Глава третья

Содрогающаяся под мощными бомбовыми ударами земная твердь вздрогнула особенно сильно, и могучий боевой робот немного покачнулся. Бортовой компьютер немедленно запустил систему гиростабилизации, и утыканная орудийными портами восьмидесятитонная стальная громада присела на мощных лапах, повышая собственную устойчивость. Куохтли машинальным движением заправил за ухо свисающую со лба непокорную прядь чёрных, как смоль, волос, длины которой уже хватало для причинения неудобств, но было ещё недостаточно для объединения в хвост с остальной шевелюрой, и бросил взгляд на электронный дисплей радара. Пятёрка орбитальных бомбардировщиков, выделенная их дивизиону генералом Чжу Мао, сместила направление ударов с центральной части крепости Легированных Гиен в сторону передовых позиций противника, и трясти стало сильней. Луна под индексом G-3, третий спутник газового гиганта, была совсем небольшим мёртвым безатмосферным куском камня с призрачной гравитацией, и Третья Стальная Команда дожидалась завершения орбитальной бомбардировки за стеной мощного кратера в полусотне километров от линии передовых укреплений противника. Теоретически ракетные системы Легированных Гиен вполне могут достать и досюда, однако на практике Гиенам сейчас не до нанесения высокоточных ударов. Вряд ли у них уцелела хоть одна ракетная шахта в ходе такой орбитальной раздачи. Радар показывает, что их укрепрайон превратился в дымящиеся руины, и это ещё далеко не всё, раз бомбёжка только что продолжилась с новой силой.

Теперь это надолго, часа на три, не меньше. А раз бомбардировщики принялись утюжить вражескую передовую, то до окончания бомбардировки наступления точно не предвидится, и можно немного поспать. Только сперва необходимо увеличить громкость самодельного шпионского сканера, подслушивающего частоту лидера Третьей Стальной Команды. И немного подправить программу блока биомониторинга, передающего в реальном времени данные о состоянии водителя боевого робота тим-лидеру и в штаб дивизиона одновременно. Иначе майор Яотл оштрафует его за сон в боевой обстановке, и оспаривать этот финансовый вычет бесполезно. Ни для кого не секрет, что сэкономленные на штрафах деньги лидеры команд делят с командиром дивизиона полковником Нопалцином. Впрочем, с полковником делятся штрафами не только тим-лидеры, но и все должностные лица дивизиона вообще. В уставе дивизиона записано, что данный порядок мотивирует командный состав всех уровней на неукоснительное поддержание дисциплины, а заодно и повышает престижность командных должностей.

С последним постулатом спорить трудно, стать тим-лидером хочет каждый робовоин, и Куохтли не исключение, хотя эта должность ему не светит абсолютно. А вот насчёт первого постулата – это как посмотреть. За хорошую взятку в дивизионе можно решить любую проблему, включая дисциплинарную, и соблюдать эту самую дисциплину необходимо только в том случае, если ты не желаешь раскошеливаться, и в угоду этому готов терпеть заскоки чванливых начальничков. Кроме того, есть и другие способы ослабить дисциплинарную петлю, стискивающую твоё горло в угоду обогащению командного состава. Например, заделаться другом тим-лидера, для чего нужно иметь тёплый и влажный шершавый язык и в совершенстве владеть искусством зализывания руководящих задниц. Или стать офицерским любовником или любовницей, как Чикахуа. Куохтли щёлкнул экранированным тумблером, запуская программу подделки данных блока биомониторинга, разложил кресло в полулежачее состояние и с тяжелым вздохом закрыл глаза.

Чикахуа. Темноокая пышноволосая красотка в утягивающей униформе робовоина с зоной декольте, выполненной из темного прозрачного термостойкого полимерного материала. Злые языки шептались, что упругая, словно мяч, и притягивающая взгляд, словно электромагнит, идеальная грудь роскошной красотки выращена искусственно. Сама Чикахуа лишь презрительно усмехалась в ответ на подобные выпады и язвительно советовала сплетникам поступить аналогично, если настолько завидно, что аж невтерпёж. Дерзкая красотка была остра на язык, за словом в карман не лезла и могла облить словесной грязью любого, включая некоторых командиров, и это всегда сходило ей с рук. Потому что Чикахуа была неглупа и очень чётко знала границы своих возможностей. А они у неё были шире, чем у других. Во-первых, потому, что Чикахуа являлась любовницей майора Яотла, тим-лидера Третьей Стальной Команды их дивизиона, а, во-вторых, потому, что командир дивизиона, полковник Нопалцин, относился к ней благосклонно. Полковник считался ценителем женской красоты и – особенно – знатоком, так сказать, женского мастерства. Короче говоря, красивая женщина через постель могла добиться от Нопалцина некоторых привилегий. Чем Чикахуа не преминула воспользоваться сразу, как только пришла на службу в дивизион. Впрочем, учитывая её внешность и привычки полковника, шансов получить контракт без постельной сцены у темноокой красотки не было изначально. Через кровать Нопалцина проходили все женщины, пожелавшие получить контракт с повышенным жалованьем. Вообще женщин в дивизионе хватало, но все они были даже страшнее, чем невесёлая судьба Куохтли, что абсолютно неудивительно. Кто ещё пойдёт служить в мужской коллектив, который от звания «законченный сброд» отделяет исключительно наличие даже не воинской, а наёмнической дисциплины? Только столь же законченный крокодил, которому в менее смертельно опасных и менее суровых условиях мирной жизни мужское внимание либо не светит вообще, либо светит внимание лишь законченных ничтожеств и неудачников, либо ситуация и вовсе упирается в психическо-половые отклонения.

Но вот зачем сногсшибательной сексапильной красотке идти в наёмники? С такой внешностью она может неплохо устроиться на любых планетах родной цивилизации. Что заставило Чикахуа стать солдатом удачи, было совершенно непонятно, а сама она на подобные вопросы не отвечала никогда и никому. Что решительно не мешало хотеть её половине мужского личного состава дивизиона. За возможность заняться любовью ей не предложил денег либо только ленивый, либо, как Куохтли, донельзя неуверенный в себе в плане отношений с женщинами робовоин. Жгучая красотка отказала всем, но предложения от этого поступать не перестали, предлагаемый ценник только увеличился. Одни завистницы через губу цедили, мол, могла бы на таких предложениях уже срубить столько бабла, что хватило бы на возвращение в родную Галактику и безбедную жизнь. И якобы не соглашается она лишь потому, что набивает цену, рано или поздно суммы её устроят. Другие предполагали, что цель Чикахуа – развести полковника Нопалцина с одной из жён и женить его на себе. Но полковник был вот уже лет двадцать женат на двух дочерях одного юридического магната средней руки, и любящий тесть ещё в день свадьбы любезно подарил дочерям целую дочернюю фирму от своей конторы, которая с тех пор занимается юридическим сопровождением сделок Стального дивизиона. И хотя жёны полковника давно не молоды и далеко не красивы, вряд ли он захочет усложнять себе бизнес ради свежего женского тела. Поэтому якобы полковник сопротивляется сексуальным чарам Чикахуа, и в ожидании победы она крутит шашни с майором Яотлом, потому как страдает неуёмным половым голодом. Иначе зачем ей одной из всех женщин-робовоинов ходить в утягивающей форме, облипающей фигуру, более подходящую профессиональной порноактрисе? Ясное дело – чтобы подогревать к себе мужской интерес! А вместе с ним – подогревать и цену на свои услуги. Впрочем, и те, и другие сходились в одном: время играет против Чикахуа, и в конце концов жгучая красотка выйдет в тираж. Так что лучше бы ей перестать выпендриваться, пока не поздно.

Куохтли не верил ни первым, ни вторым, и на это у него имелись три серьёзные причины. Первая заключалась в том, что Чикахуа служила в дивизионе вот уже третий год, и получить за использование своего тела немаленький ценник могла ещё пару лет назад, однако до сих пор этого не сделала. Наёмники не миллионеры, поднимать цену до бесконечности никто не станет, проще заплатить за услуги других женщин, что дешевле в разы. Тем более сейчас, когда дивизион, получивший от цивилизации Жёлтого Дракона выгодный контракт в галактике Пограничная, не потащил за собой бордель из родной Галактики, а цены на услуги сослуживиц гораздо ниже. Прямо скажем, дома таким крокодилам и платить бы никто не стал, хватило бы поставленной выпивки и пьяного вечера с танцульками в дивизионном кабаке. Но сейчас на безрыбье рыбой является и рак, и крокодил, и потому эти самые крокодилы предусмотрительно берут с кавалеров деньги ещё до начала кутежа. Который в полевых условиях проходит не в фешенебельном рэсторане, а в кабине боевого робота или мобильного рем-конструктора.

Из этого проистекала вторая причина: злопыхатели и злопыхательницы просто завидуют красотке Чикахуа, Куохтли это видел невооружённым взглядом. Злопыхателей бесило, что её тело им не светит, злопыхательниц бесило в общем-то то же самое, только в переносном смысле. А ещё Чикахуа не ходила по рукам и принадлежала только майору Яотлу, что уже само по себе являлось для дивизиона нонсенсом. Причём любовью тут не пахло, просто темноокая красотка была очень порядочна, в этом Куохтли был абсолютно убеждён. С Яотлом Чикахуа вела себя довольно стервозно и зачастую дерзко, и пару-тройку раз в год ходила на приём по личным вопросам к полковнику Нопалцину, чтобы порешать ту или иную проблему. Весь дивизион прекрасно знал, что для решения женских «личных вопросов» в рабочей каюте полковника имеется специальная комната с двуспальной гидрокроватью, но, как говориться, не пойман – не вор, а свечку в кабинете Нопалцина никто не держал. Майору Яотлу, понятное дело, приходилось с этим мириться, и чтобы не терять лицо, майор без лишних слов заявлял, что если услышит от кого-нибудь хотя бы намёк на данную тему, лишённый доказательств, то сплетнику может очень не повезти на какой-нибудь боевой операции. Всякое, мол, бывает: шальная ракета прилетит из-за горизонта, не обнаруженный саперами фугас окажется под ногами твоего боевого робота или силовая установка выйдет из строя и взорвётся вместе со всем боекомплектом. Из-за этого злые языки даже пошёптывали, что на личных аудиенциях у полковника Чикахуа решает не только свои проблемы, мол, майор Яотл и сам не прочь отправить её к Нопалцину, чтобы пробить для себя задание с оплатой повыгоднее. В общем, о любви тут и речи быть не может, это же ясно, как божий день.

Третья причина, самая главная и самая тоскливая, заключалась в том, что Куохтли был в Чикахуа безнадёжно влюблён с самого первого дня её появления в Третьей Стальной Команде. И с того же самого первого дня у него не было ни единого шанса. Вокруг роскошной красотки немедленно принялись увиваться все офицеры дивизиона, как холостые, так и женатые, включая тех, чей лимит на двух законных жён был уже исчерпан. Простым робовоинам сразу прозрачно намекнули, что это лакомство не для них. Чикахуа не отвечала никому взаимностью почти месяц, после чего официально стала невестой майора Яотла в тот день, когда дивизион распределял по Стальным Командам новых боевых роботов, только что закупленных на заводе-изготовителе. Третья Команда майора Яотла получила семь единиц новейшей техники, шесть из которых были распределены среди высококвалифицированных ветеранов с большим боевым опытом, включая самого Яотла, седьмая машина, наиболее дорогая и упакованная, досталась Чикахуа. Навыки робовоина которой были немногим выше среднего уровня.

Все тут же зашептались, что темноокая красотка выторговала телом лучшую боевую машину, значит, её тело – это вопрос правильно названной цены. Страсти не утихали ещё пару месяцев, но Чикахуа неожиданно оказалась недоступна никому, кроме Яотла, причём на вакантное место второй жены майора она не претендовала, и в отношениях с первой его женой умудрилась сохранить нейтралитет. Впрочем, первая жена Яотла была старше майора лет на десять, жила на материнской планете, воспитывала троих майорских детей и жизнью мужа почти не интересовалась, вполне довольствуясь регулярно поступающему в её карман майорскому жалованью. В общем, Чикахуа осталась с Яотлом, вела себя со всеми довольно стервозно и регулярно выносила майору мозг, но затащить её в постель так никому и не удалось. Куохтли предпочитал смотреть на неё украдкой, молча и со стороны, опасаясь лезть близко, чтобы не получить свою порцию весьма обидных обломов – это раз и чтобы не нажить себе врага в лице тим-лидера – это два. Сама темноокая красотка не обращала на него внимания почти полгода, снисходя до разговора исключительно по служебным необходимостям, и так, скорее всего, продолжалось бы всегда, но ситуацию неожиданно изменил сам майор Яотл.

В тот месяц дивизион заключил сразу несколько выгодных контрактов, и Стальные Команды оказались перегружены работой. Война пространства низких энергий со Светлыми шла вот уже почти четыре с половиной сотни лет, и цивилизации разных Галактик, ведомые волей Эмиссаров Чёрного Бога, объединялись против общих врагов, создавая несметные армии. Галактика Теутио Тик’Аль, родной мир Куохтли, не была исключением. Скорее, наоборот. Теутио Тик’Аль являлась ближайшей к пространству высоких энергий галактикой четырнадцатиэнергонного пространства, и Эмиссары Чёрного сделали её одним из основных плацдармов для организации атак на Сияющих. Населяющие галактики четырнадцатиэнергонного пространства Красные расы в технологическом плане являлись наиболее развитыми цивилизациями из всех прочих пространств низких энергий, и это явилось для них одновременно благом и бичом. С одной стороны, Красным расам не пришлось идти в бой против Сияющих в первых рядах, с другой – на них легло бремя обеспечения всех прочих высокотехнологичным вооружением и кораблями. Что превратило галактики Красных рас в экономические придатки остальных. А так как с этой стороны Рубежа Галактика Теутио Тик’Аль была ближе всех четырнадцатиэнергонных галактик к пространству Светлых, то и риск попасть под контрудар Сияющих был вполне реален. И цивилизации родной Галактики предпочитали не разочаровывать Эмиссаров, в поте лица штампуя бесконечные миллионы боевых кораблей, которые, словно горячие пирожки, раскупались менее технологичными расами прочих пространств низких энергий. Никому не улыбалось остаться один на один с Сияющими, если Эмиссары окажутся недовольны расторопностью обитателей Теутио Тик’Аль и оставят галактику без своего покровительства.

И если поначалу победа над Сияющими у многих не вызывала особых сомнений, ведь что могут противопоставить пусть даже полторы или две сотни галактик пространства высоких энергий бесчисленным триллионам галактик низкоэнергетических рас, то теперь, спустя почти четыреста сорок лет с момента начала Второй Всеобщей Войны, всё уже не казалось столь однозначным. Светлые хоть и понесли тяжёлые потери, но их главный стержень – Сияющих, вокруг которых сплотились остальные, переломить до сих пор не удалось. Более того, перспективы победы становились всё более туманны. И причина была не только в том, что на помощь Сияющим приходили Высокомерные Светлые. Сами Сияющие закалялись в непрерывных боях, и их и без того немалое могущество многократно возрастало. В самом первом наступлении этой войны объединённые силы пространства низких энергий потеряли весь первый эшелон своих армий, но сумели перемолоть всех Боевых Асов Сияющих. К великому счастью, Куохтли в тот момент ещё не родился, а его предкам повезло не попасть на ту бойню, потому что Галактика Теутио Тик’Аль вместо выделения войск строила для той мясорубки флоты Чёрным расам. Тогда казалось, что победа над Сияющими лишь вопрос времени, ведь без Боевых Асов Сияющие представляют собой угрозу гораздо меньшую.

Но этой «гораздо меньшей угрозы» вкупе с поддержкой Высокомерных Светлых вполне хватило, чтобы регулярно топить в крови все наступления, предпринимаемые с тех пор войсками пространства низких энергий. Более того, лет сто назад среди Сияющих начали появляться новые Боевые Асы, и положение на фронтах стало ухудшаться. После поступления этих нерадостных новостей Эмиссары потребовали от Галактики Теутио Тик’Аль непосредственного участия в боевых действиях против Светлых. Выбора, конечно же, никто не давал, и цивилизациям родной Галактики пришлось нехотя объединиться ради формирования флотов, поступающих в распоряжение Эмиссаров. Счастья это, естественно, никому не добавило, потому что объединённые флоты уходили, что называется, в один конец. Из десятков миллионов боевых кораблей, составляющих галактический флот, который надлежало собирать каждые двадцать пять лет, назад возвращались единицы. Правда, те, кому посчастливилось вернуться, прибывали на родные планеты богачами и гордо рассказывали о том, как Эмиссары осыпают несметными богатствами с головы до ног тех, кто служит им самоотверженно, не жалея живота своего. Со слов новоиспечённых олигархов выходило, что потери флотов не столь и велики, просто многие участники сих священных крестовых походов не пожелали вернуться в родную галактику, потому что на четырнадцатиэнергонных окраинах Пограничной им в собственность были предоставлены чуть ли не целые континенты на захваченных планетах и обитаемых лунах. А так как для Красных рас это родная плотность космической энергии, то амбициозные награждённые выстраивают там собственные государства.

С одной стороны, многие не верили таким рассказам, ведь никаких подтверждений тому, кроме, собственно, этих рассказов, не поступало. С другой – всегда находилось не меньшее множество тех, кто считал данную информацию достоверной, аргументируя это просто: те, кто вернулся, привезли с собой тонны денег – чем не доказательство? К тому же, если ты стал владельцем собственного континента или луны в другой Галактике, то зачем тебе возвращаться в родную? И тратить немалые средства на установление связи с ней тоже не имеет смысла, ведь для денег у тебя найдётся более насущное применение. Как бы то ни было, единицы нищих, вернувшихся из крестовых походов миллионерами, вдохновляли миллиарды других неимущих, и к моменту формирования новой объединённой армады недостатка в желающих идти на войну обычно не возникало.

А вот в правящих кругах дело обстояло иначе. Если на продажу другим расам правители и олигархи цивилизаций Галактики Теутио Тик’Аль охотно строили целые флоты, ибо этот бизнес приносил им огромные прибыли, то обеспечивать крестовые походы никто особым желанием не пылал. Денег за ведение священной войны Эмиссары цивилизациям не платили. Ходят упорные слухи, что Высокомерные Тёмные расплачиваются за это непосредственно с правителями, но как именно – никто не знал. И оттого слухи только ширились, обрастая подчас совершенно фантастическими версиями и подробностями. В любом случае среди правителей никто и никогда не выражал недовольства действиями и стремлениями Эмиссаров. Зато действиями друг друга правители были возмущены постоянно. Необходимость объединяться для формирования флотов священной войны совершенно не означала объединения цивилизаций по всем остальным аспектам существования. Наоборот, противоречия между цивилизациями росли и углублялись.

Правящие круги обвиняли друг друга в уклонении от исполнения обязательств по формированию объединённых флотов и попытках переложить основное бремя их создания на плечи других, а аффилированные с правителями религиозные лидеры без устали уличали оппонентов в попытках искажения законов Чёрного Бога и всех прочих кумиров, у кого какие имелись. Причём чем ближе становилось время формирования очередного объединённого флота, тем жарче разгорались противоречия. После того как армада покидала Галактику, накал страстей сильно снижался, но полностью не исчезал. Не единожды противоречия между отдельными цивилизациями и целыми блоками обитаемых планет Теутио Тик’Аль достигали точки кипения, и пятьдесят лет назад один из таких конфликтов закончился полномасштабной войной. И произошло это в канун формирования очередного объединённого флота. Высокомерные Тёмные, явившиеся получить свои войска, застали их уничтожающими друг друга и пришли в ярость. Войну мгновенно прекратили, зачинщиков жестоко и показательно уничтожили, особо не разбираясь в степени вины. После чего всем остальным было заявлено, что рабы божии должны выполнять волю Чёрного Бога и его Эмиссаров беспрекословно, ибо их скудный разум не в силах постичь всё величие замысла столь могучих разумов. А тех, кто воспротивится этому, ждёт мучительная смерть, и даже после неё страдания их не завершатся. Короче, в тот раз Эмиссары забрали не только объединённую армаду, но и военные флоты всех цивилизаций Галактики – в качестве искупления грехов недостойных рабов своих.

После этого противостояние между цивилизациями Теутио Тик’Аль перешло от открытых боевых действий в стадию негласных конфликтов. Официально все цивилизации стояли на позициях отказа от вооружённых междоусобиц, неофициально же дела обстояли несколько иначе. В галактике быстро и бурно расцвёл новый бизнес: частные военные компании росли как грибы после дождя. Наёмники формально не подчинялись никому и находились вне юрисдикции цивилизаций. Все базы частных военных группировок находились вне территориальных границ кого бы то ни было и располагались в мёртвых солнечных системах, находящихся в нейтральных пространствах. И это развязывало руки правителям, тайно, через третьих лиц и посредников, натравливающим наёмников на своих оппонентов. Заказов для частных военных компаний мгновенно стало в избытке, итогом чего стал моментальный рост популярности института наёмничества. Разнообразные по своему составу, качеству и количеству наёмные формирования возникали массово и повсеместно, и очень скоро сражения между частными военными компаниями, представляющими тайные интересы тех или иных цивилизаций Теутио Тик’Аль, закипели повсеместно. И по мере приближения срока формирования объединённой армады наёмнический бизнес становился всё более прибыльным.

На фоне всего этого частный дивизион полковника Нопалцина и получил два года назад целый портфель выгодных контрактов, отказываться от которых стал бы только безнадёжный идиот. Куохтли криво улыбнулся. Честно говоря, дивизион Нопалцина был, мягко скажем, не самой элитной частной военной компанией. В домашнем созвездии Куохтли имелись подразделения наёмников с куда более серьёзной репутацией и вооружением. Но туда абы кого не брали, чтобы претендовать на элитное место и элитное жалованье необходимо было пройти сложнейшие тесты и показать столь же элитное мастерство. А откуда у простого паренька, сына батрака с захолустной тростниковой плантации, средства на получение столь высокой квалификации? Он даже на побег из дома копил медяки целый год, вкалывал наравне со взрослыми день и ночь, не разгибая спины. Четырнадцать лет назад, в канун дня, когда ему исполнилось восемнадцать, Куохтли закинул за спину потёртый штопаный рюкзак, не заполненный вещами даже наполовину, и ночью ушёл из видавшей виды родительской глинобитной хибары. Двое суток на перекладных и попутках он добирался до города, более-менее крупного настолько, чтобы иметь собственный военный гарнизон, и постучался в ворота армейского КПП.

Где его вышвырнули пинком под зад за немытость и скверный запах. Дежурный даже не стал сообщать о его появлении начальству. Куохтли просидел перед КПП весь день и всю ночь, периодически прячась от солдат наряда по КПП, время от времени выходивших из здания с дубинками в руках по его немытую душу. Утром ему всё-таки удалось броситься под машину какого-то офицера, притормозившую возле КПП в ожидании открытия ворот. Водитель и денщик офицера долго пинали его за это до крайности твёрдыми армейскими ботинками, но Куохтли не сдавался и каждый раз, стоило им отойти, упорно полз обратно к машине. После третьей такой попытки всё это офицеру надоело, и он вышел из авто разобраться в ситуации. Куохтли взмолился о приёме на военную службу, на что тот, брезгливо морщась, обрисовал положение дел.

А именно: в Галактике Теутио Тик’Аль царит мир и покой, потому что благородные Тёмные расы всей Вселенной ведут священную войну со Светлыми, и потому не опускаются до столь дремучей первобытной неотёсанности, как война друг с другом. До следующего формирования объединённой священной армады остаётся ровно половина срока, поэтому на данный момент армия в новобранцах не нуждается. Потому что видит их насквозь! Хитровымудренные голодранцы и неудачники обивают пороги армейских КПП в надежде отъесться на государственных харчах и получить за казённый счёт военную подготовку. Чтобы потом бросить армию и податься в наёмники за хорошей жизнью. Но больше такая халява ни у кого не пройдёт, потому что пару лет назад государство ввело обязательное электронное чипирование всех военнослужащих, а за дезертирство назначено наказание в виде виселицы или пожизненных работ в радиоактивных шахтах. И данная программа показала свою высокую эффективность. За два года ни один из дезертиров не ушёл от наказания.

Собственно, так Куохтли о существовании наёмников и узнал. В тот день он, конечно же, истово клялся офицеру, что не собирается ни в какие наёмники и желает связать с армией свою жизнь до тех пор, пока не отправится на Священную войну и не вернётся оттуда миллионером. И если офицер возьмёт его в рекруты, то он обязательно поделится с ним своим богатством, когда вернётся. Офицер, оказавшийся заместителем начальника штаба полка, недолго посмеялся, но в армию Куохтли всё-таки взяли. Когда он подписывал контракт, вместе с основным текстом ему выдали приложение, в котором было зафиксировано желание Куохтли передать замначальнику штаба полка половину от всей суммы, которая будет заработана в ходе боевых действий Священной войны. Куохтли подписал приложение, не раздумывая, о чём стал очень жалеть позже, когда поумнел. Но жалей или нет, а дело уже сделано.

Армейская служба протекала уныло и однообразно, и спустя пару лет стало ясно, что перспектив в армии у Куохтли не больше, чем дома на плантации. С той лишь разницей, что батрачество – это на всю жизнь, а армейская служба закончится отправкой на Священную войну, где его убьют Сияющие. О Сияющих ходили совершенно жуткие слухи, один страшнее другого, и если хотя бы половина из них соответствовала действительности, то выходило, что шансов выжить у Куохтли нет. Особенно потому, что он ничего опасного собою не представлял. Служить его определили в бригаду боевых роботов, здоровенных, невообразимо мощных высокотехнологичных махин, напичканных электроникой и суперсовременным оружием. Каждая из почти стотонных боевых громадин являлась эдакой мини-армией на стальных лапищах и имела колоссальную разрушительную силу и огневую мощь. Вот только Куохтли в бригаде занимал должность помощника механика, самой высокотехнологичной обязанностью которого была мойка, очистка и уборка роботов вкупе с утилизацией сопутствующего этому занятию мусора.

Он понял, что имеет все шансы сидеть за рулём погрузчика, сжимать рукояти уборочного инструмента или полировочного аппарата до самой отправки на Священную войну, на которой его ремонтную базу бесславно сожгут какие-нибудь Светлые. А если даже и не сожгут, то особых подвигов, за которые положены миллионы, на его счету точно не будет. Осознав сей печальный момент, Куохтли принял решение действовать. И надо сказать, что это решение явилось переломным моментом в его жизни. Он потратил все свои сделанные за два года нехитрые накопления на подарки кадровикам, и пусть не сразу, но сумел организовать свое повышение в ремонтном батальоне до должности механика. Командир рембата был очень недоволен решением начальства, навязавшего ему бесполезного механика, не являвшегося специалистом, и Куохтли смог удержаться на должности лишь благодаря тому, что первые три зарплаты почти полностью отдавал комбату в знак своего глубокого уважения. Это сработало, и комбат сменил гнев на милость. Куохтли отрядили к видавшему виды сержанту, старожилу рембата и отличному механику, дабы тот хоть чему-нибудь обучил бесполезного болвана.

С тех пор дела пошли гораздо интереснее. Куохтли изо всех сил старался изучить профессию и ради вникания в тонкости проводил в ремонтных ангарах всё своё время, отказавшись от отдыха и личной жизни, которой всё равно и так не было. Через три года он знал устройство всех боевых роботов полка как свои пять пальцев, и старый сержант без опасения доверял ему выполнять за себя сложную работу, отправляясь в полковой кабак. Посиделки за выпивкой сержант очень любил, посему рвением Куохтли был чрезвычайно доволен. Он даже походатайствовал перед командиром рембата, и Куохтли направили на один из заводов-изготовителей на курсы повышения квалификации. Там перед ним впервые замерцала призрачная надежда воплотить в жизнь свой непростой план – стать робовоином, оператором боевого робота. Сверхсложными высокотехнологичными и очень дорогостоящими боевыми машинами управляли только офицеры, для этого требовалось соответствующее образование, которое стоило денег, причём в условиях бума частных военных компаний – немалых. Но шанс всё же был.

На заводе-изготовителе существовала испытательная команда, в обязанности которой входили испытания боевых роботов, прошедших капитальный ремонт или плановую модификацию. От них Куохтли узнал, что вскоре половина боевых машин его полка будет отозвана для переоснащения, следом за которым то же самое произойдёт со второй половиной. Шанс состоял в том, что новые ракетно-лазерные комплексы плохо совмещались с силовыми установками роботов до-предыдущего поколения, которых в захолустном полку Куохтли имелось немало. Если коротко, то после модернизации случались взрывы машин, стоившие жизни пилотам. И причина катастроф крылась не только в ошибках модернизации, но и в отсутствии у робовоинов опыта работы с новыми системами, подключёнными к старым силовым установкам. В идеале необходимо переоснастить все боевые машины новыми силовыми модулями, а ещё лучше – вообще заменить устаревших роботов на новые. Но все мощности сейчас направлены на экспортные заказы, это большие деньги, и никто не станет отвлекаться на старьё до тех пор, пока не подойдёт время формирования армады для Священной войны. А когда оно подойдёт, то переделывать устаревшие модели тоже никто не будет, потому что их проще отправить на фронт прямо так, дешево и сердито. Поэтому всё, что можно сделать сейчас, это после конвейерной модификации подвергать каждую машину точной настройке с учетом индивидуальных особенностей степени износа узлов и агрегатов.

В общем, Куохтли добровольно вызвался испытывать прошедшие модернизацию боевые машины, благо он, как хороший механик, лучше любого робовоина понимает суть проблемы. Заводскую испытательную команду, только что потерявшую в результате такого взрыва одного из своих коллег, это предложение обрадовало. Никого даже не смутило отсутствие у Куохтли умения водить робота. Его за пару недель натаскали на элементарные действия вроде «вперёд – назад» и «влево – вправо», после чего привлекли к испытаниям. Своё первое нахождение в кабине боевого робота Куохтли запомнил на всю жизнь. Во-первых, потому, что его планы частично начали сбываться. Во-вторых, потому, что через десять минут новая лазерная установка законфликтовала со старым силовым модулем, отчего последний мгновенно расплавился. Взрыв, к счастью, получился несильный, и Куохтли отделался двухдневным звоном в ушах и шестичасовым заиканием. Едва выйдя из заводского лазарета, он вернулся в ангар испытательной команды и заявил, что готов продолжать испытания и вообще он понял, в чём проблема совмещения старых и новых узлов.

При детальном разбирательстве быстро выяснилось, что ничего он не понял, ибо там столичные инженеры с образованием поинтереснее, чем у него, до сих пор не нашли решение проблемы, но его решимость всем понравилась. Возвращаться в кабину после первого же взрыва было страшно, но Куохтли твёрдо понимал, что это его единственный шанс, и иного может не представиться вообще. За последующие недели роботы взрывались ещё дважды, но оба раза ему везло. Один раз его вообще не задело взрывом, правда, кабину заклинило, и он сильно надышался угарными газами, но в итоге всё обошлось. Второй раз робота разнесло чуть ли не надвое, но Куохтли успел катапультироваться. Точнее, его катапультировали принудительно, дистанционной командой с вышки наблюдения за ходом испытаний, потому что сам он этого сделать не мог – рычаг аварийного катапультирования вышел из строя, хотя, по идее, был полностью автономен и обладал гарантированным запасом прочности. В результате чего Куохтли едва не умер от страха, когда его совершенно неожиданно, под панический визг датчиков экстренной ситуации, с взрывным грохотом швырнуло вверх вместе с кабиной. В ужасе он орал так сильно, что сорвал связки, и понял, что выжил, лишь тогда, когда кабинная капсула упала на землю дном вверх и сдавившие тело ремни страховочной подвески автоматически отстегнулись. Куохтли рухнул на ставший полом невысокий потолок и долго нервно хохотал хриплым, почти беззвучным голосом. Как только спасательная команда вытащила его из кабинной капсулы, он заявил, что готов к дальнейшим испытаниям.

Его фанатизм и отсутствие инстинкта самосохранения настолько впечатлили начальника испытательного полигона, что он сделал Куохтли предложение перейти к нему на службу. Которое поддержали все испытатели, каждый из которых живо понимал, что без Куохтли им вновь придётся рисковать жизнями. Куохтли выразил готовность, но напомнил, что подобное решение невозможно без согласования с командованием полка. На заводе пообещали пробить его назначение через вышестоящее руководство, и по окончании курсов повышения квалификации Куохтли вернулся в полк. Там у него мгновенно произошёл конфликт с командиром рембата. Оказалось, что завод подсуетился с завидной скоростью, и вышестоящее командование уже сбросило в полк указание на перевод Куохтли. Комполка немедленно выдрючил комбата по полной программе за то, что он допустил утечку квалифицированных кадров, да ещё в преддверии модернизации боевого парка полка. Комбат всячески запугивал Куохтли, обещая ему всевозможное противодействие, которое быстро поставит крест на его карьере, и требовал письменно отказаться от предложения заводчан.

В этот момент Куохтли понял, что для него настал момент «сейчас или никогда», и пошёл ва-банк. Он прямо заявил, что в его планы не входит погибнуть на испытаниях, что с немалой вероятностью произойдёт рано или поздно. Но иного способа добиться исполнения своей мечты, а именно стать робовоином, он не видит. Ведь нужного образования у него нет, а обучение в офицерском ВУЗе не только дорогостоящее, но ещё требует солидной взятки, дабы пройти высокий конкурсный отбор. Сейчас, когда в Галактике повсеместно царит пик наёмничества, подобная взятка по размерам сопоставима со стоимостью всего обучения. Но отказываться от своей мечты Куохтли не собирается, ибо она является смыслом всей его жизни, и вообще он с младых ногтей спал и видел себя в кабине боевого робота, овеянной романтикой военных побед и космических приключений. Поэтому комбат может чинить ему любые препоны, какие вздумается, но ради исполнения мечты Куохтли готов справиться с любыми трудностями.

Сказать по правде, на успех своего пламенного спича Куохтли особо не рассчитывал и с самого начала пытался продумать правильную линию поведения на новом месте службы. Но командир рембата неожиданно оказался сообразительней, нежели казался с виду. Он сменил гнев на милость и обещал обдумать сложившуюся ситуацию при условии, что Куохтли не будет форсировать события. Пришлось согласиться и несколько дней не отвечать на вызовы начальника заводской испытательной команды, сильно рискуя испортить отношения с будущим руководством. Но в итоге всё сложилось самым удачным образом. Через неделю комполка издал приказ, согласно которому в полку на базе рембата в связи с идущей модернизацией парка боевых машин создаётся собственная испытательная команда. Её штатное расписание состояло аж из целых трёх должностей: механика, его помощника и оператора-испытателя. На должность последнего и был назначен Куохтли.

Пришлось написать письменный рапорт командованию, в котором Куохтли официально отказывался от заводского предложения, что было той ещё рулеткой: если комполка передумает или ещё что пойдёт не так, то с должности Куохтли слетит в пять секунд, а вот на завод его вряд ли возьмут после такого демарша. Там его отказ возмутил всех до такой степени, что следующую партию модернизированных роботов полку вернули не прошедшей испытания, мотивировав это тем, что завод перегружен заказами, а в их полку имеется собственная испытательная команда. Начальство, конечно, оспорило данное заявление, и последующие партии возвращались согласно всем правилам и инструкциям, но с теми пятью машинами Куохтли пришлось разбираться самому. В конечном итоге именно это и обеспечило ему шаг вверх по карьерной лестнице. Комполка заявил, что раз Куохтли позиционируется рембатом как уникальный специалист, то пусть докажет на деле свою высокую квалификацию. Потому что должность оператора-испытателя ремонтного батальона, мол, чуть ли не единственная из всех робовоинских должностей, куда не имеющего специального образования нижнего чина можно назначить в принципе.

Куохтли провозился с новыми роботами месяц, но с задачей справился. Отчасти сказалась полученная на заводе-изготовителе куцая подготовка, отчасти полученный там же опыт самих испытаний, остальное – навыки отличного механика плюс немалая толика везения. Всех боевых роботов ему удалось довести до ума без аварий и взрывов, комполка остался доволен и приказал рембату впоследствии проверять все боевые машины, возвращающиеся с модернизации. Потому что ожидал подвохов со стороны заводчан. Подвохи, конечно же, не заставили себя ждать, но завод-изготовитель всё же несёт ответственность за свою работу, поэтому совсем уж страшных пакостей там делать не решились. Десяток-другой прошедших модернизацию роботов вернулись в полк в состоянии ужасной раскалиброванности узлов и агрегатов, но с этим Куохтли справился. За это его потом даже дважды отправляли на курсы повышения квалификации робовоинов в ближайшую офицерскую академию.

Там он познакомился с настоящими робовоинами, в приватных разговорах с которыми выяснилось, что армия сейчас страдает от едва ли не повального бегства опытных военнослужащих. Имеющие высокую квалификацию вояки отказывались от воинской службы и уходили в наёмники, где жалованье было больше в разы. Не помогало даже поголовное чипирование. Чип спутникового слежения, имплантированный в черепную коробку и позволяющий командованию отслеживать местонахождение чипированного подчинённого в любой точке подконтрольного государству пространства, панацеей не оказался. За большие деньги определённые люди на рынке скользких услуг могли организовать нелегальную медицинскую операцию по избавлению от чипа. Так что проблемой являлся не столько чип, сколько собственная квалификация робовоина. В наёмники абы кого не брали, кандидаты обязательно проходили профтестирование, и чем круче была частная военная компания, тем выше были предъявляемые к кандидату требования.

В полк Куохтли возвращался с окончательно сформировавшимися планами на будущее. Без офицерского образования у него нет шансов вырасти выше должности оператора-испытателя. В офицерскую академию его вряд ли возьмут, а если даже и возьмут, то не без взятки, далеко не сразу и, очень может быть, вопреки воле комполка. То есть в родной полк после академии дорога ему с большой долей вероятности будет закрыта, и придётся всю карьеру начинать с начала на новом месте. Но всё можно сделать иначе. Деньги потратить не на вступительную взятку и обучение в офицерской академии, а на нелегальную операцию по извлечению чипа и дорогу в нейтральные солнечные системы, на базу какой-нибудь частной военной компании. Там смотрят не на образование, дающее формальный повод занимать ту или иную должность, а на вполне конкретные умения и квалификацию соискателя. Итого дело осталось за малым: скопить нужную сумму денег и наработать эту самую квалификацию.

К воплощению своего плана Куохтли приступил немедленно, но реализовать его оказалось гораздо тяжелее, чем казалось. Для освоения боевого робота помимо теоретической подготовки требовалась практика, практика и снова практика. Тысячи часов «налёта», так это называлось на сленге робовоинов. Но за моторесурс командование полка отчитывалось перед вышестоящим начальством, и просто так вывести боевого робота из ангара тебе никто не позволит. И участие в учениях и прочих тренировках Куохтли также не грозило, потому как это было вне компетенции испытателя. Пришлось вылезать из кожи вон в поисках всевозможных способов получить возможность «налёта». Ради возможности провести в кабине боевого робота как можно больше времени, Куохтли затягивал время ремонта, скручивал показания механических спидометров, подчищал данные электронных блоков контроля за моторесурсом, а во время планового обслуживания машин постоянно что-нибудь подкручивал, подвинчивал и перенастраивал в недрах могучих механизмов, вынуждая робовоинов вновь возвращать робота в рембат спустя некоторое время. Зачастую приходилось даже давать комбату взятку, дабы он без разбирательств и возмущений подписывал ведомости о проведении ремонтных работ, по итогам которых отремонтированные боевые единицы имели десятки часов истраченного топливного и моторесурса.

Пришлось не просто жить на службе, а даже переехать из полкового жилгородка в каморку среди технических помещений рембата. Четыре года Куохтли вкалывал день и зачастую ночь, словно проклятый, покидая ангары ремонтного батальона исключительно для выезда на стрелковые полигоны с целью испытания отремонтированных боевых систем. В конце концов упорство дало свои результаты: среди робовоинов полка за ним закрепилась репутация крайне дотошного механика и испытателя, которому можно и даже нужно в обязательном порядке показывать свою машину после каждых учений, плановых стрельб или иных затяжных тренировок. Все знали, что Куохтли не только переберёт робота по винтику и вылижет каждый квадратный сантиметр его поверхности, но и лично убедится в том, что все узлы и агрегаты идеально функционируют во время практического применения. И если первый год робовоины неохотно позволяли Куохтли выводить свои машины на тестовый полигон, то потом своего робота ему доверял каждый. Некоторые робовоины даже приплачивали Куохтли иногда, когда им требовался внеплановый увольнительный день-другой ради встречи с какой-нибудь горячей девицей. Хитрецы оставляли в кабине своей машины пачку денежных знаков и подавали в рембат заявку на осмотр робота, поведение той или иной системы которого внушает им определённые сомнения.

В общем, о том, что такое жизнь за пределами полковой территории, Куохтли не знал, а то, о чём знал по молодости, практически забыл. Зато к исходу четвёртого года пребывания на должности оператора-испытателя, он очень недурно освоил все модели боевых роботов, имевшиеся в полку. Не лучшим образом дело обстояло только с тактикой боя, это искусство приходилось изучать в основном теоретически, потому что без офицерского диплома на боевую должность путь заказан, а в учениях испытатель участия не принимает. Куохтли удавалось участвовать лишь во внутриполковых тренировках под предлогом тестирования прошедших плановый ремонт или углубленное обслуживание боевых машин. Но если тактических навыков Куохтли не хватало, то в области управления, ведения точного огня и знания особенностей различных типов роботов он мог дать фору многим офицерам. Из-за чего отношения с некоторыми робовоинами, признанными в полку лучшими операторами боевых роботов, начали портиться. На Куохтли стали поступать первые доносы, один из которых закончился служебной проверкой. В ходе которой комиссия, состоящая из недоброжелателей, выявила серьёзный перерасход топливного и моторесурса, явно превышающий необходимые показатели обычных ремонтно-испытательных работ.

Из жалованья Куохтли вычли кругленькую сумму, и он понял, что время пришло. Дальше будет только хуже, теперь недруги будут всячески затирать его в тень, да и комбат перестал идти навстречу и отказался покрывать его нелегальный «налёт». Куохтли выплатил полагающийся штраф и симулировал тяжёлое переутомление. В госпитале его признали полностью здоровым, но в переутомление всё же поверили. Куохтли написал рапорт с просьбой об отпуске, в котором фактически не был девять лет, проводя все положенные отпуска на службе. Рапорту дали ход, начальство хотело снизить градус враждебности среди робовоинов, и избавиться на время от Куохтли было в их интересах. Через двое суток он беспрепятственно отбыл в отпуск, вполне легально сняв с личного полкового счета все свои деньги.

Приобретя самую дешёвую путёвку в одну из знаменитых на всю планету курортных зон, Куохтли заселился в донельзя простенький отель на окраине прибрежного мегаполиса и принялся за поиски поставщиков нелегальных медицинских услуг. Ставка на то, что в крупном курортном городе к услугам туристов наверняка имеются самые разные предложения, в том числе и не совсем законные, оправдалась. На многочисленных городских сетевых порталах подобных объявлений имелось сотни, и Куохтли довольно быстро отыскал несколько более-менее внушающих доверие. Посредники гарантировали качество, а главное, полную конфиденциальность, но стоимость их услуг оказалась существенно выше ожидаемого Куохтли уровня. Пришлось отдать почти все накопленные деньги, но дело того стоило. Его привезли в неожиданно солидную клинику, где очень даже неплохие медицинские специалисты, явно набившие на этой операции руку, быстро избавили Куохтли от чипа. На восстановление после операции требовалось порядка недели, но в стоимость услуг клиники входила транспортировка пациента за пределы планеты, на которой после потери чипового сигнала его будет лениво искать не только военная полиция, но и все прочие спецслужбы.

Куохтли усадили на пассажирский звездолёт, следовавший в противоположный сектор созвездия, на планету, принадлежащую другой цивилизации. Поначалу, пока длился довольно долгий перелёт, он был весьма доволен тем, что всё прошло столь удачно и быстро, но радоваться пришлось недолго. Новая планета находилась на пересечении торговых путей и являлась крупным экономическим и политическим центром. В первые же полчаса после прибытия Куохтли понял, что уровень цен здесь выше едва ли не на порядок в сравнении с захолустной домашней планетой. Оставшихся у него денег хватит от силы на месяц-два очень экономной жизни. Вдобавок новая планета постоянно испытывала приток гастарбайтеров и прочих мигрантов, из-за чего и к тем, и к другим отношение как местного населения, так и властей было, скажем так, не очень. Надо было что-то решать с дальнейшей службой, и как можно быстрей.

С этим сразу же начались проблемы. На самой планете частных военных компаний не имелось. Как быстро выяснилось, и на любых других планетах – тоже. Суть данного бизнеса заключалась в том, что наёмники официально не находятся под чьей бы то ни было юрисдикцией и работают исключительно за деньги, не вмешиваясь в нефинансовые аспекты жизни. А аффилированность ещё необходимо доказать, что сделать совсем не просто, тем более когда доказательства тщательно скрываются всеми доступными государству силами и средствами. Поэтому деятельность частных военных компаний регламентировалась международными юридическими нормами, а также уставами самих компаний. Юридические нормы, как положено, были весьма туманны и трактовались по-разному, зачастую даже очень по-разному, а устав военной компании и вовсе создавался самой компанией. Поэтому в целях упрощения взаимодействия между подразделениями наёмников существовал перечень норм, принятых большинством частных военных компаний ещё на заре бума наёмничества, причём всегда находились одиозные организации, принципиально данные нормы не признающие. Итогом всего этого стало вполне логичное положение дел: частные военные компании размещались в нейтральных солнечных системах на необитаемых планетах, лунах или космических базах, в зависимости от того, на что хватало средств. На обитаемых планетах существовали лишь офисы их представительств, в которых заключались сделки с клиентами, но рекрутингом данные офисы не занимались.

Чтобы попытать счастья в поступлении на службу, соискатель должен был сам добраться до базы частной военной компании, подать заявление и пройти проверку на профпригодность. В случае успеха его ожидали проверки на лояльность и прочее, но важно было не это, а то, что полёт в нейтральные сектора стоил денег, причём не малых, и денег стоило время, которое придётся где-то жить до полёта. Потому что регулярных рейсов в те края не существовало, летали только частные перевозчики, единого расписания не имелось, и нужный транспорт ещё надо было найти. Ознакомившись с вариантами, Куохтли пришёл к неутешительному выводу: денег у него хватит только на одну попытку. Если ему не дадут работу с первого раза, то на планету он вернётся абсолютно нищим, и на вторую попытку придётся зарабатывать долго. И к тому же совершенно непонятно, как именно. На этой планете он не знает никого, его статус есть некая смесь понятий «мигрант», «гастарбайтер» и «нелегал», и остаётся радоваться уже хотя бы тому, что местный диалект языка Красной расы галактики Теутио Тик’Аль не сильно отличается от родного.

Короче говоря, выход у него только один: нужно пытать счастья в такой частной военной компании, где ему светят хоть какие-то шансы. Куохтли трое суток провёл на различных сетевых форумах, имеющих отношение к наёмничеству, пытаясь сделать правильный выбор. Наиболее крупные подразделения, имеющие мощную репутацию и богатый послужной список, пришлось отсеять сразу. Денег у них было хоть отбавляй, платили там более чем хорошо, и желающих попасть к ним на службу было немерено. Форумы пестрели отзывами тех, кому не удалось пройти профотбор, в красках рисуя немыслимые требования, предъявляемые работодателем. Даже если учесть, что половина из таких отзывов – это обычные в любом бизнесе козни конкурентов и злопыхателей, шансов у Куохтли всё равно не было.

Выяснив это, он перешёл на компании попроще, но и там всё было довольно туманно. Каким-то требованиям Куохтли соответствовал, какие-то, особенно в плане механики, перекрывал с лихвой, а до каких-то явно не дотягивал. Стало ясно, что, если всё пойдёт совсем плохо, он может попытаться получить должность механика боевых роботов, но соглашаться на такое нужно лишь в крайнем случае. Во-первых, механики не рисковали жизнями в боях, вследствие чего получали совсем другие деньги, что вполне логично, а, во-вторых, подняться с должности механика на должность робовоина в частной военной компании, судя по форумам, так же муторно, как в армии. И если в армии всему виной бюрократия, то в частных компаниях это происходит из-за конкуренции. Зачем делать из хорошего механика посредственного робовоина, если в двери постоянно стучатся готовые робовоины? Короче, претендовать на должность в частной военной компании средней руки для Куохтли тоже риск. Остаются только малоизвестные и толком неизвестные подразделения, но тут уже страшновато. Такие компании, как правило, малочисленны и небогаты, имеют на вооружении либо потрёпанные, либо устаревшие боевые машины, и в боях с конкурентами им приходится выживать в буквальном смысле этого слова. И удаётся это далеко не всем. Зато деньги там обещают неплохие и требования предъявляют относительно невысокие. Вот и думай, что тебе дороже: короткая жизнь на хорошей зарплате или долгая – в роли мигранта-гастарбайтера, вечно находящегося в поисках работы и бегах от иммиграционной службы.

Две недели Куохтли пребывал в настоящем тупике, не в силах принять решение. Скудные по местным меркам сбережения таяли, и душевные метания усиливались с каждым днём, прямо пропорционально суммам, которые он отдавал за проживание в донельзя дешёвом и грязном отеле. Спасло его удачное стечение обстоятельств: в момент очередного продления номера он стал свидетелем заселения в отель вполне обычных для этого заведения клиентов. Парочка, состоящая из проститутки и полупьяного мужчины в военной форме без знаков различия, получила электронный чип от номера и проследовала к лифту, беспрестанно лобызаясь. Куохтли как раз направлялся наверх и поехал вместе с ними. Вероятно, только его присутствие остановило парочку от акта совокупления прямо в лифтовой кабине, зато все пятнадцать секунд подъёма Куохтли слушал беспрерывный поток бахвальств мужчины.

Тот пьяно и прозрачно намекал на то, что всякие окружающие его жалкие слизняки просто тряпки по сравнению с ним, очень крутым и бесстрашным робовоином, ветераном тысяч или даже миллионов кровавых битв и так далее. Проститутка, которой формально вещал всё это подпитый робовоин, пошло хихикала и фальшиво восхищалась бахвальством клиента. Похоже, алкогольное опьянение не скрыло от глаз клиента её фальши. Он недовольно заявил, что она зря не верит, потому что его мастерство хорошо известно в определённых кругах. Сам полковник Нопалцин, создавая свой Стальной дивизион, лично прислал ему предложение контракта. А абы кому подразделения наёмников предложений не делают, даже в момент создания. Потому что все прекрасно знают, что желающих всегда в избытке, и набрать штаты можно без раздачи предложений, так это будет дешевле. Потому что настоящим профессионалам положено высокое жалованье, не то что всякой «ботве», обивающей порог КПП базы в надежде получить работу.

На этой укоризненной ноте лифт достиг нужного этажа, и проститутка увела клиента отрабатывать свои деньги. Куохтли вернулся в номер и попытался найти в сети информацию о полковнике Нопалцине и его Стальном дивизионе. Информация обнаружилась на каком-то малоизвестном рекрутинговом портале и имела два свежих обновления. Первое касалось сведений о том, как и когда можно попасть на базу Стального дивизиона Нопалцина, второе являлось обновлением списка вакансий и предъявляемых к соискателям требований. А ещё в информационном бюллетене с гордостью указывалось, что «в отличие от многих» владельцев частных военных компаний полковник Нопалцин является реальным полковником, прослужившим в регулярной армии почти четверть века и даже имеющим опыт боевого управления малыми войсковыми соединениями. И только узколобость высшего командования не позволила полковнику стать генералом, вследствие чего, собственно, он подался на вольные хлеба и организовал Стальной дивизион – современное боевое подразделение, оснащённое по последнему слову техники и несмотря на своё скромное время существования уже продемонстрировавшее высокую результативность.

Неофициальные отзывы тех, кто якобы сталкивался лично со Стальным дивизионом Нопалцина, несколько отличались от официального бюллетеня. Проверить подлинность их заявлений, конечно же, невозможно, это же сеть, тут любой желающий напишет, что ему вздумается. Единственное, что никто не оспаривал, это звание Нопалцина. Действительно, согласно международным юридическим нормам звание «генерал» мог иметь только находящийся на государственной службе офицер. Высшие офицеры частных военных компаний не имели права присваивать себе звания выше полковника, ибо таковая компания немедленно признавалась дочкой государства, на службе у которого данный генерал получил своё генеральство. Поэтому отставным генералам создать собственные подразделения наёмников было либо не суждено, либо такому отставнику следовало официально отказаться от всех ранее полученных регалий, звания и заодно гражданства. С какой целью были введены столь странные юридические нормы, Куохтли не знал, но догадывался, что эту тему пролоббировали сами государства. Отчасти для того, чтобы не терять генералитет, который по роду деятельности знал о своём государстве слишком много, а отчасти для поддержания хоть какой-то конкуренции между регулярными войсками и наёмниками, популярность которых среди желающих связать свою жизнь с войной была намного выше.

В любом случае каждый новоиспеченный владелец частной военной компании присваивал сам себе звание полковника, и получить данное звание кому-то ещё было невозможно. В связи с этим табель о рангах наёмников несколько отличался от армейского аналога, но это уже не самые важные нюансы. Всё равно настоящие, армейские, полковники зарабатывали на государственной службе гораздо больше, нежели в частных военных компаниях, и меняли армию на наёмничество только в одном случае: если сами организовывали частное подразделение либо получали от пожелавших сохранить инкогнито бенефициаров предложение его возглавить. Поэтому факт того, что Нопалцин является реальным боевым полковником, несомненно являлся плюсом. А вот дальше всё становилось довольно мутно. Кто-то ругал Стальной дивизион на все лады, кто-то был исполнен скепсиса относительно долговременности его существования, немногочисленные единичные комментарии пытались сравнивать его с другими частными компаниями. В итоге выходило, что Стальной дивизион молод, невелик, имеет не такой уж и современный парк боевых машин и платит своим воинам жалованье среднего уровня. Все сходились на том, что, если ваша квалификация позволяет, лучше попытать счастья в других подразделениях. Потому что маленькую компанию разгромят в боях сильные конкуренты, и даже если вам повезёт выжить, то ваши накопления будут оставлять желать лучшего.

Собранная информация мало ободрила Куохтли, однако несколько факторов перевешивали всё остальное: деньги у него заканчивались катастрофически быстро, а пьяный любитель продажной любви из лифта впечатления военного нищеброда не производил. Под условия, предъявляемые дивизионом Нопалцина к соискателям на должность робовоина, Куохтли подходил, что серьёзно увеличивало шансы найти работу до того, как станешь бездомным голодранцем. И правительственные спецслужбы искать на базе Стального дивизиона его не будут, это противоположный сектор созвездия, там его родная цивилизация не имеет никакого влияния. О каких-либо серьёзных поражениях Стального дивизиона информации не было. Правда, о каких-нибудь особенных победах тоже. Но самое главное – частный грузовик, следующий на базу Нопалцина, отправляется на следующий день с ближайшего космодрома, на его борту ещё осталось два свободных койко-места, и стоимость билета «туда-обратно» укладывалась в скудные размеры имеющейся у Куохтли суммы. Надо рискнуть хотя бы уже потому, что ещё пара недель – и он окажется на улице.

Куохтли связался со старпомом космического дальнобойщика и попытался забронировать билет. Тот заявил, что их экипаж не работает в кредит, потому либо деньги вперёд, либо получение места в каюте в порядке живой очереди. Электронных денег у Куохтли не было, перед дезертирством он специально обнулил свой счёт, ведь его блокируют в ту же секунду, когда пропадает сигнал внутричерепного чипа. Да и непонятно, будет ли на другом конце созвездия возможность быстро, а главное, без грабительских комиссий, обналичить имеющиеся на банковских счетах средства. Пришлось выселяться из отеля и ехать в космопорт немедленно, пока по закону подлости кто-нибудь не купил последние места через сеть. Добраться до космопорта удалось только к полуночи, к счастью, старпом не отключил мобильную связь и обнаружился в одном из питейных заведений, где и была заключена сделка.

Ночевать в отелях космопорта Куохтли не решился, ценник там был воистину грабительский. Все залы ожидания оказались забиты народом до отказа, и спать пришлось сидя на лавке в ближайшем сквере, где его дважды чуть не обокрали карманники и трижды пыталась обобрать полиция. Стражи порядка проверяли его документы, обнаруживали лицо без гражданства и места жительства и порывались доставить его в участок в целях профилактической проверки. Куохтли предъявлял электронную копию билета на космический перелёт, но в ответ ему заявляли, что его вылет состоится только в полдень, а не через три-четыре часа, поэтому спать нужно в предназначенных для этого местах. Иначе его поведение может расцениваться как бродяжничество, а это запрещено местными законами. И прозрачно намекали на то, что Куохтли неплохо бы прямо сейчас как-нибудь доказать свою состоятельность. Первые два раза ему удавалось отговориться, но на третий раз к нему прицепились те же патрульные, что и в первый. Только к тому моменту они были злы и раздражены, видимо, за эту ночь им не удалось ничем поживиться, и Куохтли едва не затолкали в патрульный бронеавтобус. Пришлось дать взятку и лишиться почти всех денег. После этого полиция оставила его в покое, и остаток ночи спящего Куохтли никто не трогал, даже другие патрули, из чего несложно было сделать вывод, что у местных полицейских всё схвачено и поставлено на поток.