. Число кадын-эфенди в гареме не было стабильным. В XVII в. оно достигало восьми женщин, а в XVIII в. установилось на уровне семи.

В конце XVII в. в гареме утвердился порядок, согласно которому первая наложница султана (или мать первого ребенка султана, независимо от его пола) стала называться баш кадын, вторая наложница – икинджи кадын и т. д.⁷⁴ В статусе баш кадын продолжалась идея фаворитки, поскольку она обычно являлась первой наложницей, имевшей интимную близость с шахзаде, который жил с нею еще в кафесе⁷⁵. При восшествии шахзаде на престол эта невольница, находившая рядом с ним и разделявшая все тяготы жизни в кафесе, получала титул баш кадын и имела во дворце определенный статус и авторитет.

В одной из тетрадей, хранящихся в архиве дворца Топкапы, упоминаются шесть кадын султана Сулеймана II (1687–1691). Они получили подарки по поводу поездки султана и его окружения в 1691 г. из Стамбула в Эдирне. В этом документе упоминаются имена следующих кадын: Хатидже-кадын-эфенди (баш кадын), Зейнеп-кадын, Бехзат-кадын, Шахсувар-кадын, Унилун-кадын и Иваз-кадын⁷⁶. В другом документе, относящемся ко времени правления султана Махмуда I (1730–1754), указаны имена и должности некоторых наложниц, проживавших в султанском дворце, в том числе и женщин, имевших статус кадын-эфенди.

Этот документ приводит также имена служанок, которые находились на службе у каждой из наложниц султана⁷⁷.

Во дворце к кадын обращались так: Хафизе-кадын или Хафи-зе-кадын-эфенди, где Хафизе – личное имя, а кадын или кадын-эфенди – титул. Когда невольница удостаивалась статуса кадын, она получала табла – специальные подносы с едой, которая готовилась в султанской кухне, и персональную охрану, состоявшую из «черных» евнухов, которые должны были сопровождать ее в поездках, и балтаджи⁷⁸.

Кроме кадын султаны могли иметь интимные отношения с некоторыми другими невольницами, поступавшими во дворец. Как это уже было отмечено, самые красивые и талантливые невольницы попадали по распределению валиде-султан на службу к хазинедар-уста, где их воспитывали и готовили к обслуживанию султана. Иногда сами султаны отправляли понравившуюся им невольницу в эти апартаменты, приказав хазинедар-уста лично заняться ее воспитанием. После начального обучения в гареме эти невольницы переходили в категорию хасс одалык, что означало «предназначенные для обслуживания султана в его личных покоях». В зависимости от близости с султаном и продолжительности их отношений хасс одалык делились на икбал, гёзде и пейк. Если султаны имели интимные связи с невольницами, взятыми во дворец как хасс одалык, и те беременели и оставались во дворце, то они получали статус икбал («избранница султана»)⁷⁹. Время появления этой категории наложниц точно неизвестно. Однако турецкий исследователь гарема МЛ. Улучай предполагает, что в годы правления султана Мустафы II (1695–1703) некоторые наложницы султана, которые рожали детей, стали называться икбал. Первую из них звали Шахин Фатма-ханум. После свержение султана Мустафы II с престола ее выдали замуж⁸⁰. Иногда в эту категорию относились наложницы, к которым султан испытывал особую привязанность. Число икбал не было стабильным. Например, султан Мустафа II имел трех наложниц в ранге икбал, у султана Махмуда I (1730–1754) их было четверо. По рангу и статусу икбал делились на главную икбал (баш икбал), вторую икбал (икинджи икбал), третью икбал (учунджу икбал) и т. д. К ним обращались с эпитетом ханум или ханум эфенди («госпожа»). В случае смерти какой-либо из кадын или если султан терял интерес к ней, баш икбал получала статус кадын, а другие икбал, соответственно, обретали более высокий статус. Некоторые султаны демонстративно выделяли своих икбал, проявляя к ним более пристальное внимание. Для их обслуживания также выделялись невольницы, однако число таких невольниц обычно было меньше, чем количество персональных прислужниц кадын.

Появившиеся в конце XVII в. икбал стали неотъемлемой частью гарема султанов до его ликвидации в 1909 г. До правления султана Абдульхамида I (1774–1789) неизвестно было месторасположение комнат для икбал и гёзде, однако при нем во дворце Топкапы были построены специальные помещения для наложниц этих категорий. С ними султаны могли иметь интимные отношения уже после восшествия на престол. Начиная с султана Сулеймана II (1687–1691), вступившего на престол в возрасте 45 лет, вплоть до султана Селима III (1789–1808), вступившего на престол в возрасте 28 лет, большинство султанов оказывались на троне достаточно взрослыми⁸¹. После вступления на престол султаны завязывали интимные отношения с молодыми невольницами, поскольку большинство их, с которыми шахзаде жили в кафесе, по различным причинам уже не могли рожать детей.

В связи с изменениями, произошедшими в гареме, в конце XVII в. в официальное употребление вошли титулы. Взамен имен в обращении к женщинам стали использовать официальные титулы членов султанской семьи и должностных лиц в гареме. Это привело к обезличиванию женщин в гареме. Присвоение наложницам титулов показывает, что обучение талантливой невольницы проводилось не только для того, чтобы она могла стать наложницей султана, но и чтобы дать ей возможность сделать карьеру в качестве должностного лица в гареме.

Поэтому икбал одновременно имела ранг калфа, следовавший после уста – самого высокого ранга для должностных лиц гарема. В одном документе, определявшем выплату жалованья женщинам гарема, имена четырех икбал султана Махмуда I идут сразу после трех самых высокопоставленных должностных лиц и впереди других уста. В списке они были указаны как «баш икбал Мейясе-калфа, икинджи икбал Фехми-калфа, икбал Сырры-калфа, икбал Хубабе-калфа»⁸².

В XVIII в. невольница, которой султан оказывал знаки внимания, стала именоваться гёзде. Так же как и икбал, гёзде выбирались среди хасс одалык. Невольницы этой категории были похожи на наложниц, которых простые подданные султана называли «гизли одалык» («тайные наложницы»)⁸³. Такие женщины продавались как невольницы, с которыми хозяин мог иметь интимную связь. Среди богатых жителей, особенно среди тех, кто был женат на дочери какого-нибудь высокопоставленного государственного чиновника или просто более богатого человека, было популярно покупать подобных невольниц и содержать их отдельно от официальной жены. Иногда хозяин, обладающий властью в доме, мог купить такую наложницу и привести ее в свой дом. Там она жила на положении служанки, и официальная жена хозяина дома имела право ей приказывать. В обыденной жизни такие наложницы назывались «попугаями». Поскольку все жены боялись и почитали хозяина дома и особенно его мать (если она еще была жива), серьезных конфликтов между женой и наложницей не происходило, хотя отношения между ними обычно были демонстративно официальными и за глаза они дурно отзывались друг о друге. Термин джарийе среди обычных жителей Османского государства использовался в качестве бранного слова.

Гёзде султанов, в отличие от кадын и икбал, не всегда имели отдельные помещения. Иногда они повышались до ранга калфа и поступали на службу к хазинедар-уста. Такая категория невольниц в гареме впервые появились во второй половине XVIII в. Султан Абдульхамид I построил для своих икбал и гёзде отдельные помещения. Причем эти помещения по своему расположению в гареме были отдалены от апартаментов валиде-султан.

Наложницы пейк не имели отдельных помещений, и им не выделялись невольницы. Со второй половины XVIII в. они имели определенный статус в гареме. Турецкий историк А. Акгюндюз утверждает, что у некоторых султанов было до четырех гёзде и «ей/с⁸⁴. Однако не у всех султанов одновременно были и гёзде, и пейки.

Для кормления новорожденных принцев и принцесс приглашались женщины, которые находились за пределами гарема. Их называли дайе или дайе-хатун («кормилица»). Так как главной задачей этих женщин было грудное вскармливание новорожденных принцев и принцесс, то выбирали их с особой тщательностью из разных слоев общества. Поскольку своего ребенка кормилица должна была оставлять за пределами гарема, а кормить детей султана – не выходя из гарема, то чаще всего в кормилицы брали женщин из простонародья. Иногда в качестве кормилицы покупали невольницу с ребенком. Но в то же время известно, например, что кормилицей султана Мехмеда Фатиха – Хунди-хатун была жена мирахура Ильяс-бея⁸⁵.

К кормилицам все относились с особой почтительностью. Никто в гареме, кроме няньки и кормилицы, не имел права брать на руки принцев и принцесс. Их дети считались молочными братьями или сестрами принцев или принцесс. Кормилицы играли большую роль на начальном этапе воспитания и обучения шах-зад'е⁸⁶.

Отношение султанов к своим няням находилось на уровне отношения к матерям. Если мать султана умирала раньше сына, то ее функцию заботы о султане брала на себя няня. Так, няня султана Османа II после смерти матери султана стала играть ее роль в султанском гареме. В течение этого времени она получала в пять раз больше обычного жалованья кормилицы султана. Ее содержание составляло 1000 акче⁸⁷ в день⁸⁸.

У султана Селима II были еще более прочные связи со своей няней. Она была замужем за сыном дочери султана Баязида II, и ее сын Шемси Ахмед-паша был одним из самых приближенных людей султана. Дочь няни султана Мехмеда III была замужем за лала Мехмед-пашой, который получил пост великого визира (правда, он неожиданно умер через несколько дней после своего назначения)⁸⁹. Муж няни султана Мурада IV получил высокий пост нишанджи и позже был назначен на должность губернатора Египта⁹⁰.