Александр Денисов
Гексаграмма № 63
Среди летнего полдня по спине вдруг повеяло холодом. Всего на мгновение. Но очень отчетливо. Седобородый старик, облаченный в китайский халат, оперся на грабли и неловко оглянулся.
Вдалеке на краю сада показался верный служка Ли. Он просеменил мимо беседки-пагоды, через «лунный мост», образующий вместе с отражением полный круг, и почтительно склонился перед хозяином:
– Мастер Ченг, один белый вайгожень просит о встрече с вами.
– Я много лет никого не принимаю. Тем более иностранцев, – старик опустил грабли на песок и продолжил чертить волны среди каменных глыб, – передай ему мои извинения и скажи, что плохое самочувствие не позволяет с ним встретиться.
– Передам, Мастер! – с готовностью поклонился слуга. – Но он только что пожертвовал пять тысяч американских долларов нашему сиротскому приюту. И очень-очень просил встретиться с вами.
– Как выглядит этот лаовай?
– Похож на американца: много болтает, все время с улыбкой, одет богато! Высокий, крепкий, но ходит с тростью – хромает на правую ногу.
– Ты редко за кого так просишь, Ли, – работая спиной к слуге, заметил Мастер, – уж не дал ли он тебе взятку?
– Целую тысячу долларов! – похвастался слуга. – Я оставил себе пятьдесят, а остальное добавил к пожертвованиям приюта.
Старик обернулся.
– Ты не перестаешь меня удивлять, верный Ли! – произнес он с улыбкой. – Может, и впрямь стоит поговорить с этим господином? Вдруг удастся выманить из него еще несколько тысяч? Детям мало еды и одежды. Скоро осень, надо отремонтировать крышу. И хорошо бы купить учебников к сентябрю.
– Так что мне ответить щедрому вайгоженю?
– Передай, что я больше не практикую «И-Цзин». И если гостя устроит простая беседа вместо гадания, я приму его.
– Слушаюсь, Мастер! – радостно поклонился Ли.
– Но пусть охрана обыщет иностранца. Чтобы я не волновался.
– Будет сделано, Мастер! – торопливо кивнул слуга и засеменил к дому.
– Проводишь его в «зеленую комнату»! – только и успел крикнуть вдогонку старик.
Грабли остались у сада камней, хозяин же задумчиво направился к центру скверика. Под ногами хрустел мелкий гравий. На душе было неуютно – нарушился многолетний порядок вещей. И он сам тому причиной.
Рука непроизвольно потянулась к карману. Долгие годы ничто не нарушало покоя старинных монет. Оставив практику, старик по-прежнему не расставался со своим гадательным набором.
Впереди показались столик и пара стульев с деревянными подлокотниками.
Колебался Мастер недолго – решение созрело, как только он сел. Рассудив, что первый за двадцать лет прием чужестранца, как и его солидный взнос, – это веские доводы, старик выложил алый мешочек на стол.
Выпала гексаграмма № 63.
Идиллическую тишину сада нарушили шаги: часто семенил Ли, за ним уверенно хромал иностранец. Сквозь заросли можжевельника донесся сильный голос – безбожно коверкая китайские слова, гость спросил:
– Зачем мы идти в не дом, когда вы-то сказать об комнату?
Вынырнув на тропинку, слуга указал приглашающим жестом на старую сливу, под которой за резным столиком восседал хозяин.
Первой из-за кустов шагнула трость от Труссарди, следом – ее рослый владелец. Ослепительно-белый костюм-тройка от Валентино, туфли из шкуры питона, шелковая сорочка от Диора и пестрый галстук от Готье. Для образа акулы бизнеса не хватало разве что толстой сигары в зубах. Зато имелись зеркальные очки-«капли».
Несмотря на хромоту, крепкий мужчина производил впечатление спортсмена, вынужденного из-за травмы слоняться по светским раутам.
– «Зеленая комната», – по-английски обратился старик к гостю, – это маленький сад внутри сада, из «окон» которого можно наблюдать виды «большого» сада.
– Мастер Яп Ченг Хай? – осклабился иностранец.
– Он самый. Присаживайтесь, прошу вас, – предложил хозяин, отпуская слугу.
– О, мой бог! Рад вас видеть! – гость с облегчением плюхнулся на стул. – Как поживаете, Мастер Ченг?
– Спасибо, я в порядке, – в тон приветствию ответил старик, – вы, наверное, впервые в Шанхае?
– Я впервые в Китае! – воскликнул иностранец. – Хотя мир исколесил вдоль и поперек.
– Нравится путешествовать?
– Нет, – не переставая улыбаться, признался гость, – я летаю по работе. Выполняю контракты по всей планете.
– И что привело вас в нашу скромную обитель?
– Бизнес. Выгодный бизнес! Именно это я хочу обсудить с вами, мастер Ченг.
– Прежде чем мы перейдем к делам, скажите, кого мне благодарить за щедрое пожертвование, мистер?..
– Зовите меня Джон. Джон Смит к вашим услугам!
– Сироты нашего приюта не забудут вашей доброты, мистер Смит.
– Мы рассматриваем этот взнос не как эпизодическое подаяние, а как долгосрочную инвестицию.
– Мы? Кто это – «мы»?
– Под этим словом я подразумеваю транснациональную корпорацию, интересы которой представляю. Вот визитка, прошу! Мы готовы предложить вашему приюту столетний контракт на полное финансовое обеспечение, со всеми полагающимися гарантиями и страховками. Правда, здорово?
Гексаграмма № 63:
Это январская гексаграмма.
Она хороша зимой, но плоха летом.
«Цзи-цзи» – это конец
Пожилой хозяин дипломатично ответил:
– Великий учитель Лао говорил: «Для того чтобы взять, сначала, безусловно, следует дать». Боюсь, цена такого «подарка» будет для нас непосильной. Нам просто нечего предложить взамен.
– А мы ничего, собственно, от вас и не просим, Мастер Ченг.
– Вы только что назвали пожертвование инвестицией. Но вложения тем и отличаются от благотворительности, что со временем должны окупиться. В чем тогда ваша выгода от такого бизнеса?
– В рекламе. Мы собираемся впервые войти на китайский рынок с целой линейкой инновационных продуктов. Для создания позитивного имиджа и завоевания доверия потребителей к товарам корпорации департамент маркетинга разработал PR-стратегию: «Мы пришли всерьез и надолго, мы будем заботиться о приюте Мастера Ченга не меньше века!» И везде, где только можно, мы будем упоминать об этом.
Первая черта гексаграммы.
Сплошная линия: «Риск потерпеть поражение из-за беспечности».
– И это все? Вы уверены, что вам этого хватит? – усомнился старик.
– Бросьте прибедняться, Мастер! Нам известно, что вы учились в Оксфорде. И были отличным студентом!
– Тогда вам должно быть известно и то, что я не доучился. Разочаровался в науках и вернулся на родину ни с чем.
– Но спустя десять лет вас признали лучшим Мастером «И-Цзин» за всю историю Китая!
– В том году мне просто повезло. Зато в следующем турнире я не поднялся выше пятого места.
– Многие считают, что вы сделали это намеренно.
– Зачем?
– Чтобы избавиться от чрезмерного внимания к своей персоне.
– Сейчас это можно толковать как угодно. А тогда я сильно прогорел.
– О’кей! Но ни о ком, кроме вас, шанхайская пресса не писала как о величайшем гадателе по «Книге Перемен».
– Ушли те времена… Ушли безвозвратно.
– Мы изучили более ста документальных свидетельств, где вы ни разу не ошиблись в предсказаниях.
– Чего только не напишут в бульварных газетах, чтобы их покупали.
– Зато люди все еще помнят, кто носит титул «Непревзойденного Мастера «И-Цзин»! Китайцы очень неглупый народ, они безо всяких подсказок поймут: «Мастер Ченг видел будущее! Он не доверил бы свой приют кому попало. Значит, эту компанию действительно ждет многолетний успех и процветание». Наши акции взлетят на азиатских биржах – вот вам и прибыль.
– Вы придумали строить бизнес на мне?
– На вашем имени. Это просто бизнес. Ничего личного, – широко улыбнулся гость.
Вторая черта гексаграммы.
Прерывистая линия: «Можно приобрести в одном, но потерять в другом».
Старик промолчал. В неловкой паузе было слышно, как прохладный ветерок шелестел в сливовых листьях.
Не дождавшись ответа, иностранец спросил:
– Скажите, что плохого, если выиграют все? Приют благоустроится, сироты получат достойную медицинскую помощь и современное образование. Китайский народ быстрее откроет для себя качественные товары нашей компании, а мы извлечем из этого заслуженную прибыль. И все это благодаря вам!
– Мое честное имя для меня очень дорого, мистер Смит. Сомневаюсь, что условия вашего контракта покажутся мне достаточно выгодными.
– Ага! Вы начали торговаться! Я знал, что китайцы прагматичная нация, и рад, что в вас не ошибся.
– Будете повышать ставки? – грустно улыбнулся Мастер.
– Мы не мошенники, Мастер Ченг. Помимо того, что контракт закрепит все обязательства корпорации перед приютом, мы готовы отдельно платить за любое упоминание о вашей персоне в рекламном контексте. Каждое использование вашего имени, а также фото– и видеоматериалов либо записей вашего голоса будет щедро вознаграждено.
– Щедро – это сколько?
– По предварительным расчетам, этих сумм хватит для открытия пяти новых приютов, аналогичных вашему.
Старик молча взирал на иностранца.
– Только представьте, скольким детям вы еще сможете помочь! Естественно, мы оформим отдельный контракт о передаче компании эксклюзивных прав на использование вашего имени и достижений. Соглашайтесь!
Третья черта гексаграммы.
Сплошная линия: «Вы уже составили подробный план действий».
– Получается, это не просто продажа имени… – начал Мастер.
– А продажа за огромные деньги! – воскликнул гость.
– Вместе с именем вы хотите забрать мое лицо, мой голос и уединенный образ жизни? – холодно спросил старик.
– Мастер Ченг! – попытался возразить гость, но хозяин остановил его, подняв ладонь.
– У меня к вам встречное предложение, Джон. Забирайте ваши деньги и передайте кому следует в корпорации, чтобы никогда больше они не подсылали ко мне своих людей. Слуга вам вернет все шесть тысяч – до единого цента.
И без того светлокожий иностранец побледнел. Дежурная улыбка сползла с его лица, а дорогая трость, выскользнув из дрогнувших пальцев, упала. Не обращая на это внимания, гость потянулся к карману и достал из пиджака хромированную фляжку с инкрустацией в виде Гарвардского герба.
Фляга в руке заметно подрагивала.
Четвертая черта гексаграммы.
Прерывистая линия: «Прекраснейшие одежды превратятся в лохмотья. Будь бдителен весь день».
– Черт побери, кого я пытаюсь обмануть? – обращаясь к самому себе, пробормотал он. – Я с самого начала знал, что это дохлый номер.
Непослушные пальцы с трудом вывинтили пробку, и, приложившись к горлышку, гость сделал пару нервных глотков.
– Вам нехорошо, Джон? – прищурился старик. – Как вы себя чувствуете?
– Чувствую себя, как последнее дерьмо, – с отвращением констатировал чужестранец. – Я ведь отлично понимаю, почему вы отказываетесь. Честь фамилии, уважение окружающих, верность идеалам – это нельзя купить за деньги!
Хозяин не сводил с собеседника внимательных глаз.
А гость продолжал горячо рассуждать:
– Правильно Киплинг писал: «Запад есть Запад, Восток есть Восток, и вместе им не сойтись!» Сколько раз я пытался объяснить это своему начальству! Но кто меня слушает? Корпорация огромна – всегда найдется масса желающих занять твое место. Десятки молодых, готовых втюхивать что угодно, не задумываясь о моральной стороне вопроса.
Поколебавшись, старик спросил:
– Вы вроде неплохой человек, Джон. Почему не оставите эту работу, если она заставляет вас страдать?
– Я тружусь ради семьи. У меня жена и двое детей… Которых я вижу реже, чем вы своих сирот. На что не пойдешь ради тех, кто тебе дорог?
– Безжалостная коммерция наносит вред сентиментальным натурам, – изрек хозяин.
– Я знаю. Извините, Мастер Ченг, что отнял у вас столько времени. Это просто работа. Ничего личного.
Поставив фляжку на столик, здоровяк неуклюже потянулся к упавшей трости:
– А деньги возвращать не стоит. Для корпорации это гроши, их уже списали на представительские расходы. Уверен, приюту они нужнее.
Пятая черта гексаграммы.
Сплошная линия: «Прежде чем что-то предпринять, вы десять раз подумаете; но стоит вам собраться действовать, то, чего вы остерегались, уже случится».
– Спасибо, Джон, – ответил Мастер, наблюдая, как иностранец, сняв очки, вытирает платочком глаза. – Позвольте отблагодарить вас советом. Никогда не поздно последовать за своей внутренней природой.
– Понять бы, какая она, «моя внутренняя природа»? – горько усмехнулся гость, возвращая очки на место.
– Вспомните себя молодым. О чем вы мечтали в юности?
– Боже, как давно это было… – вздохнул чужестранец. – Я был романтиком. Меня манило все неизведанное и таинственное. По молодости лет я умудрялся сочетать несовместимое. Верил во всемогущество науки и увлекался мистикой: египетские пирамиды и законы эволюции; Бермудский треугольник и общая теория относительности… Я мечтал учиться на астронома, но уже на первом курсе Гарварда отец добился моего перехода на экономику и финансы.
– Трудно переспорить богатого папу, который платит за твое обучение в лучшем университете Америки, – предположил Мастер.
– Что вы! Я вырос в небогатой семье. И в Гарвард прошел, победив в конкурсе университетских стипендий. А знаете, чему был посвящен мой вступительный реферат? Не поверите! Сравнительному анализу Герберта Уэллса и трактата «И-Цзин».
– Вот как? – небрежно обронил старик.
– Я проводил параллели между «Машиной времени» и «Книгой Перемен». Рассуждал о том, не зашифрован ли в гексаграммах секрет путешествий во времени. Пытался доказать, что изначальный текст трактата – не что иное, как инструкция о перемещениях по временной оси!
Шестая черта гексаграммы.
Прерывистая линия: «Намочил свою голову. Опасность».
Старик изумленно раскрыл глаза, а после – расхохотался.
– Вам удалось меня рассмешить, Джон. Нелепо, но очень оригинально!
– В приемной комиссии Гарварда мне сказали то же самое. И я был зачислен! А отец… Он просто убедил, что астрономией сыт не будешь.
– Сожалею, что так вышло, мистер Смит. Мой слуга вас проводит, – хозяин дважды ударил в небольшой гонг, подвешенный к сливовой ветке.
Понимая, что аудиенция окончена, гость поспешно спросил:
– По поводу вашего совета о следовании внутренней природе… Значит ли это, что мне лучше вернуться к исследованию «Книги Перемен» как машины времени?
– Займитесь чем угодно, лишь бы это принесло вам душевный покой.
Иностранец снял очки. Во взгляде серо-стальных глаз читалось недоверие.
– Странно, что «Великий Мастер «И-Цзин» настолько равнодушно воспринял нетрадиционную трактовку священной книги. – Голос гостя вновь обрел силу, в нем зазвучали металлические нотки: – Все прочие гадатели наперебой расспрашивали меня: про реферат, про аргументы в пользу смелой гипотезы. Неужели вам ни капли не интересно?
– К чему мне ваше пустопорожнее умствование? К тому же я оставил практику гаданий, – старик еще раз ударил в гонг, теряя терпение, – да куда же запропастился Ли?
– Можете не звонить. Ли все равно не придет. Как, впрочем, и охрана.
Мастер Ченг опустил войлочный молоточек. Нахмурив брови, сказал:
– Насколько я понимаю, вы такой же Джон Смит, как я – гейша. И с ногой у вас все в порядке. Мои люди мертвы?
– Пока просто спят, – улыбаясь, ответил иностранец. – Китайцы падки на деньги. Я пропитал купюры редким ядом – он усыпляет, проникая сквозь кожу. Выживут ли они – зависит от вас.
– Вы – сумасшедший, – негромко произнес старик.
– Нет. Я – киллер. Профессионально выполняю контракты по всему миру.
– Профессионал не стал бы устраивать цирк с корпорацией и контрактами.
– Пытаетесь задеть меня за живое? Хотите рассердить, чтобы я утратил бдительность? Бесполезно. Сила на моей стороне.
Гость направил трость в сторону мастера: раздался негромкий хлопок, и бронзовый гонг загудел, пробитый пулей. Старик невозмутимо изрек:
– Настоящий профессионал обычно честен со своей жертвой. Это единственный способ проявить уважение к человеку на пороге смерти.
– О’кей, я отвечу. В начале встречи мне тоже требовалось время, чтобы прислуга уснула наверняка. К тому же, топорно нарываясь на отказ от спонсорства, я легче добился вашего сочувствия впоследствии. Еще бы – униженный капиталист признает правоту восточного мастера! Но разговор по душам оборвался, как только я коснулся нужной темы.
– В актерских способностях вам не откажешь, – отметил Мастер. – Еще не поздно пойти в артисты.
– Спасибо. Мне хватает импровизации в своем деле.
Старик в упор посмотрел на убийцу:
– Оставим болтовню. Ситуация полностью под вашим контролем. И мы оба заинтересованы в ее скорейшем разрешении. Что вам на самом деле нужно?
– То, чего не смогли мне дать остальные чемпионы «И-Цзин-турниров»: секретную технику управления временем.
– Но ведь это АБСУРД! Как с помощью набора черточек можно путешествовать во времени?!
– Наверное, гексаграммы надо расположить в правильной последовательности? Не знаю. Вы мне скажите, как это делается.
– А вам не приходило в голову, что предыдущие допросы не дали результата потому, что подобной техники в «И-Цзин» просто не существует? Что это плод воспаленного воображения скучающих фантастов? Миф, которого нет!
– Признаться, эта мысль меня посещала. Но! Восьмерых чемпионов я уже «опросил». И каждый под пытками кое-чем поделился: кто старинной легендой, кто слухами, кто своими мыслями на эту тему. Вы – девятый, последний живой «Турнирный Мастер И-Цзин».
– Святые Небеса! – всплеснул руками Мастер. – Убивать выдающихся гадателей из-за бредовых фантазий заокеанских богачей?! Мир сошел с ума.
– Мне поручили это дело, поскольку я умею докапываться до правды. Вы сами это увидите. Если такая практика существует, я непременно об этом узнаю.
– Люди могут выдумать что угодно под пытками, лишь бы прекратить страдания!
– Я тоже считаю, что пытки не обязательны. Расскажите мне сами про «Книгу Перемен» и путешествия во времени. Глядишь – мы еще и расстанемся по-хорошему.
Старик собрался с духом и решительно кивнул:
– О’кей, мистер киллер. Я поделюсь с вами всем, что знаю об этом. Но по-хорошему эта история вряд ли закончится. Дело в том, что перед вашим появлением мне выпало очень дурное предзнаменование. Гексаграмма шестьдесят три.
– А говорили, что не гадаете, Мастер! – лукаво прищурился гость. – И в чем суть прогноза?
– Если коротко: «Уже конец – удача обратится в прах». Сперва я отнес предсказание на ваш счет, когда вы провалили подписание контракта. Позже выяснилось, кто вы на самом деле, и я решил, что гексаграмма пророчит гибель мне. Но сейчас, разобравшись в сути вашего заказа, я отчетливо вижу, что «И-Цзин» предрек смерть нам обоим.
– Меня бесполезно запугивать мистическими пророчествами, Мастер. Я – рационалист до мозга костей.
– В моих словах не будет ни грамма мистики. Только логика. Знаете, в чем наша с вами беда? В том, что я готов прочитать вам многочасовую лекцию о способах гадания по «Книге Перемен»; готов рассказать все, что помню с Оксфорда о физической природе времени; но я не знаю ничего, что могло бы объединять «И-Цзин» и перемещения во времени.
– Значит, без пыток не обойтись, – разочарованно произнес иностранец.
– Конечно, нет! Сперва пытки, чтобы убедиться в моей правдивости, потом я погибну (от полученных ран или вашей пули, неважно), а затем придет ваше время – пора отчета перед заказчиком. Мне интересно, чем вы докажете, что секретной техники «И-Цзин» не существует? Что вы не утаили ее для себя? Боюсь, серьезного работодателя успокоит только ваша смерть. Как видите, все логично, и ничего личного.
– Логично, черт побери… – задумался гость.
– Вот вам и гексаграмма шестьдесят три.
– Но если секретная техника существует? И я выбью ее из вас?
– Я стар, у меня слабое сердце. Первая же пытка убьет меня. А вы останетесь один на один со своим нанимателем.
– Вижу, куда вы клоните. Подводите меня к мысли оставить вас в качестве живого доказательства для моего заказчика?
– Мне нравится ваша идея. Но есть еще кое-что, что поможет сохранить вам жизнь.
– Продолжайте.
– Что бы вы ни говорили заказчику, спасти вас смогут только железобетонные доказательства, что путешествия во времени В ПРИНЦИПЕ невозможны. И я как оксфордский физик с неоконченным высшим образованием готов вам их предоставить.
– М-да. Не так я себе представлял нашу встречу, – поглядывая на часы, признался иностранец.
– А уж меня-то вы как удивили! – заметил старик. – Так что? Будете записывать? Где ваша ручка или диктофон?
– Обижаете. Я профессионал: звук пишется еще с порога. Только, пожалуйста, покороче. Самую суть!
– О’кей, мистер. Что вы там говорили про Герберта Уэллса? «Машина времени»? Напомните мне, пожалуйста, что видел главный герой, путешествуя в будущее?
– Дословно не помню, но по небосводу мелькали солнце с луной; дни пролетали в ритме вдох-выдох; на глазах росли новые постройки, а заброшенные оплывали, как тающие сугробы; деревья, зеленея, тут же желтели и облетали и снова зеленели…
– Достаточно! Фантазия писателя не пошла дальше эффекта ускоренной киноленты. А в жизни все было бы гораздо интересней! Представим, что вас, околдованного «Книгой Перемен», понесло в будущее с не слишком большой скоростью – всего вдвое быстрее остального мира. Вам уже покажется, что световые волны стали колебаться вдвое чаще обычного. И, значит, для вас все краски изменятся! Частота колебаний электромагнитных волн видимого спектра сместится к зоне ультрафиолета. Весь мир поменяет цвета: небеса станут не голубые, а фиолетово-черные, вместо зеленой травы – сине-голубая, солнце из ослепительно желтого потускнеет в оранжево-красный шар. Простые сине-фиолетовые оттенки станут недоступны для человеческого зрения. Зато тепловой инфракрасный диапазон вы сможете видеть невооруженным глазом! Но это пока не опасно для жизни.
– А что окажется опасным?
– Земное притяжение. Оно описывается ускорением свободного падения и персонально для вас покажется вдвое сильнее.
– С чего вдруг?
– Потому что все физические процессы, чьи формулы содержат секунды-минуты-часы (например, скорость перемещения, период колебаний, частоту повторений и тому подобное), все мировые процессы изменятся пропорционально смене скорости времени.
Поэтому земное «жэ» вместо обычных 9,8 метра секунду для вас превратится в 19,6 метра в секунду. А если вы ускорите свой полет в будущее до предела – один год за минуту, как в «Машине времени», то вас не только расплющит многократно возросшая гравитация, но и погубит обычный свет, который сместится в область коротковолновой радиации и жесткого гамма-излучения.
– Про свет я не очень понял.
– Просто представьте, что за одну минуту ваш организм должен справиться с годовой дозой светового излучения. Это верная смерть.
– Пожалуй. Что-нибудь еще?
– Есть и еще. Даже если вы придумаете защиту от радиации и гравитационных перегрузок, вас убьет переохлаждение.
– Продует ускоренными ветрами?
– Глупости. Я говорю о внутреннем переохлаждении. Поймите, при полете в будущее мир вокруг вас как бы ускоряется. Это значит, что вы, с точки зрения мира, во столько же раз замедляетесь. Это замедление коснется не только внешних движений, но и скорости обмена веществ и даже скорости отдельных молекул и атомов в вашем теле.
– Ну и что?
– А то, что температура – это показатель двигательной активности молекул! И замедление внутренних процессов означает понижение температуры. Чем быстрее вы полетите в будущее, тем сильнее будет падать ваша температура – вплоть до абсолютного нуля! А замерзание мало совместимо с жизнью. К тому же в условиях сверхнизких температур возникнут эффекты сверхпроводимости, неконтролируемых токов…
– Вы говорите поразительные вещи!
– Гравитация. Радиация. Переохлаждение. Сверхпроводимость! Достаточно вам четырех причин, исключающих полеты в будущее?
– А есть еще?
– На самом деле вредных факторов гораздо больше: внешняя среда станет к вам химически более агрессивной, особенно кислород. Даже привычные запахи становятся резче, пронзительней – так наизнанку и выворачивает, вплоть до рвоты. А замедленный иммунитет будет бессилен против возбудителей опасных инфекций.
– Любопытно, черт подери! А как насчет перемещений в прошлое?
– Не так быстро, молодой человек! Перед тем как повернуть время вспять, сначала его ход придется замедлить. Вплоть до полной остановки мира.
– Вы хотели сказать «остановки времени»?
– Это, по сути, одно и то же: когда время застопоривается – весь мир замирает.
– Но при замедлении времени прежних рисков не будет?
– Хвалю за сообразительность. Здесь будут иные эффекты. Если при полете в будущее вселенная выглядела бы ярче, светлее обычного, то при «торможении времени» мир будет становиться тусклее, поскольку фотоны тоже замедлят свой ход.
– И цветовосприятие поменяется?
– Естественно! Но иначе. Видимый спектр субъективно сместится в сторону инфракрасного диапазона: трава вам покажется желто-оранжевой, дневное небо – розовым, китайцы станут краснокожими, а солнце превратится в голубую звезду. Зато, перестав различать привычные красно-кирпичные оттенки, вы обретете способность видеть в ультрафиолете.
– Глаз человека сможет, как рентген, видеть предметы насквозь?
– Негоже выпускнику Гарварда путать рентгеновские лучи с ультрафиолетовыми! Хотя кто знает, где вы на самом деле учились? Будь вы пчелой в поиске цветка, сияющего в ультрафиолете, или орлом, выслеживающим мышь по ультрафиолетовому блеску мочи вокруг ее норки, – вы бы поняли суть.
– Не вижу ни вреда, ни пользы.
– Вред будет вот в чем: чтобы замедлить внешний мир, следует ускориться самому, повысить интенсивность всех процессов организма. Тогда ускорится ваше восприятие, подскочит обмен веществ и внутренняя температура! Перегрев – вот главная опасность. Вообразите обугленное тело путешественника во времени, так и не сумевшего повернуть время вспять.
– Оставим сантименты. Лучше скажите, как будет выглядеть полная остановка времени?
– Теоретически это: тьма и тишина. Застывшая хрупкая вселенная без звуков и запахов – ледяной мир по сравнению с вашим нереально раскаленным телом.
– И все?
– Все. Абсолютно все процессы замирают. Даже фотоны стоят, свет не воспринимается. Этакая большая тепловая смерть вселенной плюс маленькая смерть путешественника во времени.
– А что будет дальше? Какие риски при движении против течения времени?
– Неужели вы не поняли? Никакого движения в прошлое быть не может! Мир полностью гибнет в момент остановки времени. Находясь внутри умершей вселенной, неизбежно гибнет и хронопутешественник. Невозможно пережить смерть собственной вселенной! Поэтому путешествия в прошлое нереальны в принципе. Понимаете?
– О’кей, Мастер. Я все записал, – поигрывая тростью, кивнул гость. – Ваши данные – просто находка! С моей стороны будет неразумно причинять вам вред.
Иньские и янские черты в гексаграмме «Цзи-цзи» расположены уместно.
Но именно тогда, когда достигнуто совершенное равновесие,
любое движение может вызвать расстройство порядка.
Звук выбитой двери перебил иностранца. За зелеными зарослями на краю сада послышался топот ног и нестройные возгласы охраны.
– Никогда не угадаешь с этой дозировкой! – киллер потянулся к столу за фляжкой. – Много яда – мрут, мало – просыпаются раньше времени.
– Я все улажу! – воскликнул старик, видя, как гость сдирает с фляги герб.
– Пригнитесь! – опрокидывая стол, словно щит, перед Мастером, крикнул иностранец. Затем размахнулся и бросил флягу в траву перед входом в «зеленую комнату».
Из-за кустов можжевельника выскочил верный слуга Ли с тройкой крепких парней, выпускников приюта. Они успели заметить под сливой перевернутый стол и гостя в белом костюме, упавшего ничком на землю – в ту же секунду у них под ногами грянул взрыв!
Их тела буквально изрешетило картечью. Один за другим четверка повалилась на гравий дорожки. Они медленно умирали, хрипя и истекая кровью.
Убийца резво вскочил и первым делом отодвинул столешницу, прикрывшую старика от осколков. Мастер был невредим.
– Зачем?! – гневно зарычал он. – Зачем было убивать слуг? Я бы дал вам уйти!
– Затем, что я не дам уйти вам, – извлекая из жилетки пару пластиковых хомутов-стяжек, ответил гость. – С трудом верится, что, забросив науку в молодости, вы до сих пор так хорошо в ней разбираетесь. Причем именно в вопросах времени! Но ваш главный прокол – рассказ о запахах. Вы так увлеклись, что проболтались о том, чего не предскажешь в теории.
– Вы просто свихнувшийся маньяк! – Мастер замахнулся на врага, но тот ловко перехватил слабую руку, выкрутил вперед и уронил старика на землю.
Стянув сухонькие запястья пластиковым хомутом, будто наручниками, гость прислонил хозяина к стволу сливы. Вторая самозатягивающаяся стяжка, обернутая вокруг крепкой ветки, зафиксировала руки над головой пленника.
– Это называется «не причиню вреда»? – просипел старик.
– Вас я пытать не собираюсь. Но чтобы вы добровольно раскрыли мне все секреты, придется потерзать кого-то из ваших сирот. У вас на глазах.
Отряхивая костюм, убийца подмигнул Мастеру:
– Приют недалеко – я быстро вернусь!
Потрясенный старик беспомощно наблюдал, как иностранец поднял свою трость и быстрым шагом скрылся в зарослях.
Толкование «Цзи-цзи» по Вэнь-Вану:
Свершилось: все окончено.
Успех? Лишь в мелочах.
Прошла пора настойчивых.
Удачу сменит крах.
* * *
Главное – успокоиться и восстановить дыхание. Гексаграмма ситуации известна – это «Цзи-цзи». Персональная гексаграмма собственного организма неизменна и знакома с университетских времен.
Для обращения ситуации следует перевернуть «Цзи-цзи» вверх ногами и совместить с личной гексаграммой. Трансформировав результат с учетом подвижных «яо», получим итоговую двенадцатизначную комбинацию. Здесь спешка ни к чему, на кону – жизни людей.
Наконец-то! Искомый ритм рассчитан. Дело за малым – подобрать дыхание. Цигун мне в помощь…
Умело чередуя грудные вдохи с брюшными, Мастер щупал свой пульс. Следовало добиться сердцебиения в такт с найденным двенадцатизначным кодом.
Издалека послышался скрип гравия – кто-то шел по садовой дорожке! А сердце еще не подхватило спасительный ритм. Спокойно. Продолжай дышать! Вдох-пауза-вдох-выдох-пауза-полный выдох…
– Смотри, я стала выше тебя, дядя Джон! – прощебетал неподалеку детский голосок.
– Ха-ха, ты сидеть на моя плечи просто! – ответил знакомый акцент.
Они близко. И сердце забилось в ритме сложной чечетки! Внутрь тела по сосудам и капиллярам понеслись команды, понятные на клеточном уровне. Метаболизм готовился к перестройке, чтобы выжать из дряхлого организма все, на что тот был еще способен.
Алфавит генетического кода состоит всего из четырех химических оснований (нуклеотидов), сгруппированных по трое, подобно верхней или нижней триграмме. Любая из химических групп представляет собой аминокислоту и формирует «кодон». Число возможных вариантов кодонов в человеческой ДНК равно шестидесяти четырем – столько же, сколько гексаграмм описано в «И-Цзин».
У входа в «зеленую комнату» возник силуэт мужчины с ребенком на плечах. Переступая через тела убитых, гость указал рукой на сливу. Старик успел разглядеть испуг в детских глазах прежде, чем свет начал плавно угасать.
Неспешно шевеля губами, девчушка спросила утробным басом:
– Кто привязал дедушку Ченга к дереву?
Ответ иностранца показался еще более замедленным и беззвучным – его низкий голос перешел в диапазон инфразвука. Трава пожелтела, сквозь лимонную листву деревьев зеленело ясное небо с ярко-розовым солнцем.
По всей видимости, гость понял, что с Мастером что-то не так, и вскидывал трость для прицельного выстрела. Все это происходило уже в густых розовых сумерках среди оранжевых зарослей, купающихся в лучах фиолетового светила. Заметно похолодало.
Невооруженным взглядом Мастер увидел выстрел: из наконечника трости плавно вырвалось пламя с облачком пороховых газов. Из дыма, толкая перед собой звуковую волну, появилась блестящая пуля. Вращаясь, она рассекала воздух со скоростью опавшего листа. Вопрос был в том, что раньше остановится: пуля в теле Мастера или время во вселенной?
Холод пробирал до костей. А смертоносный свинцовый комочек, плавно замедляя ход, неумолимо скользил по заданной траектории. Блестящий носик пули, направленной в живот, был столь близок, что, если бы не сгустившаяся темень, можно было бы рассмотреть насечки, нарезанные стволом.
Наконец мир окутала непроглядная мгла. Оставалась самая малость! Но что-то твердое уперлось в живот: в точке касания сквозь халат кольнуло ледяным холодом. Это пуля приползла на встречу с мишенью.
Только поздно. Вселенная послушно замерла – и время встало!
Застывший воздух стал непригоден для дыхания.
Покрутив запястьями, Мастер без усилий разорвал путы. Хрупкие стяжки лопнули, как бумага, и вдобавок осыпались бы пеплом, если бы не «застывшее время».
Опуская ладони, старик чувствовал сопротивление загустевших газов. В плотном сиропе атмосферы движения рук оставляли вакуумные полосы – пустоты, лишенные воздуха. Они бы схлопнулись под давлением окружающей среды, если бы фотоны хоть капельку двигались.
Но время стояло. И Мастер принялся телом раздвигать упругую атмосферу. Кружась вокруг пули, толкаясь спиной и плечами, старик лепил внутри воздуха «пузырь пустоты». Движения его напоминали заваленного лавиной альпиниста, который в кромешной тьме выдавливает себе убежище под рыхлым снегом.
На исходе задержки дыхания Мастер встал перед пулей, висящей в центре вакуумного пузыря, и – ослабил время!
Кавитационный удар схлопнувшегося воздуха был настолько мощным, что пробил ткань хрупкого мироздания и вытолкнул человека вместе с пулей сквозь барьер нулевой скорости – в область отрицательных значений времени. Кусочек свинца и тело старика заскользили по оси времени в сторону прошлого.
Свет постепенно возвращался, но расцветка мира преобразилась до неузнаваемости: вселенная выглядела, как цветной негатив.
По мутно-оранжевому небосводу в сторону грязно-серого облака летела стая белых ворон. Угольно-черное солнце висело в зените, вытягивая тепло и свет из окружающей природы. Достаточно было высунуть руку из белесой тени, как синяя кожа ощущала легкий холодок. Цвет растений превратил «зеленую комнату» в сиреневую.
История закрутилась в обратную сторону: пуля благополучно вернулась в патронник оружия, и иностранец понес ребенка назад в приют. Спиной вперед, естественно.
Проживая кусочек жизни вспять, Мастер не просто «отматывал пленку» назад. Он был временным пленником Антивремени, радикально менявшего все мироздание.
Здесь почерневшие звезды «высасывали» электромагнитные волны из окружающего пространства.
Зато бывшие «черные дыры» ослепительно сияли, излучая энергию и материю.
Закон всемирного тяготения здесь обращался в закон всемирного отталкивания – из морей вытекали реки, устремляясь к высоким горам.
Химические реакции в этом зазеркалье протекали в обратную сторону.
И, естественно, если раньше предметы имели цвет той длины волны, которую больше всего отражали, то здесь оттенки вещей определялись ранее поглощаемыми длинами световых волн. В попятном времени именно они высвобождались наружу.
Лиловую траву, черный костюм иностранца, грязно-рыжий цвет его кожи и обращенную вспять «квакающую речь» осталось недолго терпеть. Согласно использованной гексаграмме «Цзи-цзи», Мастера должно выбросить из Антивремени за несколько секунд до появления опасного гостя – на этапе гадания.
Это Точка Возврата – момент выпадения в нормальный поток событий. До прибытия в Точку Возврата старик пребывал под защитой «возвратной гексаграммы». Ему не грозило переохлаждение под черным солнцем, не был опасен попятный воздух, отнимающий из крови кислород, он не отторгался планетой от земной поверхности… Человек безопасно прокручивал фрагмент жизни в обратном порядке, оставаясь органично вплетенным в общую цепь событий.
В преддверии Точки Возврата Мастер глубоко задышал – так ныряльщики вентилируют легкие перед погружением. Запасая кислород, он раньше времени встал со стула, подошел к сливовому дереву и снял халат. Используя рукава как веревки, старик привязал свою ногу к стволу и, глубоко вдохнув напоследок, задержал дыхание.
Спустя две секунды грянула Точка Возврата!
Здешний мир вдруг учуял чужеродный объект с аномальными свойствами. Все природные процессы, обращенные вспять, одновременно атаковали беззащитного человека. Земная сила отторжения «перевернула» мироздание, и Мастер повис под планетой вниз головой, привязанный к свисающему из почвы дереву. Лучи стылого черного солнца из бездны принялись холодить Ченгу руки и голову.
Мироздание не делает скидок на возраст и прошлые заслуги. Желаешь обмануть судьбу? Хочешь спасти невинные души? Твои проблемы – сам и выкручивайся!
Спрятав ладони под мышками, старик мучительно сдерживал выдох. Тянул время, борясь за каждую секунду, отдалявшую его от прихода иностранца. Первый же вздох за пределами Точки Возврата выталкивал путешественника в нормальное время.
Свисая головой к небу, Мастер оттягивал возвращение и не мог видеть, что творится в сиреневой траве. У самого ствола лежала разбитая спелая слива. В обычном времени она упала с верхушки дерева минутой раньше, чем старик пришел в «зеленую комнату». Старик услышал сочный «шлеп», когда перезревший плод попытался взлететь обратно на свою ветку, но напоролся на рукав халата, привязанного к стволу. Слива растеклась по узлу, смочила его липким соком, и рукав заскользил, ослабляя петлю.
Висящий Мастер почувствовал неладное, но вместо экстренного возвращения в свой мир продолжал терпеть. Выдохнул Ченг лишь после того, как рукав развязался полностью и старое тело рухнуло вверх.
В то же мгновение старик очутился в естественном потоке времени: в четырех метрах над зеленеющей макушкой сливы, посреди родного голубого неба, где светило обычное солнце и парило белоснежное облако.
* * *
В парадную дверь дома Мастера Ченга постучался щегольски одетый иностранец.
– Что вы хотели? – осведомился угрюмый охранник.
– Я приехать делал даяние для сиротский приют и поговорить с Мастер Ченгом, – безбожно коверкая китайский, сообщил гость.
– Мастер Ченг мертв. Можете оставить свою визитку, мы сообщим вам о месте и времени похорон.
