Глава 44

Кирилл рассчитывал, что Иван будет долго запираться, и поэтому без лишних церемоний выложил на стол протокол допроса Ларисы. Но Ивану, похоже, хватило одного взгляда на ее подпись в протоколе. Молодой человек презрительно усмехнулся:

— Раскололи?

— Таки да. — Кирилл устало откинулся на спинку стула и смерил его взглядом. — Кстати, очень быстро!

— Неужели? — прищурился Иван. — Впрочем, я не обольщался!

— Это твои проблемы, — сухо произнес Миронов. — Скажи лучше, зачем тетушку убил? Она ведь тебя вырастила после гибели родителей.

Иван скривился, затем развалился на стуле и закинул ногу на ногу. Кирилл это отметил, но одергивать нахала не стал. Ждал ответа.

— Она мне жить не давала, — лениво сообщил Иван. — Ваня, туда! Ваня, сюда! Ваня, молчи! Ваня, говори! Как собачонку дрессировала! А родители мои из-за нее погибли.

— Даже так? — изумился Кирилл. — Двадцать лет терпел, и вдруг осенило: а не отомстить ли мне за безрадостное детство?

— Ой, да какая там месть? — скривился Иван. — Родители торговали запчастями в девяностых. Заняли у дядьки с теткой деньги на раскрутку бизнеса, а вернуть не смогли. Дядька еще та скотина был. Поставил их на счетчик и в итоге квартиру и бизнес отобрал. Тогда отец с матерью закрылись в гараже в машине, а мотор не выключили. Словом, угорели! Мне год назад добрые люди рассказали. Я ведь маленький был, ничего не помнил. Но сердцем чувствовал, что без подлости не обошлось…

Миронов положил перед ним пачку сигарет. Иван насмешливо глянул, но сигарету взял, прикурил от зажигалки майора и с наслаждением выпустил клуб дыма. Кирилл помолчал, а затем поинтересовался:

— Каким образом оказался на месте преступления? Следил, что ли, за теткой?

Иван ухмыльнулся:

— Что ж вы за профессионалы такие? Я вместе с ней приехал.

— К Кречинскому?

— Зачем к Кречинскому? К Беликову и Быстровой. Тетушка жаждала сатисфакции, тяпнула для храбрости коньячку и поехала на разборки. Быстрова вышла, тетка ей нахлобучила. Следом выскочил Беликов, дал тетке в морду. Ну, она упала. Я из машины смотрел. Тетка поднялась и подошла к машине, попыталась сесть рядом со мной, но ее затошнило. Она вылезла обратно, ну я тут шило достал и ударил несколько раз. Затем оттащил к гаражам и лицо для верности бритвой порезал, чтоб на маньяка подумали. Я об этом в статье Шмелева прочитал.

Кирилл про себя помянул недобрым словом Никиту и уточнил:

— Денисов предложил тебе продать салон?

— О, вы и об этом знаете? — удивился Иван, затянулся и эффектно выпустил кольцо дыма. — Денисов и Беликов предлагали тетке продать салон, но она не хотела. Беликов вроде отстал, но его жена изводила тетку. Она злилась, нервничала, пила много. Думала, что они хотят бизнес отнять. Но Беликов больше не приходил, а Денисов, наоборот, не отставал. Ему срочно земля понадобилась под застройку. И тогда я подумал, если тетку мочкануть, салон мне достанется. Сразу после ее смерти Денисов подкатил с предложением продать салон, правда, цену опустил в два раза, но я ведь в курсе был, о чем он с теткой договаривался. В общем, он меня неделю обхаживал, а на днях ударили по рукам. Салоном я смогу распоряжаться через полгода, когда вступлю в права наследования, но это особой роли не играет. У Денисова везде свои люди. Обещал все вопросы решить оперативно. Ну что, гражданин начальник? Тянет это на чистосердечное признание?

Голос Ивана прозвучал издевательски. Кирилл посмотрел ему в глаза.

— Может, тебе еще явку с повинной оформить?

Иван коротко хохотнул и махнул рукой.

— Ой, не надо вашей благотворительности. Я все равно ничего не подпишу, а доказать вы ничего не сможете. Шило и бритву я выкинул, одежду сжег. Свидетелей у вас тоже нет.

— Посмотрим, — сказал Кирилл и крикнул: — Конвой!

Дверь открылась, и в кабинет заглянул конвоир.

— Забирай! — велел Кирилл.

Иван заложил руки за спину и вихляющей походкой направился к двери. На пороге остановился, глянул через плечо и подмигнул Миронову:

— Ничего, майор, я тебе еще поперек горла встану! Такую сделку порушил!

Конвоир толкнул его в плечо, и оба скрылись за дверью.

Кирилл скорчил кислую мину. Вот же молокосос, а сколько спеси и наглости! Но тут зазвонил телефон. Миронов глянул на экран и скривился еще больше. Навоев! Чтоб тебя! Как всегда не вовремя!

Навоев выслушал с недовольным видом Кирилла и тяжело вздохнул:

— Да, дела! Но это совсем не отменяет основную версию, верно? Конечно, вменить Кречинскому убийство мы не сможем, но нанесение тяжких телесных, которые в одном эпизоде привели к смерти, вполне реально.

— Ты плохо слышишь, что ли? — рассердился Кирилл. — Я же тебе русским языком сказал: свидетель уверен: на месте преступления была баба. Ты понял? Баба нападала!

— Баба, баба! — передразнил Навоев. — Он то же самое мне талдычил! Под протокол! Странный тип, конечно! Но где я бабу найду с мотивом? Гаврилова не тянет на сумасшедшую со скальпелем, хоть убейся! По твоему совету почитал про истерическую психопатию. Эти больные вполне вменяемые. Может, все-таки свидетель ошибся?

— Не надейся! — Кирилл потянул с вешалки куртку. — Дам задание операм снова опросить жильцов, обойти все дворы, теперь уже с прицелом на женщину.

— Дурная голова ногам покоя не дает! — Навоеву явно не понравилась инициатива Миронова, но капитан все-таки решил оставить последнее слово за собой. — Я не сомневаюсь, что маньяк — Кречинский! Согласен, улики нужно искать весомые. Как на грех, никаких следов крови ни на скальпелях, ни на одежде, ни на обуви. Он, что ли, голяком на них нападал? Ладно, выпишу вам официальное поручение: расспросите людей, фото Гавриловой покажите, может, и впрямь кто-то ее опознает. Заодно проверьте, есть ли у нее длинный черный пуховик.

Кирилл надел куртку, шапку и вышел на улицу. Идей в голове было — кот наплакал. Он представил, с каким недоумением оперсостав воспримет это задание. Понятное дело, никто не станет убиваться там, где сто раз хожено и расспрошено, и все с нулевым результатом. А стало быть, работа будет выполнена чисто для галочки. Но как бы то ни было, провести обход требовалось незамедлительно.

Город опять стоял в пробках. Кирилл прикинул, что до ГУВД доберется не меньше чем через час, и это уже не имело смысла. Направляясь на встречу с Навоевым, он понимал, что сотрудники вряд ли дождутся его возвращения. Кому охота в субботу сидеть допоздна в кабинетах? Ему самому очень хотелось домой. Ольга сбросила сообщение, что Женька все-таки уехала, и он понял, как ему не хватало домашнего покоя и расслабленного лежания на диване. Тем более Ольга, словно заглаживая вину, пообещала вкусный ужин. И в постели точно теперь не станет коситься испуганно в сторону детской, опасаясь, что Женька их услышит. А уж за ним не заржавеет показать супруге, как он соскучился по ней, как затосковал по ее ласкам.

Но не успел Кирилл сесть в машину, как позвонил Шмелев и, как бы между делом, поинтересовался, почему Женька отключила телефон.

— Домой она уехала! — зло ответил Кирилл. — А что? Вы разве не объяснились?

— Она рассказала, да? — грустно спросил Никита. — Как-то глупо получилось! Надо было не рубить сплеча, обдумать сначала!

— Что обдумать? — рявкнул Кирилл. — Она замужем, ты понял? И бросать парализованного мужа не собирается, потому что от таких денег не уходят, а обязанностей особых там нет. Разве что пыль смахнуть да родителям улыбнуться! Уразумел, наконец?

— Уразумел! — буркнул Никита и выключил телефон.

Кирилл устроился на сиденье и, пока прогревался мотор, торопливо перелистал потрепанный блокнот с рабочими заметками. Нужно было составить мало-мальский план оперативно-разыскных мероприятий, распределить обязанности среди оперативного состава, чтобы завершить обход участков и опрос жильцов за один, максимум за два дня.

Взгляд его наткнулся на записи, сделанные во время обыска в мастерской художника. А среди них — на обведенный жирной рамочкой адрес свидетельницы Лидии Павиной. Как оказалось, она жила всего в пяти минутах езды от Следственного управления. Пожалуй, с ней стоило встретиться еще раз и уточнить кое-какие детали из личной жизни Кречинского. Да и разговаривать с ней было приятнее, чем с психопаткой Гавриловой. Симпатичная женщина, хотя и чудаковатая немного…

До дома Павиной он, минуя пробки, добрался проходными дворами довольно быстро. Оставив машину на стоянке, Кирилл пристроился за бабулькой в длинном, почти до щиколоток, просторном пуховике и даже учтиво предложил ей поднести сумки до двери.

— А ну, иди отседова, покуда я милицию не вызвала! — совсем не по-старушечьи гаркнула бабулька и замахнулась на него клюкой.

— Да я сам милиция! То есть полиция! — поправился Кирилл и показал удостоверение. — Может, знаете, на каком этаже гражданка Павина проживает?

Старуха уставилась в удостоверение зачарованным взглядом и, сглотнув, махнула рукой в сторону лифта.

— Блаженная, что ли? К ней на четвертый! Она у нас тихая! И полы в подъезде всегда вовремя помоет, и на домофон деньги первой сдала…

Бабулька засеменила к подъезду, продолжая бормотать:

— Лидка девка добрая, уважительная! Кофточку мне подарила. Я дочке ее отдала. Очень уж яркая она, а вот пуховик ношу! Хороший пуховик, легкий и теплый. На Лидочке он не сходится, а выбросить жалко…

Нажав на кнопки кодового замка, она пропустила Миронова в подъезд.

— Неужто натворила чего? — спросила старушка с тем жадным любопытством, что выдает ярых сплетниц.

Но Кирилл сделал вид, что не расслышал, крикнул: «Спасибо!» — и побежал по лестнице вверх. Не хватало еще объясняться с любопытной старухой. Та осталась внизу, но, схватившись за перила, тянула шею, пытаясь разглядеть в мельтешении теней полицейского. Хотела удостовериться, не обманул ли, что идет к Павиной.